За окном осень, которая претендует на звание ранней зимы. Безумный ветер ещё с ночи носится по улицам столицы и её окраин, увлекая в танец пожухлые листья и раскачивая почерневшие от холода ветви деревьев.

Я сижу, уткнувшись в монитор лэптопа, и перебираю последние воспоминания.

Суббота. Утро. Соображать пока сложно, принимать важные решения – рано. Тянусь за наушниками. Удобно располагаю их в ушных раковинах. Ищу что-нибудь приятное, умиротворяющее и немного ласкающее, без слов.

Нахожу. Это идеальный вариант!

Я разбавляю тишину библиотечного помещения "Тишиной" Бетховена. Первые тридцать секунд сижу с закрытыми глазами. Позволяю себе насладиться теплом, которым мелодия наполняет мои артерии. Ни один чай не смог бы меня так согреть.

"Чай...", - я вспоминаю лекцию о чайных листьях, их ферментации, шёлковый путь. Я была в сером свитере и голубых джинсах. Помню, что мечтала в тот миг оказаться длинноволосой брюнеткой в льняном красном платье.

Неохотно разомкнув веки, я пытаюсь вернуться к тому, за чем пришла. Вернуться к тому, зачем сюда приходят все.

Поворачиваю голову в сторону огромных окон и слежу за облаками. Они, гонимые неистовым ветром, несутся по небу с бешеной скоростью. Наверное, какое-нибудь старенькое отечественное авто, мчащееся на полном ходу по просёлочной дороге, движется гораздо медленнее.

Утренние, куда-то спешащие, облака стали визуальным отражением хоровода мыслей в моей голове. Захотелось нажать на паузу и переждать непогоду за окном и внутри себя. Я прибавила громкости "Тишине" и включилась в работу.

Подхожу к стеллажам с книгами по социологии, беру наугад несколько экземпляров и возвращаюсь к рабочему месту. В читальном зале сидят ещё трое читателей: пожилой мужчина, женщина средних лет и девушка-студентка. Все заметно напряжены и сосредоточены. Нельзя себя выдавать. Иначе можно лишиться читательского билета. А вместе с ним и надежды.

Перепечатываю отрывки из выбранных книг, даже не вникая в содержание. Я целый год работаю над несуществующим дипломом. Обрывки чужих мыслей и идей, собранные в моей работе, не имеют начала, конца и смысла. Никто не проверяет содержание. Всем плевать, чем ты занят, если ты не нарушаешь правила.

Огромные часы на стене лениво перемещают стрелки от минуты к минуте. Им некуда спешить. У них целая вечность в прошлом и в будущем.

Спустя полтора часа, я собираю книги, складываю их на полку сданной литературы и иду за новыми. От социологии перехожу к политологии. Набираю новую стопку. Сажусь за свой стол. И, как будто прощаясь, осматриваю помещение.

Красные ковровые дорожки на полу, огромные аркообразные окна во всю стену, зеленые лампы на столах, хрустальные люстры на потолке и незабываемый запах старых книг в воздухе. Вспоминаю свои ощущения от первого посещения этой библиотеки. Все казалось таким торжественным, даже немного величественным.

Невольно, отрываюсь от воспоминаний, когда библиотекарь открывает нижние створки окон, чтобы проветрить помещение.

В то же мгновение осень, подхваченная ветром, врывается в читальный зал. Она носится от читателя к читателю, переворачивая страницы книг, раскрытых на столах. Ей весело, она резвится.

Все происходит так неожиданно, что кто-то громко ахает, испугавшись дерзости ветра.

"Время пришло. Ждать больше нечего!" – внутренний голос закричал так, что я еле удержала его внутри.

Пользуясь всеобщим вниманием на ветре и ахнувшей женщине, встаю и прохожу мимо стеллажей за кафедру дежурного библиотекаря. Она в это время суетливо мечется между окон, пытаясь решить: какие закрыть, какие оставить открытыми. Дверь в хранилище сразу за кафедрой. Я проскальзываю внутрь. Здесь кромешная темнота. Окна заложены кирпичом.

Достаю телефон – сеть не ловит. Включаю фонарик. Свечу на корешки кожаных переплетов, чтобы понять, в каком порядке стоят книги. "Ааронов, Абабков... Фамилии. Книги стоят по фамилиям, –замечаю я. – Это мужская часть, а где же женская?"

Включаю фонарь на полную мощность, чтобы осветить хранилище. Вижу смутные очертания лестници в середине зала, поднимаю голову и понимаю, что на балконе стоят ещё стеллажи.

Воздух наполнен пылью, сыростью и мраком. Я жутко боюсь темноты. Оглушающая тишина не добавляет храбрости. Воображение превращает тени от стеллажей в призраков. Холод пронизывает всё мое нутро. Отгоняя ужас, я смотрю точно на цель – лестницу. Бегу к ней. Замечаю слой пыли на перилах и ступеньках, еле сдерживаюсь, чтобы не чихнуть.

Поднимаюсь. "Митрокова. Митрополева... Так, Шагарова должна быть еще дальше" – понимаю я.

Бегу дальше, ближе к концу останавливаюсь, проверяю книги: "Хорошева...". Еще дальше: "Шабурова... Шавалова... Шагарова! – выдыхаю с облегчением. – Осталось найти себя. Шагарова Анна... Белла... Варвара... Как же много здесь книг!.. Елизаветта!"

Снимаю с полки "Шагарову Елизаветту", открываю, чтобы проверить, моя ли эта история или кого-то ещё решили назвать Елизаветтой с двумя "т".

