Таня: Ночи лунной, милый сударь! В столь поздний час стучусь я к Вам с приятной вестью!

Александр: Как понимаю, филологический тебя не пожалел?

Таня: Полноте, мой добрый друг! Но ныне ночь так поэтична, что хочется затронуть струны сей души!

Александр: Вышло уже не так мелодично.

Таня: В жопу иди. Теперь достаточно мелодично? :D

Александр: Весьма.

Таня: Понять не можешь ты души поэта!

Александр: Душа поэта требует минета.

Таня: Запрос не по адресу. К парню своему обращайся! :D

Александр: Так что за новость?

Таня: В город прикатываю на пару неделек. Больше не осталось поводов не посетить мой отчий дом. Не очень хочется ехать, но я и так оттягивала до последнего.

Александр: А я рад, что ты приедешь!

Таня: Я тоже рада, но лишь отчасти. Родители снова присядут на уши, начнут расспрашивать, не появился ли у меня мальчик. Выходить из шкафа я не готова, врать им - тоже не очень хочется. Вот и приходится балансировать между ложью и правдой и каждый раз молиться, чтобы тема скисла сама собой.

Таня: Зато повидаюсь со всеми друзьями!

Таня: И в первую очередь с тобой!

Таня: Самое время познакомить меня с Саней, ты так не считаешь?

Александр: Буду только рад!

Александр

«Буду только рад!» - строчу я на эмоциях, радуясь тому, что, наконец-то, и мне представится возможность похвастать Саней перед моими друзьями. Подругой. А потом шестеренки у меня в голове, пару раз провернувшись вхолостую, со скрежетом набирают обороты. А так ли я хочу этой встречи?

На часах два ночи. Саня жрет пельмени, потому что ему приспичило «перекусить», и смотрит на телефоне обзор какого-то трешового хоррора. Я же готовлюсь к очередному репетиторскому занятию.

- Сань, - зову я его и на всякий случай машу рукой, потому что Майский в наушниках и вряд ли меня услышит, зато краем глаза заметит движение. Саня тут же переключает внимание с видео на телефоне на меня и стягивает с ушей динамики, из которых на белый свет вырывается чей-то вопль ужаса. Достаточно наигранный. Я по одному только этому звуку могу судить о сомнительности качества актерской игры в фильме.

- Че?

- Таня в город приезжает. Хочет повидаться, - выговариваю я с легким напряжением. Майский о Тане знает. Но не всё.

- Твоя понарошковая девушка из школы?

- Она самая.

- Так круто же! Буду рад познакомиться! Пусть приходит к нам в гости! - с ходу заявляет Саня.

- Эм... - мнусь я. - Есть один момент...

Саня смешно закатывает глаза, предполагая, что я, как обычно, собираюсь раздуть из мухи слона.

- Че за момент?

- Ну... Кхм... - Что говорить-то?! - Мы с ней встречались, конечно, для виду, но... - мямлю я, чувствуя себя пятиклассником, впервые попавшим в кабинет директора. Что-то душновато стало. Открыл бы кто окно, да балкон нараспашку.

- В общем... Мы типа... Это... Спали друг с другом, - выдавливаю из себя еле-еле.

- В смысле, трахались? - уточняет Майский.

- Ага, - выдыхаю я с предсмертным хрипом.

- Так, погоди... Гей и лесбиянка? Трахались? Как вы умудрялись? Надевали на головы пакеты? И не только на головы, как я понимаю, - живо интересуется Саня. - Устраивали пакетные вечеринки?

- Нет... - он меня стебёт?! - Закрывали глаза и представляли... Ну это... Как бы... Других? - как же стыдно говорить об этом вслух.

- Ого, - протягивает Саня. - Умно.

- Для нас это было чисто тренировкой. Типа... опыта набирались, - поспешно добавляю я, а сам слышу себя со стороны и понимаю, насколько по-дурацки это звучит. Воображение мгновенно рисует ответ Майского: «Ага, попизди мне тут. Глаза они закрывали. Харэ врать! Все это время за обе команды играл, да?! А я тебе доверял!»

- Хрена вы прошаренные, - удивляется Саня, отходя от слов сценария, который я успел мысленно прописать у себя в голове. - Сколько вместе, а ты все еще раскрываешься для меня с новых сторон! Такого правильного из себя строил, а сам в старших классах устраивал секс-тренинги! - веселится Майский. - Я знаю, что существуют уроки по минету. Но вы с Танькой пошли дальше! Уважуха, ребят!

Не совсем понимаю, как интерпретировать реакцию Сани. Он то ли искренне впечатлен, то ли его слова - сарказм. Обычно я такие вещи легко понимаю, но прямо сейчас слишком нервничаю и потому не доверяю своим ощущениям. В голове тикает убежденность в том, что я в шаге от катастрофы.

- Знаю, прагматичный подход в данном вопросе, наверное, неуместен... - бормочу я, не видя, но чувствуя, как бледнею.

- А мне кажется, очень даже уместен. Все лучше, чем когда твой первый раз - тотальный кринж.

- Тотальный кринж - это как?

- Это когда вы пьяные пытаетесь что-то сделать в маленькой кабинке туалета, ты с ума сходишь по девчонке перед тобой, но пиздец, на какой измене и хочешь то ли плакать, то ли блевать, пока на фоне играет Верка Сердючка с этим её: «Гоп, гоп, гоп, чiда, гоп, а я спiваю!» - напевает Саня. - Третий год пошел, а я до сих пор как слышу эту песню, сразу ловлю флешбэки вселенского позора! Прикинь ебаться под «гоп-гоп-гоп»!

Впервые слышу эту песню, но вслух об этом не говорю. Пару недель назад в процессе обсуждения какой-то бытовой херни я выдал словосочетание «течёт ручей». И когда Саня заявил: «О, как в песне!», я имел неосторожность спросить: «Какой?» Три дня... Три дня Майский ходил за мной по пятам и пел ее от начала и до конца. Особенно охуенно звучало, когда я шел ссать. А Саня весь этаж оповещал об этом великом событии, как заведенный горланя припев.

- Течет ручей, бежит ручей! И я ничья, и ты ничей!

А потом песня еще и ко мне привязалась и шарманкой крутилась в башке неделю! С музыкальным хитом про «Гоп-гоп-гоп» я этой ошибки не повторю!

- Так ты не против? - осторожно спрашиваю я, возвращаясь мыслями к нынешнему разговору.

- Не против чего?

- Того, что Таня придет.

- Так я ж уже сказал, - Саня, кажется, искренне не врубается, что не так.

- Сказал, но... до того, как узнал, что мы спали, - тихо злюсь я.

- И че?

Хуй через плечо.

- Вы ж щас ебаться у меня на глазах не собираетесь?

- Нет, конечно!

- Ну и в чем тогда проблема?

Я уже не знаю, в чем. Я уже ничего в этой жизни не знаю и не понимаю.

- Окей, напишу ей, что ждем ее в гости, - цежу я сквозь зубы, а сам продолжаю злиться. Бля, ревности от Майского добиться - проще сдохнуть! Знаю, что на самом деле это связано с тем, что Саня мне всецело доверяет и абсолютно уверен в себе. А все равно тихо бешусь.

«Запах свежей письки!» - неожиданно раздается надрывное из динамиков наушников Сани. Я от неожиданности подскакиваю на месте, теряю равновесие и вместе со стулом заваливаюсь на бок.

- Что ты там, блядь, смотришь?! - взбешенно шиплю я с пола.

- Обзор на фильм «Кролик, убивающий членом», - сообщает Майский с таким видом, будто он кинокритик, пришедший на премьеру художественной картины, которой пророчат несколько Оскаров. Для полноты образа только шарфика, обвязанного вокруг шеи, не хватает. И беретки.

- Господи, - выдыхаю я с ужасом в голосе.

- Кинцо - чума! Надо обязательно посмотреть полную версию! Вместе!

А можно не надо?

Таня прилетает в город через пару дней, и мы решаем увидеться в пятницу ближе к вечеру, так как днем у меня занятие с одним из моих подопечных. А еще квартира нуждается в генеральной уборке, ибо сейчас здесь разворачивается барахольный кошмар. И виною всему кто? Правильно. Майский. Меньше месяца прошло с того дня, как Саня, громогласно сообщив отцу, что теперь мы будем жить с ним вместе, начал ко мне потихоньку переезжать, перевозя вещи коробка за коробкой. До этого я как-то не задумывался о том, что у Майского настолько много вещей. И это я сейчас не про одежду! Например, у него целая кипа старых музыкальных кассет.

- Нахрена? - спрашиваю я, вертя одну из них в руках. - У нас ведь даже нет магнитофона, где можно было бы их послушать.

- Да ты че! - тут же взбудораживается Саня. - Это ж раритет!

«Это-ж-раритета» у него дохуя и выше, и большая часть этой коллекции весьма сомнительная. Например, виниловая пластинка прошлого века. Ладно, я еще понимаю песни Высоцкого. Но бля... Музыкальная сказка «Рикки-Тикки-Тави» - это вообще тебе зачем, Майский?

