Переводчик: Tardisliss

Редактор: MihAsya

"Иди сюда... Давай немного расслабимся", - он говорит соблазнительным тоном, от которого меня бросает в дрожь.

Я медленно двигаюсь к нему, словно испытывая сильное влечение. Я понимаю, что мы уже близко. Я сажусь на него сверху, зарываюсь лицом и прижимаюсь к его груди, как котенок... Я полностью отдаюсь ему.

"Мне очень жаль", - говорит он мне.

Кажется, у него было особенно хорошее настроение. Его руки гладили мою спину, его лицо нежно ластилось о мою щеку, а длинные пальцы другой руки скользили в мой чувствительный канал, который был забыт почти на месяц, напуганный его вторжением.

"Опять тугой, мой Нонг. Почему ты такой тугой? Словно человек, который ни с кем не был никогда... Интересно, не слишком ли долго я тобой пренебрегал?"

Все время, пока он говорил, его длинные пальцы безостановочно ласкали мою чувствительную внутреннюю стенку - от одного до двух-трех пальцев. Он был очень хорош в этом, делая совсем не больно, и чем больше я расслаблялся, тем больше он касался моих чувствительных мест. Когда его пальцы прошли там, я издал громкий стон страха.

"Ах... не... Кхун Пхам... а... а... а... а... да... не надо".

Я обнял его за шею, крепко прижимаясь, слезы текли по моему лицу, пока я снова и снова сжимал и расслаблялся, пока не довел себя до блаженства. Но он не давал мне так быстро кончить, хотя и казалось, что я умру от бешеных движений его пальцев.

"Знаешь, что ты делаешь не так?" - он вдруг перестал двигать пальцами и спросил меня.

"Что... что?" - мучительно спросил я, желая большего, но он отказался дать мне это.

"Ты совершил ошибку".

"Я... что ты делаешь... а... а... Кхун Пхам..." - когда я собирался заговорить, он снова и снова надавливал на заветное место, пока я не вздрогнул.

"Почему ты не пошел в кондо вчера вечером?" - спросил он тихо, но его пальцы все еще мучали меня.

"Я... я не... ах... я плохо себя чувствовал", - напрягшись, произнес я хриплым голосом.

"Что с тобой случилось?"

"Ам... боль... голова... ах...", - он хотел, чтобы я ответил, и безжалостно мучил меня в наказание.

"Ха, хоть я и летел обратно, но я очень устал, мне пришлось несколько часов пробыть в спортзале. Как ты собираешься отвечать за это?"

Услышав от него эти слова, я немного занервничал, потому что меня охватило беспокойство: неужели он действительно вернулся прошлой ночью? Но я упрямо отказывался идти к нему. Как удачно, что он решил пойти в спортзал, а не наслаждаться сном с кем-то другим вместо меня.

"Я... я... я не хотел", - бесхитростно сказал я.

"Этого недостаточно. Ты пропадал с этим ничтожеством почти весь день. Я тебе больше не интересен, да?"

Когда Кхун Пхам сказал это, я вздрогнул. Откуда он узнал, что я был с Пи'Порше? Он сам туда ходил или кто-то следил за мной?

"Я... я пошел на работу... на неполный рабочий день... Ах... Кхун Пхам, я не знал, что ты вернулся. Мне очень жаль..."

Я не успел ничего больше придумать, как тонкие пальцы стали терзать меня так сильно, что я едва мог продолжать говорить.

"Эй, разве ты не лжешь мне и не пытаешься избегать меня?"

Не могу поверить, что он знал... но я никогда не признаюсь в этом.

"Ох... нет".

На самом деле, я не имею права жалеть себя, такой скромный должник, как я, может сделать все, что угодно.

"Все в порядке, из-за твоей недавней травмы я оставлю все как есть. Но теперь ты должен удовлетворить меня".

Когда он заговорил о моих травмах, это было похоже на открытие свежей раны внутри меня. Мое сердце сжалось. Глубокая боль пронзила меня, и я не мог дышать. Я закрыл глаза и зарылся в его широкую грудь. Он надавил на чувствительное место в моем заднем проходе. Я так нервничал, что не выдержал, терпеливо закусил губу и больше ничего не говорил.

