Дженни

— Как ты думаешь, Дами действительно любит Индию? Или он просто играет в игру? — спрашивает Лиса.

Джису удрученно хмыкает.

— Если бы я знала, как отличить, моя жизнь была бы намного проще.

Мы сидим в нашей гостиной, едим попкорн и смотрим «Остров любви». Как истинные фанаты, мы разбираем все отношения на шоу и выясняем, добрые у парней намерения или нет.

— Смотри, как ты тоскуешь, — говорит Лиса, поддразнивая ее. — Эти гормоны во время месячных и впрямь заставляют тебя быть нараспашку.

— Попробуй следить за перепадами настроения Джина, а потом скажи мне, не чувствуешь ли ты себя как на эмоциональных американских горках, — отвечает она, поглаживая Лису по голове завязкой на запястье. — Его невозможно прочесть.

— Как человек, который давно знает Джина и с детства был свидетелем его международного террора, я говорю вам, что это совсем другое. Он никогда не был таким, — говорит Розэ, вклиниваясь в разговор.

— Да, но это хорошо или плохо?

Розэ бросает на Джису полный надежды взгляд.

— Я надеюсь на хорошее.

После весьма скалистого начала Сокджин и Джису недавно превратились из заклятых врагов во врагов с привилегиями. Вся эмоциональная зрелость Джина в романтических отношениях равна примерно размеру одного рисового зернышка, так что Джису проходит через это.

Она решила остаться с нами на ночь, чтобы провести время с подружками.
Я ковыряюсь в попкорне в своей миске. Я уже съела две полные миски и отказываюсь от третьей. В моей голове раздается знакомый пульс, и я знаю, что это означает, что голос не за горами. Сейчас он приглушен, но прорваться сквозь него можно лишь через несколько минут.

Все в порядке, это всего лишь попкорн.

Я сегодня три часа тренировалась.

Ты съела тот протеиновый батончик.

Голос пробивается в мое сознание со свирепостью белого человека, высказывающего свое мнение.

Тренер Крав взвесит тебя. Если ты окажешься тяжелее, кто знает, каким будет наказание. Придет папа, а мама напомнит тебе, как она в тебе разочарована.

Токсичные мысли крутятся в моей голове, а нервная энергия бурлит в моих венах. Я ковыряю кожу вокруг ногтей, пытаясь заглушить голос и сосредоточить внимание на чем-то другом.

— Дженни? — спрашивает Джису, ее голос звучит вопросительно.

— Прости? — говорю я, выныривая из своей спирали с задыхающимся смехом.— Я на секунду отвлеклась.

— Я просто спросила, что ты думаешь по поводу истории с Джином.

Внутренне я облегченно вздохнула. Это безопасная тема, которую я с удовольствием обсуждаю.

— Думаю, мне трудно найти другой пример парня, который был бы более одержим девушкой, чем он тобой, детка.

Она счастливо краснеет и опускает взгляд на свой телефон, но я вижу, что она все еще думает об этом, судя по тому, как она наморщила лоб.

— За исключением, может быть, Чонгука, — добавляю я, поддразнивая ее.

— Даже не думай об этом, Дженни, — ворчливо говорит Лиса.

— Или, раз уж я заговорила об этом, Чимин.

— Одержим желанием свести меня в могилу пораньше, возможно, — сухо отвечает Розэ.

— Не думай, что мы не заметили, как ты переписывалась с кем-то в последнее время, Дженни. Прежде чем ты попытаешься отрицать это, пожалуйста, знай, что каждый раз, когда ты это делаешь, на твоем лице появляется улыбка, — говорит Джису, поднимая бровь в мою сторону.

— Я улыбаюсь, когда переписываюсь со многими людьми, — защищаюсь я.

— Не совсем и не так сильно.

— У нашей маленькой Дженнифер есть тайный мужчина, — поддразнивает Лиса.

Розэ смеется на заднем плане, но бросает на меня взгляд, который говорит, что ты сама по себе.

