Веки Малфоя дрогнули, и перед его взглядом возникли тёмные размытые очертания окружающего мира. В этом мире все люди и вещи смешались, образуя новые, неотличимые друг от друга фигуры. Все звуки слились в один тихий гул, издаваемый тёмными силуэтами. Малфой снова закрыл глаза.

А потом почувствовал.

Это было нежное прикосновение к его руке. К левой? Нет... Всё-таки к правой. Тепло этого ощущения поднималось всё выше, пока не достигло плеча. Драко глубоко вздохнул и отдался приятному чувству. Мягкий шёпот, совсем не похожий на шум, который он слышал раньше, ласкал слух. Драко казалось, что он проваливается в сон, когда прикосновение внезапно прервалось и относительную тишину комнаты разорвал резкий пронзительный крик.

Малфой широко раскрыл глаза и судорожно огляделся в поисках источника звука. В спешке он сел на кровати так стремительно, что в первое мгновение ему показалось, будто все внутренности поменялись местами — так резко скрутила его боль. Малфой вернулся в исходное положение и наконец осознал, что лежит на мягкой кровати с огромным количеством подушек и царственным изголовьем, задрапированным зелёным шёлком. Он был в своей постели.

Малфой аккуратно приложил ладонь к груди и осторожно потрогал воспалённую и будто бы расплавленную кожу. Тяжело дыша, он вновь попытался сесть, на этот раз действуя гораздо медленнее и осторожнее, и всё равно сумел подняться лишь наполовину.

— Элай! — позвал он, пытаясь вызвать в сознании последнее воспоминание, но это давалось с трудом. Голова болела, грудь была серьёзно обожжена, и Малфой логично заключил, что боролся с Адрией. Но что именно произошло? Он проиграл в схватке?

— Мистер Малфой! — Элай вздохнул с облегчением, войдя в комнату. — Вы в порядке.

— Что случилось?

— Это была она, — скорбно произнёс Элай. — Адрия.

— Я не помню, — пробормотал Малфой. — Ничего не помню...

— Неудивительно: вы сильно ударились головой, — мягко проговорил Элай. — Пожалуйста, прилягте. Вам нужно отдохнуть. Эльфам понадобилось несколько часов, чтобы остановить кровотечение.

Малфой недоверчиво прикоснулся к голове и нащупал толстый слой марлевых повязок и бинтов.

— Как долго я был без сознания?

— Два дня.

От неожиданности Малфой вновь попытался приподняться и поморщился от боли.

— Два дня? — переспросил он.

Элай угрюмо кивнул.

— Пятьдесят пять часов, если быть точнее.

— Кто-нибудь приходил? Кто-нибудь спрашивал...

Элай посмотрел на него с любопытством.

— Нет, — ответил он и тут же увидел искреннее облегчение на лице Малфоя, хотя на мгновение ему показалось, что в его выражении он увидел обиду маленького мальчика, который расстроился, что никто не пришёл осведомиться о его самочувствии и узнать, жив ли он. — Никто не знает о том, что произошло, — сообщил Элай и смущённо добавил:

— Но мисс Грейнджер...

При упоминании этого имени на Малфоя нахлынули смутные воспоминания о мрачном коридоре и о девушке с тёмными волосами, которая направляла на кого-то волшебную палочку и кричала что-то испуганным голосом.

— Грейнджер! — воскликнул он. — Она... Она была там.

— Да, сэр, — ответил Элай. — Но с ней всё в порядке.

Выражение удивления и беспокойства на лице Малфоя не поменялось.

— Она что-нибудь помнит? — спросил он, страшась ответа.

— Боюсь, что да. И она начала... интересоваться.

— Ну, мы не будем отвечать на её вопросы, — резко ответил Малфой, вновь осторожно потрогал обожжённую кожу на груди и снова попытался подняться. Он накопил достаточно сил, чтобы встать, и теперь схватил рубашку, которая лежала подле него, и надел её, прикрывая уродливую рану.

— Мистер Малфой, — начал Элай, наблюдая, как тот аккуратно встаёт с кровати, — она начинает догадываться...

