— Поедем к тебе или останемся здесь? — я провела ладонью по груди Тима, и он перевернулся на бок, уткнувшись в меня взглядом.

— Наверное, нужно вернуться, но... Так не хочется сейчас куда-то ехать.

— Тогда останемся?

Он вздохнул и прикрыл глаза. Я нырнула под его руку, прижавшись поближе, и он крепко обнял меня, пробежавшись пальцами вдоль позвоночника, и поцеловал в висок. Я прикрыла глаза, которые едва ли не слипались, и начала провалиливаться в сон. Парень тоже начал дышать все глубже и размереннее, окутывая меня облаком теплого дыхания.

Звонок телефона раздался так неожиданно и громко, что я едва не рухнула с дивана. Выругавшись, Тим нашарил на полу джинсы и вытащил его из кармана.

— Да, — принял он вызов. — Привет, Сень... Нет, я сегодня не приду. Ложись спать.

Арсений что-то ему ответил, и Тим поменялся в лице. Шумно выдохнул и сказал с плохо скрываемой злостью:

— Заткнись, Сень. Просто замолчи, пока не сказал что-то такое, после чего пути назад уже не будет.

И снова молчание. Я слышала неразборчивый голос в трубке и громкий стук сердца Тима. Я не знала, что говорит ему брат, но по напряжению, повисшему в воздухе, понимала — ничего хорошего.

— Я не обязан перед тобой отчитываться. — Я не помнила, чтобы Тимофей когда-то так резко разговаривал с братом. — Поговорим завтра. Пока, — и он отключился, бросив телефон в сторону.

— Что случилось? — я присела в кровати, чтобы лучше видеть его лицо, но полумрак комнаты не давал разглядеть застывшее на нем выражение.

— Ничего, не обращай внимания.

— Это своем не похоже на "ничего".

— Диан, я же сказал, все нормально.

— Сеня недоволен, что ты со мной?

— Он всегда чем-то недоволен, — Тим поморщился. — Не все ли равно, чем на этот раз?

— Мне — не все равно. Я не хочу быть причиной ваших ссор.

— Приична наших ссор не ты, а его дерьмовый характер, — отрезал парень и протянул руку, притягивая меня обратно к себе. — Все, забудь и иди ко мне.

Я снова прижалась к его груди, но ощущение неправильности происходящего никуда не делось. С тех пор, как мы познакомились с Тимом, они с братом ругались по несколько раз в день, и я просто не могла не чувствовать себя виноватой. Мы проводили слишком много времени вместе, и как бы Тимофей ни страрался не забывать о брате, тот все равно начинал ощущать себя брошенным. Даже сейчас, вместо того, чтобы отправиться домой, он остался со мной. Да, Тим, конечно, давно не мальчик и в состоянии сам решить, где и когда ему находиться, но мне совсем не нравилось, что я оказалась втянута в и так непростые отношения братьев...

— Ди, я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — Тим ловко перевернул меня на спину и навис надо мной, упираясь ладонями в диван. — И еще раз прошу тебя выбросить это из головы.

— Но...

— Никаких "но", — он опустил голову, чтобы поцеловать меня в губы, а затем начал спускаться все ниже и ниже, оставляя на коже влажную дорожку.

Мысли сразу же куда-то испарились, и в голове осталась лишь притяная пустота. Похоже, придется подумать об этом позже.

***
Почти весь следующий день мы с Тимом повели в кофейне. Степан должен был сменить его лишь в шесть вечера, и я, решив, что все домашние дела подождут и шкаф вполне простоит неразобранным ещё какое-то время, решила провести время с ним. 

Домой мы вернулись лишь в восьмом часу, счастливые и довольные. Но на кухне нас ждал неприятный сюрприз — сидящий там Арсений скривился при нашем появлении так, будто его окатило грязью из-под колес проезжавшего мимо автомобиля. Затем по лицу расползлась ехидная улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.

— С возвращением, Тим, — он произнёс это таким тоном, будто Тимофей только что вернулся из кругосветного плавания.

— Меня не было одну ночь. Уймись.

— Ага, и еще два дня. А если бы со мной что-то случилось за это время? Хреновый из тебя опекун, Тим. Скажи, нормально хоть развлекся?

Лицо Тима дернулось, и он повернулся в сторону брата. Сжал пальцы в кулаки, словно собираясь пустить их в ход, но затем медленно разжал. Арсений продолжал ухмыляться и даже не думал останавливаться.

— И тебе привет, Диана, — он переключил свое внимание на меня. — Я так понимаю, ты теперь будешь жить с нами? И мое мение, похоже, спросить забыли.

— А ты против? — я пристально посмотрела на мальчишку.

Он не отвел вгдляд. В его глазах сейчас пылало столько ненависти, что становилось не по себе. И, главное, я ведь совсем ничего ему не сделала, но он, если бы мог, наверное, убил бы меня на месте.

— Против.

Бах. Тим со всей силы грохнул ладонями по столу прямо перед сидящим Арсением. Тот вздрогнул от неожиданности, но взгляд не отвел. Хотя страшно сейчас стало даже мне — грудь Тимофея высоко вздымалась, глаза лихорадочно блестели, а костяшки пальцев побелели от напряжения.

— Ты переходишь все границы, — глухо зарычал Тим. — Я многое готов терпеть, но хоть одно слово в сторону Дианы — и ты узнаешь, что на самом деле значит "хреновый опекун".

— Ты чего такой нервый-то, а, Тим? Диан, ты не дала ему что ли? Да вы не стесняйтесь...

Все произоло так быстро, что я успела только коротко вскрикнуть. Тим схватил брата за грудки и, рывком подняв со стула, впечатал спиной в стену. Я была уверена, что его кулак сейчас прилетит Арсению в лицо, разбив нос, и в ужасе прижала руки ко рту. Но Тимофей замер, и Сеня хрипло рассмеялся:

— Ну же, давай, ударь меня.

Но Тим лишь с силой оттолкнул его в сторону, и Сеня завалился прямо на пол, не переставая дико смеяться. Из его глаз брызнули слезы, и можно было подумать, что это из-за безудержного смеха. Он быстро вытер их тыльной стороной ладони, продолжая вести себя, как сумасшедший.

— Проваливай, — процедил Тимофей.

Мальчишка словно не услышал. Он не мог остновиться, задыхаясь от смеха прямо на полу кухни. Я не знала, что делать и к кому бросаться — то к бьющемуся истерике Сене, то ли к Тиму, дрожащему от злости.

— Проваливай! — снова рявкнул он.

Смех резко оборвался, словно кто-то выключил звук, и гулкая тишина ударила по ушам. Арсений медленно сел и провел рукой по волосам, пытаясь пригладить растрепавшиеся пряди. Затем поднялся и перед тем, как уйти, бросил с такой горечью и искренностью в голосе, что даже у меня внутри все начало крошиться от боли:

— Ненавижу тебя.