Крупный пёс с густой аккуратно уложенной светло-коричневой шерстью лежал на каменном выступе, прохладный ветерок раннего рассвета звенел в ушах, как шелест листьев. Чёрные бездонные глаза смотрели вниз, на слаженно работающих, как муравьи в муравейнике, воинов. Шишколап, с важным выражением морды, назначал охотников, распределяя выбранных воинов в два патруля. Предводитель отвёл довольный взгляд от глашатая и лениво потянулся, с наслаждением потянув мышцы и размяв лапы, он спрыгнул с верха пещеры. Приземлившись на мокрую, после ночного дождя, траву пёс брезгливо отряхнул лапу от росы и неторопливо переставляя лапы, направился к другой части лагеря. Под кустами и в тенистых уголках лагеря ещё лежал не растаявший снег, а воздух отдавал приятной морозной свежестью. Корнехвост с благодарностью в глазах вскинул голову к голубовато-синему небу, он был уверен, что псы Небесной Своры видят благодарность своих подопечных  за необычайно тёплый и благоприятный сезон голых деревьев. Простояв несколько секунд с задумчиво-благодарным выражением чёрной морды, предводитель направился к небольшой насыпи у ещё одной пещеры в лагере, которая была немного больше, чем предводительская и пока что служила для хранения мха, папоротников, древесной коры, палок и дичи, если идёт дождь. Он быстрыми и ловкими движениями очистил камни от холодного снега и лёг, вытянув лапы.
  - Сейчас ещё длится сезон голых деревьев, а ощущается будто настали юные листья, - вместо приветствия, сказала подошедшая воительница.
  Корнехвост нехотя приоткрыл правый глаз и взглянул на собачку с молочной шерстью, которая смотрела на него с искрящимися глазками и милой улыбкой. Полынь немного дрожала, её хвост метался из стороны в сторону, разрезая воздух, такое поведение воительницы насторожило предводителя и он перевернувшись на спину, внимательно посмотрел на неё.
  - Полынь, что-то хотела? - лукаво улыбнувшись, произнёс предводитель.
  Молочная собачка вздрогнула и отвела взгляд, она глубоко вдохнула, полные решимости глаза смотрели на предводителя. Корнехвост неспешно поднялся на лапы и приблизился к Полыни настолько, что их отделяло друг от друга всего лишь одно дыхание. Голубоглазая собачка заметно напряглась, напружинив лапы и тихо вздохнув, она внимательно смотрела на коричневого пса, ища в выражении его морды хоть какие-то эмоции, но не могла найти, он был холоден, как лёд. Предводитель встряхнулся и обойдя сосворовку слева, ушёл к детской.

  Корнехвост с новой волной тоски и грусти приблизился к с виду, очень маленькой палатке, но внутри она было огромной, поскольку для лучшего сохранения тепла и более надёжной защиты кормящих и щенков была построена под землёй. Воины вырыли в одной из сторон бугра узкий удлинённый проход, который постепенно, в длине одного лисьего хвоста, расширялся и выводил в большую пещеру под бугром. Чтобы земля внутри не осыпалась, а стены и верх не грозились погрести под собой всё и вся, все доступные места палатки были измазаны густой смесью из грязи, смолы и каких-то болотных сгустков. Пол устелен моховыми подстилками, в одном из углов было немного пустого места где кормящие складывали недоеденную дичь. Предводитель с рвущимся на куски сердцем, смотрел на место, в котором мечтал увидеть, по-своему мнению, свою первую и единственную любовь. Пёс со смешанными чувствами вспоминал своё не очень счастливое детство и рано оставившего его и маму отца. Отец не успел научить его всему необходимому, но научил самому главному - настоящий воин любит только одну, до последнего её вздоха и даже после смерти возлюбленной, душа должна гореть только к ней одной и сердцу дозволено лишь о той единственной тосковать. Прозрачные слёзы заполнили его глаза от воспоминаний о Еловой и Камнепаде, но пёс резко встряхнул головой и погрузившись в грусть лёг возле старого пня у детской. Сердце наполнялось тёплыми ощущениями, как потоками горящей огнём крови, от воспоминаний о серо-чёрной красавице с призрачно-голубыми похожими на два осколка льда глазами. Душа рвалась на части при виде по своему плавной и красивой, необычной и слегка хромой походке, которую Корнехвост уже никогда не увидит. Воспоминания о Кустарнице, о тех мимолетных мачтах и надеждах на счастье, острой болью светились в чёрных глазах пса. Только серо-чёрная красотка пустошей видела в его чёрных глазах не пугающую до дрожи пустоту, а необычайную глубину и красоту ночного беззвёздного неба, которое было по своему прекрасно и загадочно. Долгие вечера рядом с любимой казались мимолетными, времени проведённого рядом с ней постоянно оказывалось мало, он, как летучая мышь высасывает из жертвы кровь, выпивал её любовь. Корнехвосту