Никто не знает, что в рукавах у Лань Сичэня.

В них всегда может оказаться что угодно.

Какая бы проблема ни возникла там, где рядом оказывается Лань Сичэнь — она пропадает в мгновение ока.

На тренировке ученик упал и разбил колени? Зачем торопиться с лекарем, если у наблюдавшего за всем этим главой в рукавах найдётся перевязочная ткань, а рядом окажется кувшин с водой? В обсуждении случайно затрагивается тема недавно прочитанной книги? Та тут же ловко выуживается из рукава. И это только начало.

Зачем вообще нужны волшебные мешочки, если волшебным мешочком может стать простой рукав?

И письменные принадлежности, и важные бумаги, и целебные мази, и даже сладости, что для Ланей необычно, всегда были при Лань Сичэне. Точнее, при его волшебных рукавах.

Казалось, не найдётся в мире ничего, чего не было бы в рукавах Лань Сичэня.

Его давний друг Не Минцзюэ однажды, во время совместного чаепития, насмешливо поинтересовался:

— А чего у тебя в рукавах нет?

— Ты и впрямь хочешь узнать? — с милой улыбкой ответил вопросом на вопрос тот.

— Конечно. О них уже легенды ходить начинают, как и о твоём мягкосердечии.

Подумав, Лань Сичэнь прищурился и предложил:

— Можем «поиграть».

— Хм? Заинтриговал. А давай. Во что и на что? — поддавшись азарту, Не Минцзюэ придвинулся ближе.

— Ты спрашиваешь, есть ли у меня, а я показываю, есть или нет. Если у меня чего-то не окажется, ты можешь попросить у меня что угодно.

— Ха, ты так в себе уверен?

Лань Сичэнь с таинственной улыбкой пожал плечами. Недолго думая, Не Минцзюэ перво-наперво спросил:

— Твой меч там?

— Конечно. Шоюэ всегда со мной. — Для подтверждения слов Лань Сичэнь показал меч.

— А флейта?

— Безусловно. — Лань Сичэнь показал и Лебин.

Не Минцзюэ обвёл его фигуру взглядом, прикидывая возможную глубину потайных карманов.

— Если я прямо сейчас попрошу тебя написать письмо, ты сможешь?

— Конечно. Доказать?

Не Минцзюэ фыркнул и указал рукой на столик, мол, приступай. Пришлось Лань Сичэню и кисти с бумагой выложить. Вместе с тушью, от которой неоднократно пачкались его белоснежные рукава.

После такого Не Минцзюэ глубоко задумался: фантазией богатой похвастаться он не мог, поэтому пришлось поднапрячь извилины. Что же может вместиться в рукава, быть удобно переносимым и при этом нужным?

— Поесть у тебя найдётся?

— Что-нибудь обычное или сладкое? — безмятежно откликнулся Лань Сичэнь. Не Минцзюэ даже на миг дар речи потерял, но всё же сумел выдавить:

— Ты шутишь?

— А что, похоже, что я шучу?

— Кхм. Карманы, насколько я знаю, для еды не предназначены... Доставай всё. Оценим масштабы.

Лань Сичэнь достал немного разной еды, на которую Не Минцзюэ воззрился с непониманием.

— Я был о тебе лучшего мнения. Если рядом с едой ты там ещё и травы держишь....

— Конечно. Травы всегда могут пригодиться. Для лечения, например.

— А чай?

— И чай есть. Разный.

— РАЗНЫЙ? Зачем тебе столько?

— Есть обычный зелёный, есть для успокоения, для просветления ума... — Лань Сичэнь был просто отвратительно невозмутим, когда, загибая пальцы, перечислял около десятка разных наименований чая.

— Лань Сичэнь, я ещё раз спрашиваю: зачем оно тебе с собой?

— Мало ли, когда понадобится.

— Ты как хомяк. — Не Минцзюэ стянул со столика фрукт и вгрызся в него. Нужно пользоваться проявленной щедростью.

— Кхм. Что-нибудь ещё?

— У меня туго с придумками. Дай сам загляну?

Лань Сичэнь на миг даже в лице переменился. Или просто показалось? Но потом вроде бы спокойно ответил:

— Нет.

— Да почему? — всё не унимался Не Минцзюэ. Столько вопросов от него Лань Сичэнь в жизни не слышал.

— Потому что это секрет.

— Ну я же друг. — Не Минцзюэ подполз ещё ближе. — Не книжки же ты там порнографические прячешь?

Лань Сичэнь тихонько рассмеялся в рукав, но ничего не ответил. Дурачась, Не Минцзюэ взял его за руку и потянул на себя.

— Ты туда ещё и свой смех спрячешь? Эй, он мой! Отдай! Я его вызвал.

Лань Сичэнь невольно дёрнулся, и из рукава выпал небольшой флакон с маслом.

Минута молчания.

— Сичэнь, это-то тебе для чего? — в голосе Не Минцзюэ прозвучало отчаяние. Он совершенно, просто ничегошеньки уже не понимал, и ему стало слишком грустно. Руку друга он так и не отпустил.

Взгляд Лань Сичэня вдруг переменился, наполнился очарованием, в глазах будто огоньки зажглись. И голос стал более томным, когда он ответил вопросом на вопрос:

— Ты и впрямь хочешь узнать?