Дженни несла коробку с детской одеждой, а я – несколько пакетов с игрушками, смесями и прочей фигнёй, даже предназначения которой я толком не знаю.

Остановившись возле нужной двери, Дженни замешкалась.

- А если Сумин нас даже не вспомнит? А если плакать начнёт, решив, что мы его хотим забрать у мамы? Юнги...
- Не увидим, не узнаем... Даже если он нас уже забыл, мы ведь его помним!

Я надавил на дверной звонок. Ещё раз... Ещё раз... Наконец, за дверью послышались негромкие шаги, а затем в замке провернулся ключ.

Когда дверь открылась, я сразу же увидел Сумина. Наши взгляды пересеклись. Малыш сначала смотрел на меня с неким подозрением, прижимаясь к груди ещё совсем ребёнка в моём понимании. Кажется, это его мать, я узнал её по фото, сделанной с записи видеонаблюдения. Но она очень щупленькая, хрупкая, даже меньше Дженни. Запись плохого качества этого совсем не передавала. Надо сказать, что Шин тоже худощав и подтянут. Не понимаю, в кого пошёл этот пухляш с огромными толстенькими, как у хомячка, щёчками.

- Ап! Ап! – протянул ко мне свои ручонки. Но у меня были заняты руки. Да и мать Сумина встретила нас безрадостно. Она, как и Шин старший, выглядела уставшей и разбитой.

- Я могу вам чем-нибудь помочь? – поинтересовалась она.
- Вы Лия? – девушка кивнула, а её настроение сразу изменилось в лучшую сторону.
- А вы, навехное, тот самый человек... - на этот раз кивнул я. – Ой, вы знаете... Я вам так благодахна, что вы пхисмотхели за моим мальчиком. Да, вы пхоходите. Юнги пхедупхеждал, что вы пхиедете. Может быть, чаю?
- Не откажусь... Я тут для Сумина подарки собрал. Надеюсь, вы не против?
- Не пхотив... То есть, не надо было. Мне как-то неудобно.
- А это Дженни... Она была няней Сумина, всячески мне помогала.
- Очень пхиятно!

Наконец, передав все пакеты и коробки, я смог взять Сумина на руки.

Он точно меня не забыл... Ведёт себя примерно так же, как и в нашу первую встречу. Сначала ощупывание печатки своими тоненькими пальчиками, затем – попробовать её на зубок. Потом дёрнуть за галстук...

Как же я скучал по всему этому...

- Я шахлотку испекла. Надеюсь, вы едите мучное? – обратилась она к Дженни.
- Обожаю... - ответила она.

Только нам было не до шарлотки. Хотелось затискать нашего маленького Боссёнка, заобнимать его и зацеловать.

Надо ли говорить, что Лия тоже оказалась прекрасной девушкой? Прекрасной хозяйкой, прекрасной мамой... Не мне её осуждать. Я провел с Сумином всего сутки, и мне пришлось полностью пересмотреть свою жизнь, всё валилось из рук, я стал рассеянным.

Впрочем, Лия в подробностях рассказала свою историю. И теперь от осуждения не осталось и следа. Понимаю, жалость – не самое хорошее чувство, но я жалел её. Такая молоденькая, совсем юная, да ещё и без помощи извне. Удивляюсь, как она ещё не сошла с ума.

Радует, что всё в этой истории, действительно, улучшилось. После недавних событий мой тёзка стал более внимательным, помогает ей с ребёнком, даже по дому кое-что делает, и даже научился не разбрасывать свои носки! Просто герой года.

Правда, его мы так и не дождались. Он задерживался, в очередной раз, по словам Лии. Оказывается, на работе у него проблемы. Возможно, это ещё одна причина, по которой их отношения в последнее время ухудшались. Кажется, я знаю, как ему помочь... В фирму отца требуются хорошие юристы. Конечно, ему придётся пройти жёсткое собеседование от лица моего папы. Но что-то мне подсказывает, что он его пройдёт.

Всё же, Шину повезло... У него есть хорошие связи в лице маленького Боссёнка, а ради благополучия этого мальчика я готов пожертвовать даже собственными принцами и лично попросить отца дать Юнги шанс...

- Вы заходите ещё, мы будем хады! – заметьте, Лия сама предложила. А я зайду, ещё как зайду...

