21:39 

Вечер пятницы, что может быть лучше? Лучше моей курсовой, предательски застопорившейся на половине пути, сейчас может быть все, что угодно. Влад и Андрюха поехали на чай к Ливаковой — не идеальный вариант, но все-таки, там будут и ее подружки. Я сегодня чуть было не сорвался вместе с ними, но угроза отчисления схватила меня за одно место и грозится его оторвать. Не особо горю желанием попасть в весенний призыв, так что вариантов нет. До конца апреля я должен все исправить. Поэтому придется почти три дня провести в обнимку с Гражданским кодексом РФ. Хорошо, что мама со Светкой не будут меня дергать, ведь грядки на даче сами себя не вскопают. Вспоминаю бабушкину дачу и радуюсь, что они меня в рабы не записали, спасибо Гражданскому праву...

Я отклеиваюсь от монитора ноутбука и понимаю, что голова вот-вот взорвется. Невольно ерошу рукой свой рыжий «ёжик» на макушке. Пора, так сказать, сделать паузу — скушать твикс. Куда же я положил эти «вкусняшки»? Обшариваю взглядом комод и подоконник — ничего. Иду на кухню и по дороге уже идентифицирую пачку на столе. Пачка подозрительно легкая, открываю ее и вижу там точно такую же, как в моей голове, пустоту. Кажется, придется немного прогуляться. 

 До закрытия магазина остается около пятнадцати минут, так что я быстро хватаю кошелек и, не переобуваясь, прямо в шлепанцах выбегаю из дома. Перспектива провести ночь без сигарет пугает меня чуть больше, чем плюс тринадцать за окном. До магазина всего пару минут пешком, переживу. 

— Я туда и обратно, — кидаю я по привычке, забыв, что дома меня ждет только моль. 

Улица встречает тихой прохладой, которая сразу забирается мне под футболку. Но после половины дня, проведенного по уши в знаниях, весенняя свежесть приятно бодрит, оставляя на коже мелкие мурашки. Добегаю до «Продуктового» через дорогу. Охранник дядя Саша оживает от полудремы, когда я громко хлопаю дверью:

— Здорово, Николай! Что это ты так поздно?

— Здравствуйте, дядь Саш, я только за сигаретами, вы же еще не закрылись?

Дядя Саша снисходительно вздыхает и машет рукой в сторону кассы:

— Иди скорее, она уже кассу собирается сдавать.

— Здраствуйте, Анна Ивановна, можно мне «Кент» четверку, пожалуйста. И твикс, — добавляю я, слегка улыбаясь. 

 Расплатившись с кассиршей, выхожу и закуриваю возле магаизна. Дым обжигает горло, но нервозность постепенно отступает. Дядя Саша, закрыв основной вход на ночь, встает рядом со мной и прикуривает свою.

— Что же вы, Николай, здоровье свое губите-то? Бросил бы ты эту гадость, — шутливо ругает он меня, — тебе ж в будущем еще детей делать.

— Да что вы говорите, Александр Васильевич, вы вон сами-то миллион лет уже курите, — парирую я.

— Ладно-ладно, потом сам поймешь. Когда подрастешь, — возвращает он мне подколку, особенно выделяя последнее слово.

 Я даже не моргаю — привык уже. Высоким ростом меня не наградили, зато в другом месте с длиной все в порядке. Неосознанно ухмыляюсь, вспоминая девочек с параллельного курса в прошлые выходные. Какое-то время мы молча курим рядом. Дядя Саша — мой школьный тренер по футболу и друг семьи, в магазине подрабатывает уже несколько лет с тех пор, как досрочно вышел на пенсию в пятьдесят два.

— Ладно, давай, Коля, маме привет передавай, — нарушает он тишину, хлопая меня по плечу, — Как там у нее дела, кстати?

— Они с сестрой на грядках в эти выходные, а у меня курсач, — отчитываюсь ему.

— Ну пусть звонит, если что, я этих грядок в своей жизни уже столько перевидал, — звучит его удаляющийся голос. Да кто ж сомневается.

— Вы тоже зовите, если надо помочь с разгрузкой товара! До свида-а-ния! — протягиваю ему, когда он уже почти скрывается за поворотом. 

