Я уже почти час пытался разобраться в счетах поставщика, но мысли блуждали вокруг чего угодно, кроме документов. Я с раздражением раз за разом перекладывал осточертевшие бумажки с места на место, подавляя желание разорвать их на мелкие кусочки. Обвел взглядом кофейню — с каждым днем я все яснее чувствовал, как она затягивает на моей шее невидимую удавку. Но я упорно продолжал день за днем приходить сюда и пытаться убедить самого себя, что это необходимо.

Вот только кому? Мне? Меня тошнило от одного вида этого помещения, от миллиона вопросов, которые нужно было решить, от кипы бумажек на своем рабочем столе. Сене? Он так тут ни разу и не появился, и я все больше понимал, что приношу никому не нужную жертву.

Я сгреб все документы в одну кучу, поморщившись от того, что все перепуталось, и завтра я потрачу лишний час на то, чтобы привести все это в порядок. Захлопнул крышку ноутбука и, прихватив в одну руку его, а в другую стопку листов, понес все в подсобку. По-хорошему нужно было забрать счета домой и доделать, но я знал, что сегодня ночью точно не найду в себе силы к этому притронуться. Хотелось выпить чего-нибудь покрепче, чем свежесваренный эспрессо, и я усмехнулся мысли, что впору открывать не кофейню, а бар — может быть, тогда бы я занимался им с большим энтузиазмом. Хотя, кого я обманываю?

Свалив все на стоящий в углу стол, на котором и так лежали вперемешку неподъемные папки с бумагами и нераспакованные бумажные стаканчики, вытащил из кармана телефон. Начало одиннадцатого. Три пропущенных от неизвестных номеров и пять сообщений — похоже, я случайно забыл включить звук. Вот только ни одного от Дианы или Арсения — единственных людей, от которых я действительно хотел бы их получить. Но о Диане я ничего не слышал уже почти полтора месяца, с того самого дня, как она ушла из моей квартиры. А количество реплик, которыми мы с Сеней обменялись с этого момента, можно было легко пересчитать по пальцам.

В дверях подсобки я столкнулся со Степой, на ходу снимающим фартук. Он добродушно мне улыбнулся, и я кивнул ему.

— Домой? — спросил зачем-то.

— Ага. Я уже закрылся.

— Тебя подвезти?

— Не стоит, Тимофей, — парень смутился от моего предложения, а я, вздохнув, похлопал его по плечу.

— Мне не сложно, все равно в одну сторону едем.

— Спасибо, — искренне поблагодарил парень. А я подумал, что мне это даже на руку — я устал настолько, что потом точно не захочу возвращаться обратно в центр, чтобы напиться в баре. Это у Степы завтра выходной, а мне предстоит вместо него встать за стойку, и вряд ли я смогу пережить это с похмелья.

Мы вышли на улицу, и я с наслаждением вдохнул теплый летний воздух. Июль радовал теплом, но все дни я в основном проводил в помещении кофейни под кондиционером, а на улицу выходил или рано утром, пока солнце еще не успевало раскалить воздух, или вечером, когда оно уже давно пряталось за горизонт. Был в этом только один плюс — у меня почти не оставалось времени думать о Диане. Но каждый раз, запирая дверь кофейни, я невольно поворачивался в сторону больницы, здание которой возвышалось в паре кварталов впереди, скрытое от любопытных глаз густой зеленой листвой. На несколько секунд замирал, чувствуя, как сердце внутри начинает бешено колотиться, а руки мелко дрожать. С силой сжимал в руке ключи, чтобы не выронить, до боли сжимал челюсти и отворачивался. Глупо. Я знал, что ее давно там нет, и она давно работает где-то в другом месте, но в моих воспоминаниях она до сих пор была там. С улыбкой шла по мрачному коридору отделения, освещая и его, и всю мою жизнь.

До дома Степана мы добрались минут за пятнадцать. Я вполуха слушал его рассказы об учебе, с которой он совмещал работу в моей кофейне, на автомате управляя машиной — сегодня я был даже рассеяннее, чем обычно. Хорошо, что машин на дорогах было уже мало, но это все равно не помешало мне едва не въехать в задний бампер стоящего передо мной на светофоре автомобиля. Чертыхнувшись, я постарался взбодриться и быстро размял шею и плечи. Степа бросил на меня озадаченный взгляд.

— Тимофей, у тебя все в порядке?

— Да, прости, немного устал, — я прикрыл глаза и провел рукой по лицу, пока на светофоре горел красный свет.

— Я могу как-то помочь?

— Степ, спасибо за предложение, но нет. Хотя, вообще-то есть одна вещь… Не увольняйся, пожалуйста, — я рассмеялся. — Или хотя бы предупреди заранее, если надумаешь уходить. Без тебя я точно умом тронусь.

— Да я и не собирался… — начал парень.

— Вот и отлично.

— Может, мне завтра выйти на смену? — осторожно спросил он. — Сейчас каникулы, учебы нет.

— У тебя что, своих дел нет? — я вопросительно изогнул бровь. Свет наконец-то сменился на зеленый, и я резко тронулся с места.

— Есть, но…

— И на завтра наверняка были планы?

— Да, — признался Степан. — Хотел сгонять с друзьями на речку, но это можно отложить.

— Даже не думай, — отрицательно покачал я головой. — Отдыхай, пока есть возможность. Опомниться не успеешь, как станешь взрослым, и придется решать все дерьмо, свалившееся на голову. Кофейня не твоя проблема, я разберусь.

— Уверен? Мне кажется, тебе не мешало бы выспаться и отдохнуть. Ты в последнее время слишком напряженный.