То есть, всё же... Надеюсь, зайдём мы...

Я не оставлю попыток добиться расположения Дженни. У меня даже новый комплимент появился...

- Тебе пошло бы быть мамой, Джен...

Она смутилась, нежно улыбнулась. Кажется, на этот раз я её ничем не обидел. Ну хорошо... А то я чуть не добавил «моего ребёнка»... В таком случае мне бы, скорее всего, прилетело.

Погода была замечательная. По крайней мере, мне так казалось.

Случайные прохожие выглядели какими-то угрюмыми. Они куда-то торопились, практически бежали вперёд, без оглядки. А мне не хотелось торопиться. Зачем? Жизнь ведь и так несётся с бесконечной скоростью.

Случайные прохожие укутывали носы шарфами, были одеты в тёплые шапки и всё ещё зимние куртки. А мне хотелось сбросить с себя эту шерстяную мантию! Открыться для всего мира...

Кого-то мог смутить этот пасмурный день. Но только не меня! Я дышал, жил, радовался... Теперь я точно знал, что всё изменилось. Потому что изменился я сам...

Дженни молча шла рядом. Она тоже о чём-то думала... То ли не заметила, что мы давно прошли мою машину, то ли и сама точно так же, как и я, она хотела прогуляться. Но она ничего не говорила, а просто шла под боком, цокая своими каблучками.

Руки в карманах, шаг медленный, чтобы Дженни не торопилась. Помнится, когда-то она мне говорила о том, что хождение на каблуках – тяжёлый труд.

Несмотря на мой черепаший шаг, Дженни всё время отставала.

Волнуюсь, боюсь её потерять. На автомате протягиваю ей свою руку, властно беру её ладошку. Веду за собой, как маленького ребёнка. Она не возражает. Мы медленно идём по парку, что находится недалеко от дома, в котором живут Шины.

Массивные ветви на деревьях с только-только распускающимися почками. Слабые солнечные лучи, прорывающиеся сквозь толстые тучи. Порывы ветерка, что раздувают воздушные волосы Дженни. Пошарпанная брусчатка под ногами... Тёплая рука Дженни в моей руке.

Улавливаю любую мелочь. Хочу помнить наши моменты. А это наша первая прогулка вдвоём. Не поездка на объект, а именно прогулка, бесцельная, но такая необходимая.

Одинокий скрипач, впавший в транс от прекрасной музыки, что он создаёт своими руками. Нет, не только руками... Душой. Он вкладывает в свою композицию душу.

- Потанцуем? – не дожидаюсь ответа. Кладу свою ладонь на поясницу Джен.

Смотрю в её голубые глаза... Она улыбается, смущаясь...

Как же она близко, чёрт... Как в тот самый раз. Полгода назад...

Чувство... В тот день оно меня озадачило. Наш с Дженни танец, первый танец, что-то изменил в моём мировоззрении. Внутри была теплота... Стоило закрыть глаза, перед лицом рябили многочисленные яркие краски. Это было то, что я испытывал к Дженни... Я запомнил эти ощущения. Уже дома я перенёс их на холст бумаги, чтобы не забыть...

Но разве возможно забыть, если Дженни постоянно рядом?

А теперь многочисленные яркие блики складываются воедино. Из них образуется её личико, её голубые глазки, её ярко-алые губы, её пшеничные волосы, её белоснежная кожа. Моя яркая девочка...

- Ты так смотришь на меня, словно хочешь поцеловать... - улыбается она.
- Не хочу портить момент. Ты же меня опять оттолкнёшь?
- Не оттолкну...

Её фраза, как красная тряпка для быка... То есть, для барана-меня, призывает действовать.

Это был самый сладкий поцелуй в моей жизни. Со вкусом клубники... Со вкусом губ Нини. С незабываемым вкусом, который, я надеюсь, я буду снова и снова испытывать ежедневно до конца своей жизни.

- Я люблю тебя, Джен...
- Кажется?
- Нет, не кажется... - признание далось легко. Давно надо было сказать. - По-настоящему люблю.

Она нежно обвивает мою спину своими ручками. Ничего не отвечает... Возможно, пока нет взаимности с её стороны. Возможно, пока сама не разобралась со своими чувствами. Ключевое слово – пока... А я сделаю всё, чтобы помочь ей разобраться.