Намджун по уши в работе. Мрачноватый, сидит за рабочим столом, на котором в спешке разбросаны четыре тёмных папок с недавно совершёнными преступлениями насильника-педофила, устраивающего беспредел в их безопасном районе. В голове столько страшных мыслей, и одна хуже другой. Если не поймать больного извращенца, покушающегося на невинных старшеклассниц, скоро обеспокоенные родители учащихся перестанут пускать их в учебное заведение, боясь за жизнь ребёнка.

На чёрно-белых настенных часах просторного кабинета время уже перевалило за обед, только офицер Ким не спешит покинуть рабочее место, забив на еду, которая всё равно не полезла бы в горло. Мысли полностью сосредоточены на важных документах, и гости, которых Намджун не ждал вовсе, спокойно проходят мимо пары тройки полицейских, здороваются с ними, после чего без стука входят в нужный кабинет. Ким чужое присутствие не замечает, хотя должен быть на чеку. Какой работник высших органов забьёт на предосторожность, пусть даже на охраняемой территории?

– Ты чего такой бледный, братец? – Намджун наконец-то подаёт признаки присутствия, резко вскинув голову, глядя на вошедшую пару удивлёнными глазами. – Приведение увидел? – всё шутит Джин, за руку проходя с улыбающейся невестой, и не дожидаясь приглашения, присаживается на кожаный диван возле стены.

– Вы чего тут забыли? – не понимает очухавшийся Нам, кладя документы обратно на стол.

– И тебе привет, офицер Ким, – лукаво улыбаясь, машет рукой Наён, чуть подавший вперёд. – Держу пари, не ожидал нас увидеть, – Им скрещивает стройные ноги, и уместив локоть на худую коленку, хитро постукивает указательным пальцем по губе, глядя на растерянного офицера. – А у нас к тебе важное дело есть.

– С чего вдруг? – издёрганный с самого утра Нам поднимается с места, и торопливо обойдя угловатый стол, садится на его край, и недовольно складывая руки на груди, стоит напротив гостей. Ему сейчас не до любимых родственничков. Отец который день срывает на нём всю злобу из-за упёртого Тэхёна, а на работе ждут когда же старший офицер выйдет на след больного ублюдка. А сам Намджун просто хочет забить на угнетающую работу, и уехать в штаты, чтобы зажить беззаботной жизнью. Подальше от проблем и родственников. Но после сегодняшнего убийства совсем юной студентки, так сильно напоминающую Чон Чеён, Наму вдруг стало слишком хреново. И простое "поймать психопата" превратилось в задачу номер один. Как офицер посчитал, скорее лишь ради своего же спокойствия. – В последний раз из-за вас я чуть не посадил за решётку невиновного парня, – хмурится мужчина, невольно вспоминая про неудачный арест, за который ему даже стыдно.

– Да ладно тебе, Джуни, – шутливо тянет как обычно весёлый Сокджин, уместив крепкую руку на плече любимой, и мягко тянет ту на себя, а та и не против. Прижимается к широкой груди, устраиваясь поудобнее. Тут все свои, чего стесняться? – Тот щуплый парнишка торговал наркотой за спиной родаков, и не постеснялся врать им в лицо, про якобы "больную подружку, нуждающуюся в срочном лечении", – констатирует факт из дела Ким старший, нежно поглаживая невесту по плечу, при этом не отрывая от хмурого брата самодовольного взгляда. – А на кого он работал, тебе не напомнить? – приподнимает бровь Джин, и Намджун больше не выдерживает. Утомлённо вздыхает, на пару секунд сжимая усталые глаза.

– Ладно, ближе к делу, – Ким отталкивается от стола, и обойдя его, открывает первый просек ящика, доставая оттуда сигареты и зажигалку. – У вас ведь дело ко мне? Валяйте, – подходит к окну, и приоткрыв верхнюю форточку, закуривает, стоя спиной к гостям.

– Слышал, у вас тут орудует некий любитель лоли, – в своей, шутливой манере, начинает Сокджин, длинным пальцем ведя вдоль плеча пиджака расслабленной Наён, глядя на спину отвернувшегося брата. – А к нам недавно заявилась убитая горем мать одной из его жертв, и уверяет, будто знает кто этот мистер икс.

