Я придирчиво осмотрела себя в зеркале. Ради такого случая я надела приталенное нежно-голубое платье, открывающее плечи и ноги и бежевые лодочки на шпильке. Волосы распустила мягкими волнами по плечам и даже подкрасила губы и ресницы. Улыбнулась сама себе, довольная результатом. Сколько я не ходила на свидания?

Мое последнее закончилось отношениями длиной почти в год. Они продолжались до тех самых пор, пока я не застала его в постели с другой. Бессонные ночи, море пролитых слез и десяток выпитых бутылок вина с подругой — вот и весь их результат, а совсем не "жили долго и счастливо". А ещё бонусом совершенно отвратительное чувство, поселившееся где-то глубоко внутри. Чувство собственной никчемности.

После этого случая, новых отношений совсем не хотелось. Зачем пытаться узнать и принять человека, если он почти наверняка предаст тебя? Поэтому я была даже рада, когда работы в отделении прибавилось, и я практически переехала туда жить. Здесь я не чувствовала себя одинокой и никому не нужной, скорее наоборот — я была нужна всем сразу, а остаться одной так и вовсе было практически нереально. Но почему-то с Тимофеем все было совершенно иначе и получалось само собой — его улыбка и трогательная забота заставляли хотеть большего вопреки опыту прошлого.

Бросив в зеркало последний взгляд, выскользнула из раздевалки, стараясь побыстрее убежать из отделения. Потому как всем известно — задержишься хоть на минуту или остановишься перекинуться парой слов с коллегой, и тут же выяснится, что нужно где-то поставить свою подпись или срочно разобраться с каким-нибудь назначением. И все, сам не заметишь, как ушёл с работы на полчаса позже.

Но в коридоре меня ждал неприятный сюрприз — прямо по направлению ко мне по коридору вразвалочку шел Антон Эдуардович. Он широко распахнул руки, словно приглашая меня в объятия, но я демонстративно сцепила пальцы в замок, не желая отвечать на его жест.  Тогда он положил ладони мне на плечи, слегка развернув меня к себе, и склонил голову набок.

— Дианочка! Ты прекрасна. Надеюсь, для меня нарядилась?

— Извините, но нет.

— Что? У меня появился конкурент? — казалось, будто он просто отпускает глупые шуточки. Но в его глазах блеснул нехороший огонек.

— Не будем лезть в личную жизнь друг друга, хорошо, Антон Эдуардович?

— Просто Антон, — раздраженно выдохнул он. — Не хочешь задержаться?

— Нет. Мне пора, Антон, — я сделала паузу и добавила, посмотрев ему прямо в глаза: — Эдуардович.

Нет уж, не дам ему повода даже допустить мысль, что я приму правила его игры и допущу даже такое незначительное сближение между нами. Ловко вывернувшись из его рук, как можно быстрее пошла к выходу. Поведение заведующего напрягало все больше, и грозило в ближайшее время закончиться или тем, что ему надоест ждать от меня взаимности, и он меня уволит, или тем, что мое терпение закончится первым, и я напишу заявление сама, предварительно заехав по его сладко ухмыляющейся физиономии. Надо не забыть спросить у Вики, как она вернётся из отпуска, о свободных вакансиях в ее больнице — пора задуматься о новом месте работы. Черт. Вика. Кот.

Едва не застонав от осознания того факта, что опять забыла про несчастное животное, я вышла на улицу. Тим, как и обещал, сидел на лавочке прямо возле корпуса.

— Ты меня убьешь! — заявила я, встав перед ним.

— Что? — он поднял на меня голову, щурясь на солнце, а затем похлопал рукой по скамейке рядом с собой. — Подожди, присядь. Во-первых, ты шикарно выглядишь. А во-вторых, что случилось?

Я опустилась рядом с ним и нервно разгладила платье на коленях.

— Мне снова нужно покормить кота. Я ведь не была у него вчера. Да я вообще забыла! Это кошмар, бедное животное может умереть с голода из-за моей безответственности. А родители мне еще говорят, что пора заводить ребёнка. Ага, а что если я потом забуду его где-нибудь в магазине?

Тим усмехнулся, закинув руки за голову.

— Я тоже думал, что совершенно не готов к детям. Это ведь такая колоссальная ответственность. А потом мне на голову упал пятнадцатилетний подросток, а инструкцию к нему приложить забыли.

— И как? Что скажешь об этом теперь? — полюбопытствовала я.

— Что я все также не готов. Кажется, к этому вообще нельзя быть готовым. Но ты просто берёшь и делаешь, потому что пути назад нет. Ладно, — он поднялся со скамейки и протянул мне руку, помогая встать. — Поехали, спасем кота от голодной смерти.

Я вложила свою ладонь в его и поднялась со скамьи. Я ожидала, что он тут же отпустит мою руку, но вместо этого Тим только крепче сжал ее, переплетя наши пальцы. Мне же совсем не хотелось возражать — он мягко поглаживал меня подушечкой большого пальца, заставляя сердце биться чуть чаще.