хотелось бесконечно бежать и громко выть, чтобы все знали кого он потерял и кого потерял этот тленный мир, ему хотелось отдать свою жизнь за жизнь любимой, он был готов умирать раз за разом и испытывать ужасную боль от неминуемой смерти, только бы она жила, дышала и чувствовала. Он так хотел ещё раз прикоснуться к её густой пахнущей гремящей тропой и ветром шерсти, почувствовать хоть на мгновенье биение её хрупкого сердца и заглянуть в светло-голубые глаза, подобным которым нет нету и никогда не будет. В ушах тихим далёким эхом слышался её смех, он не был очень тонким и звонким, он не был самым красивым смехом, но это был самый родной, самый желанный смех для влюблённого пса. Она смеялась и казалось, словно капельки горного потока падают с огромной высоты и звонко разбиваются об твёрдую поверхность скал, это было необычно и красиво. Корнехвост мог с рассвета до заката слушать её рассказы, с интересом он вслушивался в каждое слово, он никогда не исправлял её или поправлял, если она ошибалась и заговорившись слишком приукрашивала. Он любил все её истории и не имело значение, что это была за история, Корнехвост любил просто её слушать. Но особенно любил он самую первую из рассказанных историй, сказку для щенят о четырёх сезонных псах, что сражаются чтобы сменять друг друга, в последствии чего и наступают голые деревья, юные листья, зелёные листья и падающие листья. Предводитель широко улыбался и махал хвостом, вспоминая её, вспоминая насколько сильно стеснялась Кустарница рассказывать ему сказку своего детства, к сожалению голубоглазая собачка повзрослела слишком рано. Предводитель, не замечая ничего происходящего вокруг, вспоминал возлюбленную и стал объектом наблюдения нескольких шаловливых малышей, которые приносили своре много хлопот, а особенно воинам, когда сбегали из лагеря в лес. Маленькая тёмно-серая с чёрным оттенком шерсти собачка наблюдала за Корнехвостом из своего тайного убежища в кустах окружающих лагерь.  Из куста остролиста, который был слишком стар, чтобы плодоносить ядовитыми кроваво-красными ягодами, за ним наблюдала малышка со светло-коричневой шерстью с белыми полосами на теле и белой грудкой. Корнехвост сразу учуял запах щенят, но не подал вида, ему хотелось узнать, что они задумали. Пёс в нетерпении ожидал действий Изюминки и Цветинки, которые очень хорошо сдружились, не только благодаря своей любви к Малиновке и желанию стать, как она, но и благодаря общим интересам. Хруст веток заставил коричневого пса немного насторожиться, одна маленькая собачка не могла создать столь громкий хруст даже, если разом сломает несколько веточек. Корнехвост резко повернул голову в сторону защитной стены и предупредительно рыкнул, смотря в чьи-то недовольные глаза.
  - Нас нашли, - недовольно буркнула собачка с разными глазками и махнула хвостом, подзывая других.
  - Это Крылышко виноват, он очень громко подкрадывался, - взвыла Травинка, укоризненно смотря на брата с полными обвинения глазами и произнося каждое слово с не скрытым упреканием в голосе.
  - Неправда, - только и сказал пёсик, а потом натянув на мордочку выражение обиды, отправился в детскую.
  - Ну и иди, без тебя поиграем, - скорчив гримасу и пародируя голос Крылышка, сказала Изюминка.

  Корнехвост молча наблюдал за перепалкой щенков и представлял, что такими же проказниками и хитрецами могли быть их с Кустарницей малыши. Новая волна тоски и одиночества накрыла его от хвоста до кончика носа, обдав колющим холодом. Распушив шерсть, Корнехвост до хруста прогнул спину и направился к куче дичи. Протиснувшись между кустами, пёс ощутил сильный холод и посмотрев на небо увидел, что его затянули серые снеговые облака. Оторвавшись от неба, предводитель направился к куче с добычей и особо не выбирая, вытащил из кучи с дичью толстого белого с серыми шерстинками кролика, и направился к своей пещере. Вышедший из целительской палатки, Бесхвост с низко опущенной головой поплелся к Облаку, который ел вместе с братом и сестрой небольшого, но толстого оленёнка. Корнехвост немного замялся, но потом всё же окликнул целителя и получил переполненный страхом и лёгкой паникой взгляд кареглазого пса без хвоста. Будто забыв куда шёл до зова предводителя, Бесхвост подбежал к Корнехвосту и несколько мгновений просто смотрел в его глаза, словно раздумывая над чем-то.
  - Мне нужно сказать тебе нечто очень-очень важное, это касается Небесной Своры, - с особым тоном протягивая каждое слово, говорил целитель осматриваясь по сторонам, он пытался убедиться, что его слова больше никто, кроме них, не слышал.
  Корнехвост молча кивнул в сторону предводительской пещеры, его лапы стало покалывать от нехорошего предчувствия.