– На каких основаниях? – спокойно уточняет Намджун, делая очередную затяжку. – Доказательства весомые есть?

– Ну, ради этого мы и пожаловали к тебе, братец, – офицер выбрасывает докуренный окурок из форточки, и закрыв его, поворачивается к паре на диване, устало на них глядя.

– Сокджин, я не могу делиться с тобой засекреченной информацией, – строго заявляет тот.

– Почему? – удивляется уже Наён, освобождаясь из уютного объятия, и поднимается на ноги, встав напротив утомлённого офицера.

– Наён, хватит с меня вашего дерьма, – у Кима глаза усталые, а лицо болезненно бледное, и Им аж хочется посоветовать ему сходить к врачу, провериться, но откладывает на потом. Сейчас разговор о другом.

– Тебе же лучше, если мы поможем раскрыть мужичка, у которого, видимо, постоянно в штанишках тесно, – у Наён взгляд серьёзный, а голос отдаёт холодом, а у Намджуна перед глазами пробегают минувшие дни, когда она с Тэхёном, ещё совсем зелёные, бунтовали в школьные годы, а ему ни раз приходилось вытаскивать проблемных подростков из полицейского участка, уверяя, что они исправятся и это последняя выходка.

Не исправились. И не последняя.

– Малышка, не угнетай, – отшучивается Ким старший, вынуждено поднимаясь с дивана. – Не видишь, Джуни сегодня не в настроении, – Сокджин подходит к брату, и приобняв за напряженные плечи, смотрит на серьёзную невесту, не реагирующую на него, продолжая всё тем же тяжелым взглядом буравя офицера. – Наёна, хватит, – уже проскальзывает строгость в голосе, и Им раздраженно закатывает глаза, и не прощаясь, покидает кабинет, оставив (даже не удивлённых) братьев одних. – Не парься, братишка, Наён просто ещё не обедала, вот и ёжится, – и вновь шутка, только Джун не смеётся. Беззлобно откидывает чужие руки с плеч, и садится обратно за рабочее место, вновь возвращаясь к ненавистным бумагам, а Сокджин с лица довольную улыбку не убирает, и встав напротив стола, просовывает руки в карманы классических брюк, интересуясь: – придёшь на ужин к отцу?

– Есть выбор? – не отрываясь от бумаг, хмыкает Намджун.

– Чёрт, у меня с Наён намечался такой горячий вечерок, – театрально ноет Сокджин, и Джун вновь задумывается кто среди троих братьев действительно старший. – Может, а ну его? Подумаешь, один раз пропущу нудный вечер о том, какие мы никчёмные сыновья, за которых ему стыдно. Ничего же мне за это не станется?

– Мало мне Тэхёна, что плевать хотел на нас всех вместе взятых, так ещё и ты хочешь, чтобы я в одиночестве выслушивал ругань вечно злого отца? – раздражённый Ким уже смотрит на брата, улыбающегося ему беззаботно.

– Я же тебе предлагал оставить нашего младшего в покое, но ты сам решил взять за него ответственность после своей оплошности, теперь вот мучайся, – хохочет Джин от "как же вы меня заебали" взгляда брата.

– Чтобы в восемь был уже в родительском доме, – строго чеканит Нам, снова возвращаясь к бумагам. – И передай Наён, чтобы не парилась так сильно.

Джин в ответ только усмехается, и покидает кабинет старшего офицера, быстро догоняя расстроенную невесту у выхода, которой тут же уверяет, что обязательно получит все нужные материалы для раскрытия нового дела, а Наён ему верит.

Джин ведь никогда её не подводит.

                                     * * *

Тэхён заказывает себе пока что обычную воду, дожидаясь за дальним столиком малолюдного ресторана одного важного молодого человека, который играет не маловажную роль в деле Чимина.

В итоге Кан Донхё, тот самый парень, опаздывает на минут семнадцать, и выглядит весьма устало.

– Тяжёлый день? – Ким делает пару глотков холодного напитка, изучающе глядя на парня, присевшего напротив.

– Скорее ночка, – усмехается юный детектив, подзывая занятую другими посетителями миловидную официантку. – Клиентка оказалась строптивой.

