Пожилой мужчина, чье лицо украшено морщинами и глубокими шрамами, а на устах застыла полуулыбка, начинает говорить и весь класс замолкает. Даже и не подумаешь, что всего пару минут назад в классной комнате был невыносимый шум: громкий смех, сплетни, воодушевленные рассказы о проведенных каникулах. Этот старый сонсэнним, Чхве Хичоль, оказывал сильное влияние как на первогодок, так и на третьегодок. Вся старшая школа уважала его и боялась, наряду с суровой внешностью у учителя был грубый, холодный голос. Он создавал впечатление занимающего высокую должность военного. Обычно все смотрели только на него и слушали даже плюющие на мнение старших бунтари, но не сегодня. Рядом с ним стояла хрупкая по телосложению девушка, которая с первого же шага завладела вниманием школьников и дело было не только в смазливой внешности. Многие смотрели то на парня, что сидит на задней парте и сохраняет зрительный контакт с новенькой, то на новоиспеченную одноклассницу, что была очень похожа на местного красавчика. Точнее, они были как две капли воды. Девушка еле сдерживала себя не заснуть на месте, так как нашла шикарный макси и читала взахлеб всю ночь. Утренняя нудная речь сонсэннима была просто адской мукой для брюнетки, ей хотелось поскорее сесть на свое место и от души поспать. Когда Хичоль-сонбэним закончил, представительница прекрасного пола произнесла привычное приветствие:

— Меня зовут Мин Юнджи. Приятно познакомиться.

Были те, кому сразу не понравилась новенькая, так как они питали зависть, смешанную с ненавистью к ее братцу, другим она была интересна, ибо женская версия местного хулигана не может быть простой, а третьим было просто плевать. Когда Чхве Хичоль предложил ученицей сесть за любую парту, некоторые люди, в частности женская половина, напряглись из-за неприязни к Мин старшему. Юнджи — новая, другая личность, а не её брат. Но кого это волнует, когда всё, кроме длинных темных волос, небольшой разницы в росте и школьной формы напоминает об этом холодном принце, из уст которого выходили не сладкие для наивных личностей речи?!

Из-за сонного состояния девушка не заметила гневных взглядов в свой адрес и просто плюхнулась на предпоследнюю парту. Веки потежелели, а от длинной речи уже учителя географии, Ким Донхена, а не директора Чхве и вовсе захотелось убиться об стену. Незаметно для себя она задремала, однако «тихие» обсуждения её личности местных сплетниц, чей язык имеет длину три метра, медленно, но верно, начинали раздражать, нарушая нервную систему.

— Она так похожа на Юнги-оппу, что я сначала подумала, будто мне почудилось! — «шептала» одна.

— Да-да! Ах, мне кажется, дружная компания наших парней точно влюбяться и эта девушка заграбастает всех красавчиков «Сэйко», — вставила свое язвительное мнение другая.

— А мне казалось, что все они – геи, — не к месту сказала, вероятно, яойщица.

— Я всё слышу, — прорычала Юнджи, не в силах слышать эти бабские теории, отчего те замолкли, но одна из них всё же добавила: «даже по характеру». Её не бесили сравнения с братом-близнецом, она даже копировала его поведение, чтобы иметь больше схожестей. Оппа был для нее кем-то вроде кумира, но уже после того, как к ней пришло озарение, всё изученное стало чем-то привычным, обыденным.

Парень без стеснения сканировал сидящую спереди девушку. Его милая, маленькая сестренка. Его. Однако младшая была то ли слепа, то ли глупа, но не замечала такого взгляда. Юнги не понимал, что чувствует к своей мелкой сестричке, но ему не нравились парни, что крутились возле его, его и только его Юнджи. Когда он приезжал в Дэгу, то хотелось запереть маленькую Джи, чтобы никто даже не смотрел на нее. Парня сводили с ума собственные мысли, однако юноша сдерживался. Использовал чужое тело, чтобы хоть на время забыться. Но стоит ему взглянуть в зеркало, то в голове всплывают очертания хрупкой, плачущей девочки, что крепко прижимается к нему. Она не хотела отпускать мальчика. Она единственная, кто любила своего непутевого братца всегда.

— Юнги-оппа, покажи мне кабинет английского, — нежный голосок той, что занимает все его мысли с самого приезда в Сеул возвратил брюнета на землю. Он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой и взяв крохотную руку, повел по привычной дороге. Маленькая принцесса снова сменила серый на свой любимый оранжевый цвет. Когда он только переехал в мегаполис, все казалось чужим, ледяным и равнодушным. В классе многие сторонились его и только сообщения младшей Мин спасали от отвратительного одиночества. Каникулы, когда ему  разрешалось поехать в родной город были спасением, а очень милая, такая знакомая, искренняя, чистая улыбка была кислородом, то, ради чего стоило продолжать жить, несмотря на местных задир, безучастного взгляда отца и изменяющую ему с собственным «другом» девушку. Когда Юнджи находилась в объятьях парня, то он чувствовал, будто уходит от того грязного, ядовитого мира. Находиться в своем мини-рае.

— Юнги-хё-ён, я слышал, что ты сегодня переоделся в девушку и называешь себя Юнджи, — подбежал какой-то парень с широкой улыбкой и сразу подпрыгнул, обнимая своего друга. Остальные же, как их называет сам Юнги, «оболтусы» шли чуть медленнее и не скрывали свой очень громкий смех.

