— Здравствуй, Хайме! Ванильный латте с миндальным молоком, — бросаю я, размещаясь на высоком стуле, — Очень горячий.

Попробую очередную вариацию кофейного напитка, ассортимент которых, на моё счастье, растёт с каждым прибывшим в городок, хипстером.

— Пожалуйста, влей карамельного сиропа и присыпь корицей, — прошу я, Гулять так гулять! И побольше пены!

Лицо юного бариста сияет, как бриллиант на солнце:
— Вы берёте это для себя?

— Однозначно, — отвечаю я, — Решила закутить по полной.

Паренёк хмыкает и направляется к аппарату. Наблюдаю за процессом приготовления: нужно действительно любить своё дело, чтобы вот так доводить молоко до кипения.

Скидываю туфли, потирая ступни руками.

Это была тяжёлая, тяжёлая пятница, которую я провела на высоких каблуках, с натянутой улыбкой и в узком платье, и кажется, не смогу закончить день несмотря на то, что вечеринка по поводу открытия галереи в самом разгаре.

С самого раннего утра, мой телефон не умолкал ни на минуту, а день кажется растянутым раз в пять. Хорошо, что Ноа так увлечённо помогает мне — без этого парня, я бы ни за что не справилась.

Надеюсь, он разберётся с этой вечеринкой, развлекая гостей без меня. Может быть, я поступаю как последняя сука, оставляя его на многочисленные расспросы, но мне необходимо побыть в одиночестве. Впрочем, он сейчас в своей стихии и вовсю наслаждается успехом за нас двоих. Никогда не видела его настолько счастливым.

— Ну и дряньство, — шепчу я, когда делаю первый глоток.

— Что-то не так? — Хайме явно насмехается надо мной.

— Всё идеально, — протягиваю я, фальшиво улыбаясь — Божественный нектар! Осталось только опустить туда мягкие кубики «Маршмеллоу»

Делаю ещё один глоток — не так уж и плохо, если я хочу как следует подсластить свою жизнь.

— Могу взять с собой? — спрашиваю я, кивнув головой в сторону пляжа, — Обещаю вернуть чашку через десять минут.

— Конечно, — Хайме подмигивает и ловко забрасывает полотенце на плечо.

Через пару лет, он станет настоящим мачо. Горе тем девчушкам, которые, сидя на бетонном парапете через дорогу, не могут отвести взгляд от его загорелых бицепсов.

Делаю пару шагов по уже успевшему остыть асфальту, чувствуя восхитительную прохладу, и прикрываю глаза от удовольствия. Мои ноги гудят от усталости, и так приятно пройтись по земле босиком. Осталось опустить их в воду, чтобы стать самым счастливым человеком на планете. Делаю ещё пару шагов в направлении пляжа и останавливаюсь, как вкопанная, услышав до боли знакомый голос и слова, которые боялась произносить последние два с половиной года:

— Американо с молоком. Молоко подогреть.

Сердце отчаянно колотится в груди, а к горлу подходит тошнота. Кажется, небо сейчас обрушится на меня сверху, а звук кипящего молока становится оглушительнее отбойного молотка.

Возможно, мне удастся проскользнуть незамеченной, но во-первых, мои ноги будто приросли к земле, а во-вторых, не думаю, что обладатель бархатистого голоса оказался тут случайно.

Я крутанулась на месте так стремительно, что натыкаюсь на стойку с остатками ужина местного сеньора, и тарелка падает вниз, разбиваясь на мелкие осколки. Похоже, что бить посуду каждый раз, когда я вижу этого мужчину — у меня в крови.

— Привет, крошка, — произносит Альберт почти шёпотом.

Кажется, я увидела привидение и медленно качая головой, пытаюсь сказать: «этого не может быть», но вместо этого, шиплю:
— Не подходи ко мне!

Он ухмыляется и делает шаг в мою сторону, продолжая держать руки в карманах брюк.

— Не смей даже на шаг приближаться! — вытягиваю руку вперёд, пытаясь его остановить, но Хилл уверенно движется в мою сторону.

— Хайме! Вызывай полицию, этот человек — опасный маньяк, — предупреждаю я, заикаясь.

Альберт переглядывается с улыбающимся бариста и поднимает ладони вверх.

— Хорошо, хорошо! Я не буду приближаться, Лотти. Но, пожалуйста, выслушай меня.

— Ты следил за мной? Ты... как ты...

— Это не совсем то, что ты думаешь, — он слегка наклоняет голову вбок, изучая меня сверху вниз и обратно, — Отлично выглядишь.

— Ты тоже отлично выглядишь. Для трупа! — кричу я, одёргивая платье.

— Может быть, послушаете, что он хочет сказать? — спрашивает Хайме. Он складывает руки под подбородок и с интересом наблюдает за происходящим. Впрочем, как и остальные люди в этом кафе и за его пределами.