Тэхён понимающе ухмыляется. Иметь дело со строптивыми особами дело не из лёгких.

– Нарыл что-нибудь новое на Минатозаки?

– Да, сейчас, – парень поднимает с пола чёрный портфель, и достаёт оттуда блокнот в толстом переплёте, передавая его в протянутую руку Кима. – Там записи за последний месяц, – кивая на вещичку в чужой руке, сообщает тот. – Всё, что смог найти.

– Интересно, – Тэхён сосредоточено вчитывается в записи детектива, подмечая на первый взгляд самое подозрительное. – Когда ты в последний раз видел эту троицу вместе? – спрашивает Ким, не отрываясь от записей.

– Ещё неделю назад, – вспоминает парень, и замолкает, как только молодая официантка подходит к их столику. Та берёт у него и занятого Тэхёна заказ, после чего поклонившись, отлучается. – Только, знаешь что странно, Тэ? – вдруг начинает детектив, на что Ким заинтересовано поднимает голову, в ожидании продолжения. – Они выглядели слишком напряжёнными, будто не желали находиться в обществе друг друга.

– А вот это уже странно, Донхё, – Ким откладывает блокнот перед собой, и попутно тянется за мобильным на столе. Снимает блокировку, и сразу лезет в галерею, где скрыты секретные фотографии с уликами. Их раздобыла Мию Мина. Профессиональная журналистка, и по совместительству дочь одного из преступников. Точнее - Минатозаки Кё. Минари являлась его дочерью с первого брака. Сану же мужчина удочерил, когда его брат с супругой погибли в ужасной автокатастрофе. Сирота души не чаяла в заботливом дяди, в отличии от родной дочери. Мина знала, что её отец, уважаемый посол Японии, не последний человек в преступном мире, и не желала мириться с грязными делами родителя.

Минари работала журналисткой в хорошем издательстве, и встречалась с младшим офицером полиции Пак Чимином. Тот обожал свою опасную работу, и был ярким примером законопослушного гражданина. И всё было хорошо, пока молодой офицер не взялся за крупное дело, в котором фигурировали две важные политические шишки и один крупный бизнесмен. Пак прибывал в полной уверенности, что раскроет их тайну, и уверенно шёл к поставленной цели. Его верный напарник, Ким Намджун, активно поспособствовал делу. Помогал разыскать сложные улики, и в самый важный день, когда Пак собирался ворваться в потайное логово, намереваясь арестовать безнаказанных чиновников, случилось неожиданное. Засада. Полицейского поджидали. Чимин попал в ранее заготовленную ловушку, и еле выбрался из неё полностью покалеченным. Как потом выяснилось, Намджун сдал его с потрохами. Ким с самого начала вёл двойную игру. Притворялся напарником Пака, а за спиной сливал раздобытую информацию отцу, приказавшему внедриться в доверие лучшего друга младшего Кима. Тэхён до сих пор ненавидит брата за предательство, а отца за принуждение. Чимин был его лучшим другом. Они выросли вместе. Как только Намджун мог так с ним поступить?

После того злосчастного дня, впавший в кому Пак, лежал в частной больнице, о которой знал только Тэхён и Мина. Та, окончательно рассорившись с ненавистным отцом, ушла из дома, и взяв девичью фамилию матери, продолжила журналистскую деятельность. Теперь, уже в целях помочь своему парню, и их давнему другу. Они объединились против общих врагов. Ким ненавидит их также сильно, как и Мюи с Паком. И цель уничтожить трёх главных врагов является самой важной с тех самых пор.