Уже в машине, заведя двигатель, Тимофей посмотрел в мою сторону. Окинул меня внимательным взглядом с головы до ног, который, на удивление, не заставил поёжиться от ощущения, что тебя раздевают глазами. Напротив, он словно укутывал во что-то теплое, будто холодным зимним вечером кто-то набросил на плечи уютный плед.

— Ты такая красивая.

— Спасибо, — я смущенно улыбнулась. Слышать это от него было особенно приятно.

— Не возражаешь, если после спасения кота, мы сами где-нибудь поедим? Я знаю одно классное место.

— Я совсем не против.

***
Уже почти стемнело, когда мы опустились на лавочку в парке, держа в руке по стаканчику обжигающего чая. Вечер прошел замечательно — навестив Маркиза, мы поужинали в уютном ресторанчике, а после приехали погулять в парк.
Я вытянула уставшие ноги — несколько часов на каблуках не прошли незамеченными, слишком давно я на них не ходила. Это не укрылось от внимания Тима.

— Устала?

— Немного.

Он притянул меня к себе за плечи, и я прижалась к его боку. Прикрыла глаза, вдыхая теплый весенний воздух. Думать ни о чем не хотелось, рядом с ним было просто хорошо. На телефон Тимофея пришло сообщение, и он не отпуская меня из объятий, вытащил его из кармана и вздохнул, прочитав.

— Сеня заявляет, что если завтра его не выпишут домой, то он сбежит через окно.

— Он может, — кивнула я головой, вспомнив, как нашла его с сигаретой в руках на пожарной лестнице. — Что у него случилось?

— Это же Сеня. Что угодно. Может, лампочка светит над кроватью не под тем углом.

— Я постараюсь выписать его завтра, — пообещала я. — Посмотрю снимок, и если там будут улучшения, отправлю долечиваться домой.

— Спасибо. А то не хотелось бы вызывать наряд полиции в больницу для его поиска.

— Он сильно изменился последнее время? — осторожно спросила я.

— Наверное... Да. Не знаю, — Тим на несколько секунд замер. — Мы не слишком близко общались до... До смерти родителей. У нас разница в возрасте десять лет, а я, к тому же, последние года три жил отдельно. Мы с ним, конечно, не чужие — часто виделись и созванивались, но никогда не были близкими друзьями. Мама порой жаловалась на его выходки, но при мне сцен он никогда не закатывал. Я просто не проводил с ним столько времени, чтобы это узнать.

Я промолчала, позволяя ему выговориться. Он сжал меня немного крепче и продолжил:

— А потом мне позвонили и сообщили, что родители попали в аварию и разбились. И тогда нам пришлось стать ближе. Я ни секунды не сомневался, чтобы взять опеку — у нас больше никого нет. Ни бабушек, ни теть. Вообще никого. Да даже если бы были, я бы все равно его забрал. Переехал обратно в родительскую квартиру, потому что психолог посоветовала не менять ему резко обстановку, дать остаться в привычной среде. Мне наоборот это виделось иначе, казалось, лучше увезти его подальше из этой квартиры, где стало слишком пусто. Но я согласился с мнением специалиста, подумал ей виднее. Я бы тогда на что угодно пошел, лишь бы он снова стал разговаривать, выходить из своей комнаты и улыбаться. Да хоть в клетку к голодным тиграм войти, только бы это помогло. Но лучше стало только через время. Через пару месяцев он начал говорить, правда теперь все чаще дерзить и огрызаться. Сначала я был рад даже этому, но сейчас понимаю, он застрял в этом состоянии. А, может, просто прошло слишком мало времени? Я не знаю.

— Он справится, — я немного отстранилась от парня и заглянула ему в глаза. — Вот увидишь. И ты тоже.

— Я лишь боюсь, чтобы он не натворил глупостей. Не связался ни с теми людьми. Я просто не знаю, как ему еще помочь.

— Лучшее, что ты можешь для него сделать — это просто быть рядом.  Так что все ты делаешь правильно.

Тим коснулся моей щеки и ласково погладил. Убрал с лица прядь волос, заправляя за ухо.

— Интересная у нас тема для разговора на первом свидании. Я вываливаю на тебя свои проблемы, а ты даёшь мне советы. Так не пойдет.

— Пару часов назад мы решали мои проблемы, — пожала я плечами.

— Твои я готов решать круглосуточно.

— Это будет слишком, — я рассмеялась.

— А если я тебя сейчас поцелую — это тоже будет слишком?

И не дожидаясь моего ответа мягко притянул меня поближе к себе и осторожно коснулся моих губ. Я прикрыла глаза и обхватила его за плечи, вдыхая приятный цитрусовый аромат, смешанный с цветочным запахом моих собственных духов. Тепло его крепкого тела под моими руками заставляло неосознанно сжимать пальцы все крепче, а плавные и медленные движения языка сбивали дыхание.

Я ощущала себя словно школьница во время первого поцелуя, когда чувства затмевают разум, и соображать становится все сложнее. С ним все чувствовалось по-особенному, и, впервые за долгое время, я поймала себя на мысли, что это не просто слияние губ. Все внутри меня откликалось на его прикосновения и жаждало большего.