Малфой остановился на полпути и обернулся к нему.

— Так останови её.

Элай выглядел крайне обеспокоенно.

— Она уже связала пустой портрет с Адрией, и это лишь вопрос времени, когда она узнает о...

— Довольно! — оборвал его Малфой, с трудом подавляя тревогу в голосе. — Хватит.

Элаю показалось, что разговор причинял ему больше страданий, чем раны на теле.

— Это должно прекратиться, — продолжил Малфой. С трудом накопленные силы покидали его, и ему пришлось опереться на один из стульев. — Ты должен отвлечь её.

— Что вы предлагаете?

— Нужно что-то, что заставит её забыть обо всём этом. Такое, чтобы она была занята и довольна.

— Сэр, я бы мог просто пристальнее наблюдать за ней...

— Нет, — задумчиво проговорил Малфой. — Это только подтвердит её подозрения... К тому же мне надо будет уехать сегодня вечером, и я должен быть уверен, что она не станет совать нос не в свои дела.

— Я мог бы предложить какое-то... хобби? — озадаченно предложил Элай.

— Нет-нет, — отмахнулся Малфой, вновь отвергая его предложение. — Она же не ребёнок... — Он замер на секунду, и его лицо медленно озарила довольная улыбка от пришедшей в голову идеи. — Но она женщина.

— Да, сэр... Вы правы, — неловко согласился Элай, всё ещё не понимая, к чему он клонит.

— И несмотря на её мозги и самоуверенность, всё, что нужно любой женщине, это быть рядом с кем-то, — Малфой усмехнулся, довольный таким простым решением. — Найди Рона Уизли и приведи его в замок.

* * *

Гермиона сидела в своей комнате, нетерпеливо просматривая страницы «Ежедневного пророка». В последние несколько дней не было никаких новостей о Родольфусе Лестрейндже или о преступлениях, которые можно было бы с ним связать. Гермиона начала подозревать, что Скейд раздул из мухи слона, играя на её эмоциях в тот роковой день, когда она узнала о смерти родителей. Быть может, он пришёл к неправильным выводам, неверно интерпретировал доказательства или просчитался в своей оценке мотивов Лестрейнджа. Так или иначе, действия и личность последнего, казалось, были надёжно скрыты от глаз общественности. Не было загадочных убийств маглов, таинственных взломов и тем более угрозы жизни Гермионы — по крайней мере большей, чем всегда.

Обычно густые шоколадного оттенка волосы истончились и стали ломкими, как солома, что всегда случалось, когда Гермиона долго находилась в трудной или стрессовой ситуации. Из-за отсутствия здорового сна под глазами появились синяки, а всё, о чём она могла думать, был этот странный призрак и таинственная картина.

Накопившаяся злость вновь дала о себе знать, когда мысли Гермионы переключились на Малфоя. Этот мерзавец явно что-то скрывал и не хотел делиться своей тайной. Те кратковременные сочувствие и жалость, которые она испытала, увидев Малфоя в схватке с привидением, давно испарились. Он применил непростительное заклятие... Неужели он думал, что она не смогла бы использовать заклинание защиты сама? Что она была недостаточно умна и могла сотворить заклинание лишь под действием империуса?

Прошло уже два дня. Сразу после того, как призрак покинул башню, заклятие перестало действовать, и Гермиона увидела Малфоя, без сознания лежащего на полу. Элай уже стоял возле него на коленях, прижимая плотный кусок ткани к ране на его голове, пытаясь остановить кровотечение. После этого целители периодически появлялись в поместье и проводили в комнате Малфоя по несколько часов, но единственное, что Гермиона смогла услышать, это разговор Элая с целителем, который объяснял, что «понадобится около суток, чтобы рана начала затягиваться, но шрамы вряд ли когда-нибудь полностью исчезнут». Она не знала, о чём был разговор, но предположила, что речь шла о ране на голове Малфоя.

Сейчас мысли Гермионы были прерваны голосами, доносившимися из коридора снаружи. Она встала с кровати и осторожно подошла к двери, стараясь издавать как можно меньше шума и прислушиваясь к разговору.