"В чем дело...? Нонг Кан..."

Он, должно быть, знал, что я все еще обижен, судя по его мягкому голосу, который я редко слышал. Кхун Пхам приподнял мое лицо, чтобы я мог заглянуть ему в глаза, но я не смог прочитать смысл в его взгляде.

Он был холодным человеком, его глаза всегда были спокойны и лишены эмоций, за исключением тех случаев, когда мы занимались сексом. Тогда они темнели от вожделения и безумия. Но я никогда не чувствовал большего, даже когда все заканчивалось, в его глазах было лишь легкое удовлетворение, которое он показывал мне, когда я достаточно хорошо справлялся.

Если бы глаза были окном сердца, то, несомненно, оно должно быть полностью закрыто, чтобы никто не увидел того, что он скрывает внутри себя, ведь его защищает огромная стена. В отличие от меня, каждый раз, когда он смотрел бы на меня, он видел бы глубокую любовь, которую я скрываю и которая покрыта огромной страстью, а я также обожал бы его, как дурак. Теперь же, когда он смотрит на меня, он видит глубокую печаль, погруженную в боль.

Я отвел взгляд и снова опустил голову. Но он, похоже, не согласился, приподнял мой подбородок и мягко подтолкнул кончик своего подбородка вверх, прижимая ко мне свое прекрасное лицо. Я закрыл глаза, когда мои губы прильнули к его губам. Кхун Пхам слегка прикусил их, словно дразня, прежде чем проникнуть глубже. Но затем он провел своим горячим языком по моим губам.

Я целовал его не в первый раз. Но впервые он, кажется, будто влюбился в меня. Благодаря его тонкому языку, в моем животе проснулись ощущения, подобные тысячам порхающих бабочек. Его горячий, чувственный язык ласкал меня в таком интенсивном ритме, что у меня перехватило дыхание. Нижняя часть моего тела напряглась, даже не тронутая и не вставленная, и тогда я занервничал, как будто через некоторое время я коснусь края блаженства, но оно еще не наступило.

Я попытался плотнее прижаться к его телу, пытаясь прижать свой чувствительный член к его животу, чтобы освободиться. Но Пхам был достаточно груб и не давал мне двигаться, пока, наконец, мне не пришлось легонько шлепнуть его, тогда он остановился.

Кхун Пхам оттянул губы и с улыбкой посмотрел на мой припухший рот. Я злился и стыдился того, что он снова дразнит меня, я знал, что он наказывает меня так, как действительно сказал. Но если он оставит меня в таком состоянии, то я должен...

Наконец я решился на самый безрассудный поступок, который только приходил мне в голову: я схватился за его член, который полностью эрегированный вонзался в мое бедро, а затем с помощью жидкого мыла полностью смазал его. Я медленно опустил бедра и ввел его в себя. Он слишком большой, сколько бы раз мы ни занимались этим, я все еще не могу привыкнуть к его большому размеру, ведь он слишком велик для тайского мужского стандарта, поэтому, если я не подготовлюсь, как следует, мне придется каждый раз рвать плоть травмируя себя.

Но мне слишком трудно опуститься на него... Давление его члена заставляет меня медлить. Мое тело дрожит, потому что мне приходится сжиматься, испытывая боль. Кхун Пхам злился, видя мои неуклюжие действия.

"Нет... Мне уже холодно, сколько еще ждать...?" - шутит он.

Кхун Пхам просто отказывается помочь, но он сделал что-то жестокое, двигая рукой, чтобы спровоцировать мой член, пока я не упал на его грудь из-за дрожи в теле и случайно не уронил свое тело, похоронив большой член до самого корня внутри меня.

"Ах... Черт!"

Я безутешно закричал, испытывая одновременно боль и жжение, как будто меня пронзили насквозь одним толчком. Слезы текли к моему горлу, я обнимал Кхун Пхама за шею, продолжая задыхаться от боли.

"О, я чувствую, что ты становишься все горячее".