- «Повернись, Нагайна, повернись и начни бой!» - в ответ на мой вопрос орет Майский на всю квартиру. - «Вс-с-сё в с-с-своё время, - ответила кобра, не спуская глаз с Тедди. - Я с-с-скоро с-с-сведу мои с-с-счеты с-с-с тобой!» - выдыхает он, изображая змеиное шипение.

Оказалось, что Майскому в детстве включали эту сказку бесчисленное количество раз (видимо, привычку ставить что-то полюбившееся на репит заложили в те времена), из-за чего помнит он ее наизусть. Наизусть, сука! Догадаетесь, чем мне это грозит? Весь вечер Майский цитирует мне сказку, меняя голос в зависимости от персонажа. Мои уговоры заткнуться на Саню не действуют. Зато теперь я знаю, кто такой Рикки-Тикки-Тави и чем он прославился. Очень полезная инфа, спасибо!

А еще Майский большой любитель вот этих дурацких игрушек, которые выдают в супермаркетах, когда ты покупаешь товар на определенную сумму. У нас тьма скрепышей из Магнита, из которых Саня уже сделал себе лассо. И коллекция динозавров из Пятёрочки. И какие-то части конструктора, которые должны собираться хрен знает во что. Ладно бы Саня хранил это сомнительное сокровище в какой-нибудь коробке. Так нет же! Это барахло раскидано по всей квартире! Особенно приятно обнаруживать одну из игрушек на полу. Спросонок. Наступив на нее. Непередаваемая феерия! А еще знаете, что недавно Сане приспичило? Вы, нахуй, не поверите. Он неожиданно возомнил себя фермером и теперь на подоконнике выращивает репчатый лук. Ну вот захотелось ему, что тут скажешь! Даже не знаю, как такие идеи каждый раз приходят к нему в голову. Он что, проснувшись одним славным утром, неожиданно подумал: «Бля, вырастить бы лук!»? Это так происходит? Или как?

Все дни до прихода Тани я суечусь. Нервничаю больше обычного и сам не знаю, почему. Может, из-за того, что давно не видел подругу. Может, переживаю, понравится ли ей Майский, а она - ему. Хотя, конечно же, понравится. Тут скорее следует переживать, не останусь ли я на задворках беседы, являясь единственным нелюдимым психом в нашем славном трио.

До прихода Тани час. Я критически оглядываю квартиру, и мне решительно не нравится ее состояние даже после многодневной генералки.

- Черт, на полки уже успела осесть пыль! - спохватываюсь я и бегу в ванную за тряпкой.

- А че, Танюха прикатит с каким-то пыльным детектором? И не зайдет в хату, пока тот не покажет, что у нас стерильная чистота? - шутит Майский, моих заебов не разделяя. Казалось бы, вот-вот в твою жизнь ворвется незнакомый человек! Это само по себе мероприятие стрессовое! А ему хоть бы хны.

Протерев полки, я берусь вновь осматривать полы.

- Может, еще раз помыть? - размышляю я вслух.

- Хватит дрочить пол! Он идеально чистый! Мое пердило подтвердило!

- Не очень-то я доверяю твоему пердилу, - фыркаю я.

- Че ты врешь. Если бы не доверял, не ебал бы, - парирует Саня, сидящий все еще, кстати, в одних трусах.

- Оденься уже, наконец!

- Жарко.

- Саня!

Он меня в могилу сведет!

Саня

Ебать, как Сашка всполошился из-за своей подружаи! Педорит хату, как в последний раз! Еще и меня заставляет участвовать в этом коллективном пиздонансе (еще бы, иначе его бы уже не получилось назвать коллективным). Как бы я ни пытался увиливать, Дитрих всегда найдет для меня домашнюю работенку. А потом еще и переделает ее вслед за мной. Даже мое лассо из скрепышей пересобрал. У меня-то оно состояло из разрозненных деталей в том порядке, в котором я эти скрепыши притаскивал домой. Дитрих заявляет, что вот фиолетовый скрепыш рядом с желтым - это некрасиво. Некрасиво, сука! Желтый должен идти после зеленого! Так лучше. Я час наблюдаю за тем, как Дитрих пыхтит над штуковиной, которую сам не раз грозился выбросить. Мда, Саш, когда к психотерапевту-то пойдем, м-м-м? Уже ведь поднимали вопрос о том, что хорошо бы ему сгонять к специалисту и обозреть масштабы своих проблем с психикой. Но он каждый раз откладывает. Говорит, денег нет. Денег и правда почти нет. Но скоро станет больше. Я тут с недели на неделю на работу выхожу, между прочим. А пока Дитрих мог бы и у брата чутка баблишка попросить. Если у того окажется туго с деньгами, он просто скажет «нет». Вообще не вижу в этом проблем. Но предложи я такой вариант Дитриху, и он тут же взбесится. Для него это больная тема - «деньги просить». Сразу начинает исходить на говно, причем чмырит на этом фоне он исключительно себя. Я подозреваю, что на самом деле Саша побаивается идти к врачу. То ли страшится услышать диагноз, то ли думает, что ему сразу же выпишут коечку в дурке. Я же считаю, что масштабы проблемы не так велики, и, как минимум, койки можно избежать. Ничего. Я его дожму. До психотерапевта мы доковыляем. Рано или поздно. Ну а пока... книги расставлены по алфавиту, одежда развешена по цветам, не удивлюсь, однажды заглянув в холодильник, обнаружить там соседей, разложенных по пластиковым контейнерам. Реально жутковато. «Становление маньяка. Начало».

До прихода Тани минут десять, а мы только вспоминаем, что следует заказать что-нибудь поесть. Дитрих выбирает пиццу в такой панике, будто если он посильнее напряжет свое очко, еда материализуется у нас на столе вот прям сейчас. Но очковое волшебство обходит наш дом стороной. Ждать около часа. Саша горестно вздыхает. Я ржу.

- Ну всё. Танька не почует еды, пошлет тебя в пизду, развернется и уйдет! Она ж к нам чисто на пожрать идет, а не ради общения с другом, - развожу я руками, наблюдая Сашины психи.

- Надень, мать твою, штаны! - в ответ огрызается Дитрих, а услышав звонок домофона, начинает быстрее прежнего метаться по квартире. Да куда торопиться-то? У меня еще минимум две минуты. Я за это время и штаны натяну, и футболку, и даже носки, если хорошо попросишь.

- Приве-е-е-етики! - слышу я из коридора веселый возглас. Девушка с короткой стрижкой обнимает Дитриха и он, о чудо, крепко обнимает ее в ответ! Проявление такой тактильности с его стороны к другим людям (я, естественно, исключение) - явление нечастое.

Они заходят в небольшой коридорчик, и Таня, заметив меня и широко улыбнувшись, выдает:

- Так значит ты тот самый Саня!

Я в ответ, не будь дурак, легко подхватываю:

- Так значит ты та самая Таня!

Все. Есть контакт! Я уже точно знаю, что мы обязательно отыщем общие темы разговора. Но сперва я даю Тане и Саше поболтать о былом. Намеренно не лезу в разговор, предпочитая слушать. Разливаю чай и, чуть подумав, на всякий случай рядом с кружками ставлю разбавон и початую бутылку вискаря, которая у нас с Дитрихом осталась еще со Дня Всех Влюбленных. Пора бы ее добить, а то стоит грустная да одинокая.

- Эй, а ты слышал про Сергея из одиннадцатого «В»? - без продыху болтает Таня. - Ну про того, на которого ты в школе дрочил?

Так-так-так! Очень любопытно! Глядишь, так и компромат насобираю!

- Таня... - рычит Саша сквозь зубы и кидает на меня виноватый взгляд. А че такого? Для меня открытие, что тебе и до меня парни нравились? А мне до тебя девушки нравились. Это как бы нормально.

- Так не слышал? - Таня то ли не замечает, как Дитрих приседает на очко от любого ее неосторожного слова, то ли плевать хотела. Ну и правильно, Танюха, полностью тебя поддерживаю! Мы тут люди не чужие. Можно говорить обо всем на свете!

- И что с ним? - Саша ни жив ни мёртв.

- Так он сел! - восклицает Таня так счастливо, будто пацан не на зону укатил, а на Бали.

- Ничего себе! - охреневает Дитрих.

- Говорила же тебе, отбитый он! - а потом она поворачивается ко мне, решив, что пора в их беседу вклинивать и меня. - Саша в школе предпочитал выбирать на роль неразделенной любви самые неподходящие кандидатуры, - она делает акцент на «в школе», как бы намекая, что ко мне это не относится. Но я скорее спешу заверить ее в обратном.

- Поверь, в университете его вкусы не изменились, - смеюсь я. - Не знаю насчет универских парней до меня, но я максимально неподходящая кандидатура. Весь первый курс мы только и делали, что срались. Точнее Саша со мной срался. Я все больше в окошко глядел.