— ... две тарелки хлопьев и ещё молочных пирожных... — услышала она обрывок фразы. Гермиона закатила глаза и широко распахнула дверь, бросая гневный взгляд на Малфоя, который как раз проходил мимо её двери вместе с Элаем.

Он обернулся на звук открывшейся двери, одарил Гермиону своей обычной ухмылкой и бросил:

— Привет, Грейнджер.

— Завтракаешь? — с издёвкой осведомилась она.

— Да, что-то я немного проголодался.

Гермиона усмехнулась и перевела взгляд на Элая, лицо которого выражало тревогу, которая теперь почти всегда появлялась, когда он становился свидетелем перепалок между этими двумя.

— Оставь нас на минуту? — обратился к нему Малфой.

Элай кивнул, склонил голову в поклоне и трансгрессировал.

— У меня такое чувство, что ты хочешь что-то мне сказать, Грейнджер, — язвительно произнёс Малфой. Он приблизился настолько, что они с Гермионой оказались в каких-то двух шагах друг от друга и небрежно прислонился к стене. — Так что ты хочешь мне сказать?

— Ты применил ко мне непростительное заклятие, — зло ответила она. — Ты аврор и использовал запрещённое законом заклинание.

— Я спас тебя, — поправил Малфой, скрещивая руки на груди.

— Нет, ты использовал меня.

Он издал негромкий смешок.

— Да, я использовал тебя, чтобы спасти тебе жизнь.

— Ты аврор, — повторила Гермиона, — представитель Министерства магии, а...

— Вот только не надо строить из себя невинную овечку, — прервал её Малфой. — Если мне не изменяет память, ты в составе «отряда Поттера» тоже нарушила немало правил.

— У нас были серьёзные основания для этого, — парировала Гермиона. — Мы пытались остановить Волдеморта.

— Вот тебе и ответ, — усмехнулся Малфой. — Я пытался спасти вас с Элаем... Конечно, больше Элая, чем тебя — в конце концов, он делает божественные пирожные, если бы он погиб, кто готовил бы мне завтрак?

— Знаешь, раньше я считала тебя просто мерзавцем, но теперь я гораздо худшего мнения о тебе.

— Что на самом деле так тебя расстроило? — насмешливо спросил он, пристально вглядываясь в Гермиону. — То, что я использовал непростительное проклятие, или то, что я не позволил тебе сотворить защитное заклинание самостоятельно?

Гермиона бросила на него быстрый взгляд и на мгновение смутилась.

— Что за ерунда.

— Неужели? — с издёвкой переспросил Драко. — Тогда, быть может, ты злишься, потому что знаешь, что ни за что не смогла бы наложить то заклинание?

— Заткнись!

— Быть может, есть вещи, которые самая-умная-ученица-Хогвартса не может сделать?

— Я легко могла это сделать!

— Ха! — усмехнулся Малфой. — Ты лучше меня знаешь, что у тебя ничего бы не вышло. Это была тёмная магия.

— Та самая, которой славится твоя семья, — огрызнулась Гермиона.

— Грейнджер, злость тебя не красит, — отозвался Малфой, игнорируя её последнее замечание.

— Я не знаю, чего добивается это привидение, — резко перевела тему Гермиона, наконец озвучивая то, что действительно её беспокоило, — но это не обычный домашний призрак.

Малфой демонстративно зевнул, не обращая внимания на её гневный взгляд.

— Прости, — начал он с нотками сарказма в голосе, — пожалуйста, продолжай. Я всегда зеваю, когда мне интересно.

Гермиона стиснула зубы, повернулась к нему спиной и пошла по коридору в противоположную сторону.

— Кстати, — бросил Малфой вдогонку, — завтрак уже на столе.

— Какая разница? — огрызнулась Гермиона. — Не думаю, что там что-то останется, учитывая твой аппетит.

— Очень жаль, — с наигранным сожалением отозвался Малфой. — Я бы оставил тебе немного молочных пирожных, но, боюсь, они сразу отложатся у тебя на бёдрах. Между прочим, они уже и так выглядят немного крупнее, чем обычно.

