«Привет, меня зовут Роуз и у меня эпилепсия».

Говорил женский, приятный голос из проигрывателя. Он очень дрожал и волнение настолько пробивало стенки предмета, что кажется вот-вот пойдут трещинки. В глазах наверняка стоят капельки голубого моря внутри. Пальцы нервно перебирают ткань красного платья в белый горошек. Но брюнетка, заколов волосы назад, продолжает говорить.

Зачем она это записывает?

Потому что понимает, что рано или поздно она окажется там, где нет свободы и любви. Чтобы брат слушал запись и рыдал - она хотела этого - хотела вывести его на эмоции; хотела чтобы он вспомнил, что она его сестра. Эти несколько минут должны вызывать только громкие рыдание и бесконечное сожаление. Что ещё нужно для бесчувственной спички?

Тонкий указательный постукивал по проигрывателю и внимательно слушал каждое слово и ловил все эмоции, что испытала Роуз в те длинные вечности.

«Это началось после смерти, как бы жутко это не звучало».

Что такое смерть? Благословение или казнь за грехи?

Жить — значить умирать.

Тогда зачем жить? Чтобы радовать каждой мелочи, но при этом чувствовать себя неудовлетворительно, глупо и некрасиво в какой-то мере не так, как бы хотелось тебе? Что стоят страдания, раз кто-то выделил намного меньше времени на счастье и любовь?

Говорят, что со смертью можно достичь бессмертия души. Ну а как иначе?! Душа становится безмятежной, безгранично разумом и может видеть все: прошлое, настоящее и будущее. Для кого-то день смерти на земле становился днём рождения на небесах. А для Роуз?

«Тяжело... Тяжело записывать это с надеждой на яркое будущее, где тут заболевания и я счастлива...»

Для девушки смерть является нормальным явлением, но она его боится; боится умереть раньше, чем стать любимой, счастливой и с выполненной миссией. Боится не успеть закончить то, что запланировала до смерти и просто умереть.

Человек не имеет право лишать другого жизни только из-за того, что он отличается от образа мнений окружающих. Тревожно, когда многие остаются безнаказанными. Ведь человеческая жизнь — это очень дорого и ценно. Да, нет никакой вероятности в жизни после смерти сколько бы не было доведено теорий, написано книг и статей иди заснято фильмом и передач.

Молитва и Господь Бог не спасет никого от смерти, ибо ничего не изменится. Образ Господа создан для того, чтобы люди верили в лучшее; для того, чтобы было спокойнее и не так одиноко. Но никаких прямых доказательств, что что-то свыше существует нет.

Жаль врачей, которые спасли чью-то жизнь, но поблагодарили не его, а Бога. Это обесценивание и вознесение Отца к чему-то реальному раздражает. Человек старался и спасал жизнь, но в итоге все его труды приписали к Богу.*

«Я знаю, что меня ждёт дальше. Страшно».

Страх — болезненное чувство.

«Смерть в каком-то глупом припадке! Все романтизировали эпилепсию, но поверьте, что я бы лучше совершила самоубийство, нежели побывала ещё в одном приступе. Тебя будет раздирать боль своими длинными, жуткими когтями».

Боль — страшное чувство.

«О, да, они начались после того, как я узнала что мать умерла при моих родах, — Роуз мечтала, чтобы приступ не случился во время записи. — То есть я причина её смерти! Мама умерла из-за меня!»

Чувство: боль и страх.

«Мэтту было три года и он видел, как её похоронили. Её могила находится где-то в Чикаго. Отец никогда не возил нас туда, а прошло уже двадцать пять лет. Четверть века я уже вижу образами матери у себя в голове; у нас идеальная семья во сне. У нас дома никогда не было её фотографий. Наверное папа спалил их сразу после её смерти».

Тут начало долгой вечности молчание — она думала, что ей сказать правильного, как донесли сожаление к другим.

«Я нашла себя в полиции. Эта профессия заставила меня отказаться от принципов своей семьи. Отец преступник, брат преступник, все окружение преступники. Я не хотела сажать их за решетку... Нет, у меня не было таких мыслей в голове... тогда. Теперь, я вижу Мэтта и Лиама и понимаю, что они зашли слишком далеко. План по уничтожению городка из-за денег их отцов пришел к концу, когда их положили в гробы, а братья решили продолжить, так скажем, миссию своей семьи. И что? Что стало? Карен знает, что Мэтт убийца и делает всё, чтобы его посадить, а Лиам где-то в Калифорнии загорает на пляже и думает какой бы городок истребить».

Снова молчание. Кажется, будто Роуз вот-вот упадет в припадке, ведь почти все дрожащее тело уже на взрыве.

«Ассоциация с нашей семьёй — смерть. Многие родственники относятся к ней положительно, ведь люди стали их раздражать: их поведение, их непослушание, их дерзость и их счастье, которого у нас не было».*

— Смерть — избавление от страданий*, — шептала Роуз, слушая дальше и дальше.

Делала она это, словно сумасшедшая, каждый день с того времени.

«Мне было двадцать, когда я закончила первый курс в университете. Там было много крутых старшеклассников, по которым сохли буквально все девчонки. В их числе была и я. Его имя звучало будто любовь и страсть, и флирт, и спокойствие, и секс, удовольствие. Тогда припадки прекратились, но увы я стала посмешище через несколько недель. Самый жуткий мой страх осуществился — кто-то воспользовался мною и трахал меня, снимая это на видео, чтобы показать в один прекрасный день всем. В тот день его не стало... Мэтт убил его на одном из полей Шарлотты. Мне не жаль парня, который не сочувствовал мне».

