Огромная кружка кофе дымилась передо мной на столе, и я машинально помешивал в ней ложкой, хотя даже не положил туда сахар. Просто это размеренное действие успокаивало. А еще звук. Арсений его всегда ненавидел — я так и видел перед собой его раздражённое лицо. И многое бы отдал, чтобы он сейчас оказался здесь и в очередной раз бросил мне что-то язвительное.

Диана уснула, предварительно настояв, что мне тоже нужно отдохнуть. Я даже лег на кровать рядом с ней, понимая правдивость ее слов, но заснуть так и не смог. Просто дождался, пока ее дыхание выровняется, и вышел из комнаты.

Внутри все горело. Дышать было тяжело, словно легкие заполнились дымом от нарастающего пожара. Чувство беспомощности смешивалось с чувством вины в жгучий коктейль, грозящий спалить дотла.

Такое отчаяние я испытывал лишь однажды — в тот день, который перевернул наши с братом жизни с ног на голову...

Звонок мобильника вырвал меня из сна, заставив подскочить на кровати. Бегло глянул на время — половина третьего ночи. Все внутри сжалось от нехорошего предчувствия, ночные звонки редко сулили что-то хорошее. Номер был неизвестный, что заставило сердце лишний раз ускорить свой ритм.

— Да, — принял я вызов. Голос со сна был хриплым, и я прочистил горло.

— Тимофей Соболев?

— Да, — я напрягся еще больше.

— Это сержант Михайленко. Скажите, вы знакомы с Ольгой и Анатолием Соболевыми?

— Да, это мои родители, — я ответил совсем тихо, уже прекрасно понимая, что случилось что-то ужасное.

— Сожалею, но они попали в аварию. Их машина на трассе улетела в кювет.

— Они живы?

— Мне очень жаль...

Следующие несколько часов я практически не помнил. Все было как в тумане — выезд на место происшествия, опознание тел, бумажки, сотни бумажек, на которых я ставил свою подпись, даже не читая. Я едва мог связать слова в предложения, не то, что осознать смысл написанного.

Множество людей, каждый из которых что-то мне говорил. Я не запомнил ничего. Темнота и пустота — единственное, что было в моей голове. Состояние аффекта — вот как это называется. Я бы тогда, наверное, не заметил даже если убил кого-нибудь. Впервые ощутил на себе, что это такое — не отдавать себе отчета в собственных действиях.

Хоть какая-то ясность в мыслях появилась, когда утром я оказался на пороге родительской квартиры. Тогда, когда осознал, что сейчас мне придется сообщить Сене, что мамы с папой больше нет. Вот только до сих пор не знал как. Какие подобрать слова?

Стояло ранее субботнее утро. Шестнадцатое октября. Этот отвратительный день навсегда въелся в память, оставляя тошнотворное послевкусие. Он должен был пройти совсем иначе — родители должны были вернуться поздно ночью, а утром ждать меня в гости на блины, которые пообещала мне мама накануне. Но вместо этого, я здесь, а их уже нет...

Я пошёл по коридору в сторону комнаты брата, который еще мирно спал, даже не представляя, что его ждет. Мое сердце стучало так громко и сильно, будто хотело пробить дыру в ребрах и избавить меня от необходимости рзговаривать с Сеней. В голове шумело, и понемногу начинало приходить осознание, от которого на стену лезть хотелось. Ничего не понимать и отрицать все происходящее, оказывается, куда лучше. Теперь же боль разливалась по всему телу с силой цунами. А самое ужасное — мне сейчас предстояло поделиться ей с младшим братом.

Арсений растянулся на кровати, обхватив руками подушку и тихонько посапывая во сне. Я опустился на стул рядом, не решаясь побеспокоить его. Так хотелось оттянуть этот момент хотя бы ненадолго. Позволить ему подольше побыть ребёнком, не лишившимся разом обоих родителей.

Не знаю, сколько я просидел так, пялясь куда-то в стену. Время не плавно текло вперед, оно прыгало рывками, выдергивая меня в новую реальность. В какой-то момент Сеня приоткрыл глаза, переворачиваясь с бока на бок, и заметил меня.

— Тим? — он удивленно уставился на меня. — Ты чего тут сидишь? Сколько времени вообще? Ты как-то слишком буквально воспринял просьбу мамы прийти пораньше, — и брат хрипло рассмеялся.