Он все еще не переставал дразнить меня, но голос мужчины начал дрожать, когда я сжимал его, пока он не задышал тяжелее от желания.

У него очень плохо получается использовать этот метод, чтобы запугать меня. Хотя втайне я чувствую себя оскорбленным им, но не могу ничего сделать, кроме как удовлетворить его.

Когда мое тело начало приспосабливаться, я попытался встать, используя его широкие плечи в качестве опоры. Начиная ритмично поднимать бедра, обхватывая его, и, зная что это, здоровяк издал тихий стон удовлетворения.

Я скакал на нем все быстрее и быстрее, пока вода не стала почти плескаться через край джакузи, и чем больше я двигался, тем жарче и жарче становилось. Но как будто этого было недостаточно, чтобы удовлетворить его, вскоре он схватил меня за бедра и стал двигать моей талией с таким жестоким ритмом, что я издал почти нечеловеческий стон, зарывшись в его объятия, а затем задвигал собственным членом в поисках блаженства.

Теплая вода вокруг нас создает другую атмосферу, звук движущейся воды и плеск, учащенное дыхание и громкие стоны в ванной вызывают странное чувство возбуждения. Хотя мы уже занимались этим в ванной в Италии, но тогда у меня болела рука, и я не чувствовал всего, как сейчас, когда мы позволяли нашим телам двигаться в синхронном ритме, как сумасшедшие, пока мы оба счастливо не проваливались в страну грез.

"Ах... Нонг Кан... Ты хочешь заставить меня влюбиться в тебя", - сказал Кхун Пхам, поглаживая рукой мою спину, чтобы успокоить меня.

Я так устал и взволнован, что не могу ничего сказать. У меня не было сил подняться с его груди. Несмотря на то, что наши тела были прижаты друг к другу, его огромный, немного ослабевший член все еще пульсировал во мне. На самом деле мне нравится, когда наши тела соединены таким образом, потому что я чувствую, что он мой и я принадлежу ему.

"Не трать силы, давай лучше пойдем в комнату, а то ты заболеешь".

Кхун Пхам увидел, что я не реагирую и продолжаю прижиматься к его груди с закрытыми глазами, он легонько сжал мою попку и предложил мне встать из воды.

"У меня нет сил", - неуверенно сказал я.

Ноги и все тело затекли, я был похож на котенка у него на груди и верил, что у мужчины сейчас хорошее настроение, поэтому быть со мной ласковым.

Но такие мои действия пробудили в нем самый глубокий мужской инстинкт, потому что от удовольствия, ощущая трение его тела мой собственный член начал напрягаться.

"А... Кхун Пхам".

Я тут же испугался, так как ощущение вернувшегося напряжения вновь заставило мое тело возбудиться, и я почувствовал, как этот гигантский член начал увеличиваться. Когда он находился внутри меня, не пробудившийся полностью, мне было комфортно, но по мере его роста мое тело словно разделяли пополам.

"Ха, ты умоляешь меня? Нонг Кан", - сказал он хриплым голосом и толкнул меня в наклонную позу, позволяя уцепиться за край джакузи, а сам быстро переместился за спину и начал двигаться во мне, то неглубоко и быстро, то медленно и сильно.

Он был таким мощным, что мне пришлось крепко держаться за бортик ванны, чтобы мое тело не соскользнуло вниз. Чем больше я напрягался, боясь упасть, тем крепче держался. Кхун Пхам стонал все чаще и чаще, его дыхание стало прерывистым, затем он опустил одну руку, чтобы ритмично поиграть с моим возбужденным членом, а другой обнял меня за талию. Таким образом, он прижимал меня к себе, и я не мог так упасть.

Затем я почувствовал внутри себя такую горячую жидкость, что теплая вода, в которой мы находились, показалась холодной. В тот же момент я тоже вырвался на свободу, вспыхнув как спичка. Так история любви в ванне была окончательно завершена.

На этот раз Кхун Пхам дал мне принять душ, чтобы вымыться, затем надел на меня большой банный халат и отнес в постель. Затем он пошел в гардеробную и переоделся. Он вышел в футболке и простых брюках, его красивое лицо было безупречным и расслабленным, слегка влажные волосы, спадающие на глаза, делали его намного моложе, если бы я не знал его возраста, я бы подумал, что ему нет тридцати.