"Моя! - я прижимаю книгу к себе и бегу обратно вниз к двери. – Как раз время обеденного перерыва, я успею проскочить незамеченной".

Прячу книгу в огромный капюшон своей толстовки. Отключаю фонарь в телефоне. И заглядываю в замочную скважину, чтобы убедиться, что библиотекарь не сидит на своём месте.

Тихонько приотворив дверь, снова проверяю, свободен ли путь. Выхожу. Вдыхаю прохладный воздух, проветриваемого помещения. Замечаю взгляды читателей на себе - на их лицах зависть смешанная с надеждой.

Каждый, сюда пришедший, мечтает попасть в это хранилище и найти книгу своей жизни. Как только книга окажется за стенами библиотеки, чернила выцветут и вся история жизни сотрётся. А вместе с ней сотрутся воспоминания и изменятся истории, связанных с главным героем людей. Место героя займёт другой человек, и никто не заметит подмены. После книгу жизни можно будет заполнить новой историей, которая станет идеальным прошлым для будущего мечты.

Так устроен этот мир. Так устроена магия книг жизни. Лишь единицам из единиц удается переписать свою историю. Лишь единицы решаются на этот шаг.

Я подхожу к рабочему столу, собираю книги. Убираю лэптоп, наушники и ручку в сумку. Руки дрожат. Отношу книги на полку. И направляюсь к выходу. Никто из читателей меня не выдаст. Таковы правила.

Капюшон под тяжестью книги тянет толстовку назад. От этого горловина врезается в шею, натирает и немного душит. Пальцами оттягиваю ее вниз, но это не надолго спасает от удушья.

Моё сердце бешено стучит. Я как будто во сне. Моя мечта у меня за спиной, в капюшоне. Тяжело дышать - то ли от волнения, то ли от сдавливаемой шеи.

Я подхожу к посту охраны.

"Неужели это конец!"- не верю я сама себе.

Охранник проверяет мою сумку с ноутбуком, осматривает меня на наличие других сумок и пропускает к выходу.

В полуобморочном состоянии иду к выходу. "Всего 10 шагов и моя жизнь изменится. Всего десять шагов. – я начинаю обратный отсчет к новой жизни. – Девять. Восемь. Семь. Шесть". Я еле сдерживаюсь, чтобы не побежать: "Пять. Четыре". Толкаю тяжелую дверь: "Три. Два...".

"Я не хочу!"- внутренняя Бетти перекрикивает шум машин с улицы.

"Бетти, – я вспоминаю голос бабушки, её ласковые руки, заправляющие мои рыжие волосы за ухо. – Ты будешь самой счастливой, Бетти. Не расстраивайся так сильно. Всё пройдёт."

Воспоминания нахлынули и вырвались из меня вместе со слезами. Я вспомнила тот день у бабушки: я, заплаканная, сидела на белой табуретке и рассказывала ей о том, как ребята издевались над моей короткой стрижкой, называя меня "пацаном". Вспомнила родителей. Друзей. Вся моя жизнь остановилась перед глазами и дала себя рассмотреть.

"Второго шанса у тебя не будет", – напоминает мне внутренний голос.

"А мне и не надо!" – думаю я в ответ.

"Один. Два. Три, четыре, пять". – ловлю ухмыляющийся взгляд охранника. Я находу извлекаю книгу из своего капюшона: "Шесть. Семь. Восемь". Охранник встает. Забирает книгу. Вызывает сотрудников библиотеки. Так, будто это какое-то привычное дело.

Всё, как в тумане. Я уже не помню, куда меня отвели. Что мне говорили. Что я отвечала.

Вышла из забвения уже стоя на улице в пальто.

"Я всегда мечтала быть другой версией себя. Жить другой жизнью. Но в то мгновение, когда на меня в одну секунду обрушилось всё прошлое, я узнала о себе что-то новое. Что-то важное.

Я боюсь, проснуться однажды и не найти ничего, что окружало меня все эти годы. Ни родных, ни друзей, ни комнат, ни улиц , только тело, привычное мне. Незнакомый мир и я. Одна только мысль об этом вселяет в меня страх, даже скорее ужас. Начать с чистого листа. Только звучит красиво. Мне не нужен чистый лист. Меня вполне устраивает мой, с ошибками! Я никогда не писала сначала в черновик, чтобы потом переписывать в чистовик. Правильно это или нет сейчас не имеет значения, что сделано, того не вернуть. Может быть, это лень. А может быть, это ответственность за свои действия. Не отнимайте у меня мой лист, я хочу продолжать!"

Осень закралась ко мне под пальто и прошептала: "Согрей меня". Я вздрогнула, и на всякий случай обняла себя руками.

Пнув ногой ворох осенних листьев, испугала рядом проходящую старушку. Ещё сегодня утром, я бы ни за что не осмелилась так поступить, ведь "стыдно, что подумают люди". Каждую осень я мечтала вернуться в детство и бежать по тротуару, раскидывая своими ботиночками листву под ногами.

"Плевать, что подумают люди! – никогда не чувствовала себя такой смелой, как сейчас. – У меня только одна жизнь. Один шанс прожить её так, как мне хочется. Пусть другие думают, что хотят. Я буду думать о том, чего хочу я".

Моя жизнь уже никогда не будет прежней. Просто потому что я могу её менять. Здесь и сейчас, не теряя тёплых воспоминаний прошлого.

Ведь, что мы без воспоминаний – тело, лишенное смысла.