— У меня нет тайного мужчины. Об этом не стоит говорить, я серьезно. — Лиса открывает рот, чтобы что-то сказать, но я меняю тему, прежде чем она успевает что-то сказать. — И я думаю, что Дами действительно любит Индию. Он был просто идиотом в Касе.

Лиса слегка ухмыляется, но, к счастью, понимает, что я не хочу говорить об этом, и прекращает разговор. Джису нажимает на кнопку «play», и мы продолжаем смотреть конец эпизода, но мои мысли уже в другом месте.

Войдя в спортзал и столкнувшись с видом обнаженного потного торса Тэхена, его вздымающейся от усилий груди, я на мгновение оглохла и потеряла дар речи. Мысли о том, как я слизываю его пот, провожу языком по его соскам и кусаю его шею, захлестнули меня.

Мне хотелось упасть на колени и умолять его трахнуть меня. Но как бы сильно я ни испытывала физическую потребность в нем, у меня была еще и гордость. Я не собиралась быть у него на поводу и ждать, пока он перестанет бороться с притяжением между нами.

Но я была на грани того, чтобы сдаться.

Единственный раз за последнее время я чувствовала что-то, кроме глубокой отстраненности, только с ним. Даже когда я провожу время со своими друзьями, тени затаились недалеко от меня, ожидая, когда я спущусь, как сейчас.

Он слишком возбуждает меня, слишком возбуждает, слишком расстраивает, слишком злит, слишком отвлекает, чтобы думать о чем-то другом.

— Я люблю Ташу и Эндрю, — говорит Розэ.

— Да, они милые, но я за превосходство Экиндов, — отвечает Лиса.

— Я думаю, они победят. Они такие милые, — говорит Джису, вытирая слезу с уголка глаза. Эти гормоны во время месячных действительно доводят ее.

— Я видела спойлеры, поэтому мои губы запечатаны, — говорю я им.

Джису зевает.

— Вы, ребята, можете продолжать без меня. Я немного отдохну, вернусь позже.

Мне требуется все, чтобы не пойти в ванную в то же самое время, чтобы избавиться от попкорна. Мне не нравится, что он засел у меня в желудке, словно кирпич, отягощающий меня.

Просто выйди, и тебе станет намного легче.

Я смотрю на экран и пытаюсь сосредоточиться на эпизоде. Внешне я уверена, что выгляжу так, как будто я поглощена сериалом. Внутри же я едва улавливаю каждое слово.

Стук в дверь застает нас троих врасплох, и мои мысли о ненависти к себе стихают. Розэ, Лиса и я переглядываемся, когда я достаю пульт и ставлю шоу на паузу. Мы никого не ждем.

Снова раздается стук, на этот раз громче.

—Иду, — окликает Лиса, направляясь к двери.

Она успевает приоткрыть ее на дюйм, заглядывая сбоку, чтобы посмотреть, кто там, когда Джин ударяет ладонью по двери и распахивает ее. Он врывается внутрь и направляется прямо в комнату Джису, не бросив ни единого взгляда в нашу сторону. Он распахивает дверь ее спальни так, словно она принадлежит ему, и захлопывает ее так громко, что стены дребезжат.

Мы втроем застываем на пару секунд, бокал Розэ комично поднят на полпути ко рту.

Лиса смотрит на нас через плечо.

— Что это было?

— Должно быть, он не в восторге от того, что она нарушила правило ночевки, — комментирует Розэ.

Джин манипулировал Джису, чтобы он шесть недель ночевала у него дома. Она должна была быть там сегодня, но вместо этого решила остаться с нами.

— Я в отчаянии от того, чтобы подслушать под дверью, а ты? — нахально говорит Розэ.

— Это было бы крайне неуместно, — отвечает Лиса.

— Так... ты в деле?

Она закатывает глаза.

— Очевидно.

Розэ радостно хлопает в ладоши. Мы откидываем одеяло и встаем, но успеваем сделать всего два шага, когда дверь Джису снова открывается и из нее выходит Джин. Он закрывает ее за собой и снова проходит мимо нас, не обращая внимания на наше присутствие.

