Каждый сантиметр...
Каждый край...
Души и тела...
Все мои мысли, каждая частичка сознания шестнадцатилетнего подростка были направлены строго, глубоко, точно и прямо на Аллана Блейка. То, что он вытворяет с моим телом, те чувства и эмоции, прилив жара, которые возникают, когда этот кукловод начинает потягивать еле заметные нити, пришитые к кукле Кэтрин, не оставляет меня в покое ни днем, ни ночью. Влюбленный подросток? Я еще в пятнадцать лет задумалась, а есть ли любовь? Или же это простые гормоны? Ну? Любовь, порождаемая реальными чувствами, или всё-таки гормоны, порождающие влечение к плотским утехам? В детстве мы считаем, что это воистину необъяснимое чувство, с возрастом, с познанием мудрости и загадок мира, мы уже понимаем, что это чертов бред. Ну какая любовь? Сами подумайте, вот "влюбились" вы, и что, думаете это продлится до конца ваших дней? Нет, влечение прекратится, сексуальная жизнь увянет. Так и всё. Тебе что-то еще нужно? С опытом все придёт. Взрослые поймут, подростки задумаются, а дети не поверят.
Так к чему я это? К самому логичному - я не влюблена, Аллан не влюблён. Это желание. Я хочу его. Гормоны хотят его. Хотят сделать меня девушкой, передавая мозгу сигнал, что я готова созревать по полной программе. Имя: Кэтрин Фэллон. Цель: Аллан Блэйк. Описание: Сексуальный опытный мужчина, который накрывает сознание Кэтрин волной наслаждения. Преграда: Мать Кэтрин.
Все эти сигналы, игры воображения, что я получала от своего мозга, я осознавала и принимала. Да, я все понимаю. Прекрасно понимаю! Но еще разочек, - я хочу, чтобы эти пальцы опустились под ткань моих трусов, чтобы я просто умерла и вновь воскресла. Хочу ощутить эти губы и горячий язык на вкус. Кусать шею. О, эта мускулистая шея.
Моя мать - потрясающая женщина. Я совсем недавно осознала, что она воистину удачно выбирает своих спутников. Только вылитые красавцы. Да, был один не особо привлекательный, но... Кто знает, что они вытворяли вместе, после обмена хищными взглядами и легкими прикосновениями? Что?
Гормоны.
— Кэт? Кэтрин! Фэллон!
— Аллан... — я почувствовала собственный влажный язык на губах, непроизвольно высунувшийся от воспоминаний.
— Эй, — слабенькая пощечина тоненькой ручонкой Шел как нельзя кстати вернула меня в чувства. Я проморгалась и моментально осмотрелась. Детский смех, официант только принес крем-суп из шампиньонов, Шел с карандашом в руках озадаченно осматривает меня, а бармен за стойкой делает кому-то милк-шейк.
Боже, мы сидели в кафе. Наверное, моё путешествие внутрь себя, внутрь пошлой Кэт пришлось на минут десять. Я схватила телефон, - 12 часов дня. Сегодня вечером уже состоится концерт.
— Так что там с Алланом? — Шел положила карандаш на лист А4, на котором создавался очередной шедевр. Пока я не была способна понять, что это за рисунок, ведь бумага хранила лишь наброски, плавные полосы, штрихи...
— Аллан? — я вновь проморгалась и демонстративно выпрямилась. Непонятный увесистый комок моментально подкатил к моему горлу.
— Да, ты шептала его имя.
— Нет, ты чего? — я сказала это максимально твёрдо, максимально уверенно, одним словом так, как говорит каждый, когда врёт.
Шел вскинула бровь:
— Я еще не настолько старое дерьмо, чтобы плохо слышать! Кэт?
— Сегодня уже все состоится! — я всплеснула руками. — Суп еще такой вкусный. Прямо чудо, а не просто денёк.
Та вновь скривилась, наклонив голову чуть влево, как пёсики, которые порой не понимают, в чём абсурд происходящего:
— Ты даже не притронулась к супу...
— Я уверена, что он вкусный. Осмотри заведение. Все чисто, такой классный интерьер, люди вовлечены едой и разговорами. Это атрибуты прекрасного кафе с вкусной едой!
— Не хочешь, ничего уж не говори. Откроешь рот, чтобы сменить тему, только оплошаешь. Лучше уж тогда скажи, что ты наденешь на концерт. Все самое горячее? Будем знакомиться с горячими парнями Лос-Анджелеса?
— Нам будет не до этого, — я приподняла уголок рта. — Нас накроет музыкальной волной, и мы пустимся в жадный пляс.