Я запустила пальцы в его волосы, прижимая его еще ближе и крепче. Он почти неуловимо отстранился и тихо рассмеялся.

— Тише, тише, ненасытная. Тут кругом люди и, к тому же, дети.

Я уткнулась ему в плечо, и Тим погладил меня по голове, путаясь в волосах и нежно касаясь кожи на шее. Затем плавно провёл рукой вдоль позвоночника и, остановившись на уровне поясницы, медленно убрал руку.

— Поехали, отвезу тебя домой? Уже поздно, а тебе завтра рано вставать.

— Намекаешь, что свидание окончено?

— Шутишь? Так не хочется тебя отпускать, но тебе завтра работать сутки. Не прощу себе, если ты не выспишься по моей вине.

— Ты точно настоящий? — я округлила глаза. — Разве можно быть таким идеальным?

— Я совсем не идеален, но мне приятно, что ты так думаешь.

Он коснулся губами моего виска и встав, потянул за собой. Я послушно последовала за ним, мысленно проклиная свою работу. Можно было бы, конечно, наплевать в очередной раз на сон и провести время с Тимом, но... Его забота была настолько приятной и подкупающей, что так и хотелось просто побыть слабой девушкой, нуждающейся в том, чтобы рядом оказался кто-то готовый забрать на себя все сложности.

  Дойдя до парковки, мы сели в машину, и Тим тут же спросил:
— Не замёрзла? Вечера ещё довольно прохладные. Включить печку?

— Нет, не стоит, — я с наслаждением избавилась от  туфлей. — Мне совсем не холодно. Я включу музыку?

Он согласно кивнул, и я тут же нажала кнопку автомагнитолы. Салон наполнила неизвестная мне, но приятная мелодия, и я откинулась на спинку сиденья, ощущая, как меня до краев наполняет какое-то не совсем реальное ощущение счастья. Казалось бы, я не должна испытывать ничего подобного. Мы знакомы всего несколько дней, еще слишком рано делать выводы и бросаться в омут с головой. А падать всегда тем больнее, чем выше взлетишь...

Но пока разум уговаривал меня притормозить и задуматься, сердце, наплевав на его предостережения, заходилось в бешеном ритме от каждого брошенного на меня взгляда. А потом замирало и сладко сжималось в груди, когда я украдкой поглядывала на его профиль с красиво очерченными линиями носа и подбородка. На губы, на которых то и дело намечалась легкая полуулыбка. На руки, мягко сжимающие руль — с длинными пальцами и венками, выступающими на предплечьях при каждом едва уловимом движении.

— Я заеду за тобой утром, — произнёс Тим, и я вынырнула из своих мыслей.

— Не стоит...

— Я на машине и все равно еду в ту же сторону, что и ты. Так что не спорь.

— Нет, ты точно идеальный, — рассмеялась я. — У тебя есть какие-нибудь отрицательные качества?

— Конечно, — он утвердительно кивнул, не отрываясь от дороги.

— Назови хоть одно.

— Я жуткий собственник. Если что-то моё — значит, моё. Или кто-то. А ещё я бываю слишком категоричен в суждениях. И упрям. Иногда вспыльчив. Видишь, получилось даже несколько. А что насчёт тебя? — парень пристально посмотрел на меня.

— Я бываю слишком доверчивой. А люди пользуются этим и умудряются обмануть мое доверие.

— Это не твое плохое качество, — Тим покачал головой. — Уметь доверять другому человеку — прекрасно. Проблема в тех, кто не смог этого оценить.

Я едва уловимо дрогнула от его слов. Сколько я помнила, меня всегда пытались убедить в обратном. Я сама виновата в том, что доверяла людям слишком много. Многого ждала и хотела. Десятки раз слышала, что не нужно было рассчитывать на кого-то. Даже, если тебе изменяют, всегда найдутся люди, которые скажут, что в этом есть твоя вина. И вот он говорит совсем другие вещи — и эти слова растекаются внутри горячей смолой.

— Ладно. Тогда я люблю есть в кровати, — я громко расхохоталась.

— А вот это уже проблема. Ненавижу крошки в постели. Но с Сенькой вы бы точно нашли общий язык.

Он остановился возле моего подъезда, но двигатель глушить не стал, и меня остро кольнуло сожаление — так не хотелось его отпускать. Тим запечатлел на моих губах быстрый поцелуй, словно дразня. Наклонился ближе, перегнувшись через подлокотник, и провел по лицу самыми кончиками пальцев. Практически невесомое прикосновение, словно дуновение ветра по коже.

— Спокойной ночи, Тимофей, — я поцеловала его в самый уголок губ. Туда, где как раз в этот момент намечалась улыбка. Задержалась в этом положении на несколько секунд — чуть дольше, чем требовалось.

Тим глубоко вдохнул и отстранился назад, отпуская меня.
— Спокойной ночи, Диана. Спасибо за прекрасный вечер.