— Можем уйти отсюда? — Хилл оглядывается по сторонам, — Мы привлекли внимание всей улицы.

— Если бы твоя подруга бросила тебя сразу после совместно проведённой ночи, не пыталась связаться с тобой почти три года, затем выследила и захотела поговорить, ты бы согласился её выслушать? — обращаюсь я к парню за стойкой.

— Конечно! — отвечает мальчишка, округлив глаза, — Это ведь выглядит так странно. Может быть, её похищали инопланетяне.

— Будь у моего парня такая сексуальная задница, я бы не только выслушала его, — вторит ему женщина за соседним столиком, — Я бы высушила его до последней капли.

В зале раздаётся смех.

— Дай ему шанс, — говорит Хайме, закидывая в рот орешки из вазочки.

— Ты должен был ответить не так, — я с осуждением качаю головой и буквально вырываюсь с террасы.

Кажется, я оставила туфли, да и чёрт с ними, пройдусь босиком.

Стараясь не всхлипывать слишком громко, тащусь по тёмной улице, тянущейся в гору, словно побитая собака. Прохожие поворачивают головы в мою сторону. Ещё бы — выгляжу, как пьяная проститутка, возвращающаяся домой под утро. Тушь размазалась по щекам, и я растираю её ладонями.

— Ты снова плачешь из-за меня, — раздаётся голос из-за угла переулка.

— Я вызову полицию, — поднимаю указательный палец вверх, и не оборачиваясь, продолжаю свой путь.

Его руки обхватывают меня сзади за талию, заставляя воздуху покинуть мои лёгкие. Альберт разворачивает меня лицом к себе и прижимает спиной к стене обветшалого дома.

— Какого хрена ты делаешь? — задыхаясь, кричу я, — С ума сошёл?

— Можешь думать и так, если это заставит тебя выслушать меня.

Он упирается руками в стену, оставляя меня в ловушке. Такая близость с ним сводит меня с ума. В горле стоит ком, и я сглатываю, прежде, чем заговорить.

— Можешь продержать меня так даже два с половиной года, Альберт, но это ничего не изменит. Но может быть, тогда ты почувствуешь тоже, что чувствовала всё это время я?

Он наклоняет своё лицо к моему, и я больше не могу дышать.

— Ты стала такой упрямой, крошка, — шепчет он, дыша мне в ухо.

— Я закричу, Альберт, — говорю я, — Ещё секунда, и я закричу.

— Прости, но это звучит, скорее сексуально, чем угрожающе.

Ты больше не имеешь надо мной такой силы, Альберт Хилл!

— Понимаю, сейчас ты испытываешь шок, — он медленно убирает ладони со стены, освобождая меня, и я продолжаю свой путь домой.

Надеюсь, Ноа ещё не вернулся из галереи — не хочу, чтобы эти двое снова встретились.

— Так и будешь идти за мной? — я резко останавливаюсь и сворачиваю в другой переулок, когда до моего дома остаётся пара сотен метров.

— Не думал, что наша встреча будет вот такой, — говорит он, продолжая преследовать меня по пятам.

— А как ты себе это представлял, Альберт? Что я брошусь на тебя, закинув ноги за твою спину?

— Теперь я вынужден попросить тебя прекратить делать это.

— Делать что?

— Заставлять мою фантазию рисовать картины с твоими криками и ногами на моей спине. Ты даже представить себе не можешь, как давно у меня не было секса.

— Уходи, — я отмахиваюсь и продолжаю свой путь почти бегом.

— Ты права, но позволь мне всё тебе объяснить.

Я наконец, останавливаюсь. Уходить от дома ещё дальше — значит стереть свои ноги в кровь.

— Ты хоть понимаешь, как трудно мне было забыть тебя? — сквозь слёзы говорю я.

— Я надеялся, что этого не произойдёт, — отвечает он.

Конечно, чёртов ты ублюдок, я тебя не забыла. Каждый день, я думала о тебе. Каждый грёбаный день. И ты снился мне по ночам, где мы были вместе. Но я старалась. Я пыталась сделать это.
И у меня почти получилось.

— Сначала, я решила, что ты бросил меня, как ненужную вещь, но это причиняло мне такую адскую боль, что я решила считать тебя мёртвым. Все эти годы, я оплакивала тебя, Альберт. Это разрывало моё сердце пополам, но мне было легче думать о том, что только смерть могла разлучить тебя со мной. И сейчас, когда моя жизнь начала налаживаться, ты не смеешь вот так являться, будто ничего не случилось и пытаться всё разрушить. У меня новая жизнь! Сейчас у меня всё отлично! — размазываю слёзы по щекам, набирая в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить, — Изо всех сил, я стирала тебя из своей памяти, и в конце концов, отпустила. Я умоляю тебя, уйди.

