Снег падал с неба такими огромными хлопьями, будто всерьез собрался превратить улицы в замерзшие белоснежные реки, изгибающиеся под ровными углами. Еще немного, и по ним на самом деле придется пробираться точно вплавь, разгребая в разные стороны руками от груди обжигающе холодные сугробы. Взмах правой - и вот можно продвинуться на несколько сантиметров вперед. Левой - и еще немного пространства отвоевано у снежной стихии.

А плавать Соня не любила. Точнее, не умела, а любить то, что не умеешь — сложно. Да еще и снег на дух не выносила. Так что плавание по снегу в точно не входило в список ее занятий на вечер. Вообще-то у нее в планах было просто лежать дома, в теплой кровати, и смотреть по телевизору трогательный фильм, желательно про любовь. Какой-нибудь такой, чтобы в конце непременно можно было всплакнуть от счастья за главных героев.

Но планы планами, а декабрь и напарница по работе внесли в него свои коррективы. Последний месяц в году, который вообще-то должен приносить чудеса и волшебство, а не непогоду и разочарования, обрушил на ее голову снегопад, заваливший все протоптанные за день тропинки. А Настя позвонила и "обрадовала", что заболела и не сможет выйти на смену. И слезно умоляла подменить ее пару дней. И не откажешь ведь — у самой сессия на носу, а вдруг и Соне понадобится лишний день на подготовку. Да и Настя девчонка хорошая, всегда прикроет спину на работе.

Поэтому на сегодняшний вечер Соне пришлось расстаться с уютной кроватью и выйти на мороз. Медленно продвигаясь по сугробам, искрящимся под неровным светом фонарей, она то и дело проваливалась в снег до самых колен и раздраженно пыхтела, проклиная его на чем свет стоит.

"И почему я не родилась где-нибудь в Калифорнии? Сейчас лежала бы у бассейна с коктейлем в руках, а не вот это вот все. Нет же, угораздило появиться на свет в Сибири. Не зря сюда людей в ссылку отправляли, ой, не зря..." — крутилось у девушки в голове, пока она понемногу преодолевала расстояние между своим домом и супермаркетом, в котором подрабатывала вот уже второй год.

Издав возглас — нечто среднее между победным кличем марафонца, пришедшего к финишу первым, и криком облегчения человека, вышедшего из леса после пяти дней блужданий по нему, — Соня добрела до служебного входа. Зубами стянула с руки перчатку и достала из кармана бейдж, которым открывалась дверь для персонала. Руки мгновенно заледенели и одеревенели, и проклятая карточка вывалилась из непослушных пальцев прямо в сугроб.

— Черт! Только не это! — Соня застонала и закатила глаза.

Сбросила с плеча сумку и, вновь натянув перчатку, опустилась на колени. Запустила руку туда, где осталось углубление от провалившегося бейджа. Сначала пошарила в сугробе кистью, но ничего не найдя, засунула руку по локоть, а потом и по плечо, изогнув тело под немыслимым углом. Дурацкий кусок пластика как сквозь землю провалился! А она уже действительно доставала кончиками пальцев едва ли не самой земли. Кажется, если постараться, можно даже ухватиться за травинки, погребенные под толстым слоем снега.

— Сонь, ты что ли? — Девушка так увлеклась поиском, что даже не заметила, как дверь служебного входа скрипнула, и на улицу выглянул парень.

Соня резко дернулась и бейдж, который она только что нащупала, снова выскользнул из пальцев.

— Да чтоб тебя! — выругалась она.

— Меня?

— Да не тебя, — отмахнулась девушка. — У меня бейджик в сугроб упал.

— Почему я не удивлен, Агафонова? — Брови парня скептически изогнулись, и он, запахнув на груди куртку, вышел на улицу. — Отойди.

Соня, кое-как вынырнув из глубокого сугроба, попыталась подняться, но только глубже увязла в снежном плену. Хрустящая холодная субстанция теперь была повсюду: набилась в сапоги, в рукава, попала под воротник пуховика и попыталась даже проникнуть в рот. Издав тяжелый вздох, парень едва ли не за шиворот одним рывком поднял Соню на ноги. А затем изящным движением фокусника с первой попытки вытащил из сугроба заветный бейдж. Девушка чуть зубами не заскрипела от злости, а вот снег на них все-таки скрипнул, тут же превращаясь в воду. Вот почему всегда так?

Соня вообще жила под девизом: "Если что-то не упало, не разбилось, не сломалось, или она не попала в дурацкую ситуацию, то день прожит зря". Те, кто ее хоть немного знал, с этим уже смирились, а самые добрые из них помогали, почти что не издеваясь - вот как ее сегодняшний спаситель.

— Спасибо, Паш, — проворчала она, принимая из его рук бейджик. Вроде бы помог, но девушка все равно злилась — хотя бы потому, что он в очередной раз стал свидетелем ее фиаско.

— Да не за что, — Паша махнул рукой. — А ты чего тут? Сегодня же Настина смена.

— Заболела она. Не предупредила что ли?

— Она ж мне звонила, а я ответить не успел, а потом не перезвонил, — с досадой хлопнул он себя по лбу и подытожил: — Вот блин.

— Она ее подменить просила.

— Понятно, — Паша поморщился и достал из кармана куртки пачку сигарет.

Вытащил одну и предложил взять девушке. Соня отрицательно покачала головой, и Паша, пожав плечами, убрал пачку обратно. С наслаждением прикурил и выпустил облачко белого дыма.

— Нам позарез ещё хотя бы один человек нужен. У тебя никого на примете нет?