- Да все не так! - возмущается Дитрих. - Вообще абсолютно не...

Мы с Таней перебиваем его громким смехом. Кого ты пытаешься обмануть, Дитрих! Мы оба слишком хорошо тебя знаем!

Разговор продолжается. Я узнаю подробности об их совместных школьных временах. О том, как они притворялись парочкой, каждый за натянутой улыбкой пряча истинные чувства и страх того, что кто-нибудь узнает правду. О том, как стремительно прогрессирующий маразм учительницы литературы активно помогал в поддержании их легенды, постоянно вынуждая немолодую женщину обвинять их в том, будто они чуть что идут обжиматься в школьных туалетах (хотя подобного не было ни разу по вполне понятным причинам). О том, как Таньке приходилось периодически конфликтовать с одноклассницами, которые не могли смириться с тем, что Саша достался именно ей. Много о чем говорили. Говорили бы и дальше, только Дитрих периодически поглядывает на телефон и нервничает все больше.

- Да что с этим курьером не так? - шипит он, краем глаза следя за передвижением зеленой точки по карте. Ты прекрасно знаешь, что. Квартал новый. Дома только-только выстроили. И далеко не всегда курьеры доходят до нас с первой попытки. До сих пор, хотя прошло больше полугода. Доставщик, заехавший, судя по всему, в очередной не отмеченный на карте тупик, отчаивается и звонит Саше. Тот, вскочив, сообщает, что пойдет за пиццей, и вылетает из квартиры раньше, чем мы с Таней успеваем ответить.

- Чет он психованный какой-то. Случилось что? - удивляется Таня, переводя на меня взгляд.

- Ты случилась! Он переживает, что тебе может что-то не понравиться. Например, уедешь домой голодная и в связи с этим разорвешь с ним все контакты! Или увидишь где-то пыль и поймешь, что он твоей дружбы не заслужил, свинья поганая. Если бы ты знала, сколько раз он вымыл пол перед твоим приходом, ты бы расплакалась, - отмахиваюсь я, деловито разливая по опустевшим кружкам алкоголь. Никто не выказывал желания пить. Но никто и не выказывал обратного, хотя бутылку я на стол поставил очень даже провокационно. Молчание - знак согласия.

- Ну рассказывай, как вы тут, - просит она, тут же подхватывая вновь наполненный стакан.

- Стопэ! Чуть не забыл! - я подрываюсь к холодильнику, вытаскиваю лимон и, нарезав его, отправляю пару кусочков в Танькин напиток.

- Божественно, - по достоинству оценивает она мое мастерство разлива на глаз.

- Всегда к твоим услугам, - улыбаюсь я. - Что же касается наших с Сашей будней, то все заебись! Вот, обустраиваемся, - киваю я на пару коробок с моим еще не разобранным барахлишком. Интересно, как громко Саша будет орать, когда узрит мою сногсшибательную коллекцию фишек по Покемонам? Знаю, что мусор. Но в них хранится столько воспоминаний! Рука не поднимается выбросить.

- А почему спрашиваешь? Саша тебе разве ничего не рассказывал? - удивляюсь я вопросу Тани.

- Рассказывал. Но мне хотелось услышать и твою версию. Вдруг он считает, что все ништяк, а ты на стены лезешь, - произносит она с какой-то странной интонацией, и мне почему-то приходит в голову мысль о том, что прямо сейчас она говорит не о нас с Дитрихом.

- Спокуха подруга, все охуенно! - заверяю я ее.

- Бытовуха на виски не давит?

- Не, похуй ваще, - отмахиваюсь я. - Если и давит, то только Саше. Он чистюля, а я - не очень. И постоянно тащу домой всякую хрень, - я демонстрирую Тане свое шикарное лассо из скрепышей. Она смеется и чуть не давится алкоголем.

- Знаешь, я очень-очень за вас рада. Правда, - улыбается она. - Вы реально здорово друг другу подходите. Как бы я ни любила Сашку, понимаю, что с ним... непросто. Но ты, как посмотрю, сложностей не боишься.

Да я их просто не замечаю! Лучшая стратегия на свете, всем рекомендую!

- А о каких таких других парнях ты там упоминал? - добавляет она, а я слышу, язык-то чутка заплетается. Ты че, ебнула весь стакан за минуту? Хрена, скорость. Лады, налью еще.

- М-м-м?

- Ну, когда я рассуждала про непонятных кандидатов на неразделенную любовь, ты ответил: «Не знаю насчет универских парней до меня...». Вот я о чем, - объясняет Таня, пока я мешаю ей новый коктейль.

- А-а-а... Ну... У Дитриха же были парни в универе, верно? Но я о них ничего не знаю. У нас и разговор-то об этом состоялся всего раз, когда я очень не к месту спросил, сколько у него было парней до меня, а он ответил «меньше, чем тебе кажется». Учитывая его внешние данные, а также нихуя себе какой минетный навык (извини за подробности, если что), но не забыв и о его непростом характере, я предполагаю, что человек... хм... пять?

Таня смотрит на мою растопыренную пятерню и начинает ржать во весь голос.

- Вычти из этих пяти пять и получишь правильный ответ, - выдыхает она сквозь смех.

Э-э-э-э-э...

Я на мгновение зависаю.

Но ведь если из пяти пять вычесть, получится... Ноль.

Фух, так, у меня начинают закрадываться сомнения, а так ли хорошо я понимаю базовую арифметику.

- Ну нет, - не верю я Тане.

- Ну да, - настаивает она. - Если бы у Дитриха появился парень или даже тупо влюбленность, поверь, я бы об этом знала. Мы мало общались, но всегда вываливали друг на друга все, что успело произойти. Так я и узнала о тебе.

- Тогда выходит... - бормочу я себе под нос. - Получается, я его первый парень? - произношу я, а сам все еще не верю. Да как такое вообще возможно? Я вот первый свой раз прекрасно помню. Пиздец как ссыкотно было. Меня трясло так, казалось, вот-вот инфаркт ебнет. Чувствовал себя ужасно растерянным. И это еще призывное: «Гоп, гоп, гоп, чiда, гоп, а я спiваю». Бр-р-р-р! Как вспомню, так вздрогну! А Дитрих че? Взял и отсосал. А потом взял и выебал. Нихуя себе, ты резвый парень! Да не бывает так! Или бывает?

- Но не первый секс-партнер, - добавляет Таня, а потом резко замолкает. О... Я знаю этот взгляд. Так смотрит человек, нечаянно что-то сболтнувший и тут же об этом пожалевший!

- То, что вы ебались, я знаю, - спешу я ее успокоить. - Но это ж совсем другое!

Таня медленно выдыхает.

- Вообще другое, - подтверждает она. - Я в первый секс с девушкой так перенервничала, потом неделю с обострившимся гастритом мучилась, - смеется она. - И все же наличие опыта, пусть и немного иного рода, придает уверенности. Ты хотя бы не боишься раздеваться. Да и вообще...

- Битва за пиццу прошла успешно, - слышится из коридора голос запыхавшегося Саши. - Прикиньте, он после звонка поехал вообще в другую сторону! Мне пришлось за ним бежать! - жалуется он. Надеюсь, бежал ты за ним не с копьем наперевес?

- О, ты мой герой! - протягиваю я с улыбкой, а в башке теперь тикает одна-единственная мысль: я первый? Я? Первый? Реально? Я? Господи... Ничё се. Я? Да бля, быть не может.

Александр

То, какую гипотетическую ошибку я совершил, я понимаю уже после того, как бешеный вылетаю из подъезда. Я же оставил Таню и Саню наедине! А вдруг она сболтнет чего лишнего? Пока панически ищу курьера, не менее панически перебираю в голове, что такого может подруга рассказать Сане, что показалось бы мне позорным? Как я на выпускном выпил лишнего, и она помогала мне прочистить желудок?

- Выйди... из туалета... Выйди! Меня сейчас... - стонал я умирающим голосом.

- Саш, первый залп блевотины был на меня! Мне уже ни хрена не страшно! Рот открой.

- Зачем ты... пальцы под холодную воду засовываешь?

- Помогу тебе желудок прочистить. Рот открой, говорю!

Ой, блядь... Или то, как у меня иногда не вставал, потому что... Ну... Потому что она не парень, еб вашу мать! И она врубала гейскую порнушку.

- Блин, лесбийская порнуха эстетичнее.

- Ага, зато скучная, под нее разве что коврик вязать.

- Не скучная, а изящная!

- Зато в гейской страсть!

Или то... О нет, если она расскажет про страпон, я выйду в окно. С балкона, точнее. Серьезно, открою дверь, выйду наружу и перелезу через перила. Прям вижу, как Саня орет: «Ты че, ей дал, а мне нет?!». То есть сперва праведный гнев Майского, а затем мой суицид. Главное, придерживаться правильной последовательности. Или лучше перешагнуть ужасно неловкий разговор и убиться сразу?