Процесс обсуждения одежды пришёл к итогу в виде узких джинсов и топов. Телефоны, паспорта и деньги - спрятать в закоулки портфеля. Спиртное, наркотики и сигареты - не употребляем, ведь последствия никогда не были и не будут самыми лучшими. Музыкальное настроение - включаем на полный максимум, который только возможен.
Под конец трапезы речь зашла о Лейле, Шел заинтересованно спросила как у нее дела и в каком состоянии мы сейчас проживаем. Я без преувеличений моментально рассказала, как нас встретили и то, как Лэйла живёт. В первые минуты Шел улыбалась и даже выронила смешок, но вскоре, осознав, что все сказанное далеко не смешно, она нахмурилась и пару раз тяжко сглотнула.
— Поэтому я... Я даже не знаю. Оу, сегодня она приготовила бутерброды с ананасами под чесночным соусом.
— Господи, я передумала это есть, — объявила она своей тарелке с кексиком, который только заказала. — Нет, пожалуй, все-таки съем, так что... Иди сюда! — она запихнула вкусняшку в рот, оставив на губах белый след от взбитых сливок.
Еще час мы просидели, думая только о том, что же нас ожидает на концерте. Мы увидим своих кумиров вживую. Я увижу Джей Рима. Я не верю. Я просто не верю.

Мама полностью доверяла Аллану: никаких звонков, ничего. На моей душе было немыслимо спокойно от того, что не слышала родной материнский голос уже несколько дней. Меня преследует лишь один короткий вопрос. Что я творю? Сейчас, когда я смотрю прямо в глаза читающего Аллана Блэйка, я вновь задаюсь вопросом, что же я творю. Казалось бы, забудь уже и растворись в предвкушениях о сегодняшнем вечере. Если бы я была легкомысленной, если бы не любила мать, если бы не была благоразумной, я бы просто трахалась с этим человеком. Плевать на предрассудки, ведь вроде как сердцу не прикажешь? Согласны? Я сжала бёдра как можно сильнее, чтобы просто убить рождающееся возбуждение.
— Как я могу читать детектив, требующий сосредоточенности, когда на меня смотрит такая сладкая и аппетитная конфета? — журчание мужского голоса породило щекотку внизу моего горячего живота, а выстрел хищного взгляда даже судорожно сглотнуть. Тщетно. Все попытки убить возбуждение - простой крик в пустоту. — Конфетка... Сверкает этикетка, — мужчина чуть склонил голову набок, приулыбнувшись. Теперь меня одолело великое умиление. Хотелось его поцеловать.
— Э... Я д-должна готовиться к концерту! — я встала с мягкого дивана, скорее направилась к ванной комнате. Мне так хотелось сделать просто вдох, я знала, что он помог бы мне успокоиться. Но я даже не успела и его произвести, даже моргнуть, даже освежить мысли, как Аллан схватил мое тонкое хрупкое запястье и уложил на диван, за долю секунды нависнув сверху. Я только и поперхнулась от столь молниеносной скорости. — Я должна идти, — умоляюще пискнула возбужденная девчонка, с каждой секундой осознающая, что её никуда не отпустят. Я схватила массивную руку своими тонкими бледными ручонками, но горячие влажные губы вцепились в мою шею, начиная сыпать ее терпкими долгими поцелуями. С моим телом и сознанием вновь играли, кукловод вновь схватил нити и принялся за управление. Если бы я видела себя со стороны, я знаю, мне было бы стыдно. Но сейчас я хотела продолжения, стоны так и срывались с моих губ, разгоряченное дыхание грело воздух, вспотевшие ладошки ухватились за каштановые идеальные волосы мужчины. — Прошу... Я... Д-должна... — он продолжал. Казалось, вовсе не слышал меня. Ноль внимания. Силой оттолкнуть я боялась. — Отойди от меня! Я не хочу тебя больше видеть! Не трогай меня! Не прикасайся. Исчезни из жизни моей семьи. Все эти связи, то, что ты творил и планируешь творить со мной, полнейшее извращение!!! Я не такая. Ты мне мерзок! Господи, да как ты можешь поступать так с мамой?! У тебя, что, голова пустая? Ты хоть понимаешь, кого ты хочешь? Или... Это даже не желание? Моя мама тебе сделала что-нибудь? Обидела? Плевать! Я все расскажу ей!!! Я не иду на концерт! Я еду домой! Я возвращаюсь! — произнесла я. В своей голове. Горячие ладони бросились к медной пуговице моих шорт: — Продолжай, — лишь это прошептала вслух я вместо того, что так и рвалось наружу, — прошу тебя.