                                    * * *

Чонгуку совсем не интересно находиться на скучной, частной вечеринке, что устроил третьекурсник с универа, только вот свалить как ни в чём не бывало Чон не может по двум бесящим причинам: Чеён и Сана. Первая заставила его отвезти её с подругой на тусовку, и, само собой, потом в целости и сохранности вернуть обратно. С какой стати Чонгук стал их личным шофёром, тот не понял, однако, полчаса посылал сестру из-за упёртости. И сейчас, он сидит на длинном диване с какими-то левыми парнями в гостиной, где полно взбудораженных студентов, и задолбано наблюдает как его (уже) пьяная сестрица танцует с такой же пьяной Саной в центре комнаты под восхищённые возгласы мужской половины. Впрочем, девушек они также не оставили равнодушными. Чонгук обычно сам душа любой компании, веселится со всеми по полной программе, но сегодня у него настроение ниже плинтуса из-за внезапного решения отца, а сестра с подругой пуще прежнего его портят. Чону и выпить нельзя, ведь он, видите ли, трезвый водитель, а нажраться хочется до беспамятства, особенно когда как обычно очаровательная Минатозаки мило улыбается своему долбаному "другу", словно не замечая как он не по-дружески прижимается к ней сзади, якобы танцуя. Раздражённого Чонгука последнее окончательно выводит из себя. И дело даже не в ревности. Сана ему никто, и их ничего не связывает, кроме регулярного секса. Однако, чувство собственничество почему-то охватывает с головы до ног, заставляя кровь вскипать.

– Ты пьяная в стельку, поехали домой, – сердито обращается подошедший Чон к хихикающей сестре, грубо хватая за локоть. Та от него отмахивается, продолжая свои непонятные телодвижения, а рядом беззаботная Сана уже вовсю вошла во вкус, и не обращает внимание на чужие руки на талии, что змеёй вьются. Чон старается дышать ровно, хотя в толкучке его дважды отпихивают в сторону, за что получают убивающий взгляд. Чеён вновь посылает брата далеко и далёко, желая лишь подрыгатся под бешеную музыку, а у Чонгука голова грозится взорваться от накопленной злобы. – Так всё, пошли! – перекрикивает громкую музыку Чон, и крепко схватив сестру за худое запястье, быстро тянет к выходу, намерено забив на отрывающуюся Сану. Она хочет веселиться? Пусть. Чон к ней отношения не имеет. С сестрой у них, к несчастью, кровь по венам течёт одна. С Минатозаки они совсем чужие.

– Тупой мудила, отвали! – недовольная Чеён бьёт брата по лопатке, еле до неё дотягиваясь, и руку из цепкой хватки вырвать пытается, когда её волочат из шумного дома к припаркованному автомобилю. Хорошо, что на улице только пару зевак. И то, еле на ногах стоящих. – Ты оглох, Чон?!

– Захлопни варежку, пока я не оставил тебя среди безмозглой пьяни, где по утру ты проснёшься в чьей-то проблёваной постели голой, и хорошо, если не изнасилованной, – зло цедит Гук, открывая дверцу автомобиля.

– Сана! – та вдруг кричит, сильнее стукнув кулаком в крепкую спину, и Чон зло отбрасывает её руку, резко развернувшись лицом.

– Что, блять, Сана? – орёт тот, больно толкнув сестру в плечо. – Что?!

– Где она, кретин?! – злая Чеён обеспокоено оглядывается по сторонам, надеясь увидеть её возле себя, но подруги на улице нет, что ещё сильнее выбешивает подвыпившую девушку. – Ты бросил её там, кусок дерьма?!

Ну всё. У Чона есть предел терпения. И только что его младшая сестра заполнила всю его чашу.

– Да! У неё и без тебя всё отлично! Может сейчас она уже с кем-то сосётся в туалете!

– Ты совсем идиот? – Чон младшая сердито сжимает кулаки, не понимая почему её братец такой тугодум. – Живо вернись за ней обратно! – требует та, рукой указав в сторону шумного дома, где вовсю идёт вечеринка.

– Я не собираюсь возвращаться за твоей легкомысленной подружкой, ясно тебе, мелкая? – хмыкает Чон, упёрто складывая крепкие руки на груди, а у Чеён вместо злого оскала на губах почему-то наглая усмешка.

– Ты тупо её ревнуешь, признай, братец кролик, – подначивает пьяная Чеён, глядя на брата как на несмышленого ребёнка.

– Что? – у Гука чуть глаз не дёргается от глупого заявления. – Тебе бухло в голову ударило, дура?

– Ревнуешь, вижу же, – в подтверждении своих слов кивает Чон младшая.

