22:38

 Я уже обшарил все углы, оббегал двор, подложив кирпич на входе в подъезд и заодно себе в штаны, и сейчас минут пять тупо стою дергаю дверь в квартиру, проклиная свою невнимательность. Ни ключей, ни телефона — даже такси не вызовешь. Хотя я сейчас не в том состоянии и не в той одежде, чтобы куда-то ехать. Пойти к дяде Саше? Помня его спартанский режим по школьным годам, думаю, он уже спит. Чертовы ключи, ну как так-то? Меня уже начинает пробивать легкая дрожь от весенней прохлады и безысходности ситуации. И я, обреченно вздыхая, спускаюсь на второй этаж, попутно вспоминая номер квартиры, где живет Тимур. 

 Я никогда особо с ним и не общался, только один раз, когда он въезжал чуть больше года назад, помог ему занести мебель, а потом мы лишь здоровались при встрече и перекидывались парой фраз. Меня подначивало его спокойствие, с которым он отвечал на любые фразы, и со временем это превратилось в хобби «не-забудь-подколоть-Тимура-при-встрече». Для меня это стало каким-то личным соревнованием — заставить его хотя бы улыбнуться в ответ на мою шутку. Я не мог понять, почему он такой непробиваемый, когда любой мой знакомый тут же начинал дико смеяться, выдай я очередную глупость, а на девушек мое чувство юмора действовало как сахар на насекомых. При этом Тимур не выглядит глупым или скучным. Он просто кажется не таким, как мои знакомые. Плюс он старше, и это будто какой-то пробел между нами, который я не могу пока перепрыгнуть. Наверное, надо было как-нибудь позвать его с нами на тусовку, я ведь ни разу не видел его среди друзей и даже думаю иногда, а есть ли они у него вообще? Кроме воображаемых, конечно. 

 Ладно, его компания все-таки будет лучше, чем провести ночь в подъезде или шататься по городу в одной футболке и шлепанцах. Кроме того, мне нужен телефон позвонить матери с утра и предупредить, что я приеду, ведь они должны вернуться с дачи только в воскресенье вечером. Как я теперь попаду домой без них? Надеюсь, Тимура не придется умолять. 

 22:40 

 Я ставлю лайк его двери и нажимаю на колокольчик, но ничего не происходит. Слышно лишь, как от волнения у меня стучит в груди. Жму еще раз — тишина. «Значит, ты у нас интроверт 80-го уровня? Сейчас попробуем вытащить тебя из твоей зоны комфорта» — улыбаюсь я и негромко стучусь в дверь. Через секунду повторяю стук еще три раза. Прислушиваюсь к возможной активности за дверью. «Да что ж ты глухой какой», — почти вслух говорю я и поднимаю руку, чтобы постучать опять, как внезапно дверь распахивается, и я еле успеваю отскочить в сторону. 

— Ник, ты чего? Что случилось? — появлается его слегка побледневшее лицо. 

Я никогда не видел, что люди могут бледнеть с такой смуглой кожей. Видимо, мой растерянный вид озадачил Тимура. 

— Тимур, я это... в гости к тебе пришел. Вот, к чаю принес, — достаю из кармана шоколадный батончик и протягиваю ему, виновато улыбаясь, — Можно?

— Странное время для визита, тебе не кажется? — отвечает он так же спокойно и безучастно. Я замечаю, что он уже в другой футболке, а его мокрые волосы зачесаны назад. 

Тимур вопросительно смотрит на меня. 

— Да, точно. Наверное, ты уже собирался спать, извини. Я пойду тогда, — я пытаюсь скрыть свое отчаяние, но оно жирным шрифтом написано у меня на лице. 

 Тимур закатывает глаза, затем делает шаг вбок, как бы освобождая проход в квартиру, и вытягивает руку в приглашающем жесте: 

— Добро пожаловать.

 Я нерешительно переступаю порог и разуваюсь. Когда он видит мои шлепанцы, на его лице начинает играть еле заметная улыбка. 

— Это шлепки, — говорю я, — их обычно носят дома, на даче и на пляже. 

— Я в курсе. Некоторые индивиды в них еще и по городу гуляют. 

 Мое лицо заливается краской. Да что это со мной? Стесняюсь как баба! Какая разница, во что я одет? Все домашнее, но чистое, и вообще, я поклонник лавандовой свежести и огуречного лосьона. Наверное, он просто не обратил внимания чуть ранее у подъезда, что я был в домашней одежде. Я прохожу через коридор в небольшую гостиную. 

Основной свет выключен, и комнату освещает только настольная лампа на его рабочем столе. Из колонок компьютера доносятся приглушенные звуки какого-то иностранного рока*, а от бокала возле монитора исходит теплый аромат чая с чабрецом. Я оглядываю комнату. Вплоне просторная. Царит небольшой беспорядок, но довольно чисто. Рабочий стол стоит ближе всего ко входу. На нем хаотично лежат какие-то бумаги с чертежами и схемами. Сбоку от монитора высится стопка зачитанных справочников. Сразу за столом вдоль стены, слева у окна, разложен диван, пушистое черное покрывало небрежно накинуто поверх постельного белья. Напротив дивана, по другую сторону от окна, стоит платяной шкаф и возле него комод, над которым висят книжные полки. 

Я подхожу к окну и читаю корешки книг — ни одного знакомого мне автора. Впрочем, меня трудно заставить читать что-либо, кроме комиксов. Просто не могу долго усидеть за текстом. Но бывает, что я изредка натыкаюсь на что-то увлекательное, и тогда днями пропадаю за чтением, пока не закончу. Вот же блин! Вспоминаю свою недописанную курсовую, и с моих губ непроизвольно срывается вздох разочарования. 

— Что, слишком сложные названия? — я чуть не подскакиваю, совершенно забыв, где нахожусь, когда голос Тимура раздается у меня за спиной. 

— Да нет, — быстро говорю ему с ехидной ухмылкой, — просто я думал, что они все будут на латыни. 

— Латынь — это мертвый язык, на нем больше не пишут книг, — не поняв моей шутки, отвечает Тимур. 

— Такой же мертвый, как твое чувство юмора? — не унимаюсь я. 

— Дверь вон там. 

Ну конечно, теперь-то у него есть бесконечный козырь против меня. 

— Простиябольшетакнебуду, — клянчу я дурацким голосом, — А если серьезно, правда, спасибо, что разрешил остаться. Понимаешь, я тут, кажется, ключи потерял. Или дверь захлопнул. А мать с сестрой на даче до воскресенья, — оправдываюсь я, непроизвольно почесывая макушку. 

— И ты что, не нашел лучшей идеи, чем припереться посреди ночи к малознакомому человеку? И кроме того, я еще не говорил, что разрешу тебе остаться. 

 То, каким холодным и строгим тоном он это сказал, волной пронеслось у меня в районе груди и зажало солнечное сплетение в тугой комок. Я же ему ничего не сделал, зачем быть таким жестоким? Ладно, возможно, он хочет меня немного принизить, буду играть по его правилам. 

— А если я очень хорошо попрошу? 

 Боже, что за фраза из сериала для взрослых? Щенячьими глазами смотрю на Тимура, но в его ответном взгляде нет той холодности, которая звучала в его голосе. Я почти улавливаю его настроение, когда он наконец произносит: 

— Окей. Есть будешь? 

— Есть будешь! — я радостно виляю несуществующим хвостом, — а что есть поесть? 

 Тимур закатывает глаза, но я успеваю уловить легкую улыбку на его лице перед тем, как он поворачивается по направлению к кухне.

---

* В колонках у Тимура играет американская метал-группа Tool.