Гермиона раскрыла рот от неожиданности и невольно взглянула на свои бёдра.

— Просто мне не идут эти брюки! — выкрикнула она вслед Малфою, который уже удалялся в противоположном направлении.

«Стоп. С какой стати я должна перед ним оправдываться? — возмущённо подумала она. — И вовсе я не поправилась!»

* * *

Рон стоял в переполненном людьми Косом переулке. Несмотря на то, что рассвет только занимался, маги и волшебницы уже ползли по узким улочкам: кто-то открывал магазины, кто-то просто решил пораньше отовариться. Рон выглядел встрёпанным по сравнению даже с самыми небрежно одетыми людьми. Он был в старых выцветших джинсах и зелёном свитере, наспех натянутом поверх пижамной рубашки. Его волосы были взъерошены, почти как у Гарри, но в отличие от него они выглядели так, будто Рон просто забыл с утра причесаться, что в целом было правдой.

Он стоял около старого магазинчика подержанных мётел, пытаясь высмотреть подходящий камин, который мог бы переместить его на вокзал – о том, чтобы использовать камины в Косом переулке не могло быть и речи, там его будут искать в первую очередь. На вокзале он собирался сесть на поезд до пригорода, но оставалась ещё одна неразрешённая проблема: как добраться оттуда до поместья Малфоев. Редкие капли дождя начали падать с неба, и Рон укрылся в магазине мётел.

— Доброе утро, — услышал он чей-то низкий голос, торопливо вытирая лицо от дождя. Рон обернулся на звук, чтобы увидеть крупную пожилую ведьму, стоявшую за прилавком со скучающей улыбкой на лице.

— Покупки с утра пораньше? — добавила она, и Рон кивнул в ответ, одновременно и отвечая на приветствие, и показывая, что не расположен к долгой беседе.

Он осмотрелся и прошёл в глубь магазина. Помещение было не очень большим, свободно поместиться в нём могли лишь человек десять. На противоположных стенах располагались две двери: одна входная, другая, как догадался Рон, вела в кладовую. Кроме того тут были два крошечных окна, которые сейчас оказались плотно закрыты, рамы давно проржавели и износились. К стенам крепились по две полки с четырьмя мётлами на каждой, которые располагались на специальных подставках. Сейчас единственным источником света в комнате были факелы на стенах, которые придавали комнате налёт очарования.

— Что-то хотите? — осведомилась продавщица своим резким грубоватым голосом.

— Нет-нет... — поспешно ответил Рон. — Я ещё присматриваюсь, — поспешно добавил он, заметив недовольство на её лице.

— Летаешь?

— На метле? — переспросил он. — Да... довольно часто.

— Играешь в квиддич или просто для удовольствия?

Рон колебался. Это лишь вопрос времени, когда Джинни и Гарри обнаружат его исчезновение, поэтому надо было срочно найти способ добраться до вокзала.

— И то, и другое, — наконец ответил он небрежно.

— Если ты игрок, то тебе, пожалуй, нужно что-то вроде этого, — сказала ведьма, выходя из-за прилавка, и подходя к одной из витрин. Рон обратил внимание, что она была одета не в обычные вычурные старушечьи балахоны, а в широкую синюю мантию с игроком в квиддич, вышитым на рукаве, и слоганом: «Ирландия навсегда».

Она потянулась к довольно длинной метле с тёмно-коричневой деревянной ручкой и немного потрёпанными прутьями.

— Эта красавица пришла неделю назад — купила её у одного славного малого из Швейцарии. Безупречное состояние, летает как птичка.

— Неужели? — переспросил Рон, с трудом скрывая свою незаинтересованность.

— Как знаешь, — ответила ведьма слегка обиженным голосом, — не нравится эта — у меня достаточно других.

— Нет, правда, всё в порядке, я просто... — начал было Рон, но было поздно — она уже переместилась к следующей полке и сняла с неё другую метлу с чёрной ручкой и гравировкой «Виктор Крам».