— Привет, Сень, — зачем-то сказал я. Просто не знал, как озвучить свою настоящую причину нахождения здесь.

— С тобой все в порядке? — я понятия не имел, как сейчас выглядел со стороны, но брат явно почуял что-то неладное и сел в кровати. — Тим? Родители уже тоже встали? Я думал, проспят до обеда. Мама вчера позвонила и сказала, что они приедут поздно, и я лег спать, не дождавшись их.

Я медленно покачал головой. Слова застряли где-то в горле. Как их произнести? Почему нигде не учат, как сообщать плохие новости?

— Значит, еще спят? Тогда не пойму, ты-то, что сидишь тут с таким лицом? — он снова рассмеялся, но на этот раз как-то неестественно. И все ждал, смотря на меня огромными глазами, когда я рассмеюсь в ответ и скажу, что все хорошо.

Я снова покачал головой.

— Нет, Сень. Их нет дома. Они попали в аварию. — Казалось, не я говорил эти слова, а они сами рассекали воздух.

— Блин, Тим! Они в больнице да? — я, наверное, никогда не смогу забыть его глаза в этот момент. Полные ужаса и быстро наполняющиеся слезами. А еще жуткой догадкой...

— Нет. Прости…

Я в одно мгновение опустился к нему на кровать и рывком прижал его к себе. Арсений судорожно всхлипнул и уткнулся лицом мне в грудь. Обмяк в моих руках, а я лишь, не переставая, гладил его по голове, чувствуя, как футболка становится мокрой от его слез.

— Я с тобой, слышишь? Всегда буду рядом. Тише, тише… — бормотал я что-то невнятное, пытаясь его успокоить, но не мог убедить даже себя.

На глаза попался снимок, висящий над столом Сени. Это фото было сделано пару месяцев назад, в августе. Я как сейчас помнил, был мамин день рождения, и она заявила, что хочет вновь, как раньше, когда мы были маленькими детьми, сходить с нами в зоопарк. Сказала, не желает стареть и хочет вновь почувствовать себя молодой. Поэтому весь день мы с Сенькой старательно изображали из себя малолетних мальчишек, смеша маму до слез. И на этой фотографии тоже дико улыбались, держа в руках по огромной сахарной вате — неотъемлемому атрибуту во время прогулок в детстве. Когда-то я ее очень любил, а спустя много лет никак не мог понять, чем мне так нравился вкус жженого сахара. Но в тот день я съел ее всю. Мама с охапкой воздушных шариков держала под руку папу, и оба выглядели по-настоящему счастливыми. В носу защипало, и я уткнулся лицом в косматую голову брата, изо всех сдерживая слезы.

Что ж, мама, ты навсегда так и осталась молодой.

Передо мной снова была эта фотография. Она все также висела над письменным столом Сени, а я даже сам не заметил, как оказался в его комнате. Слишком пустой и чужой без него. Огляделся по сторонам, прикидывая, где можно найти хоть какие-то зацепки. Ответ был очевиден — нужно зайти в компьютер и попробовать поискать там. Я никогда не контролировал его соцсети, не читал переписок, не подслушивал телефонных разговоров. Старался, как мог, не нарушать его личные границы. Но сейчас это — не внедрение в его личную жизнь, а отчаянная попытка добыть информацию о его местонахождении.

Включил компьютер и стал дожидаться, пока он загрузится. Но, как я и думал, на нем был установлен пароль. Я принялся вводить одну комбинацию за другой в надежде угадать. Дни рождения, имена, названия любимых групп, фильмов и книг, все, что у меня, так или иначе, ассоциировалось с братом. Понимал, что это бред, и скорее всего ничем не поможет, но остановиться не мог. Это дарило ощущение, что я делаю хоть что-то.

Спустя час я отчаялся. Наверное, стоит отнести ноутбук к специалисту и попробовать взломать. Я откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Как же залезть к тебе в голову, Сень? Как понять, что ты пытаешься скрыть? Он явно поставил на пароль что-то важное для него. Вот только понять бы что.

Мысли крутились в голове одна за другой, спутываясь, словно змеи, в клубок. Усталость навалилась настолько неожиданно, что не было сил даже пошевелиться и сдвинуться куда-то с компьютерного кресла. Я бы, наверное, так и заснул в нем, если бы откуда-то с самых границ сознания до меня не достучалась мысль. Сон как рукой сняло, и я резко принял вертикальное положение. Рывком притянул к себе клавиатуру, вводя пришедшую в голову идею пароля.