Но когда я возвращаюсь в квартиру, растрепанный и запыхавшийся, Майский не встречает меня обвинениями. Лишь, как обычно, лыбится. Таня тоже улыбается, но взгляд ее грустный. Не только сейчас. А вообще. Она старается выглядеть веселой и вести себя, как ни в чем не бывало. Но я-то тебя, Таня, знаю не первый год и вижу, что что-то не так. Возможно, она не хочет поднимать эту тему при Сане. Значит надо найти способ побыть с ней наедине. Но позже. Сперва еда!

Накидываемся на пиццу с таким аппетитом, будто все трое месяц прожили в пещере на воде и хлебе. Я и не замечаю, как заботливо пододвинутый Саней стакан с алкоголем пустеет. Майский, не растерявшись, разливает всем нам по новой порции. Я беспокоился, что Саня с Таней не смогут найти общий язык. Как впрочем, волновался и о том, что найдут и забудут о моем присутствии. Оба взаимоисключающих страха не претворяются в реальность. Беседа идет легко и размеренно. Мы говорим об учебе, о музыке, о кино...

- О, недавно смотрел обзор на один кинематографический бриллиант! - вещает Саня.

- Надеюсь ты не о?..

Майский открывает Тане о чудный новый мир трэш-кинематографа.

Мы говорим об алкоголе. О книгах. Делимся смешными и странными историями из жизни. И как-то даже не замечаем, когда время переваливает за полночь.

- Ого, я у вас засиделась, - удивляется слегка опьяневшая Таня. - С вами, мальчики, хорошо, но мне пора домой, - улыбается она. Черт, мы же так и не поговорили один на один.

- Ты когда укатываешь? - спрашивает Саня.

- Через две недели.

- Круть! Успеем увидеться еще парочку раз! - уверенно заявляет Майский.

- Всеми руками «За»! - поддерживает подруга и проходит в коридор. Вижу, что она уже собирается вызывать такси и торможу ее.

- Давай напоследок покурим на балконе? - предлагаю я, хотя понятия не имею, курит Таня или нет.

- Давай, - кивает она. И легкость, с которой она соглашается на мое предложение, подтверждает мои подозрения.

- Провожу Таню и вернусь, - кидаю я Майскому.

- Ага, давай, я пока посуду помою!

Может не надо? За тобой потом приходится все перемывать!

Мы с Таней выходим на общий подъездный балкон. Сейчас во мне достаточно алкоголя, чтобы бояться высоты меньше обычного. Курить здесь вроде как нельзя. Но если очень хочется, то можно. Это подтверждает стеклянная банка в углу, наполовину заполненная окурками курильщиков данного этажа. Я предлагаю Тане сигарету из пачки, одолженной у Майского. Она молча прикуривает. Всполох кончика сигареты отражается в ее глазах, подчеркивая плещущуюся там печаль.

- Что не так? - спрашиваю я. Таня лишь ведет плечами.

- Честно?

- Ага.

- Жутко завидую.

- Чему? - удивляюсь я.

- Вашему счастью, - горько усмехается она.

- А как же...

- Бросила она меня, - Таня облокачивается на перила и где-то в моем горле застревает немой вопль ужаса. Хотелось бы, чтобы этот вопль относился к признанию подруги, но мне так и хочется дернуть ее за руку и отвести подальше от злополучных перил. А если они расшатались? А если гайку какую хреново закрутили? А что, если сломали их днем ранее? Вывалишься, Таня! И умрешь!

Но усилием воли заставляю себя помалкивать. Человек мне тут душу изливать собирается, а я все про перила ебаные.

- Когда?

- Две недели назад. Я потому и приехала... Говорила, что родители уговаривают, но... Не, они-то правда уговаривали, но поехала я не поэтому. Знаешь, думала, взрослая уже девочка, а тут это... И меня вдруг так к маме потянуло. Просто до трясучки. Скажу про ориентацию, не поймет. А все равно к ней захотелось, - Таня тяжело вздыхает. - Захотелось домой. К родным и друзьям. В свой город. Подальше от квартиры, которую мы снимаем на двоих с теперь уже бывшей девушкой и, соответственно, обречены жить вместе еще какое-то время даже после разрыва. Глупо, знаю. Трусливо. Надо квартиру новую искать. И соседку. А я домой укатила за тысячу километров.

Таня делает затяжку. Я думаю, что сказать. Хуй знает. Вот как Саню на крыше поддержать толком не мог, так и сейчас ни единого слова в голову не лезет.

- Из-за чего она тебя бросила? - выдавливаю я, чтобы хоть как-то указать на то, что мне не все равно. Но моя попытка поддержать Таню больше напоминает допрос. - Или конкретной причины не было? - я очень хреновый собеседник на такого рода темы. Вот быть бы Борей, который за десять минут разложил мне все по полочкам и дал хорошенький словесный пендель для скорости. Я же сам - ни бе, ни ме, ни кукареку. Даже не знаю, можно ли спрашивать человека о таких вещах.

- Конкретной - нет, - выдыхает Таня в прохладу ночи. - Всё и ничего, так сказать. Если кратко, заебала я ее своими тараканами.

- Ты? Тараканами? Тань, да ты самая адекватная из всех моих близких знакомых!

- Ага. А у тебя, Саш, много близких знакомых что ли? - невесело смеется подруга. И то правда. - Не, не говорю, что я хреновая. Но... да, у меня есть свои тараканы. Они у каждого найдутся, лишь поживи подольше, да поразглядывай их при дневном свете. Так что... Да мы обе хороши, если уж на то пошло.

- То есть бытовуха, о которой ты упоминала раньше, так и не...

- Так и не... - вздыхает Таня. - Становилось то лучше, то хуже. Я старалась это исправить. И, походу, перестаралась, - подруга разворачивается лицом к раскинувшемуся перед нами городу.

- Тебе следовало сказать мне об этом раньше. Я бы познакомил тебя с Саней когда-нибудь потом! - бормочу я, мучаясь от чувства вины.

- Да брось... Я завидую, но по-доброму. Очень за вас рада. Правда. К тому же Саня мне тут, сам того не зная, открыл кое на что глаза, - бормочет Таня, стряхивая пепел в протянутую мной баночку.

- Надеюсь, не на шикарный фильм про кролика, который убивает своими детородными органами? - фыркаю я.

- Ха-ха-ха, не! - смеется Таня. - Но обзор гляну обязательно. Саня мне уже и ссылку кинул.

Да кто бы сомневался. Майскому в разведку надо. Он выуживает из людей все их контакты раньше, чем те это осознают. С Таней он уже и телегами обменялся, и в ВК ее в друзья добавил. Плюс один человек, которому он начнет спамить моими неудавшимися фотками аля: «Глянь, Дитрих подавился молоком, и оно пошло у него носом». Он такую фотку как-то жене брата отправил. Я чуть со стыда сквозь землю не провалился. Мария, правда, в ответ, прислала фото, на котором молоко носом пошло у ее маленькой дочки. Ха-ха, очень смешно, Маш!

- Пока ты пиццу добывал, мы с Саней поболтали маленько. Завели речь про прошлые отношения и... Как-то так тема завернула, что я чуть не проболталась про то, что было между нами с тобой в физическом плане. Пизданула, как обычно, не подумав, а потом сижу, думаю, бля, вот только Сашке мне все испортить не хватало, - делится Таня со вздохом. - А оказалось, зря переживала. Всё он о нас и так знает.

Ну, предположим, не все. Если ты не растрезвонила ему про страпон!

- И... ему поебать. Мне кажется, я впервые поняла фразу «будь проще». Раньше, если слышала ее в свой адрес, бесилась. «Не собираюсь быть простой, мне и сложной хорошо!»

Знакомая тема...

- А сейчас сижу и думаю, ну дура. С таким усердием цеплялась за свои заебы, будто это народное достояние. «Проще» это ведь не про интеллект и не про умение принимать серьезные решения. Это про отношение к жизни. Не зацикливаться на херне, не тратить время на идиотские споры и не ебать себе мозги из-за любого косяка. Не ебать себе и окружающим. Вот Саня - яркий тому пример. Ты ему «Я с ней спал», а он «Окей, зови в гости!». Чисто похуй. А я сидела, смотрела на Саню и думала, а хрен ли ему должно быть не похуй-то, собственно? Это было давно, до него, к тому же чувствами там и не пахло. Было и было. Адекватная реакция адекватного человека. А не как у моей...

Я невольно вздергиваю брови.