Он выходит за дверь и исчезает прежде, чем мы успеваем что-либо сказать.

На мгновение воцаряется тишина, а затем Лиса оборачивается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Что это было?

— Понятия не имею.

— Думаешь, он вернется? — спрашивает она.

— Думаю, да, — отвечает Розэ.

— Может, нам проверить Джи? — спрашиваю я.

— Не думаю. Она выйдет, если мы ей понадобимся.

Я слышу, как они продолжают разговаривать, пока мы бродим по кухне. В тот момент адреналин захлестнул мою кровь, и я не хочу возвращаться к просмотру телевизора. Боюсь, если мы ляжем обратно, мои мысли продолжат развиваться по спирали. Я знаю, чем закончится эта история.

Я вспоминаю слова Тэхена.

Ты должна сделать что-то, что сделает тебя счастливой сегодня вечером.

Часть меня жалеет, что я так и не задала этот вопрос в номере отеля. Я хотела рассказать секрет незнакомцу, выплеснуть его из души в момент полной анонимности. Я не хотела обнажать уязвимую часть себя и заставлять ее следовать за мной, становясь предметом разговора с ним.

И все же другая часть меня хочет прислушаться к его советам. Он без осуждения выслушал то немногое, что я ему рассказала, и был удивительно вдумчив в своих ответах.

Я хочу быть счастливой.

— Мы должны пойти понырять, — слышу я от себя.

Две головы поворачиваются, чтобы посмотреть на меня.

— Что? — спрашивает Лиса, и улыбка начинает растягивать ее губы.

— Я просто хочу сделать что-то немного сумасшедшее сегодня вечером. Что-то необычное, понимаешь? Я никогда не делаю ничего импульсивного. — Я не говорю им, что в последний раз я трахалась с незнакомцем в гостиничном номере. — Мы можем прыгнуть с понтона в пруд. Не думаю, что это противоречит правилам, технически, но никто нас не поймает, если мы пойдем в это время суток. Будет слишком холодно, если мы подождем до следующей недели, но мы можем пойти сегодня. — Я делаю паузу. — Я знаю, что это случайно, но... в этом-то и смысл.

— Меньше слов, — отвечает Лиса, всегда спонтанная. — Я за.

Я смотрю на Розэ, более осторожную. Она пожевала нижнюю губу, глядя на меня.

— Мы можем добраться туда и обратно за двадцать минут, — говорю я ей, а затем перехожу к следующему способу — подкупу. — Я приготовлю тебе горячий шоколад, когда мы вернемся.

В ее глазах появляется вызывающий взгляд, который я не привыкла видеть. Что-то изменилось с тех пор, как мы вернулись на четвертый курс, но я не уверена, что именно.

— Да, черт возьми, — отвечает она.

Волнение захлестывает мою грудь, а на губах появляется улыбка.

Двадцать минут спустя мы заезжаем на ближайшую к пруду парковку и выпрыгиваем из машины.

Розэ дрожит и засовывает руки в карманы.

— На улице холодно, — говорит она, и я боюсь, что она передумает, но она начинает бежать. — Давай, не будем проводить здесь больше времени, чем нужно.

Лиса бежит за ней, ее смех разносится по ветру, а я следую за ними. Мое сердце колотится, дыхание замирает, и я прекрасно понимаю, что волосы развеваются вокруг моего лица, а ветер обдувает мою кожу, разгораясь на щеках.

— Это будет скорее полярное погружение, чем что-либо другое! — кричит Лиса, и я слышу адреналин в ее голосе.

— Мы справимся! — кричу я в ответ, догоняя их.

Мои ноги стучат по мокрой земле, размягченной ночным холодным туманом. На бегу я раскидываю руки, позволяя головокружительному моменту взять верх и очистить мой разум.

Мы достигаем понтона и бежим трусцой до самого конца, звуки шлепанья ног о твердую древесину смешиваются с нашим тяжелым дыханием и ликующим смехом. Когда мы останавливаемся и смотрим друг на друга, в воздухе витает что-то электрическое.