"Ты хочешь поесть, прежде чем оденешься?" – поинтересовался он, когда закончил одеваться, и подошел ко мне.

"Ох... Все в порядке... Я хочу сначала одеться", - застенчиво сказал я.

Теперь, когда он был полностью одет и пережил чудесную бурю, мы с ним снова стали боссом и должником, я был скромным, как всегда.

"Почему ты должен одеваться именно сейчас?" - спросил он, как будто говорил о погоде.

Но, черт возьми, он уже трижды проделывал это со мной в ванной. Если он так говорит, значит, он сделает это снова, верно? Услышав это, я захотел притвориться, что умираю. Но я остановил себя, зная, что, что бы я ни сделал, я не выживу, поэтому я сел и поднял глаза, чтобы посмотреть на него.

"Мне нужно одеться, или вы хотите еще прямо сейчас?"

Вечером Кхун Пхам пригласил меня на ужин на открытый балкон пентхауса. Еда была расставлена аккуратно и роскошно, как будто я находился в шикарном ресторане с различными панорамными видами. Изгиб реки Чаупхрая выглядел прекрасным, словно сон. Потрясающий вид с этого ракурса ничем не отличался от обеда на крыше роскошного отеля.

Одетый в мягкую футболку и длинные брюки, я последовал за Кхун Пхамом и немного нервно сел рядом с ним. На самом деле в этот момент я чувствовал себя так же, как и тогда, когда мы были в Италии. Это было похоже на возвращение к тем единичным моментам, когда он относился ко мне с добротой. Но разница в том, что теперь я не могу наслаждаться или удивляться тому, что он может мне предложить, потому что опыт научил меня, что как бы хорошо он ко мне ни относился, в конце концов, всегда будет вдвойне больнее. Чем лучше он ко мне относился, тем больше он меня пугал....

"Сегодняшнюю еду заказала Биу. Она сказала, что это то, что тебе нравится", - сказал мне Кхун Пхам, когда увидел, что я сижу тихо и даже не смотрю на то, чем он меня сегодня кормит.

Я определенно боялся, что это будет рыбная или вегетарианская еда, потому что именно ее любит мой брат, и в этом случае я чувствовал бы себя хуже. Но оказалось, что это не так...

Кхун Биу действительно знает меня, потому что при одном только взгляде на большой кусок хорошо приготовленного стейка у меня текут слюнки, потому что снаружи он идеально прожарен, а внутри имеет средне-розовый цвет, что мне очень по вкусу.

"Тебе нравится есть мясо?" - с улыбкой спросил меня Кхун Пхам.

Наверняка он видел, как блестят мои глаза, а на лице застыло выражение голодавшего ребенка.

"Да... но я ел его всего пару раз, потому что он довольно дорогой", - честно признался я.

"Мой повар готовит вкусную еду, он очень хорошо жарит мясо. Но лучше всего есть говядину А5 Кобе в Японии", - сказал Кхун Пхам, разрезая мясо в знак того, что можно приступать к еде.

Я ззял нож и вилку, чтобы нарезать мясо на небольшие кусочки. Восхитительный аромат мяса, а затем ощущение его мягкого вкуса, почти тающего во рту, - это лучшее, что я когда-либо ел в своей жизни. Я не знаю, насколько хороша говядина Кобе А5, но должен признать, что это, без сомнения, самое вкусное блюдо, которое я когда-либо пробовал.

"Это очень вкусно".

"Если тебе нравится, съешь все. Еще вкуснее в паре с красным вином", - сказал Кхун Пхам и налил красное вино в высокий бокал.

Это напоминает мне последний раз, когда мы ужинали вместе, но там мне пришлось есть рыбу с белым вином. Теперь я ем то, что нравится именно мне. Если есть мясо и запивать его красным вином, все становится еще вкуснее. Атмосфера была комфортной, поскольку наше молчание позволяло нам чувствовать себя расслабленно. Не зная, сколько вина я выпил, потому что оно было таким сладким и вкусным, что я пил его с удовольствием. Я вдруг понял, что пьян, потому что, когда я хотел встать, чтобы вернуться в дом, я пошатнулся и слегка хихикнул.