- Ой бля, как вспоминаю, так всё... - стонет Таня, пряча лицо в ладонях. Между пальцами дымится недокуренная сигарета. - Короче, моя девушка... э-э-э... моя бывшая девушка как-то, изрядно выпив, завела речь про мужиков. И она кинула какую-то такую противную фразу. Что-то из разряда «все мужики козлы, а лесбиянки, которые с ними пробуют, конченые». А мне так обидно стало. За тебя. И за себя, конечно. Я же спала с тобой. А ты мужик. Получается, и я конченая. Ну я ей и выдала, что-то из разряда: «милая моя, за языком следи и не стриги всех под одну гребенку». И о тебе рассказала. Так что началось... Просто кромешный пиздец. «Да мне теперь целоваться с тобой будет противно». «Больше меня не трогай». «Ты еще и общение с ним продолжаешь?!» «Никакой он не гей, просто хотел тебя выебать, а ты, дура, и дала!» «Вообще себя не уважаешь?!» Разосрались тогда в дерьмину. Чуть не расстались. Потом она протрезвела. Извинилась. И вроде все как раньше. А нихуя не так. Из песни слов не выкинешь. Засели они во мне крепко. И я начала зажиматься. Начала себя винить за все это. Замыкаться в себе. Вроде головой и понимала, что бред сивой кобылы. А все равно тошно.

- Звучит и правда... хуево, - да-а-а, Дитрих, ты поддержатель века.

- Так это ведь потом еще не раз повторялось. Как лишнего выпьет, так из нее это говно так и прет. Помнишь, говорила тебе, что бельишко нам обеим прикупила на День Святого Валентина? Так вот в тот день свой комплект я так и не надела. Не смогла. Меня прям в какой-то момент начало от себя воротить. Из-за ее слов. Спросишь, почему терпела? Да потому что дура. И любила. Все жопу бантиком завязать пыталась, стараясь стать идеальной девушкой. А она все равно меня бросила. К лучшему, знаю. Но на душе погано. Получается, родителям я не могу говорить о том, что я сплю с девушкой. А девушке своей я не могу сказать о том, что спала с парнем. Ситуация огонь! А мне не надо так. Я хочу, чтобы рядом со мной был человек, которому я могла бы рассказать, что угодно! Как ты Сане. Чтобы меня принимали такой, какая я есть. Без осуждений, обид и сопутствующего надуманного дерьма!

- О, надуманное дерьмо - это скорее ко мне, - усмехаюсь я. - Но я стараюсь не ебать этим мозги Майского. Знаю, что это у меня крыша подтекает.

- Когда крыша подтекает, мастера вызывают, - замечает Таня. - Саня - человек легкий. Но и у него терпение не безгранично. Так что берись-ка за голову. А точнее, за нервную систему. И смотри не просри свое счастье, как я сво... Хотя нет. Не правда. Ни хрена я не просрала! Потому что не было этого счастья! Ведь если в отношениях тебе тяжелее, чем одной, это и не отношения вовсе, а говно какое-то. Правильно я говорю?

- Ну да.

- Хочу быть как Саня. Знаю, что если бы мне девушка рассказала про свои бывшие шуры-муры, я бы отнеслась к этому спокойно. Но не уверена, что меня бы не бомбануло, реши она привести бывшего или бывшую к нам в квартиру, даже если после разрыва они остались друзьями. Как, предполагаю, бомбануло бы и тебя.

- Да, меня это злило, - киваю я.

- Э-э-э... - Таня переводит на меня ошалелый взгляд. - Погоди, так такое уже было?

- Да как тебе сказать... Одна из девушек, в которую Саня был влюблен и с которой разок переспал, присутствовала на его дне рождения. И да, я злился.

- И что случилось, когда ты ее увидел? - допытывается Таня.

- Ну... Сперва я старался ее избегать. Потом мы пили вместе. Потом... друг Майского, засосал его у меня на глазах...

- И-и-и???

- Потом засосал и меня... А потом мы с Саней пришли домой и поебались.

- И-и-и-и-и-и???

- И всё, - отвечаю я, и до меня тут доходит. Я же с того момента ни разу об этом не вспоминал. Типа... было и было. Вообще на этот счет не переживал. Ни хрена себе. Еще в начале года у меня бы из-за такого жопу бы так разорвало, что куски пришлось бы собирать по всему городу. А сейчас вроде как и не парюсь вообще.

- Охренеть... - выдыхает Таня, выбрасывая окурок в баночку. - Он здорово на тебя повлиял, а ты и не заметил этого, да? - подмечает подруга мой растерянный вид. - Может, и мне с вами пару месяцев пожить? Заразиться этой легкостью? Я тоже так хочу!

- Места маловато, - смеюсь я. - И тебе придется выслушивать мой каждодневный гундёж. Но если прям надо... Переезжай.

- Да я ж шучу... - хлопает меня Таня по плечу. - Но пищу для размышлений ты мне дал. Вы оба, - признает она. - Ладно, теперь мне точно пора. Спасибо за разговор!

- Да я толком ничего и не сказал.

- А говорить, собственно, ничего было и не надо. Саня поставил мне новую планку. Буду искать себе девушку вот с таким же легким характером и без лишнего говна в башке! А она, глядишь, вытянет меня из этой трясины, как тебя - Майский!

Не надо, Тань... Все не так просто, как кажется со стороны. Не надо тебе это, говорю! Она же будет таскать в квартиру скрепыши и декламировать наизусть Рикки-Тикки-Тави!

Саня

...He let me in so easily,

...Он так легко впустил меня,

...Said eat the apple from the tree.

...Сказал съесть яблоко с дерева.

...It was a game I couldn't see.

...Это была игра, которую я не мог видеть.

...No no.

...Нет, нет.

Из динамиков сочится моя новая любовь, хотя прямо сейчас мне кажется, что песня эта играет не потому, что она первая в плейлисте, так как добавил я ее только сегодня утром, а потому что это намек вселенной. Намек на то, что мне не стоит совать свой любопытный нос, куда не следует.

...Killed the cat, just like that.

...Убил кошку, просто так.

...Curiosity done

...Любопытство взяло верх.

Любопытство сгубило кошку, Саня. И тебя сгубит! Рано или поздно! Вот надо же мне было брякнуть про гипотетических партнеров Дитриха. Вот надо же было Тане заострить на этом мое внимание и развеять мои домыслы. Лучше бы она сказала, что Саша переебал половину города. Я б и глазом не моргнул. Ну переебал и переебал, меня-то это каким боком касается? Сейчас он ебет только меня. Но Таня сказала не это. Таня сказала, что до меня у Дитриха парней не было. И эта инфа почему-то эмоционально меня разъебала! В хорошем смысле. Знаю, что хрень все это полная. Первый, сотый. Разница только в опыте. И все равно...

...Left no judge or jury.

...Не оставив ни судьи, ни присяжных.

...Locked me up, tossed the key.

...Заперли меня, выбросили ключ.

...Can't escape or break free.

...Я не могу сбежать или вырваться на свободу.

Сбежать от своих мыслей не получится точно. Песня играет тихо, потому что уже поздновато. И пусть соседке нравится мой музыкальный вкус, у нее маленькое дитё, которое сейчас однозначно спит, потому что если бы не спало, знал бы об этом весь этаж. Я уже успел перемыть всю посуду, сложить в мусорные пакеты коробки от пиццы и прослушать песню раз пять, а Дитрих все не возвращается. Не надо быть гением, чтобы понять, что они с Таней хотели перетереть о чем-то наедине. Хотелось бы надеяться, что стоят меня расхваливают, но интуиция мне подсказывает, что герой их беседы сегодня не я. Меня беспокоит не это. Меня беспокоит, что я у Дитриха первый, а он с какого-то черта мне об этом не сказал! Типа хотел казаться опытным или что? Ну ладно в первый секс. А потом? Потом-то чего не сказал! Это однозначно та информация, которой я хотел бы располагать!

Слышу тихий скрип двери. Вернулся, наконец!

...Killed the cat, just like that.

...Убил кошку, просто так.

...Curiosity done

...Любопытство взяло верх.

Интересно, как с любопытством будут обстоять мои дела? Выживу? Или нет? Ставим ставки.

- Почему ты мне не сказал? - выпаливаю я, позабыв при этом сообщить, о чем именно речь. Эти мысли роятся в моей голове так долго, что мне уже кажется, будто нет ни единого человека в городе, кто бы не знал, о чем именно я переживаю. Саша, заперев за собой дверь, замирает в коридоре. На лице его читается смесь недоумения и паники.

- Чт-то именно? - выдавливает он побледневшими губами.

- А ты догадайся, - я наигранно хмурюсь. А то я тут один хожу-переживаю. Ты тоже попереживай. Может, заодно еще чего интересного мне выдашь.

Дитрих сереет и невольно прижимается спиной к двери.

- Эт-т-то было всего один раз, - пыхтит он. Ясен хуй, что один. Первый раз только раз и бывает. Или ты о чем? - И опыт был... неудачный! Я... Мне... Это... И мне короче... Ну... мне страшно теперь! Доволен?! - неожиданно вспыхивает Дитрих.

Я чего-то нихуя не понял.

- Ты о чем вообще? - хмурюсь я уже не в шутку.

- Про страпон, блядь. А ты про что?!

Страпон? Чё-о-о-о?

Извилины у меня в голове решают, что следует отвлечься от перекура на работу. Я быстро складываю два плюс два, и меня пробивает на дикий ржач! Ребята, я щас усикаюсь!