Затем мы судорожно тянемся к шнуркам и снимаем ботинки. Расстегиваем пиджаки, снимаем рубашки и стягиваем брюки с ног.

— Мы должны войти и выйти, иначе, думаю, я могу замерзнуть до смерти, — говорю я.

— Не могу поверить, что я это делаю, — говорит Розэ, прыгая на месте, чтобы согреться, пока снимает носки.

— Не могу поверить, что я не сделала этого раньше! — восторженно восклицает Лиса. Она бросает стопку теплых полотенец, которые мы принесли, на свою куртку, чтобы защитить их от мокрой земли.

К счастью, на улице совсем темно, единственный источник света — луна и ее отражение на воде, поэтому, когда я снимаю лифчик и сбрасываю трусы, я не думаю о своем теле.

Я прогоняю эти мысли, тряхнув головой.

Я тянусь к рукам Лисы и Розэ, лежащим по обе стороны от меня. Я слышу, как в темноте стучат их зубы, и чувствую, как они подпрыгивают на носках, чтобы не замерзнуть.

— Готовы? — спрашиваю я, сжимая их руки.

— Родились готовыми, — с энтузиазмом шепчет мне Лиса.

— На счет три? — говорит Розэ.

— Один..., — начинаем мы.

Мы делаем шаг назад, чтобы у нас было место для прыжка.

— Два...

Я сжимаю их руки в последний раз, и когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Розэ, моя улыбка отражается на ее лице.

— Три!

С тем, что звучит почти как слаженный крик, мы подбегаем к краю понтона и спрыгиваем с него. На секунду мы замираем в равновесии, ноги отрываются от земли, тела зависают в воздухе, и я ощущаю полный покой. Это мимолетно, но так спокойно и безмятежно.

Затем я погружаюсь в воду, и все дыхание вырывается из моих легких. Я погружаюсь под воду, замечая, как вода обволакивает каждый сантиметр моей кожи и заглатывает меня целиком. Я погружаюсь в темную глубину, мои волосы плавают вокруг меня, пока я наслаждаюсь невесомостью своего тела.

Первоначальный шок проходит, и на меня сразу же обрушивается холод. Он ледяной. Мои кости становятся хрупкими, а кожа — чувствительной. Мои конечности кричат от ледяной воды. Мои губы посинели.

Но тут бьется сердце, и я слышу его.

Более того, я чувствую его.

Упрямое и сильное, оно стучит в моих венах, единственный звук в темных и безмолвных глубинах. Ритм оживленный и громкий, гордо возвещающий о моем присутствии всему живому, что обитает под поверхностью. Я уверен, что каждый удар вызывает рябь на воде.

Я жива.

Нечасто я это чувствую.

Я улыбаюсь под водой и позволяю себе плыть еще несколько секунд. Когда я готова, я отталкиваюсь ногами и выныриваю на поверхность, извергаясь с громким вдохом.

— Это было потрясающе! — кричит Розэ, увидев меня.

Они с Лисой держатся на воде. Они дрожат от холода, их зубы стучат.

— Было очень весело, но давайте убираться отсюда, пока я не... замерзла до смерти, — говорит Лиса, направляясь к понтону.

Холод есть, но он второстепенен по сравнению с ощущением легкости в груди.

Мы доплываем до трапа и вылезаем, бросая друг другу полотенца и накидывая куртки на плечи, пытаясь согреться.

— Кто последний доберется до машины, тот завтра будет мыть посуду, — кричу я, проносясь мимо них с прижатой к груди одеждой.

— Жулик! — слышу я позади себя крик Розэ.

Мы смеемся, бежим и радостно кричим. Я так запыхалась, что мне кажется, будто мои легкие сейчас взорвутся. Мое тело болит, когда я добегаю до машины и запрыгиваю на заднее сиденье, но я чувствую это. Это чувство радости.

