Миновав партер, я незаметно пробрался на сцену. Сделать это было довольно легко, потому что все пространство вокруг обволок дым, выпущенный из дымовых шашек. Радовало хоть то, что не было того удушающего запаха, который стоял на площади возле мэрии. Различив среди этого сумасшествия знакомые фигуры, я поспешно натянул на себя маску Гая Фокса.

- Резво ты прибежал, - голос, кажется, принадлежал Марселю. Тот подтянул меня ближе к себе и вручил по дымовухе в каждую руку. - Запоришь что-нибудь с цветами - убью.

Голоса людей доносились словно со дна океанской впадины, от волнения и густого тумана у меня заложило уши. В голове я снова и снова прокручивал слова спортсмена. Что именно имел в виду Хеклер под знаком, который якобы будет подан нам дочерью... мэра?!

Офелия Морстин пару раз появлялась вместе с ним в интервью, но тогда ей было лет десять, не больше. Сейчас она здорово изменилась, но какое отношение эта девушка имеет к нам и нашему плану? Неужели и она решила взбунтоваться против своего папочки?

Помимо меня на сцене удалось разглядеть еще шесть человек, четверо из них составляли мои друзья, а двое оставшихся были главами волшебного народца в пьесе Шекспира. Мужчина, играющий Оберона, понял, что происходит нечто угрожающее его жизни и суетливо убежал со сцены. Титания, а точнее Эвелина, последовала за ним, дабы не вызвать лишних подозрений, ведь она была за одно с нами - мятежниками.

Дым начал рассеиваться, постепенно стали проясняться испуганные лица зрителей из первых рядов. Сквозь узкие щелки для глаз Фокского прищура я заметил, как Морстин что-то говорил своим телохранителям, видимо собирался эвакуировать всех из театра. Похоже, наш дражайший мэр уже вполне привык к этим выходкам, но предугадать, где пройдет очередной мятеж все же не может. Боюсь, что его план с треском провалится, когда люди обнаружат, что абсолютно все выходы надежно закрыты - работа Малькольма. До чего странным казалось мне то, что почти вся именитая семья Макмилланов на нашей стороне. Они сами приняли решение поддерживать взбунтовавшихся подростков или им угрожал тот, кому это выгодно?

Мои раздумья прервал Джейсон. Я узнал его только по бордовому смокингу, так как на всех из нас были маски, что выглядело довольно пугающе. Брюнет сжимал в руке небольшой рупор, который делал его голос совершенно неузнаваемым.

- Уважаемые жители Фрайвилля и Утопии в том числе, - басисто провозгласил он, забираясь на декоративный, но видимо вполне крепкий замшелый камень. - Приносим свои искренние извинения за испорченный вечер, но у нас есть вести куда более важные, чем этот пафосный спектакль.

После короткой речи Гэлбрейта у зрителей появился очевидный интерес к происходящему. По крайней мере, они больше не считают нас полными безумцами, собирающимся их убить. Теперь в их глазах мы просто безумцы.

- Виновник творящемуся сейчас здесь, в сердце культурной части Утопии находится в этом самом зале, среди нас, - теперь говорила Розали, предварительно забрав рупор из рук Джея. Многие из присутствующих взяли в толк о ком вещает темноволосая девушка, тут же принявшись шумно переговариваться. Однако те, кому еще не было известно о зловещей надписи на стене мэрии, не совсем поняли, о ком собственно идет речь.

- Это наш уважаемый мэр - Джеймс Фредерик Морстин, - провозгласила Оливия, стоящая возле меня. Я нервно поглядывал в сторону ложи главы Фрайвилля - там происходила какая-то непонятная возня, видимо он все же предпринял попытку сбежать, словно страус, спрятав голову в песок. - Удалось ли вам отмыть стену мэрии от вашего позора, мистер Морстин? Боюсь, что нет и вряд ли когда-то получится. Вы можете лишь покрыть это место штукатуркой, но не стереть окончательно.

- Давно пора раскрыть глаза простым жителям и сообщить им, что у нашего мэра, лидера всего Фрайвилля темное прошлое за спиной, - очередь дошла и до брата Лив - Марселя. Свою пышную шевелюру он скрыл шляпой, иначе бы любой смог вычислить, что внебрачный сын успешного бизнесмена Утопии подался в мятежники. Парень встал в очень гордую позу, явно довольный своим доминирующим положением. - А также не менее темное настоящее, и, если мы не предпримем какие-то попытки в его разоблачении, наше будущее будет таким же малоприятным.

Следующим говорить должен был я, однако все слова попросту вылетели из головы. Я чувствовал себя выпускником старших классов, дающим речь при всех учениках и их родителях, однако сейчас все было куда серьезнее. От моих слов зависело дальнейшее поведение жителей нашего города, то, на чью сторону они встанут.