— Вот эта принадлежала самому Краму, — гордо сообщила ведьма. — Конечно, эта малышка немногим по карману, но тебе повезло — я не фанат болгарской сборной, иначе вообще не стала бы продавать такое сокровище. Это Нимбус-5000, великолепное состояние.

Рон закатил глаза и тихонько ухмыльнулся — так, чтобы ведьма не заметила его реакции. Крам никогда не летал на нимбусах, только на моделях известных болгарских производителей мётел, и, разумеется, никогда не писал на метле собственное имя.

— Послушайте, мне просто нужно узнать дорогу, — решил он прервать затянувшуюся демонстрацию.

— Дорогу куда?

— Мне надо попасть в поместье Малфоев.

Ведьма громко рассмеялась, выставляя на обзор рот, полный гниющих зубов.

— Поместье Малфоев! — воскликнула она. — Да ты сбрендил?

— О чём вы?

— Малыш, никто не может попасть в поместье Малфоев.

Рон издал тяжёлый сердитый вздох.

— Ладно, знаете что? Просто скажите, как добраться до окраины города.

— На поезде, конечно, — брюзгливо ответила ведьма.

— Да, до этого я и сам додумался, — раздражённо произнёс Рон. — Но как мне добраться отсюда до вокзала?

— Ну, тебе надо спуститься вниз по улице к лавке с мантиями и свернуть налево. Потом направо, и ты увидишь кучу каминов, любой из которых доставит тебя на вокзал.

— И какой поезд мне нужен?

Ведьма лукаво улыбнулась.

— У меня есть целая стопка расписаний поездов, и я точно знаю, какой тебе нужен, — произнесла она, жестом указывая на прилавок.

— Хорошо, тогда я куплю одно из них, — нетерпеливо сказал Рон, засовывая руку в карман, чтобы достать деньги.

— Ах, нет, боюсь, я не могу продать тебе расписание, — ответила ведьма, широко улыбаясь. — Они только для раздачи...

— Отлично, тогда я просто возьму одно.

— Дай мне закончить, малыш. — Улыбка на лице ведьмы стала ещё шире. — Расписание выдаётся лишь с покупкой метлы.

Она издевательски взглянула на Рона, который с трудом сдерживал злость.

— Хорошо, — произнёс он сквозь сжатые зубы, — я возьму... Метлу Крама. И расписание.

— Прекрасный выбор. Кстати говоря, эта самая метла появлялась в одном из выпусков «Ведьминого досуга» и...

— Замечательно, — прервал её Рон, показывая, что не собирается отвлекаться на посторонние темы. — Вы не могли бы поторопиться?

— Шестьдесят восемь галеонов.

От услышанного у Рона чуть челюсть не отвисла. Он приоткрыл было рот, собираясь что-то сказать, но многозначительный взгляд ведьмы ясно говорил, что покупка дорогой метлы — единственный способ получить нужную информацию.

— У меня нет такой суммы, — наконец сказал Рон, протягивая ведьме четырнадцать галеонов — все деньги, которые он успел взять с собой, впопыхах покидая Нору.

— Мы продаём в кредит, — пожала она плечами.

— Это как?

— Ты даёшь мне четырнадцать галеонов, а остальное возвращает родственник, — ответила ведьма. — У тебя есть жена? Родители?

Рон чуть слышно выругался. Оставить контакты Джинни или Гарри в этой лавке — всё равно что прислать им письмо с приглашением присоединиться к нему. Но выбора не было. Десять минут спустя Рон уже покидал магазин с поддельной метлой Виктора Крама в руках, оставив ведьме адрес Норы и инструкцию для Гарри с просьбой достать остаток суммы из ящика на втором этаже. Зато теперь он точно знал, куда ехать.

* * *

— ... да, спасибо, — разочарованно проговорил Гарри, вытаскивая голову из камина.

— Ну что? — спросила Джинни, которая только что зашла в комнату с двумя бокалами лимонного чая и аккуратно поставила их на кофейный столик рядом с Гарри.

— Я связался с парнем, который отвечает за каминную сеть в Косом переулке, — ответил Гарри, поднимаясь с пола и протягивая руку за одним из бокалов.