- Так... погоди! - выдыхаю я, сквозь смех. - Хочешь сказать... - аж задыхаюсь. - Таня тебя выебала?!

- З-заткнись! - заикаясь, выпаливает Дитрих.

- Да еще и так неудачно, что мне ты теперь не даешь? Так, я щас ей напишу, что это подстава века! - продолжая содрогаться от смеха, делаю вид, что тянусь за телефоном. Конечно же, Дитрих ведется.

- Не смей! - шипит он. Заорал бы, да соседи придут вкручивать пиздюли. Саша преграждает мне путь к телефону, расставив руки в стороны.

- Ладно-ладно, шучу я, - примирительно протягиваю я, обнимая воинственно настроенного Сашу. - Чего ты так разнервничался-то? Как говорится в не совсем известной поговорке: «лишний хуй в жопе не лишний». Особенно если он силиконовый.

Говорю и снова начинаю ржать. Бля, ну что за уссачка! Рассказать бы кому, да Саша в ванне утопится от стыда! Он такой ранимый...

Дитрих так и замирает с расставленными в сторону руками. Мой смех почему-то не дает ему понять, что все в порядке и можно расслабиться.

- Я говорил о другом, - пытаюсь я успокоить его нервишки и угомонить все никак не желающий заканчиваться смех.

- О другом - это о чем?

Бля, да он сейчас в обморок хлопнется. Подмывает меня вновь провернуть штуку с «а ты догадайся», но на сегодня психологического давления с Дитриха явно хватит.

- О том, что ты до меня с парнями не спал, - отвечаю я, отлипая от Саши, но не размыкая объятий. Дитрих наконец-то выдыхает и медленно опускает руки.

- А... это... Я думал, ты и так понял, - бормочет он.

- Интересно, каким же образом?

- Ну так ведь... Ты же знаешь, как я жил. Когда бы я успевал с кем-то спать?!

- Но с Таней же успевал.

- Это в школе было. И она, так сказать, была приемлемой кандидатурой для общения, - бормочет Дитрих. То есть родители разрешали им тусить вместе. С ума сойти. Окажись я на месте Дитриха, и такого бы давления, наверное, не выдержал. Вскрылся бы еще до поступления.

- Как же ты минет умудрился сделать так качественно при своем первом знакомстве с членом? - недоумеваю я. Очень меня, знаете ли, заботит этот вопрос! Я тут, значит, огурцы покупал! Тренировался как не в себя! А он просто взял и сделал? Это что, врождённый талант на отсос?!

- Ну... я хорошо знал теорию. И уже успел научиться работать языком, - рожает Дитрих признание. Я прям вижу, как каждое слово застревает у него в горле.

- Хо-хо, а вы с Танюхой шалунишки, - снова начинаю ржать. - Ну и как это было? С девушкой? Хотелось бы услышать мнение гея!

- Да никак. Лежишь и думаешь: «Господи, когда ты уже кончишь? Мне еще домашку по алгебре делать», - бурчит Саша с серьезной миной. То есть он, блядь, даже не шутит. Все, это последняя капля. Я с истерическим хохотом сползаю на пол. Если я умру, виной всему будет Дитрих с этими его сомнительными сексуальными опытами над собой!

- Хватит ржать. Мне и так стремно! - пытается Дитрих поднять меня обратно на ноги.

- Прости-прости-прости, - со стоном умоляю я, правда пытаясь успокоиться, но нихуя у меня не выходит!

...Here he comes oh comin for me.

...Вот он идет, идет за мной.

...About to run in two, three

...Вот-вот прибежит, два, три

Да! Прибежит! Инсульт от смеха! Он уже гордо маячит на горизонте!

Александр

Пиздец, как унизительно. Тоскливо смотрю на дверь балкона. Может, я еще успею случайно выпасть из него? У Сани истерика. На глазах слезы. Лицо раскраснелось. Нет, это хорошо, что Майский на почве всплывших подробностей не собирается устроить мне скандал. Правда этот гиений смех все больше убеждает меня в том, что скандал, может, был бы и лучшей альтернативой.

- Ты заебал, - фыркаю я, собираясь отойти от сидящего передо мной на коленях и раздираемого смехом Майского. Но он меня останавливает, неожиданно вцепившись руками в мои штаны.

- А ну стоять! - командует он. - Я вообще-то, пиздец, как завелся от мысли, что твой первый и единственный! - сообщают мне. Саня приподнимается на коленях, утыкается носом мне в пах и весьма эмоционально выдает:

- М-м-м... запах свежей письки!

Мне кажется, у меня от волны бешенства разом лопаются в глазах все капилляры.

- Чего, блядь? - цежу я сквозь зубы.

- Цитата из фильма: «Кролик, убивающий членом»! - сообщает мне Майский невозмутимо.

- И ты решил, что сейчас это, охуеть, как уместно? - огрызаюсь я.

Может, мне прыгать не самому, а с балкона сбросить Майского?!

- Охуеть, романтично, - рыкаю я, отдирая от себя Саню. - Спасибо, следующие сто лет у меня не встанет, - я отхожу от него на пару метров. Никаких больше сексов в этом доме. Сегодня.

Но Майский настроен решительнее, чем казалось на первый взгляд.

- Еще как встанет, - обещает он, подскакивая на ноги.

- Даже не думай, - предупреждаю я его.

- Хочешь, чтобы я побегал за тобой, как кролик за свингерами по финскому лесу?

- Нет, не хочу!

- Поздно!

Саня срывается с места, на что реагирую я моментально. И мы бегаем по квартире... Саня орет как больной: «Кто тут хочет мою морковку?!» Точно не я! Я все еще думаю о том, не вывалиться ли с балкона!

- Саня, отвали! - шиплю я, не прекращая передвигаться по квартире. Что за хуйню он вбил себе в голову?! В такие моменты начинаю понимать родителей, которые запрещают своим чадам смотреть конкретный контент! Мне тоже следует как можно скорее отфильтровать ту херню, которую смотрит Майский!

Периодически, нагнав меня, Саня умудряется цепляться за мои штаны и пытается их с меня стащить, но я каждый раз каким-то чудом в последний момент вырываюсь. Мы делаем очередной круг по квартире. Я в десятый раз запрыгиваю на кровать, собираясь ее перемахнуть, но Саня, ебаный охотник, наконец-то догнав цель, хватает меня за ноги. И я лечу на кровать мордой вниз. Не успеваю очухаться, а Саня уже придавливает меня к постели сверху. И его стояк упирается мне аккурат в зад. Бля. Да как ты с такой эрекцией еще и умудрялся участвовать в бегах?!

- Слезь с меня, придурок! - шиплю я, пытаясь подняться, но Майский лишь сильнее придавливает меня к постели всем своим весом и начинает об меня... тереться! Ёбнутый!

- Слезь, а то хуже будет! - обещаю я, чувствуя, как он в очередной раз тянет свои шаловливые ручонки к моим штанам.

- Очень интересно посмотреть на это хваленое «хуже», - провокационно шепчет мне Саня на ухо. Пизда тебе, говнюк!

Одним рывком сталкиваю с себя Майского, вторым - перекатываюсь с живота на спину, третьим - прижимаю Саню к постели, нажимая рукой ему на грудь.

- Говорил, что хуже будет, но пока только лучше и лучше, - лыбится Майский, вообще не чувствуя источаемой мной ауры убийства.

Ну всё, Саня. Дошутился.

Саня

Бля-я-я-я! Время проходит, а я наступаю на одни и те же грабли. Кто меня вечно за язык тянет со всеми этими шутками-прибаутками?

- Полегче, - шиплю я сквозь зубы. - Полегче, блядь, я не резиновый! - выдыхаю я, но голос мой звучит приглушенно, потому что лицо мое Дитрих с силой вдавливает в подушку. Распластанный на постели и без возможности подняться... без возможности сделать хоть что-то, тихо костерю Сашу, решившего в ответ на мои не очень удачные юморески от души меня отодрать. Я бы сказал, что когда Дитрих в таком состоянии, очко мое начинает сжиматься, но правда в том, что обычно очко в такие моменты ебут.

Терпеть не могу положение, когда вынужден тупо лежать на животе. До члена не дотянуться. Поясница ноет. И я чувствую себя бревном. Вынужденным, но все же им. А Дитрих прекрасно знает, как меня бесит, когда я вообще ничего не могу делать в постели, и бессовестно пользуется этой нелюбовью каждый раз, когда я, по его мнению, делаю что-то не так.

- Твою мать... - вырывается из меня сдавленное, когда Дитрих входит как-то уж слишком глубоко. - Ты че, блять, все кишки мне переебать собрался?!

Молчит. Конечно. Ему сейчас не до того. Пыхтит надо мной, вжимая мои запястья в кровать рядом с моим лицом. Мне не больно, об этом Дитрих позаботился. Скорее неожиданно. И странно. Очень странные ощущения. А учитывая, что Саша сразу же взял дичайший ритм, я балансирую в каком-то странном состоянии между преждевременным оргазмом и смертью. А прошло от силы пять минут. Да я дрочу, блядь, дольше!