В следующее мгновение произошло то, чего мы совершенно не ожидали. Кто-то из зала решил взять ситуацию в свои руки и пообщаться с нами напрямую. Это был чертов Гордон Винтерли.

- Для чего вы это делаете? - донесся до меня его противный голос. Этот белобрысый подлиза решил не отставать от остальных детишек богачей и перенял моду ходить в театр. Откуда в таком подхалиме как Гордон взялось столько смелости, чтобы выйти в открытый контакт с бунтовщиками, разве он не должен всячески их избегать? - Какие у вас цели и что вами движет?

- Может для начала тебе стоит представиться? - с откровенной насмешкой прокричал Марсель в рупор. Вот и столкнулись лицом к лицу два самых напыщенных павлина, которых мне доводилось встречать.

- Гордон Винтерли, - промямлил блондин, чуть помедлив. Его мать попыталась угомонить сыночка, но тот, судя по всему, был настроен вполне решительно.

- Итак, Гордон, думаю, мой друг способен ответить на все твои вопросы, - после этих слов Лефевр передал устройство, усиливающее звук, мне. Даже сквозь маску зачинщика порохового заговора я мог буквально почувствовать его ухмылку и лукавый блеск темных глаз. Марсель торжествовал по поводу того, что поставил меня в неловкое положение. Похоже, он забыл, что сейчас мы связаны между собой, и все что скажу я, отразится и на нем тоже.

- Наш мэр получил свою должность, когда в городе царило полное беззаконие, а власть была сосредоточена в руках преступных группировок, - начал я, а мой модифицированный голос эхом отозвался от стен старинного театра. - На тот момент он был единственным вариантом, способным спасти Фрайвилль. Однако скольких людей пришлось задействовать и убить, чтобы продолжать занимать этот пост?

В зале стояла гробовая тишина, что нисколько не придавало мне уверенности. Мои слова пока не вызвали среди публики ничего, кроме усталого зевка.

- Почему бы не предоставить слово самому мэру? - выкрикнул кто-то с верхнего яруса, кажется, это была девушка.

Такого поворота событий мы не ждали, глупо было рассчитывать, что люди будут настолько запуганы, что не смогут взять ситуацию под свой контроль. Все зрители тут же стали озираться по сторонам в поисках Джеймса Морстина. Мое сердце забилось в два раза быстрее, когда я не обнаружил его на привычном для меня месте. В соседней ложе все еще находилась семья Хеклеров, а рядом с пустующим креслом мэра преспокойно сидели его жена и дочь. Однако самого его нигде не было. Куда он мог деться, я же глаз с него не сводил, к тому же все выходы из Квинтилиана надежно блокированы.

"Она должна будет подать вам знак", - пронеслись слова Тима в голове. Судорожно втянув все еще слегка пахнущий гарью воздух через небольшие отверстия для ноздрей, я пристально всмотрелся в лицо дочери мэра. Та не подавала никаких признаков поддержки, что меня дико разозлило.

- Ты спросил, для чего мы это делаем, Гордон, - неожиданно даже для самого себя заявил я в рупор. Винтерли испуганно посмотрел на меня, вероятно, подумав, что про него уже давно забыли. - Амбиции - вот что нами движет.

Внимание моих друзей тут же приковалось ко мне, четыре одинаковых лица в масках с недоумением глядели на меня. Они будто бы спрашивали: "Какого черта ты говоришь не по тексту?!". Внезапно боковым зрением я увидел, как Офелия Морстин едва заметно кивнула мне. Несмотря на то, что девушка могла сделать это в сторону любого из нас, мне показалось, что кивнула она именно мне. Вот он, тот самый знак.

- Проваливаем отсюда, - шепнул я Джейсону. И сделал это как нельзя вовремя, потому что в следующее мгновение в зрительный зал Квинтилиана ворвалась группа полицейских, во главе с Вебстером Гэлбрейтом - его отцом.

Розали, Оливия и Марсель тут же бросились бежать вниз по небольшой лестнице, ведущей в подсобное помещение. Офицеры приближались к нам все ближе, я даже мог разглядеть пульсирующую венку на лбу у помощника шерифа. Такая же иногда появлялась и у Джея.

- О боже, только не это, - рвано выдохнул мой лучший друг, словно приморозившись к сцене.

От оцепенения он не мог сдвинуться с места. В этот момент произошло сразу несколько вещей: в воздухе раздался приглушенный пистолетный выстрел и пронзительный крик Джейсона, я кинул дымовые шашки в сторону полицейских, и их обволокло цветным дымом, а последним, что мне удалось запомнить, были плотные красные шторы, отделившие нас от бушующих стражей порядка.