Создавалось под: VIXX — Alive

Она запуталась. Кутается в этот свитер, как в спасательный круг, в поисках защиты и спасения. Касается подушечками пальцев своих губ, вспоминает этот необыкновенный привкус курева и пива. Усмехается.

Вспоминает, как ей было интересно, еще в 7 классе, всё, что интересовало её сверстников. И тогда, одолжив у отца (а точнее, стащив с портмоне), она, сидя на кухне, панически черкнула зажигалкой. Нервный обхват губами фильтра и неловкий вдох — такое чувство, что ешь пепел, который сразу растворяется у тебя на языке. Оставляет терпкий привкус. Делает последующие две затяжки неправильно, обрекая себя на рак губ, если продолжит в том же духе. Выкидывает догоравшую сигарету в окно, в надежде, что её секрет не раскроется. Не столько было сигаретного дыма, как вони от рук, волос, рта. Она помнит, как тогда панически отстирывала этот запах.

Советы гинекологаЧитай о том, чего стесняешься спросить. Смело задавай вопрос эксперту. Узнать!Читай о том, чего стесняешься спросить. Смело задавай вопрос эксперту. Узнать!devchat.ruПрисоединяйся к ДевчатамЭкспертыКанал для девчонокМы в VKЦарство девочекОтветы на вопросыРекомендации экспертаПродуктыПерейтиЯндекс.Директ

И именно его запах запечатлён на её губах. И она лениво думает: смывать ли его, или оставить.

Отрицает очевидное. Его смена поведения имеет какую-то почву, о которой она ещё не знает. Может это действительно правда? У неё был шанс ему понравиться?

Маринетт понимает, что три года отпечатались у неё в мыслях, не отпуская. Сидит в комнате уже несколько дней, забила на ту книжку, на уроки английского, спит по пятнадцать часов в сутки, нервозно переплетает волосы в косички. Ей скучно, но в то же время её разрывает на части. Это как мощный взрыв, водоворот незнания и безысходности.

Всё так же слышит шаги на этаже, когда все спускаются на завтрак. Слышит шипение по вечерам, но плотно натягивает наушники и разворачивается к стене. Она живёт в надежде, что это спасёт её от всех проблем и от дивной сущности. Не реагирует на приятный баритон Адриана, молящий отворить дверь. Она его поцеловала. Он её поцеловал. Она просила у него поддержки, когда билась в истерике от страха. Он подарил ей спокойный вечер за городом и она снова ощутила себя нужной. Но он вернул её в этот дьявольский дом.

Круг свободомыслия замкнулся.

До конца каникул остаётся два выходных, что заставляет Дюпен-Чэн вылезти из своей «берлоги» и спуститься на кухню. Она спускалась поесть только тогда, когда все члены семьи либо закрывались по комнатах, либо уходили. Так Маринетт и выживала: на сушках, винограде, яблоках и готовых салатах сестры.

— Я и забыла, что ты существуешь, — плескается ядом Алья. Брюнетка кривится от жгучей боли в груди, от оскорбления, но смотрит в глаза сестре. — Где пропадала?

— Уроки делала, осенняя депрессия, — выдавливает из себя. Она не рассчитывала, что Алья окажется дома в субботу. Привычно было видеть её в компании Натаниэля и остальных знатных старшеклассников.

Как бы это было неуместно, Маринетт заметила, что Алья слегка пополнела. Грудь стала больше, появились щёки, бёдра шире. Брюнетка даже слегка подзабыла как выглядит её родная сестра, так что без зазрения совести рассматривала её.

— Чего уставилась? — Алья устало причмокнула губами, разделяя салат пополам. — На, жри.

Поставив с грохотом тарелку, девушка поспешила к лестнице. В её сердце зародилось сомнение, в горле тошнота и она обхватила одной рукой свой живот.

Ей нужно было бежать от Маринетт прочь, чтобы не заплакать и не признаться. 

***

Алья закрывает дверь на замок, тихо всхлипывая. Она завидует тому, чего нет. Видит, как Адриан себе места не находит, оббивая порог комнаты её сестры на третьем этаже. Дюпен-Чэн понимает, что старшая сестра должна быть уверенной в себе, гордой. Но помнит, как тонула в этих зелёных глазах парня. Как сердце замирало, когда он целовал её в плечо.

Сейчас он нашёл себе новую игрушку, потому что стала неинтересна старая. Девушка складывает конспекты на понедельник, несколько таблеток антидепрессантов, которые прописали её сестре, но родители пока не посвятили в это Маринетт. Алья понимает, что происходит, но приняла нейтральную сторону.

Садится на кровать, приподнимая матрас. Вытаскивает оттуда небольшой тест, разглядывая его в руках. Две полоски. Две полоски от грёбаного Агреста.

***

Каникулы пробежали незаметно. Ты больше не спишь так долго, у тебя появились новые заботы, эта пауза, которую обеспечила себе Маринетт, резко испарилась. Оставила после себя лёгкий дымок, опавшие листья и неизменное отношение родителей.

Она чувствует себя какой-то маньячкой, когда спускается вниз. Дружная семья что-то обсуждает за столом, но когда входит Маринетт — идиллия затихает.

Они её боятся?..

— Доброе утро, — пытается говорить обычным тоном, проглатывая ком в горле. Слышит слабое приветствие от своих родителей, от Альи — безразличный взгляд.

Маринетт видит какой-то подвох. Тут мама высказывает ей, что её дочь разгуливает по ночам. Резкий их отъезд, который ставит все точки над «i» с родной сестрой. Ещё и тут отец обнимает её, потому что соскучился, а сейчас чувствует на себе его осторожный взгляд. Мурашки идут по коже от мысли, что они знают намного больше, чем брюнетка.

— Всем пока, — поворачивается к столу, в надежде установить какой-то контакт.

— Маринетт, я купил тебе таблетки. Они там, — строгий голос отца разбивает эту тишину. — Утром принимай синюю, вечером — зелёную.

Девушка непонимающе смотрит на этикетку, Алья издаёт смешок.

— В смысле антидепрессанты? Я вам что, душевнобольная? — они застают ее врасплох, действительно в беззащитном состоянии. Ей хочется кричать, визжать, бить кулаками стены, чтобы угомонить бушующий ураган. Они действительно думают что она сумасшедшая? Что за бред? — Пап, — не веря собственным глазам, мотает головой, — Ты серьёзно? Какие мне таблетки?

Хочет кинуть банку с пилюлями куда-то в сторону, но слышит, как кто-то спускается по лестнице. Нет сомнений, что это Адриан, так что она вылетает в коридор со скоростью молнии, оставив семью в лёгком напряжении.

— Так было нужно, — спокойным тоном внушает миссис Чэн очевидное.