— И?

— Он сказал, что никто из рабочих не видел Рона или кого-то похожего на него.

— Это ещё ни о чём не говорит, — ободряюще произнесла Джинни, делая глоток. — Сотни людей пользуются каминами каждый день, Рон мог запросто затеряться в толпе.

— В любом случае отыскать его сейчас практически нереально. Он сбежал несколько часов назад и теперь может находиться где угодно. У него приличная фора, даже если мы отправимся за ним прямо сейчас.

— Но мы ведь можем предупредить Гермиону, чтобы она была в курсе? — неуверенно предложила Джинни, поднимаясь с дивана и закрывая окно, в которое задувал холодный ветер.

— Он вряд ли объявится где-то поблизости от неё, — мрачно ответил Гарри. — До поместья Малфоев практически невозможно добраться без сопровождающего, который знает дорогу, и это не говоря уж обо всех защитных заклинаниях и чарах, наложенных на ворота и сам замок.

— И что ты предлагаешь?

Гарри задумался, прикидывая различные варианты, когда в гостиную незаметно вошла миссис Уизли и нарушила молчание:

— У нас посетительница. Говорит, что хочет увидеть тебя, Гарри, — ласковым голосом сообщила она. За прошедшие годы миссис Уизли совсем не изменилась, разве что немного поседела, но в остальном она осталась всё той же милой и доброй женщиной, питающей необъяснимую привязанность к платьям в цветочек.

— Меня? — озадаченно переспросил Гарри.

— Представилась как Флоренция Баггерворт, — добавила миссис Уизли, помогая ему вспомнить.

— Без понятия, — пожал Гарри плечами и перевёл вопросительный взгляд на Джинни.

— Я тоже впервые слышу, — сказала она не менее удивлённо.

— Она сказала, что её прислал Рон.

Гарри и Джинни подпрыгнули от неожиданности и многозначительно переглянулись.

— Что-то случилось? — немного взволнованно спросила миссис Уизли.

— Она всё ещё у двери? — спросил Гарри вместо ответа.

— Я попросила подождать в коридоре, — растерянно ответила миссис Уизли. — Подождите, я сейчас приведу её сюда.

Она поспешила к входной двери. Гарри и Джинни могли различить её приветливый голос, приглашающий посетительницу пройти в гостиную. Вскоре их взорам предстала крупная пожилая женщина с заметно поседевшими каштановыми волосами и в огромной мантии с вышитой надписью «Ирландия навсегда».

— О великий Мерлин! Ты Гарри Поттер! — радостно воскликнула она, протискиваясь мимо Джинни и начиная воодушевлённо трясти ладонь Гарри.

— Да, здравствуйте, — немного неловко отозвался он, опасаясь, что ведьма оторвёт ему запястье. — Вы сказали, вас прислал Рон?

— Ах, так это был Рон Уизли? — только теперь дошло до неё. — Вот почему славный малый выглядел так знакомо! Когда мы разговаривали, я всё время спрашивала себя...

— Это всё замечательно, — нетерпеливо прервала её Джинни. — Рон просил что-то передать?

— Боюсь, это не совсем так, — ответила ведьма, одаривая её холодным взглядом. — Если не считать счёта на пятьдесят четыре галеона.

— За что?

— Сегодня утром он зашёл в мой магазин и купил прекрасную метлу за шестьдесят восемь галеонов, но у него было только четырнадцать. Вот расписка и сообщение от вашего друга.

Она извлекла из складок мантии кусок пергамента с тем же торопливым небрежным почерком, которым была написана записка от Рона, которую Гарри обнаружил в его комнате.

— Возьми пятьдесят четыре галеона из моего ящика на втором этаже и заплати ведьме. Не ходи за мной, — вслух прочитал Гарри.

Джинни выхватила у него записку и пробежалась по ней взглядом, после чего вздохнула и вопросительно посмотрела на Гарри.

— Я схожу за деньгами, — наконец сказала она, отставляя свой бокал с чаем и поднимаясь с дивана.