— Чон Чонгук, — прошипел Мин, дав подзатыльник макнэ. Тяжелый взгляд упал на еще шестерых, что гордо называли себя друзьями «дедули Шуги».

— Вау, такая милашка. Прям как мой Сахарок, — подарив лучезарную улыбку, потискал щечки сестренки шатен с вытянутым лицом. Юнджи смутилась, но её уши вполне отчетливо услышали слово «мой» и яойное сердечко екнуло, но при этом одновременно что-то неприятно сжалось.

— Хосок, — мрачно отозвался Мин старший, прижимая к себе миниатюрную Юн-Юн, чем вызвал подозрение и недопонимание со стороны парней. Девушка же всеми силами пыталась не показать виду, но притронувшись к щекам поняла, что те стали теплыми, а это означало одно — она покраснела. Почему-то малая краснела лишь тогда, когда заболеет, но хоть лицо и не окрашивалось в цвет брюквы, оно сильно пылало, чем выдавало смущение. Тесная близость с старшим братом вызывала те самые «запретные» мысли, о которых не стоит знать самому Шуге. Ей всегда хотелось больше. Почувствовать идеальные розовые губы на своих потрескавшихся, жгучее нежную кожу дыхание, переступить грань дозволенного между родственники. Возможно, она слишком зависима от своего оппы. Возможно, это чувство возникло из-за того, что ей не с кем сравнивать юношу. Всё возможно.

— Та-ак не честно! Ты учишься в одном классе с Юнджи-нуной, дай мне с ней побыть, — нагло заявил макнэ и быстро взяв руку Мин, побежал подальше от растерянного хёна. Тот не сразу понял, что произошло, но когда пришло озарение помчался за надоедливым донсэном и сестренкой. Обычно Юнги не любил бегать, однако даже спортивный Чонгук не смог убежать от разъярённого хёна.

— Йа, мои милые хёны, помогите мне! ТэТэ-хён, я же люблю тебя, не дай злобному Сахарку обидеть милого Чонгукки, — кричал Гук, оставив Юнджи как приманку, подбегая к ржущим парням.

В итоге из-за этой перепалки их всех оставили после уроков.

— Почему я должен отдуваться за остальных? Я же тихо мирно стоял, никого не тро...

— Ты ржал громче всех, Джин-хён. Я вообще только из-за твоего смеха смеялся, — возмутился Джун.

— Да-да, — поддержал его Хосок, — кстати, вот что у меня есть.

Вытащив телефон, он включил записанный на диктофон смех Сокджина и Ким Намджун сразу же начал во весь голос смеяться, что подхватили и остальные, даже новенькая в их компании девушка.

— Кстати, у меня же есть ор Хосок-хёна, — заявил Ви и находившиеся в помещении ребята сразу же пооткрывали рты. Тэхён, конечно, и был 4D личностью, но зачем ему понадобились крики Хоби — одна большая загадка.

— Идиоты, — буркнул Юнги и направился к выходу, потащив за собой мелкую. Но когда начались возмущенные возгласы, продолжил: — Я уже собрал и выкинул весь мусор из этого гребанного кабинета. А вот Юнджи хорошо постаралась, поэтому она пойдет со мной. Это из-за Чонгука она тут, значит, этот донсэн выполнит работу за двоих.

Они шли по длинному коридору и девушка чувствовала, как горят её щеки. Он не отпустил руку. Юнги еще крепче сжал её.

— М-можно, — разрушила тишину Мин. Встретившись с взглядом, выражавшем недоумение, дополнила: — отпускать мою руку. Это слишком смущает.

Брюнетка отвернулась и закрыла свободной рукой лицо. Парня тронул этот жест, он повернул девушку к себе и в тот же миг его сердце увеличило ритм. Или наоборот, остановилось. На каникулах, когда Юнги приезжал домой он сдерживался, еле как, но мог. Но теперь Юнджи будет всегда рядом. Она будет жить в их с отцом доме. Воображение создало картину, как сестренка снимает с себя одежду, обнажая прекрасное тело. Были, конечно, изъяны, но именно не идеальность делало её такой идеальной. Не тронутое пластическим хирургом исключение. Натуральная безупречная красота Юнджи.

— Эти слова, возможно, тоже слишком смущающие. Но мне очень нравится такое выражение лица и я не хочу, чтобы кто-то другой, помимо меня, видел его, — прошептал Мин, убирая руку и притягивая девушку к себе. Парень не понимал почему, однако его руки дрожали. Всё внутри перевернулось с ног на голову. Его перевернутый рай. Он словно попал в другое измерение, где ослеп. Его глаза могут видеть только свою малышку. Она облизала свои пересохшие ярко-розовые губки, которые ни разу не красила помадой. Теперь дрожь пробралась во все клетки юноши. С каждой секундой они приближались друг к другу ближе. Тик-так. Когда Юнджи неуверенно поддалась вперед, неумело накрыв своими губами чужие, Юнги боялся, что сердце вырвется из груди или просто взорвется. Она тоже хотела этого. Она ответила взаимностью. Она тоже хочет этого.

— Ах, — послышался знакомый голос, — ...уеть.

Пара резко отстранилась друг от друга. В ошарашенного парня стрельнул резкий, недовольный взгляд хёна. Юнджи смущена. Юнги в гневе.

— Чон Чонгук, блять!

the end.

От автора:

Я пока неуверена в этом фанфике, поэтому написала что-то вроде ваншота. Если понравилось — отпишитесь в комментариях и, тогда, может быть, я напишу полноценный фанфик.