– Оъебись, идиотка, – раздражённый Чонгук уже собирается пройти к месту водителя, решив забить на несущую пьяный бред сестру, но та цепко хватает его за край чёрной толстовки, заставляя стоять на месте.

– Если нет, тогда живо пошёл за Саной! – зло требует та. – И чтобы без неё не возвращался, или я сдам тебя одному бессердечному копу, урод!

Гук вынужденно разворачивается к разозлённой сестре, а та грубо его отталкивает, и открыв дверцу иномарки, садится на заднее сидение в салоне, сердито скрестив руки на груди, при этом через стекло буравя брата убивающим взглядом.

Да уж. У них это видимо семейное, смотреть так, что аж хочется пойти пристреляться.

Злой как чёрт Чонгук возвращается обратно в душный и провонявший хрен знает чем двухэтажный коттедж, и расталкивает на пути пьяную молодежь, направляясь к светловолосой лисе в овечьей шкуре. Та больше не танцует, а стоит у дальней стены одиноко, прижавшись к ней спиной, и обманчиво выглядит трезвой, но Чона не проведёшь.

– А где твой дружок, Минатозаки?

Гук ехидно смотрит в грустные глаза Саны, а та еле давит из себя слабую улыбку и тихо произносит губами: «прямо передо мной». И среди всего шума расслышать её нежный голос невозможно, но Чонгук может. Он всегда её слышит, хоть и не хочет. И слёзы её, скрытые от посторонних, видит, но продолжает строить из себя слепого.

Весь настрой поглумиться уходит на второй план, когда он молча берёт своей холодной рукой её, за тёплую, и ведёт за собой к выходу, вновь расталкивая веселящихся студентов.

Они едут в абсолютном молчании. Чеён мило сопит на плече Саны, а та всю дорогу в зеркале встречается взглядом с хмурым Гуком.

Им о стольком стоит поговорить, но они упрямо молчат. Сана первой не сдастся, ну а Чон даже и не подумает об этом.

Упрямство они тоже делят на двоих.

                                    * * *

В квартире Кима стоит звенящая тишина, когда он переходит его порог, тихо закрывая за собой. Про Цзыюй тот не забыл ни на мгновение, и сейчас, разуваясь, Тэхён откладывает ключи на тумбочку с большим зеркалом, и осторожно направляется в гостиную.

На диване, свернувшись калачиком, лежит Чжоу, и её столь беззащитный вид вызывает в Киме непонятные чувства. Девушка умиротворено спит, подложив ладони под щеку и со стороны это выглядит очень невинно.

«И давно она дрыхнет?», – размышляет Ким, бесшумно подходя к спящей гостье, что видимо забыла, что на ней короткая джинсовая юбка, не скрывающая красивые, длинные ноги. И глаза невольно скользят по ним, отмечая их гладкость, в которой хотелось убедиться, проведя по голой коже. «А ты, оказывается, ещё такая беспечная, куколка», – Ким садится на корточки перед спящим лицом, и подняв руку, аккуратно убирает за ухо спавшую на щеку прядь каштановых волос, и так и замирает, залюбовавшись прекрасным лицом. Чжоу будит в Киме не свойственные ему порывы, когда хочется к ней прикоснуться, ощущать её тепло, и прижимать к себе, по полной вдыхая в лёгкие её вкусный запах. Но Тэхён себя сдерживает. Это ведь просто слабость? Обычная похоть? Это всё её притягательное тело? Дело ведь только в этом? По другому быть не может.

Точнее, не должно. Нет.

– Как только ты додумалась прийти в дом своего врага, куколка? – низкий баритон приятно касается нежных ушей, опаляя горячим дыханием, и Цзыюй мило морщит нос во сне. Тэхён чуть отстраняется, упираясь потемневшим взглядом в приоткрытые губы, что так его манят. Парень рефлекторно облизывается, чувствуя как учащается сердцебиение. И он наивно предполагал, что сможет с лёгкостью провести с ней под одной крышей семь дней? – Знала бы ты, как на меня действуешь...

– Что ты делаешь?

Приоткрывшиеся сонные глаза удивлённо смотрят в его тёмные, а Ким гулко сглатывает, чертыхаясь про себя.

Ну всё, парень, ты попался.