Встав перед зеркалом, я выдохнула и хлопнула зелье. Оно по вкусу напоминало дешёвый чай с зубной пастой.

- Ой, мамочки, - занюхала я сгибом руки, как вдруг увидела, что моё лицо преображается.

Я бросилась к зелью, читая на этикетке: «Молодая. Светлые волосы. Карие глаза. Веснушки».

Я подошла к зеркалу, понимая, что по меркам красоток я ещё очень даже молодка!

На лице почему-то появились морщины. Глубокие канавы морщин, заставили меня потянуть кожу на лице вниз. Чёрные волосы поседели, а по лицу и рукам побежали старческие пятна.

- Мать моя! - опешила я, видя в зеркале бойкую беременную бабку.

Я схватила зелье, читая: «Эффект исчезает через три часа. Так что будьте осторожны!».

- Ну, будем старородящей! – заметила я, пробираясь к двери. Я быстренько вышла и поковыляла в сторону повитухи, которая расположилась буквально в ста метрах от моей женской консультации.

Постучавшись в двери, я замерла, слыша шаги.

- Здрасте, - произнесла я, чувствуя, что у меня изменился даже голос. Повитуха была ненамного старше меня. Однако, дела у неё шли вполне неплохо.
- Кто рожает? – спросила она, а я чувствовала запах трав.
- Я... Скоро буду, - проскрипела я, садясь на стул и показывая живот. Повитуха присмотрелась, не веря своим глазам. Я поняла, что молчание слегка затянулось, и решила добавить подробностей.
- Дед говорил, пошалим, пошалим! Я ему такая, да какое пошалим! Помирать скоро! А он мне типа: а давай напоследок тряхнём стариной! Короче, тряхнул! Вот! – показала я руками на пузо. – Чё теперь делать не знаю.

Повитуха осела, глядя на живот и на меня.

- Нет, ну мы всю жизнь детей хотели! А всё никак! А тут как начали сусеками скрестись.... А у деда сусеки небритые... - начала я, поглаживая живот. – Правильно говорят! Раз в год и палка стреляет! Так вот, у меня тут чё-то ноги отекли и боку колет... Вот думаю, рожу, чтобы цветочки на могилке поливал! Имя уже выбрали! Колобок!

Повитуха внимательно выслушала, что-то собирая в мешочки.

- Вот вам травка! Пить три раза в день! – произнесла повитуха, доставая какой-то порошок. – А это, чтобы роды легче прошли...

Мне навешали кучу мешочков, а я честно расплатилась и поковыляла в сторону двери. Так, кто у нас дальше?

Не теряя времени, я прошла ещё пару кварталов, видя знакомого доктора Тэяна. Очередь возле него рассосалась по домам, видимо, осчастливленная клизмой. Ну что ж! Надеюсь, не клизмой единой!

- К вам можно? – спросила я, охая и тяжко поднимаясь по ступеням, как и подобает старушенции.

Доктор, который весьма удивился, пустил меня внутрь. Я цепким взглядом осмотрела больницу, видимо, для бедных.

- На что жалуемся, мэм? – вежливо поинтересовался доктор Тэян.
- Ой, чё-то тошнит! И ноги отекают! – заметила я, присаживаясь на кушетку. – А ещё живот растёт! Сначала думала, что переела яиц! А потом смотрю, растёт и растёт! Сразу поняла, что мужских!
- А вы откуда? – вежливо спросил доктор Тэян, что-то чиркая на бумаге. Я смотрела на лекарства в стеклянном шкафчике и выбеленные стены.
- Я к вам из деревни пешком шла! - махнула я рукой, кряхтя и поглаживая живот. – Мне вон про вас рассказывал сколько! Да только хорошее! Я уже думала, что вы померли, раз столько хорошего говорят!

Доктор Тэян гордо поднял голову: «Да, мол, это я! Один из лучших докторов!».

- И вот по утрам тошнит! Думается мне, что я ... беременна!