 22:04 

 Во дворе удивительно тихо. Наверное, все уехали либо тусоваться в центре, либо на дачи, а кто-то уже спит. Эти апрельские выходные обещают быть необычно теплыми, и понятно, что никто не упустит возможность насладиться хорошей погодой, соскучившись по весне. Мне о весне напоминает только раскидистый цветущий абрикос возле подъезда и легкий ветерок, который срывает с него лепестки и уносит в неизвестность. Сажусь на лавочку рядом с абрикосовым деревом и вслушиваюсь в ночь. Отмечаю, как приятно побыть одному хоть немного, и щипаю себя за локоть — Ник, это точно ты? А в прошлом году кому-то нравилось проматывать каждые выходные в тусовках с выпивкой до потери сознания. Пару раз даже не помню, как возвращался. О чем я тогда вообще думал?

 Пиканье домофона выдергивает меня из раздумий. Дверь подъезда скрипит, и мимо меня мелькает знакомая высокая фигура. «Куда это он так поздно?» — смотрю я вслед соседу со второго этажа и замечаю у него в руках пакет с мусором. Не успеваю поздроваться с ним. Подняться домой или подождать, пока он вернется? Решаю подождать: ночь нежна, и садиться обратно за ноут я пока желанием не горю. 

 Спустя пару минут он возвращается, но кажется, не видит меня под деревом в полумраке. На нем серая олимпийка, из-под которой видна черная майка, на ногах джинсы и конверсы, слегка вьющиеся черные волосы собраны в пучок на затылке, открывая подбритые виски и небольшие серьги на обеих мочках ушей. Я вспонимаю свои шлепанцы и затасканную домашнюю футболку, проклиная некоторых за то, как им удается так круто выглядеть, даже просто выйдя вынести мусор. Он задумчиво бредёт обратно, смотря куда-то мимо меня.

— Эй мусорок, здорово! Нарушаешь? — не самое вежливое приветствие вырывается у меня само собой, когда он подходит ближе. Ничего не могу поделать, глупо иронизируя над схожестью его прически с мусорным пакетом.

— А, Ник, это ты, — безучастно отвечает он. Ну хоть бы он подыграл мне что ли, — И что же я нарушаю?

— Разрешение на вынос мусора в ночное время есть? Я как представитель нечистой силы тебя спрашиваю, — ехидничаю я, ну просто бог юмора.

— Конечно есть, — неожиданно улыбается он, — это тебе что ли, духу бесплотному*, надо отчитаться? 

 Я растерянно моргаю от его подколки по больному вопросу, как будто он знает, что моя учеба висит на волоске и вот-вот забросит меня в какую-нибудь воинскую часть. Как ему удалось так быстро меня осадить? Пока я ищу слова, он уже открывает дверь подъезда, даже не смотря в мою сторону. Мы, конечно, далеко не друзья и он старше, но я закипаю от беспомощности, а через секунду так же быстро успокаиваюсь. Сам же виноват, начал с наезда. Дверь хлопает, и я срываюсь с места, чтобы ее поймать, но не успеваю, и она примагничивается к замку. Уже лезу в карман за ключами, как дверь снова распахивается, и я встречаюсь взглядом с соседом:

— Ну что, ты идешь?

— Ага, спасибо, Тимур. И... это... и-извини, что назвал тебя мусором. Просто эта прическа твоя... и пакет... ну ты понял... оно само как-то вырвалось, — запинаюсь я. 

Надеюсь, что свет из подъезда достаточно тусклый, чтобы скрыть мои пунцовые щеки. Извинения никогда не были моим талантом.

— Да проехали, пойдем уже, — вздыхает Тимур и затаскивает меня за плечо внутрь подъезда. 

Его ладонь большая и теплая, и я удивляюсь, с какой легкостью поддаюсь этому жесту. На первом этаже он сухо прощается кивком в мою сторону и поднимается к себе, а я нажимаю кнопку вызова лифта и отправляюсь на свой пятый этаж. 

 22:18 

 Я просто. Космический. Долбоеб. В карманах только твикс, зажигалка, кошелек и пачка сигарет. И я стою перед своей закрытой дверью, не понимая, чем я мог так провиниться в жизни.

* Дух бесплотный - неофициальный низший статус военнослужащего, прослужившего меньше шести месяцев.