Соня снова покачала головой и немного сдвинулась в сторону — так, чтобы сигаретный дым не летел прямо на нее. Паша, заметив ее робкое движение, тут же отвел руку с сигаретой так, чтобы ветер сдувал все в противоположное от них направление.

— Плохо, Сонь. Очень плохо. И в институте никого? Никому подработка не нужна что ли?

— Паш, ну ты что, правда думаешь, что я хожу по институту и спрашиваю у каждого, не нужна ли ему работа?

Парень ещё раз пожал плечами, как бы говоря, что понятия не имеет, чем там занимается Соня в здании университета. Девушка хмыкнула и продолжила:

— Может, мне ещё листовки по корпусам развесить?

— Отличная идея!

— Паш, ну ты серьезно что ли? — Соня едва не закатила глаза. — Ты у нас начальник смены, давай как-то сам.

— Да нет, — отмахнулся он, быстро сделав последнюю затяжку и выбросив окурок в сугроб. — Листовки отличная идея! Только мы их разложим в магазине. И вдруг какой-нибудь покупатель окажется тем самым сотрудником, которого мы ждём.

Паша явно воодушевился, а Соня лишь покачала головой. Его назначили на эту должность совсем недавно, каких-то пару месяцев назад. И складывалось впечатление, что лишь по одной простой причине: других кандидатов особо и не было. Паша не имел совсем никакого опыта управления коллективом, хоть в его подчинении и находились всего несколько человек. Поэтому самые простые и очевидные решения воспринимались им, как настоящий инсайт.

— Ладно, пошли работать, — заявил он таким тоном, будто это не он вышел на улицу покурить, а Соня, чье рабочее время ещё даже не началось. Надо же, вспомнил, что он начальник.

— Ага, — отозвалась она и первая пошла внутрь.

— Сонь, ну ты всё-таки поспрашивай у знакомых, — снова начал бормотать Паша ей в спину, видимо, обдумывая ещё один вариант, если листовки не помогут. Соня молча кивнула, и он продолжил: — Я тебе даже премию выпишу, если кого-нибудь приведешь.

— Чего это ты такой добрый? — она даже обернулась и подозрительно сощурилась.

— Я не добрый, я отчаявшийся. Работать совсем некому, а мне приходится закрывать собой все дыры. Отдохнуть хочу, — признался парень, сбрасывая с плеч куртку.

Он и правда за последний месяц помрачнел и осунулся. Тени под глазами стали привычными и уже почти не выделялись на фоне сероватой кожи. А взгляд выглядел все более потухшим и неживым — ему однозначно нужно было хорошенько выспаться. Он устало привалился плечом к стене, будто собираясь с силами и вымученно улыбнулся.

Соне стало искренне жаль его и даже захотелось приобнять и погладить по широкой спине или голове, покрытой коротким ёжиком светлых волос. Паша был старше девушки всего на несколько лет, поэтому они быстро нашли общий язык. Весёлый и общительный парень легко находил подход к каждому, а Соне он нравился за такие редкие качества, как искренность и умение видеть в в людях хорошее. И когда они ещё были напарниками, то смены с ним девушка любила больше всего — за разговорами обо всем и ни о чем и несмолкаемым смехом ночи пролетели быстро и легко.

А Пашино повышение все изменило, и теперь он больше хмурился, чем смеялся. А ещё каждую рабочую смену собирался уволиться, больше, конечно в шутку, чем всерьез, но те, кто знал его достаточно хорошо не могли не заметить перемены в нем.

Соня сочувственно улыбнулась и похлопала его по плечу. Высокий и широкий в плечах парень, которого Соня была почти втрое меньше, напоминал сейчас большого ребенка с бицепсами, которые она едва смогла бы обхватить двумя руками и сорок пятым размером ноги.

— Держись, друг, — постаралась поддержать его она. — Я спрошу, обещаю. Может, кто и захочет подработать.

— Спасибо, Сонь, ты лучшая! — он заключил ее в объятия и легко приподнял одной рукой.

— Я ещё ничего не сделала.

— А я и не говорил, что ты лучшая поэтому, — Павел лукаво ей подмигнул и, мягко опустив на пол, направился в сторону подсобки.

Соня усмехнулась ему вслед. Она знала его уже давно, чтобы понимать — за этими комплиментами и намеками нет никакого подтекста. Это просто его привычная манера общения со всеми девушками, а особенно с Соней. Потому что поначалу такие фразы заставляли ее смущаться и "мило краснеть", как заявлял парень. Это уже потом у нее выработался иммунитет к таким шуточкам, и она перестала воспринимать их всерьез.

Помахав в знак приветствия девушке за кассой, Соня направилась в раздевалку. Тяжело вздохнула в предвкушении рабочей смены. Выкладывать товар на полки было совсем не сложно, но очень утомительно, особенно ночью, когда больше всего хотелось спать, а не перебирать пакеты молока и палки колбасы.

Но совесть не позволяла Соне брать у родителей денег больше, чем было необходимо на съем квартиры, а ее крошечной стипендии никак не хватало на все остальное. Поэтому и приходилось выходить хотя бы десять ночей в месяц, а работа в ночную смену давала возможность совмещать ее с учебой.

В небольшом помещении, заставленном металлическими кабинками, она скинула верхнюю одежду и повесила ее в шкафчик. Туда же затолкала сумку, а потом расправила примявшийся под пуховиком теплый свитер. Собрала темные волосы в неаккуратный пучок на голове, чтобы не мешались и не лезли в лицо. Напоследок улыбнулась своему отражению в потемневшем от времени зеркале, подбадривая сама себя. И привычным движением засунув наушники в уши, а телефон в задний карман джинсов, вышла в торговый зал.