– Эрно, как у тебя дела? Ты как раз вовремя, – заметил Аймо, когда колокольчик над дверью возвестил о приходе нового посетителя.

– Здравствуй, дядя Аймо, – отозвался вновь пришедший, шурша веником. – Не думал, что раньше на полчаса – это вовремя.

Проработавший в кабаке, названном в честь горы, более тридцати лет, Аймо мог бы не глядя сказать, кто пришел: в деревне под Корвантунтури все друг друга знали в лицо и по имени. Обычно он прислушивался к шагам или звону колокольчика, но с Эрно этого не требовалось: он каждый раз отряхивал снег веником. За это Аймо его и любил.

– Ну, приди ты как обычно, у меня бы уже закончились чистые тарелки, – Аймо тепло улыбнулся и поставил на барную стойку два стакана.

Парень закончил возиться с веником. Одетый в серую куртку, которая была ему явно велика, и выцветшие штаны с множеством заплаток, он чувствовал себя не в своей тарелке под взглядами посетителей. Впрочем, едва ли их одежда была более презентабельной.

– Не терпится приступить к работе, а? – окликнул парня Аймо, когда тот уже собирался прошмыгнуть на кухню. – Перед тем, как начнешь, составь мне компанию.

– Как скажете, – легко согласился Эрно. Мужчина пододвинул к нему один из стаканов. – Какао? Спасибо.

Покрасневшими от холода пальцами Эрно взял свой стакан и пригубил напиток. Теплый поток обжег горло и пустой желудок, а затем тепло разлилось по всему телу. Эрно довольно улыбнулся. Как же хорошо ненадолго перестать дрожать!

– Эрно, мальчик мой, – из-за негромкого гула парень не сразу расслышал, как дядя Аймо обратился к нему. Мужчина попивал свое какао, облокотившись на стойку так, что его осунувшееся лицо оказалось на одном уровне с не менее осунувшимся лицом Эрно. – Ты неплохо работал в последнее время. Я думаю, пришло время повысить тебе зарплату.

Эрно чуть не подавился напитком. Повышение? Это потому, что он пришел раньше?

– В самом деле, дядя Аймо? Спасибо!

– Ну, что ты, сынок! Ты это заслужил, – одобрительно покивал Аймо, пряча улыбку в кружке. – А еще, думаю, ты заслужил это.

Эрно повернулся к мужчине как раз тогда, когда тот вытащил из-под стойки вязаный красный шарф. Как, это еще не все сюрпризы на сегодня?

– Надеюсь, теперь ты будешь сразу приступать к работе, а не бездельничать у котла по десять минут, – сказал Аймо, отдавая подростку подарок. Огромное пятно с краю, скорее всего, от пролитого пива, Эрно проигнорировал. – С наступающим Рождеством, Эрно.

Рождество?! Как он мог забыть! И где теперь взять ответный подарок?

– О, дядя Аймо, не знаю, что сказать! – парень быстро сориентировался и сразу же обмотал шарф, похоже, из натуральной шерсти, вокруг шеи и зарылся носом в мягкую ткань. – Он потрясающий!

– Как насчет «и тебя с наступающим Рождеством, дядя Аймо»? – смеясь, ответил мужчина.

Ему хотелось, чтобы этот парнишка, которому слишком рано пришлось повзрослеть и многое преодолеть, хотя бы раз в году побыл ребенком. И теперь, глядя на то, как на его худом лице расцветает широкая улыбка, Аймо радовался и сам.

– И тебя с наступающим Рождеством, дядя Аймо! – радостно повторил Эрно.

– Вот и славно, мой мальчик. Теперь можешь приступать к работе, – кивком мужчина отпустил Эрно и повернулся к человеку, подошедшему к стойке с шестью пустыми кружками. Парень же поспешил скрыться от посторонних глаз за тяжелыми дверьми кухни.