Дитрих в порыве нежности наклоняется ко мне ближе и целует меня в щеку. Столь невинный поцелуй ощущается очень странно в момент, когда в тело мое Саша вбивается, как ебаный отбойный молоток в стену. Музыка продолжает играть на репите, но лично я ни хрена ее уже не слышу. В ушах только и стоят, что ритмичные шлепки и еле различимый скрип кровати. Мебель хорошая, но наших утех выдерживает не всегда. А еще нам пришлось между спинкой кровати и стеной проложить поролоновое полотно, потому что во время наших секс-марафонов они так друг о друга ударялись, что грохот стоял на весь дом. Короче мы выкрутили звуки наших утех до минимума. Но что-то я начинаю сомневаться, что это так уж нам помогло.

Каждый раз, когда Саша при очередном толчке подаётся ко мне, мою поясницу щекочет низ его футболки. Запястья немеют от крепкой хватки Дитриха. Про письку шутить не стоило, да? Окей, я признаю свой косяк! Виноват! Пощади!

- Саш... давай... хотя бы... позу... поменяем, - выдавливаю я по слову после каждого толчка. Мысли плывут. Тело полыхает. И очень не хватает кислорода. Пиздец, мне кажется, я своей задницей чувствую каждую вену на его члене. Даже сквозь презик! И несмотря на скорость! Ощущения рябью прокатываются по телу и, не найдя выхода, накапливаются ниже пояса, превращая удовольствие из долгожданного в мучительное. А все потому, что член мой зажат между мной и кроватью! И никак к нему не подлезть, пусть и очень хочется! А я, ко всему прочему, все еще в одежде. Дитрих не удосужился даже штаны с меня снять! Жарко, мать вашу! Хоть футболку стяни, собака!

- Неа, - отвечает мне Дитрих отрывисто.

- Почему... нет?..

- Потому что... - а потом Саша берется стонать мне прямо в ухо. Охуенное положение, Майский! Пошевелиться не можешь. Раздеться не можешь. Лежи, так сказать, и получай удовольствие, пока тебя самозабвенно имеют. Только вот удовольствие это слегка чрезмерное и требует перехода к следующему этапу ощущений. Всего-то и нужна лёгкая стимуляция спереди. Пары движений будет достаточно, серьезно! Пиздец, это уже становится невыносимым!

Упрямо пытаясь поменять свое положение, я приподнимаю бедра в очень уж неудачный момент, и Дитрих мне загоняет по самое не балуй. У меня разве что жизнь перед глазами не пролетает. Острый болезненный спазм молниеносно сбивает возбуждение.

- Больно, блядь! - выругиваюсь я, и Саша резко останавливается.

- П-прости, - выдыхает он с запинкой.

- Харэ долбить меня, как дятел под кокаином! - рычу я в раздражении. - И сними с меня уже эту ебаную футболку!

Дитрих тут же освобождает меня от ненужной тряпки, а потом, тяжело дыша, ложится на меня сверху.

- Если совсем хреново, можем на этом сегодня закончить, - предлагает он тихо.

- А может, мы закончим после того, как кончим? - торопливо выдвигаю я свой вариант. Ты че, с дуба рухнул, парень? Я тут бесам твоим жопу свою драть позволял ради чего? Чтобы уйти ни с чем? - И обратись уже к батюшке, а? Пусть изгонит из тебя всю ту нечисть, которая меня, как понимаю, по очереди поебывает время от времени!

Из Саши вырывается сдавленный смешок. Похихикай мне тут.

- Интересная зарисовка, - оценивает Саша. - Жаль, не могу растрои́ться, чтобы трахнуть тебя сразу с трех сторон.

Ничего себе у вас фантазии, господин Дитрих...

- И еще тебе придется заново меня заводить, - бормочу я тихо, а сам в этом уже и не уверен. С легкой руки Саши у меня перед глазами теперь рисуется картинка, в которой присутствует не один, а целых три Дитриха. Господи боже... Вот нахрена ты мне об этом сказал, а? Специально, да?

- Давай пофантазируем, - предлагает Дитрих, подхватив меня за живот. Я уже и без тебя справился! - Сразу трое - это же интересный опыт, - он мягко укладывает меня на спину и располагается между моих ног. Хорошо, что прежде чем менять мое положение, он догадался из меня выйти. А то у нашего гения во время секса мозг частенько работает вхолостую. А роль бутылки вина, в которую ввинчивают штопор - так себе ролевая! Фантазия с тремя ебарями, кстати, тоже не внушает мне доверия!

Штаны мои благополучно улетают в коридор. Наконец-то. Фух... Все равно жарко, но хотя бы теперь ничего не липнет к телу.

- Мне и тебя одного хватает по самые гланды, - заверяю я Дитриха, но его мои слова не впечатляют. Черти в его глазах так и пляшут. Это же... ничем мне не грозит, да?

Александр

У меня, конечно, чердак иногда подтекает во время секса, но я никогда не стремился и не стремлюсь причинить Сане вред. Потому, когда он болезненно взвизгивает, меня самого чуть инсульт не разбивает. Первая мысль: «Срочно звони в скорую!» Так и представляю этот эпический разговор:

- Что у вас случилось?

- Я слишком глубоко присунул своему парню!

Картина Репина «Поебались». Виу-виу-виу, за вами выехала дурка.

Честно говоря, после такого потрясения, я бы лучше закончил. Но Саня настаивает на противоположном. И я, гонимый чувством вины и мысленно себя костеря, легко ведусь на его хотелку, хотя у самого уже настроение ниже плинтуса. С чего лучше начать? А как? А что? Я, кажется, забыл, как трахаться, помогите!

И помощь приходит. От фразы Майского про нечисть фляга моя свистит хуже прежнего.

- Открой рот, - прошу я, и когда Майский без лишних расспросов размыкает губы, засовываю ему в рот два пальца. Тут же нащупываю шарик пирсинга и слегка давлю на него. Если при поцелуе пирсинг языка чувствуется слабо, в минете он незаменим. И яркие ощущения от него отпечатываются на подкорке так крепко, что каждый раз, когда я вижу блеск пирсинга при разговоре с Саней или чувствую железный шарик при поцелуе, воспоминания о том, как Майский мне отсасывает, всплывают в голове сами собой. Иногда в очень неподходящие моменты, как, например, в продуктовом магазине или в подъезде в момент, когда Сане приспичивает побеседовать с нашей недавно появившейся вахтершей. А иногда даже в очень подходящие! Как, например, сейчас.

Зажимаю шарик между пальцами и мягко ласкаю язык Майского, слегка прокручивая серьгу, попутно опуская вторую руку к его члену. Не знаю, что он там говорил о необходимости завести его, так как крови в его стояке и так более чем достаточно.

- Представь, что это не пальцы, - тихо прошу я. Майский мычит и хмурится, кидая на меня возмущенный взгляд. Он было производит попытку языком освободить рот от фантомного члена, но я в ответ проталкиваю пальцы глубже, давя при этом не на корень языка (я же не хочу вызвать у него рвотный рефлекс), а на боковые стенки полости рта.

- Ёоуый! - выдает Саня. От ёбнутого слышу.

- Не отвлекайся. Работай языком, - говорю я, при этом мягко толкаясь в него. - А я пока займусь твоей задницей.

Майский от толчка издает протяжный стон, который ему не выходит заглушить из-за того, что мои пальцы не дают ему закрыть рот. С уголка губ по подбородку стекает слюна. Я наклоняюсь и медленно слизываю ее, а затем возвращаюсь в сидячее положение.

- Если подумать, - выговариваю я тихо, свободной рукой водя по животу Майского. - Вряд ли третья версия меня удовлетворилась бы отсосом тебе, правда же? - поднимаю я глаза на Майского. Он продолжает хмуриться, но выходит у него не очень правдоподобно. Если бы эта игра оказалась ему не по нутру, он бы вцепился в мое запястье и вытянул бы мои пальцы из своего рта. Руки-то у него свободны. Только предпочитает он ими мять покрывало, а не мешать мне делать то, что я делаю.

- Куда вероятнее, что... - я сползаю рукой к заднице Майского и давлю большим пальцем на занятое моим членом отверстие. Глаза Сани расширяются. И вот здесь уже в ход идут руки.

- Окончательно крышей поехал?! - злится он, вцепившись в оба моих запястья и оттягивая подальше одну руку ото рта, а вторую - от своей задницы.

- Да я просто пошутил, - отвечаю я с невинной улыбкой.

- Знаю я твои шуточки, - фыркает Майский, усаживаясь на меня сверху и только затем отпуская мои руки. - Тебе только волю дай... пошутить.