"1610"

Закрутился значок загрузки, и передо мной появился рабочий стол с разбросанными по нему ярлыками. Уткнувшись лицом в ладони, зарычал, сдерживая крик. Дышать стало не просто тяжело, я почти задыхался.

Дата смерти родителей.

У него стояла на чертовом пароле дата, когда они погибли! Именно в этот момент мне стало страшно по-настоящему — от возникшей в голове мысли, что он мог что-то с собой сделать к горлу подступила тошнота. Руки предательски задрожали, пока я открывал браузер, потому что меня вдруг стало пугать то, что я мог там найти. Кое-как дождавшись его загрузки, зашел в мессенджер.

В самом верху висели непрочитанные сообщения от Ильи, отправленные около часа назад.

Сень, ты где? У тебя все нормально?

Ответь! Тебя Тим ищет

Чуть ниже групповые чаты, которые я даже не стал открывать — там явно не найти ничего интересного. Зато сразу заметил диалог с Ариной, куда тут же заглянул, отбросив подальше мысль, что Сенька мне этого не простит, когда узнает. Переживу, главное, чтобы это помогло его найти.

Я не стал слишком углубляться в переписку, решив для начала прочитать последние сообщения, и пролистал до тех, которыми они обменивались сегодня утром. Арсений написал ей первый, еще около десяти утра.

Арсений: "Привет!"

Арина: "Привет"

Арсений: "Ты как?"

Арина: "Как обычно..."

Арсений: "Придешь? У меня дома никого"

Арина: "Нет, Сень. Я решила уехать"

Арсений: "Куда??"

Арина: "Да неважно. Главное подальше от него"

Арсений: "Ты блин серьёзно?"

Арина: "Да. И ещё раз спасибо, что помог"

Арсений: "Стоп. Так не пойдёт. Я поеду с тобой"

Арина: "С ума сошёл?"

Арсений: "Я серьёзно"

Арина: "Я тоже, Сень! Я не шучу! Я ухожу из дома и уезжаю! Тебе-то это зачем?"

Арсений: "У меня есть свои причины"

Арина: "Какие? У тебя нормальная семья. От чего тебе бежать?"

Арсений: "У меня нет семьи"

Что-то внутри с горохом рухнуло вниз.

"У меня нет семьи".

Эти слова запульсировали перед глазами, ослепляя и отзываясь головной болью. Я уткнулся лицом в ладони, стараясь заглушить крик, рвущийся из горла. Провёл пальцами по покрывшемуся испариной лицу и запустил их в волосы.

У меня нет семьи.

Твою мать, Сеня, а кто же тогда я?!

Я хрипло рассмеялся, чувствуя себя полным идиотом. Все полгода, гребаные полгода, которые я пытался не дать ему утонуть в этом болоте отчаяния, заново с нуля выстроить всю нашу жизнь, у него просто больше не было семьи. Будто я тоже умер в тот злополучный день октября. Я силой заставил себя открыть глаза и начать читать дальше.

Арина: "А твой брат?"

Арсений: "Он вздохнет спокойно, если я исчезну. Я только ему мешаю"

Чертов компьютер едва не полетел со стола. Если бы я был дома один, ему не миновать печальной участи быть разбитым. Беззвучно зарычал от ярости — каждое слово выжигало внутри дыру. Непонятно, что душило больше — злость или убийственное чувство вины. Я определенно виноват, что в его голове вообще родилась такая мысль — значит, я сделал недостаточно. Но, черт возьми, я ни разу не дал ему даже повода усомниться в том, что всегда буду рядом — и это злило до темноты в глазах.

Арина: "Ты уверен?"

Арсений: "Блин, Арин, не нагнетай. Если сказал, значит, уверен"

Мелкий паршивец!

Арина: "Хорошо"

Арсений: "Через полчаса буду у тебя"

Арина: "Ок"

Я закрыл диалог, заскрипев зубами от злости, и с такой силой щелкнув по мышке, что она затрещала в моих руках. Итак, я сделал два открытия — хорошее и плохое. Хорошее — с Сеней скорее всего все хорошо, и он ушел из дома на своих двоих. Плохое — он считает, что мешает мне спокойно жить.

И это полный провал.