— Эм... Миссис Баггерворт, — начал было Гарри.

— Мисс Баггерворт, — поправила она его с кокетливой улыбкой на лице.

— Э... хорошо. Мисс Баггерворт, вы случайно не знаете, куда направлялся Рон этим утром?

— Спрашивал, как добраться до поместья Малфоев. Можешь себе представить?

— А приблизительно в какое время он покинул ваш магазин?

В комнату вернулась Джинни и передала мисс Баггерворт небольшой мешочек с деньгами, которые та незамедлительно высыпала на колени и начала спокойно пересчитывать.

— А почему ты спрашиваешь? — заинтересовалась она. — Вы пытаетесь его разыскать?

— Да, — нетерпеливо подтвердила Джинни.

— Накиньте сверху четыре галеона, и я скажу вам отслеживающее заклинание, с помощью которого можно отыскать его метлу, — с наигранной доверительностью сказала ведьма, понижая голос.

— Отслеживающее заклинание? — выдохнули Гарри и Джинни в один голос.

— Накладываю его на всех своих красавиц, — гордо пояснила она. — Я же не дура какая-нибудь, чтобы рисковать деньгами. Но как только метла оплачена, я снимаю заклинание. Разумеется, у вас особый случай, — ведьма лукаво подмигнула, — и я могла бы сделать исключение. За умеренное вознаграждение.

Гарри вопросительно взглянул на Джинни, которая была заметно раздражена, но всё равно мрачно кивнула.

— Дай уже ей эти четыре галеона.

Гарри незамедлительно достал деньги из кармана и передал их ведьме, которая расплылась в довольной улыбке.

— Приятно иметь с вами дело, — удовлетворённо кивнула она. — Просто скажите «вултикулус мэй», и палочка сама приведёт вас к метле.

* * *

Родольфус Лестрейндж молча сидел в своём временном убежище — небольшом домике на границе Болгарии и Румынии. Необходимость скрываться от закона сделала его грубое лицо ещё менее привлекательным, морщины стали глубже, а тёмные волосы заметно отросли и постоянно находились в полном беспорядке. То, что раньше являло собой обычную щетину, теперь превратилось в полноценную бороду, а давно не стриженные ногти в последнее время всё больше напоминали когти дикого зверя.

По ночам свет в однокомнатном коттедже всегда горел очень слабо: достаточно, чтобы видеть очертания предметов, но слишком мало, чтобы хорошенько разглядеть и опознать обитателя дома. Такое освещение ещё больше выделяло морщины на лице Лестрейнджа и подчёркивало тёмные круги под глазами, отчего его глаза казались пустыми, почти нечеловеческими.

В углу комнаты располагалась дверь, через которую как раз вошёл долговязый волшебник.

— Родольфус, — прошипел он негромко.

Ночь была темна, и вошедшего мужчину скрывала тень, но Лестрейнджу понадобился один взгляд, чтобы узнать его, не в последнюю очередь по его кривой ухмылке.

— Мальсибер, — холодно ответил он. — Что привело тебя сюда?

— Уже далеко за полночь, — ответил тот с едва различимым волнением в голосе. — Ты помнишь правила, в полночь мы выключаем свет.

— Прекрасно помню, — спокойно отозвался Лестрейндж. — Я вообще редко забываю правила, которые устанавливаю сам.

— Болгары очень подозрительны, — предупредил Мальсибер. — Мы должны сделать всё, чтобы нас здесь не выследили.

— Нет нужды проверять меня, — ответил Лестрейндж. — Я выключу свет, когда закончу свои дела.

Мальсибер хотел было что-то ответить, но промолчал.

— Хорошо. — За годы жизни он понял, что ставить под сомнение слова и авторитет лидера не самая лучшая идея.

— Пока ты не ушёл, — добавил Лестрейндж, — открой-ка мне вон ту бутылку болгарской медовухи.

Мальсибер приподнял бровь в удивлении.

— Ждёшь кого-то?

Лестрейндж кивнул, и его губы растянулись в улыбке.

— Своего любимого племянника, разумеется.