"Маленький пьяница", - пошутил Кхун Пхам, придя мне на помощь.

Теперь я чувствовал, что не контролирую себя, и сделал то, что всегда хотел сделать: обнял его за шею и нежно прижался к его груди.

"Я не могу идти", - просто сказал я.

Он понял, поэтому с легкостью поднял меня с пола и понес в спальню. Не знаю, почему он так повел себя со мной, неся на руках к кровати, ведь он долго был с красивой женщиной в Италии, возможно, потому, что беременная женщина не могла удовлетворить его глубокие желания.

Возможно, сейчас ему было наплевать на ту женщину, потому что в данный момент он вел себя как голодный мужчина, который все еще хочет секса, хотя мы уже несколько раз занимались этим в ванной, он все еще не давал мне покоя.

По возвращении моего тела в комнату, после того как я съел свой большой кусок мяса и выпив дорогого вина, мы начали сжигать калории с помощью долгого и страстного секса.

Теперь он обнимает меня и проворно входит и выходит из меня, пока мы обмениваемся вздохами. Его язык ласкает всю мою грудь и шею, его руки блуждают по всему моему телу, и каждое его прикосновение, каждая ласка заставляют меня не сомневаться в том, как сильно он наслаждается сексом со мной.

Кхун Пхам любит, чтобы я громко стонал его имя, что, возможно, по пьяни или еще по какой причине, заставляло меня неустанно сладко выкрикивать его имя. Через мгновение мои эмоции перешли в эйфорию, утопив меня в любви до того момента, когда мы оба выпустили горячую жидкость освобождаясь. Внезапно, когда эмоции захлестнули меня, я случайно выпустил слова, которые так старательно пытался скрыть, и выкрикнул их.

"Ааа... Я люблю тебя... Я люблю тебя".

Не знаю, услышал меня Кхун Пхам или нет, но он крепко обнял меня, прижав к своему потному телу. Его ослабевший член снова начал твердеть. Несмотря на то, что мгновение назад он освободился, моя любовь к нему снова влилась в мою душу, заставляя меня стонать до хрипоты. Но на этот раз он не давал мне освободиться, пока я не смог сдержаться и не заговорил.

"Я люблю тебя, ааах... Я люблю тебя... Я люблю тебя".

Только тогда он выглядел удовлетворенным и позволил меня наконец-то дойти до конца блаженства. Он услышал меня, и все еще хотел услышать это снова. Но он не показывал и не реагировал на мои слова, он просто обнимал меня и баловал все больше и больше с каждым словом любви, которое слетало с моих уст, пока я почти не задохнулся от счастья.

Даже когда я засыпал от усталости, я продолжал шептать эти слова любви без остановки, как лунатик.

На следующее утро я проснулся, и все тело болело так, словно меня раздавила машина, и я едва мог пошевелиться. Я попытался медленно подняться и растерянно огляделся по сторонам.

Я все еще в комнате Кхун Пхама, но все уже убрано, простыни свежие и ароматные, не осталось никаких следов нашей бурной битвы. Даже мое тело было чистым и комфортным, словно после душа, одежда цела, словно то, что произошло прошлой ночью, было лишь сном. Но следы его пребывания на моем теле, включая боль, которую я испытывал, и жжение в том самом месте, давали мне понять, что наша история произошла и что она была абсолютно реальной.

При мысли о прошлой ночи мое бледное лицо вспыхнуло. Несмотря на то, что я был пьян, я помню... Я случайно признался ему в любви.

Я знаю, что ему, скорее всего, все равно, и он даже может найти это забавным. Но сейчас я не могу ничего сделать, кроме как притвориться, что был пьян, и не помню о том, что произошло прошлой ночью.

Притвориться, что не помню, - это лучшее, что я могу сделать... чтобы Кхун Пхам не предъявил мне это и не растоптал мою душу снова.