Оно нерешительно вспыхивает и гаснет в моей груди, не зная, стоит ли его принимать. Мне хочется взять его в руки и крепко прижать к себе. Нежно прижать к себе, зная, что, возможно, я не испытаю его снова какое-то время.

Розэ кричит от смеха, запрыгивая на пассажирское сиденье, каким-то образом опередив Лису.

— Она поскользнулась на грязи, — говорит она, и слезы текут по ее лицу от сильного смеха.

Дверь со стороны водителя открывается, и Лиса садится в машину с ворчливым проклятием. Она конкурентоспособна и ненавидит проигрывать, даже в таком пустяковом деле, как это.

— Нам нужно все переиграть, — пробормотала она с досадой.

— Нам нужно тепло как можно скорее, вот что нам нужно. Включи машину и прогревай ее, пока у меня не отнялись пальцы на ногах, — отвечает Розэ.

Лиса выполняет указание, и я застонала, когда поняла, где она сидит.

— Слушай, мы отменим мытье посуды, если ты позволишь одной из нас вести машину домой.

Она отмахивается от меня, не оборачиваясь, и теперь моя очередь смеяться.

— Не знаю, откуда у меня такая откровенно клеветническая репутация, но хочу вам обоим сказать, что я отличный водитель. — Мы с Розэ разразились еще большим смехом по этому поводу. — К счастью для вас, я ненавижу мыть посуду, так что я согласна. Но я хочу, чтобы в протоколе было отмечено, что это единственная причина, по которой я соглашаюсь! — добавляет она решительно.

— Заметано, — говорю я, все еще смеясь.

Мы меняемся местами, и я сажусь за руль. Долгие минуты мы сидим молча, проверяя свои телефоны и потирая руки о радиатор, чтобы согреться.

Мне не следует писать ему, но я чувствую, что мне нужно ему сказать. Это странно, и я хочу, чтобы кто-то знал, что я была счастлива сегодня вечером.

Я: Я сделала это. Я окунулась в воду.

Я закрываю экран, ожидая, что не получу от него ответа, но его ответное сообщение приходит сразу же.

Гэри: Я сказал «прыгнуть», а не «окунуться».

Гэри: Черт.

Гэри: Теперь каждый раз, когда я иду на работу, я буду представлять, как ты купаешься голышом в этом пруду.

Гэри: Скажи, что ты была одна.

Я: Я ходила с девочками.

До его следующего сообщения остается минута, и я почти вижу его, как будто он передо мной. Он хмурится, смотрит в телефон и думает о том, что я нырнула в воду. Хотел бы он обхватить рукой мое горло и заставить меня подчиниться его воле.

Гэри: И что?

Гэри: Как все прошло?

Я: Моя кожа горит, а лицо болит от улыбки.

Гэри: Сфотографируй и пришли мне.

Я незаметно оглядываю девочек. Я никак не могу сделать здесь селфи, чтобы на меня не обрушилась испанская инквизиция.

Я: Я не могу прямо сейчас.

Гэри: Почему?

Я: С моими соседками.

Я: Я отправлю его, когда буду дома.

Проходит еще пара минут, и я приковываю свое внимание к телефону, надеясь, что он напишет ответ. Это чувство чужое и некомфортное. Я объясняю это остатками адреналина после нашего прыжка в пруд, а не чем-то более эмоциональным.

Гэри: Что ты чувствуешь?

Я: Я не знаю, как это описать.

Я: Потрясающе?

Гэри: Как первый вкус мороженого летом. Как чтении хорошей книги с неожиданным концом. Как тот самый момент, когда ты понимаешь, что в баре играет твоя любимая песня. Как свежий дождь на коже, когда вы попали в ночную грозу.

Гэри: Как это?

У меня перехватило дыхание, когда я читала его слова. Он так точно передал это чувство.

Я: Да.

Я: Именно так.

Гэри: Хорошая девочка.

Не знаю, почему мое лицо краснеет, когда я читаю его слова. Я не уверена, за что он меня хвалит, но мне это нравится.