Стоило ему остаться одному, улыбка постепенно исчезла. Шарф был повешен на гвоздь взамен взятого фартука. Спина привычно ссутулилась над раковиной, руки потянулись за мылом и губкой. За механической работой хорошо думалось.

Радость от полученного подарка вытеснили мысли о том, как пройдет Рождество в этом году. Честно говоря, Эрно был готов просто вычеркнуть этот праздник из своей жизни и воспринимать его в дальнейшем как очередной выходной. Но этот красный шарф, первый подарок от постороннего человека за три года, словно вырвал его из потока забвения.

Дядя Аймо принял Эрно на работу два года назад, когда парню было тринадцать. Он знал, что новый работник растет без отца и тащит на себе все заботы по дому, и потому сначала казалось, что Эрно просто пожалели. Но, как Аймо потом признался ему, его зацепило то, что Эрно всегда думал о комфорте других и соблюдал все правила: смахивал снег веником, надевал фартук и всегда старался быть вежливым.

А Эрно привык. С тех пор, как его мать стала пить, ему приходилось каждый день забирать ее из бара напротив заведения дяди Эрно и отводить домой. Дома – укладывать ее спать, готовить еду, заготавливать дрова, убирать снег. Раз в неделю – прибирать в доме, как умеет, а по вечерам баррикадировать дверь и засыпать под пьяные крики друзей матери. Иногда, чтобы их не злить, – что-то приносить к столу.

Парень вдруг поймал себя на том, что натирает уже абсолютно чистую жестяную кружку. Отставив ее на вытянутую руку, Эрно взглянул на свое расплющенное отражение. Бледная кожа с отметинами от прыщей, неровно подстриженные светлые волосы – но зато глубокие темные глаза и на удивление ровные зубы. А еще впалые щеки и синяки под глазами. Обычный подросток.

– Эй, Эрно, ты на себя глазеть будешь или посуду мыть? – одернул его Аймо, и до конца рабочего дня Эрно сосредоточился исключительно на посуде.

*   *   *

– На сегодня все, – удовлетворенно кивнул Аймо, провожая последних посетителей. Его кабак закрывался, и люди постепенно перебирались в заведение напротив, которое только начинало работать. – Ты закончил?

– Да, дядя Аймо, – из кухни Эрно вышел с уже привычным серьезным лицом взрослого. Мальчишка, который радовался подарку несколько часов назад, был забыт.

– Отлично. Тебе что-нибудь нужно? – заботливо спросил мужчина, гася лампы одну за другой, пока Эрно одевался и завязывал шарф.

Что мне может быть нужно, кроме целого выходного дня и прибавки к зарплате?

– Разве только чудо, – выпалил парень и тут же подумал, как бы дядя Аймо не рассердился.

Но, к его удивлению, мужчина не стал злиться. Напротив, он прервал свое занятие и повернулся к Эрно.

– Знаешь, мой мальчик, Рождество – это самое время для чуда, – произнес он так, что по спине парня пробежали мурашки. – Кто знает, может, ты встретишь самого рождественского козла.

Первый испуг прошел, и Эрно понял, что Аймо, скорее всего, хочет вновь заставить его радоваться празднику.

– Йоулупукки? Что ты, он ведь живет высоко в горах...

– Мы живем у подножия той самой горы, где, как говорят легенды, находится его Пещера Эха. Там он слышит желания детей всей Финляндии и всего мира, а в Рождество, говорят, голос звучит громче всего. Ты когда-нибудь загадывал желание для Йоулупукки, Эрно?

– Да. Однажды. Мне было восемь, и я попросил его, чтобы весь алкоголь на свете превратился в воду, а вместо этого получил теплую шапку с Микки Маусом. Он тогда только стал популярен, – как бы ни хотелось Эрно угодить дяде Аймо перед праздниками, он не мог заставить себя лгать. – Извините, мне пора идти. Увидимся после праздников.

– Увидимся, – махнул рукой Аймо уже после того, как за ним закрылась дверь.