Жизнь - это цикл, который сам себя замыкает. Об этом я размышляла с философской миной, перевозя свои вещи назад в район чиллящихся студентов. Я начала свою учебу с этого района, им и закончу. Только в этот раз я заезжала не в само гетто, а в жилой дом неподалеку. Там уже был другой квартал: мамочки с детьми, бабуси, интеллигенция. Никакой дичи.

Этот переезд и его жителей я детально описала в рассказе «Дом, который построил (Джек)» в сборнике «Имя». Если вы желаете получить развернутую картину наряду с любовной драмой, то можете найти этот рассказ через мой профиль.

Для ленивых я дам сжатый пересказ того, что там было.

Дело в том, что я сдуру втрескалась в тридцатишестилетнего инфантильного мужика по имени Рене (а в рассказе Джек), и решила, что надо к нему въехать в комнату, которую он очень кстати сдавал.

Это был хитрый, бабский план, учитывая, что Рене сам проявлял ко мне какие-то неуверенные знаки внимания.

Разочарование и реальность были жестокими. С ним жила его давняя тайваньская подруга Бекки, вскоре начинавшая учёбу в городе Нюртинген неподалеку. Себя и свои вещи до начала семестра она хранила у него.

Я очень быстро поняла, что дела плохи, потому что Бекки вжилась в каждый сантиметр этой уютной квартиры и вела себя по-хозяйски хозяйственно. А Рене ей подыгрывал. Они были, как давно притершиеся супруги. Однако после моего тщательного допроса, выяснилось, что пока они не встречались. Бекки брила все попытки Рене стать к ней ближе, но он был готов за неё бороться годами.

Все интриги и комичные интимные подробности вы узнаете из рассказа про Джека в сборнике «Имя».

Я же только скажу, что получила отличную комнату и разбитое сердце.

Дом Рене, тем не менее, был очень уютным, и в нём царила атмосфера какого-то аквариума. Все, кто в нём жили, превращались в рыб и уверенно лавировали в эмоционально-водных вибрациях этого места.

Впервые за три года в Германии я жила в квартире и имела всего одного сожителя. Других жильцов я не знала, кроме симпатичной высокой азиатки напротив. Очень странно, что она ещё не стала девушкой Рене. Они – его типаж; все соседки-азиатки, вселяющиеся к нему по дружбе становились его девушками. Так было с малайкой до меня, ещё одной тайванькой, и плюс Бекки.

В ванне вместе со светом включалось и радио. Рене сказал, что это создает иллюзию чьего-то присутствия. Это был момент фэйспалма, выдающего его тоскливое существование.

Радио я сначала шарохалась, как беса, но потом свыклась. Зато я всегда была в курсе всех новостей, всех хитов, а также пробок по Баден-Вюрттембергу (в Германии местное радио сообщает, где эти пробки, чтобы едущие заранее рассчитывали своё время, обзванивали родных и прочее. Ordnung muss sein, фигли!)

Продолжение у этой истории оказалось трагикомичным (как всё в моей жизни).

Я вычеркнула Рене из своего сердца. Сойдёмся на том, что мы просто добрые соседи.

И вдруг случайно завела отличного парня и притащила его в эту квартиру. Мне достался харизматичный, сквернословящий хорват (о котором тоже написано два рассказа в «Имени», смотрите, если интересно «Милош»), и надо было видеть лицо Рене, когда я мимоходом об этом сообщила.

У чувака словно коврик из-под ног выдернули.

Но мне он уже был не интересен. Через пару дней Рене и Милош пересеклись в одно время, и сосед почему-то изъявил желание с ним познакомиться. Я выдрала Милоша из комнаты, и эту сцену надо было видеть. Рене - немного закомплексованный, а Милош – самоуверенный. Они пялились друг на друга и у обоих на лице читалось "WTF?". Рене перенервничал, вспотел и пожелал нам доброго дня. Милош позже сказал, что он похож на  хорошего сорокалетнего  мальчика, и, наверное, точнее я бы не сказала.

С Рене мы в итоге плавно вышли из нашей неловкой фазы невыраженной симпатии и остались друзьями. Он всё-таки добился своей корыстной Бекки, и мне хочется сказать ей, что если она разобьёт ему сердце, то я разобью ей голову. Потому что, как ни крути, Рене – идеалистичный, добрый человек, который никогда не понимает, когда его юзают, а именно это Бекки и делала.

Но, что бы там ни было, это уже не мои проблемы.

Я окончила универ, драматично расплевалась с Милошем и отправилась в Берлин. В Тюбингене больше ловить было нечего.