— Отпустила, — задумчиво повторяет он.

Что-то изменилось в нём. Будто два года наложили свой отпечаток на его внешности, но сохранили до боли знакомое выражение лица: пристальный взгляд тёмных глаз из под нахмуренных бровей, чёткие очертания скул, линия красивых губ.

— Я уйду, — соглашается Хилл.

Мои глаза снова начинают наполняться слезами.

— Но не уеду из города, — продолжает он, и протягивает свою руку к моему лицу.

Одёргиваю его — всего одно прикосновение способно сломать меня снова. И он прекрасно знает это, нужно лишь не дать ему воспользоваться этим в очередной раз.

— Когда ты будешь готова поговорить, позвони, хорошо?

— Я не сделаю этого, — отрицательно качаю головой.

— Конечно, ведь у тебя нет моего номера, — хищно улыбается он, — Держи. Я записал его в твою телефонную книгу.

Альберт протягивает мне мой телефон, и я всплескиваю руками.

— Ну не может этого быть, — стону я, — Да как тебе это удаётся?

— Попробуй подбирать сложные пароли, — улыбается он, — И не оставляй свою сумочку где попало, Лотти.

Я смотрю ему прямо в лицо, когда он пятится немного назад, всего на пару шагов, но уже кажется таким далёким. Я просто закрываю глаза и представляю, что всё это мне лишь привидилось.

— Позвони, когда будешь готова, крошка, — слышу я, будто сквозь сон.

И открываю глаза лишь тогда, когда перестаю слышать его шаги.

***

— Ты бы видела выражение лица Бланко Гранэ, когда он вошёл в зал, — раздаётся голос Ноа.

Слышу, как брякает ключ, брошенный на комод у входа, шорох коврика под ногами моего парня, щелчок выключателя.

— Надеюсь, его физиономия попала хотя бы в один кадр, — он входит в комнату, освещённую единственным торшером, стоящим в углу, — Ты будешь долго смеяться, если это так. Теперь он вынужден будет убрать слово «Галерея» с названия своей лавки, потому что она и сравниться не может с тем, что принадлежит тебе.

Он скидывает лёгкую куртку и бросает на кресло.

— Лотти, милая, — восклицает он, когда наши взгляды пересекаются, — Что случилось? Ты плакала?

К его приходу, я успела умыться и переодеться в пижаму. Забравшись на кресло с ногами, я просидела два часа, уставившись в темноту за окном, стараясь не думать о том, что произошло.

Натянуто улыбаюсь и протираю глаза:
— Всё хорошо. Возможно, я поплакала, но совсем чуть-чуть. Это от счастья. Подумать только — собственный музей!

— Сладкая, иди ко мне, — он присаживается рядом и протягивает ко мне свои руки.

Мягко проваливаюсь в его тёплые объятия, и моё дыхание постепенно восстанавливается.

— Ты счастлив? — спрашиваю я, уткнувшись ему в плечо.

— Разве может быть иначе? — отвечает он, поглаживая меня вдоль шеи. От его нежных прикосновений, по телу разбегаются мурашки.

— Хорошо повеселился?

— Нам не хватало тебя, ты же знаешь, — тихо отвечает он, — Ведь это был твой день, Лотти.

— Всё там казалось мне ложью, — объясняю я, закатывая глаза, — Будто каждый нацепил на лицо маску: «Уникально, мисс Мотт» «Абсолютно новое веяние, мисс Мотт» «Вы напоминаете мне юного Макке»

— Твои работы восхитительны, — возмущается Ноа, — Возможно, тебе стоит быть увереннее.

— Есть, капитан, — улыбаюсь я, опуская пятерню в его густые волосы.

— Теперь все считают тебя эксцентричной, — прыскает парень, — Ещё одно очко в твою пользу. Вот так просто исчезнуть с открытия собственной галереи, не каждый может.

— Тебе стоило бы убежать со мной, — зачем-то вру я, — Я очень скучала.

— Правда? — на его щеках появляются милые ямочки от улыбки.

Вместо ответа, я целую его в губы. Мягко, медленно и нежно, словно хочу растянуть это удовольствие как можно дольше.

— Ты снова плачешь, — шепчет он, когда скатившая с моего лица слеза, попадает на его губы.

— Прости, — прикасаюсь своим лбом к его, — Думаю, это обычный стресс. Слишком много эмоций.

— Возможно, я могу помочь тебе с этим, — Ноа поигрывает бровями, заставляя меня смеяться, — Думаю, я знаю, чем мы можем снять твой стресс.

Стягиваю с него футболку через верх и отбрасываю в сторону.

— Только ты можешь мне помочь, — шепчу я.

Ну чо? Как?