Я скорее чувствую, чем вижу, как Лиса смотрит через мое плечо на мой телефон, а затем слышу ее вопрос:

— Кто такой Гэри?

Мое сердце на мгновение замирает в груди. Облегчение охватывает меня, когда я понимаю, что никогда не обновляла его имя в своем телефоне. В этой ситуации я благодарю свои счастливые звезды за такую удачу.

— Никто, — говорю я, затемняя экран.

— Видишь, мы знали, что ты с кем-то общаешься, — с ухмылкой говорит она, поднимая руки вверх. — Ты не обязана нам ничего рассказывать, но мы будем здесь, когда ты будешь готова.

Розэ кивает и подмигивает мне.

Они оба держат свои карты Чонгука и Чимина близко к груди, чтобы не нагнетать обстановку.

— Давай, поехали домой. Я обещала вам горячий шоколад.

Розэ радостно визжит в ответ. Я застегиваю куртку на полотенце, чтобы прикрыть сиськи и не оказаться за рулем.

Я паркуюсь перед нашей квартирой, мы хватаем вещи и выходим. Я проверяю свой телефон и вижу, что у меня есть пропущенное сообщение от Тэхена.

Гэри: Ты ужинала?

Мое сердце замирает от этого вопроса. Ранее он был необычайно настойчив в том, чтобы я взяла его протеиновый батончик. У него нет причин подозревать, что со мной что-то не так, и все же что-то в этом общении заставило меня почувствовать, что он наблюдает за мной.

Я решаю отмахнуться с помощью юмора.

Я: Да, папа.

Гэри: Только не вздумай заставлять тебя называть меня папой.

Я тяжело сглатываю, в горле внезапно пересохло. Дверь, ударившаяся о мою руку при закрытии, выбивает меня из колеи.

— О, осторожно! Прости, Джен, я думала, ты смотришь, — извиняется Розэ, открывая мне дверь.

— Это моя вина, я отвлеклась, — легко отвечаю я.

Я не собираюсь отвечать. Я поднимаюсь за ними по лестнице и иду к нашей квартире, когда мой телефон снова звонит.

Гэри: Где моя фотография?

— Я собираюсь принять горячий душ, — говорю я девушкам, направляясь в свою ванную.

— Отличная идея, я сделаю то же самое, — отвечает Лиса. — Встретимся на кухне через тридцать минут, чтобы выпить горячего шоколада?

— Договорились.

Оказавшись там, я оборачиваю полотенце вокруг груди, слегка взъерошиваю волосы и перебрасываю их на одну сторону через плечо. Расположив телефон над головой, я смотрю в камеру и улыбаюсь. Она кажется неестественно большой и не похожей на меня, поэтому я смягчаю ее. Моя кожа покраснела от холода, а волосы спутались от воды и местами свалялись. На мне нет ни капли косметики, и я прикрыта только полотенцем. Это не та фотография, которой хочется поделиться с парнем, с которым общаешься, но мои глаза сияют, а темный цвет более яркий, чем я видела за последнее время, поэтому я все равно отправляю ее.

Я не хочу признаваться в том, что жду его ответа с затаенным дыханием. Если он не ответит или решит, что я выгляжу ужасно... да какая разница, что он думает? Это он хотел получить мою фотографию после купания в двухградусной воде.

Мой телефон пикает, и дыхание перехватывает в горле. Я наклоняюсь к экрану, чтобы посмотреть на ответ из одного слова, который он прислал.

Гэри: Прекрасно.

Я выпрямляюсь, прижимая полотенце к груди, пока смотрю на его сообщение. Я поднимаю глаза и смотрю на себя в зеркало. Как бы я хотела запечатать в бутылку эти безымянные эмоции, которые будоражат мои нервные окончания и теплом просачиваются в грудь. Я бы поставила ее на полку и хранила до тех пор, пока она мне не понадобится.

Когда я принимаю душ, то напеваю себе под нос какую-то песню. Не могу вспомнить, когда я делала это в последний раз.