Я припарковался возле дома парня и откинулся на сиденье. Слово “напряженный” тут не особо подходило. Потому что в последнее время я чувствовал себя словно приговоренный к смертной казни накануне рассвета следующего дня. Только ночь все длилась, тучи сгущались, ощущение неизбежности душило все сильнее, а освобождение никак не наступало.

— Сон здесь не поможет, Степ. Как и отдых. Но спасибо за предложение. Спокойной ночи.

***

Домой я приехал почти через полчаса. Я специально двигался как можно медленнее, собирая по пути все красные светофоры, а потом несколько раз объехал двор в поисках места для парковки, несмотря на то, что одно свободное было у самого подъезда. Проигнорировав его, я проехался пару кругов вокруг своего дома, а потом еще и вокруг соседского. Заверил себя, что оно слишком узкое, и отмахнулся от мысли, что с легкостью бы туда встал. Потому что признать это — значило принять тот факт, что мне совсем не хотелось возвращаться домой.

Наконец-то припарковавшись, я вышел из машины и быстро, пока не успел поддаться соблазну вызвать такси и уехать на поиски крепкого алкоголя и приключений, пошел в подъезд.

В квартире стояла тишина. Я скинул обувь в прихожей и направился на кухню. Не включая свет, щелкнул чайником и открыл холодильник. Полки были аккуратно заставлены контейнерами с едой, но это была заслуга Гали. За символическую плату и компенсацию расходов на продукты она согласилась готовить и для нас тоже. Я, правда, дома почти не ел, но зато моя совесть теперь была спокойна, и у Арсения всегда была свежая домашняя еда. В очередной раз мысленно поблагодарив Галю за то, что она с нами нянчится, захлопнул холодильник.

Есть не хотелось. Хотелось рухнуть в кровать, но я знал — если лягу сейчас, буду пару часов ворочаться в постели, борясь с искушением позвонить Диане, чтобы просто услышать ее голос. А потом рычать от бессилия и пытаться забыть ощущение ее кожи под пальцами. За прошедшие недели я сумел выработать свой метод, помогающий не сорваться и не сойти с ума. Сотня отжиманий, несколько десятков подтягиваний на турнике и полчаса один на один с грушей — с недавних пор моя комната стала напоминать спортивный зал. А потом обжигающе горячий душ и аудиокнига в наушниках. Я выбирал максимально скучную и неинтересную, и потому уже главе на третьей наконец-то засыпал.

Но сегодня все пошло не по плану, и едва я сел за стол, собираясь заменить горячим чаем ужин, на кухне появился Арсений. Воздух в помещении сразу завибрировал и стал густым и тягучим, а я тяжело сглотнул. Брат подошел ближе и молча положил передо мной небольшую стопку распечатанных листов.

— Что это? — я указал кивком головы в их сторону.

— Информация об одной закрытой частной школе. Я нашел ее в интернете, списался с ними, и они готовы меня зачислить с нового учебного года. Обучение, конечно, дорогое, но я подумал, что можно продать кофейню. Половина там все равно моя, и я хочу потратить эти деньги сюда. Но до моего совершеннолетия распоряжаешься всем ты, поэтому нужно твое согласие.

— Исключено, — заявил я, отодвигая в сторону распечатки.

— Почему? — нахмурился Сеня. — Так все будут счастливы. Я буду жить подальше отсюда и перестану попадаться тебе на глаза. Заживешь в свое удовольствие. Ну же, Тим, это и правда хороший вариант.

— В свое удовольствие, говоришь? — я хрипло рассмеялся. — А, может, мне охренеть, как нравится жить с несносным братом?

— Мы почти не разговариваем. Ты пропадаешь на работе, а дома только спишь.

— А чего ты хотел? — я недобро усмехнулся. — Я достаточно шел тебе навстречу и готов был ради тебя на все. Я и сейчас готов, но тебе это все также не нужно. Это ты сидишь у себя в комнате и огрызаешься по любому поводу. Да ты за сегодня сказал мне больше слов, чем за пару недель до этого. Извини, но я тоже больше не буду лезть туда, куда ты не собираешься меня пускать. Я делаю то, что должен: обеспечиваю тебя, слежу, чтобы ты был обут, одет и накормлен, даю карманные деньги и даже хожу на собрания в школу. А для всего остального у тебя  теперь у тебя есть психолог. А я умываю руки, Сень. Но ни в какую школу ты не поедешь — пока тебе не исполнится восемнадцать, я с тебя глаз не спущу.

— Это все из-за нее? — Сеня нахмурился и уставился в пол, не решаясь поднять на меня глаза.

— Из-за Дианы? У “нее” вообще-то есть имя. Нет, она тут не при чем. Дело в тебе, Сень. Ты вел и продолжаешь вести себя, как ребенок. Да, я понимаю, так оно и есть, но пора уже начинать взрослеть и хоть иногда засовывать свой эгоизм в одно место. Моя жизнь не может крутиться вокруг тебя вечно, и ты уже не маленький, чтобы это понять. Как и то, что в ней всегда будет для тебя место. Диана ушла ради тебя. Поставила наши с тобой отношения выше тех, что были между нами. И я даже не могу винить ее в этом, хоть каждый раз при мысли об этом мне хочется начать убивать. Но, заметь, я все равно выбрал тебя. Не бросился за ней и не вернул, хотя, нужно было. Ты спрашивал меня, кого из вас я спасу, если вы оба будете тонуть? Вот и ответ. Тебя, Сень. Но не потому, что люблю кого-то из вас больше, а потому, что из вас двоих именно тебе нужна помощь, и сам ты не выплывешь, — последние слова я почти что прокричал. Вскочил на ноги и, схватив со стола распечатки, разорвал листы пополам. Подбросил вверх и со злостью пнул стул, на котором только что сидел. А потом прошел мимо Арсения, оттолкнув его плечом, и бросил напоследок: — А ты продолжаешь вести себя, как мудак.