«Привет, меня зовут Роуз и у меня эпилепсия».

«Привет, меня зовут Роуз и у меня эпилепсия».

«Привет, меня зовут Роуз и у меня эпилепсия».

«Привет, меня зовут Роуз и у меня эпилепсия».

«Привет, меня зовут Роуз и у меня эпилепсия».

— Что ты делаешь? — Мэтт вошёл на кухню, где Роуз перематывала один и тот же момент в записи.

— Слушаю свой голос, — пожала плечами брюнетка.

— Зачем ты это делаешь? — зло спросил Харрис, убирая проигрыватель от сестры.

Она сходит с ума.

— Я... Я просто хочу вызвать ваше сожаление, потому что вы не обращаетесь на меня внимания.

Стук в дверь и мужчина, проницательно сверкая глазами, пошел с коричневой коробкой к двери.

— Чего тебе? — Карен влетела в квартиру брюнета, а следом зашагала на кухню.

— Роуз, подпиши пожалуйста тут, — Уилсон подала девушке ручку и бумажку об увольнении и та поставила подпись, даже не читая.

— Карен?

— Да?

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — шерифу показалось будто шепот Роуз звучал слишком маниакально и безумно. — Это моя тайна.

— Я тебя слушаю.

— Можешь передать Дэвиду, что я люблю его и жду нашей встречи сегодня возле леса в девять вечера.

— Что? — воскликнула Карен, услышав совсем непонятную речь Матильды.

Харрис сейчас увозит свою сестру в сумасшедший дом и она никак не может встретиться с Уилсоном.

— Я надеюсь на твою помощь, — Роуз улыбнулась и отпила воды из стакана.

— Собирайся, время ехать, — вошёл на кухню Мэтт, встречая потерянный взгляд брюнетки. — Что?

— Куда ехать? — не понимала девушка, разглядывая людей вокруг себя.

Их были десятки.

— Она сказала мне о какой-то встречи с Дэвидом, — игнорируя сестру, Харрис вывел Карен из комнаты и внимательно слушал её. — Ты об этом что-то знаешь?

Она словно забыла, что случилось позавчера и что мужчина хотел её подставить.

— Слышу как она зовёт его ночью и говорит с кем-то о нём.

Брюнет не понимал Карен с самого начала их знакомства.

— Ладно, надеюсь это из-за таблеток.

— Так куда мы едем? К маме и отцу? — девушка вышла и положила руки на грудь, топая ногой.

— Скоро, а пока собирайся, — кинул Мэтт и закрылся в ванной, чтобы немного успокоить пыл, огонь и жар, которые вспыхнули буквально несколько минут назад.

Сейчас ей предстоит сделать нелегкой выбор между собой и своими желаниями. Она сходит с ума, у неё галлюцинации и Роуз общается постоянно с кем-то невидимым. Несколько дней назад ей поставили диагноз: шизофрения, но не стали говорить девушке об этом.

— В голове поют птички и ветер играет с моими косичками, а ты стоишь на противоположной сторонке и тебя давит поезд, — она пела свою песню, пока собирала сумку, а Мэтт думал и понимал, что это из-за его грехов, но молитва не поможет, верно. — Я рисую тебе точку на лбу, словно рана, и пальцем в её больно ткну, будто это пистолет.

— Я не дам тебе умереть самому — я уйду с тобой. Птички будут сопровождать нас в рай, где случиться то, о чем мечтаю уже давно. Мы будем вместе и это прекрасно, ведь надеюсь я убила нас не напрасно.

— Радость и счастье — вот, что нас ждёт — они безмятежно изящны. И образы в мыслях и воспоминаниях о нас станут наконец-то вечные. Мы будем друг другу верные, потому что я убивала нас не зря, и узы наши там станут крепкими, словно цепь, которая будет разделять нас, — закончила Роуз, слегка улыбнувшись. — Я все Мэтт, а ты?

— Да, пошли, — мужчина взял ключи от машины и вышел из квартиры. — Тяжеловато.

— Ты закрываешь?

— Нет.

— Ладно...

Они шли тихо, но в ногу и это веселило красавицу Матильду. Она хотела поговорить с братом, но заметила его злое лицо и угнетение на нём. Потом возле её оказалась какая-то женщина и нежно улыбнулась ней.

— Здравствуйте, — поздоровался девушка и брюнет обернулся.

— Ты это кому?

— Ой, вот этой милой женщине.

Там никого нет. Стало привычно.

Мэтт сел в машину и завел её, когда Роуз тянулась к радио.

Его тревожило чувство обиды и стыда. Он не может сказать сестре куда её везде. Ему больно говорить это; больно увидеть её лицо, эмоции, страх и боль. Тяжелее некуда уже больше.

— Роуз, я везу тебя к спасению, — прошептал Харрис.

— Куда? — удивилась брюнетка, нажимая на кнопку включения.

«Привет, меня зовут Роуз и у меня эпилепсия».

спасибо девчонки, что тогда ответили на мою историю! как видите ваши слова все тут.

отдельное спасибо *¹ юлиане, слова которой расположились аж на несколько абзацев.