Саня, прижавшись ко мне, берется со вкусом вылизывать мой рот. Пытается отвлечь меня от дурных мыслей. Но дурные мысли на то и дурные, просто так от них не отвяжешься. Нащупываю железные штанги под чувствительной кожей его сосков. Давлю сразу на обе, лениво отвечая Майскому на поцелуи. Саня едва заметно вздрагивает и тихо мычит. Замечаю, как он тянет руку к своему члену. Даже не думай.

Перехватываю его руку и толкаю Майского обратно на постель. Он было открывает рот, чтобы возмутиться. Но я заглушаю его слова глубоким поцелуем. Пальцы же мои уже легко скользят по твердому стволу его члена. Саня - мечта для любого извращенца. Он до неприличия чувствителен. Везде.

И все же... Если бы его брали сразу трое, как скоро бы он кончил?

- Дитрих, стопэ! - слышу я надсадное и понимаю, что сам того не заметив, вновь набираю обороты. Этот призыв можно проигнорировать. Я давно научился отличать «стоп», который подразумевает: «Остановись, мне не нравится!», от «стоп», который означает: «Остановись, иначе я сейчас кончу!».

- Саш... погоди-погоди-погоди! Ты оглох что ли?! Тормозни хоть на...

Саня

- Я больше... не могу... - выдыхаю я хрипло, а сам-то чувствую, что не просто могу, но вот прямо еще минуточка, и меня накроет очередной оргазм. Общее состояние очень уж странное. Я устал. Но тело реагирует на любое движение Дитриха слишком ярко. В какой-то момент все ощущения сливаются в единую кашу, из-за чего кажется, будто момент эйфории, достигнутый единожды, не заканчивается, а длится, и длится, и длится, и длится. И это удовольствие длиною в жизнь рвет сознание на части, заставляя тело мое содрогаться, побуждая стонать в голос и всецело отдаваться процессу. И это уже, если честно, слегка ненормально.

- Да что ж ты... - шиплю я сквозь зубы, когда Дитрих в очередной раз присасывается к моей ключице. По-моему, на мне уже не осталось ни единого живого места. Засосы покрывают меня одним сплошным ковром. Хер знает, что Сашу так перевозбудило, но он меня, судя по всему, из постели не выпустит, пока не выпьет меня досуха.

Спинка кровати бьется о поролоновую подушку, грозя вот-вот разорвать ее на части. Дитрих, подхватив меня за колени и посильнее разведя мне ноги, вколачивается в меня от всей души. Аж в ушах звенит. И пялится на мой член. Или на свежие засосы, которые остались на внутренней части моих бедер благодаря ему. Да уж, в бассейн следующие пару дней лучше не ходить. Боюсь, мужики в раздевалке слишком правильно поймут. С такой росписью по коже мне вообще из дома лучше не выходить в ближайшую неделю!

Саша, запыхавшись, опускается на меня, сбавляя скорость, но добавляя в мерные толчки побольше силы. Я уже не очень-то соображаю, что происходит. Мое сознание в предэкстазном состоянии и стремится лишь к одному - к завершению. И я цепляюсь за Дитриха, пытаясь языком тела подсказать ему, что я на последнем, мать его, издыхании. К счастью, Саша за семь месяцев (офигеть, целых семь) наших отношений изучил меня достаточно для того, чтобы если не осознанно, то инстинктивно правильно интерпретировать этот бессловесный разговор. Ощущения стремительно нарастают. Моя хватка становится сильнее. Ногти впиваются в светлую кожу. Опять Дитрих будет орать, что я разодрал ему всю спину. Ну так не ебись, как полоумный, может тогда и кожа останется целее!

Саша переворачивает меня на живот, хуй знает, какой раз за эту ночь. Сил во мне почти не осталось. Вот сейчас реально можно и полежать, смиренно дожидаясь эмоционального фейерверка. И член мой трогать уже без надобности. Я перевозбужден настолько, что и касание к простыням теперь кажется чем-то невообразимо приятным. Дитрих ложится на меня. Целует мне плечи. И в момент дикой разрядки сквозь оглушительный оргазм до меня долетает тихое «люблю тебя». Я не отвечаю. Просто не в состоянии. У меня голос осип. И тело переёбывает так, что уши закладывает. Дитрих продолжает двигаться. Прямо в момент моего оргазма, продлевая его. Твою мать, остановись уже. Я ж сейчас сдохну! И даже осипший голос не спасает соседей от моего последнего оглушительного стона.

Александр

- ...«- Он спас нам жизнь и спас Тэдди, - сказала она своему мужу. - Только подумай; он всех нас избавил от смерти. Рикки-Тикки внезапно проснулся: мангусты спят очень чутким сном».

А я вот заснуть не могу! Кое из-за кого!

- Саня, - умоляюще протягиваю я, накрывая голову подушкой. - Пять утра. Я тебя очень прошу, дай поспать!

- Так я же тебе сказку для того и рассказываю, чтобы ты поскорее заснул, - объясняет мне Саня. Еще полчаса назад выглядевший затраханным до полусмерти, сейчас Майский бодрячком. Остатки пиццы, уничтоженные им за пару минут, сделали свое грязное дело, полностью перезарядив его батарейку.

- Мне не пять лет. Я не могу засыпать под сказки. Мне нужна ТИШИНА!

- Окей, - соглашается Майский, и я было вздыхаю с облегчением, но не тут-то было. - В любом случае, я уже почти дорассказал. Осталось чуть-чуть!

- Са-а-а-а-аня-я-я-я, завали ебало! - прошу я.

- Ну ладно. Так и быть.

Фух. Блять. Спасибо!

- И все же фигли ты мне не сказал, что я у тебя первый?

Или не спасибо. Иногда Майского раздирает на поговорить после секса. Вот только заканчиваем мы обычно очень поздно, после чего я просто хочу поспать! Неужели я о многом прошу? Нельзя перенести разговор на утро?! Хотя по факту уже утро...

- Я же объяснил, - выдыхаю я, вылезая из-под подушки.

- Нет, погоди. В наш первый секс ты ушел от ответа о количестве партнеров, - напоминает Майский. - Почему не ответил прямо, что никого у тебя не было?

- Не хотел тебя испугать своей неопытностью.

- А моей неопытности ты не боялся?

- Ну... Нет... Я тогда думал только о том, как бы не накосячить. Даже в мыслях не было, что что-то можешь сделать не так ты, - отвечаю я честно.

- Ага. Учитывая, что что-то сделать ты мне тупо не дал, - смеется Саня. - Вот ты мне скажи, нахуя в первый раз приковывать пацана наручниками к постели?

Этот день боли и унижений закончится когда-нибудь или нет?!

- Не знаю. Боялся, наверное, что ты передумаешь и уйдешь.

- А ты, значит, решил, если че, выебать меня насильно что ли?

- Дурак или кто? Конечно, нет! - меня аж передёргивает. Фу, блядь. - Просто бы, наверное, ползал на коленях и умолял остаться.

- Ебать ты ебанутый, - ставит мне Майский диагноз, а сам лыбится, будто выиграл миллион. - А знаешь, в чем первый ты? Ну, помимо анально-карнавальных приключений?

Явно не во влюбленностях. Саня - натура страстная. И до меня сильно влюблялся. Только получал обычно от ворот поворот. Для меня все еще загадка, почему каждый раз выходило именно так, ведь Майский... Он... Лучший.

- В чем же?

- Первый человек, который воспринял меня всерьез. И захотел, чтобы я стал частью его жизни.

Оу. Что ж...

- Ларисе об этом скажи, - бормочу я, пытаясь за ревностью скрыть смущение. Хотя к Ларисе я Майского уже почти не ревную. Они после студзимы, естественно, общаются. Даже иногда кофе пить ходят. Майский и меня как-то звал, но я стремаюсь. Мне почему-то неловко смотреть ей в глаза. Короче, я пока к таким посиделкам не готов. Но все впереди. И эту хуйню из себя вытравлю. Потому что Таня правильно сказала - терпение не безгранично и у Майского в том числе. Так что мне следует бороться хотя бы с теми недостатками, которые я четко осознаю.

- О, кстати, забыл рассказать! У Ларисы вроде как ухажер появился!

- Саня, я хочу спать!

- Фотку показать? Она мне присылала. Он ничего такой, весьма симпатичный!

- Сань!

- Кстати, чем-то напоминает тебя. Тоже такой серьезный и с фантомной палкой в жопе!

- ПЯТЬ УТРА!

- Или тебе все же дорассказать сказку про Рикки-Тикки-Тави?

Я резко поднимаюсь с постели.

- Майский, - рычу я. - Ты походу не устал.

- А? Э-э-э... Устал! Устал я! Честное слово, устал! Дитрих, не лезь ко мне! Никаких сказок! Никаких фоток! Все! Ложимся спать!

Наконец-то.

- Саш, последний вопрос можно? Очень важный, правда, - раздается через полминуты тишины. Кто-нибудь, застрелите меня, пожалуйста.

- Ну что еще?

- Чувствуешь?

- Что?

- Запах свежей письки!

- Саня, серьезно, когда-нибудь я тебя придушу!