Первое, что встречает Рэй этим утром, так это головная боль, которая, кажется, способна расплющить ее голову в любую минуту, неприятное жжение и сухость во рту.
Душно, словно в комнате температура воздуха плюс пятьдесят градусов, и она кипятится в жерле вулкана.
Когда она впервые открывает глаза, то стремится увидеть свой обычный голубой потолок со звездочками, в папином доме, но ее встречает стереотипный белый фон, отчего в голову начинают закрадываться не самые хорошие мысли.
Стоит ей присесть, как головная боль только усиливается, и наступают рвотные позывы.
- О-ой, - хватается за голову и прикрывает глаза.
- Ну, что, доброе утро верным друзьям алкоголя, - слышится где-то со стороны и Рэй всем телом вздрагивает. Она, совершенно, не узнает этот голос и ей становится не то что плохо, ей становится мега-отвратительно. - Глянь на меня, что ли.
Мин поворачивается в сторону звучащего голоса и замирает.
Что он тут делает? - первым делом думает она, ну, а потом и до нее доходит, что она все также в чертовом общежитие, вынуждена ходить на пары и вставать ни свет ни заря.
- Алло, гараж, я с тобой разговариваю.
- Да слышу я, слышу, - бурчит сонная Мин и укладывается обратно.
- Это хорошо. То, что слышишь уже прогресс. Я думал, мы тебя не откачаем за всю жизнь от такого количества алкоголя. Аж шутка вспомнилась: «в вашем алкоголе крови не найдено», - Кенсу криво усмехается, подпрыгивает на ноги и начинает наворачивать круги по комнате. Взгляд Рэй невольно цепляется за соседнюю кровать, и она видит помятую, сонную ПаМи, которая, похоже, сама недавно проснулась.
Но Мин преследуют провалы памяти, потому и совесть пока не грызет.
- Девчонки, девчонки, - выдыхает он, присаживаясь за туалетный столик и начиная тарабанить по нему пальцами. - От кого, но от вас никак не ожидал, что вы так поддадитесь искусству соблазна алкоголя. Я не знаю, кем я больше удивлен, честно. А то, что я видел...
ПаМи неожиданно издает какой-то приглушенный стон и валится на кровать, накрываясь одеялом по самый нос.
- Что видел? - спрашивает Рэй, на что Кенсу прыскает и снова встает, начиная по-новому наматывать круги.
- Слишком многое, чего мне видеть не стоило. Вставай! Ну же! Пора умываться и котятам, и утятам, и жучкам, и паучком, и таким свиньям, как ты, Рэй!
- Сам ты свинья, - Мин фыркает и отворачивается, однако друга это не останавливает. Он хватает ее за щиколотку и тащит на себя. Мин лениво сползает на пол, белые штаны тоже, кстати, немного сползают и в следующее мгновенье она удивленно ахает, осознавая, что легла в том, в чем была.
- Срам, и только, - говорит он, подхватывая под руку и ведя в ванну.
Он нагло запихивает ее туда, включает холодную воду в раковине и затем нагибает голову Мин так, чтобы она полностью оказалась под сильной холодной струей.
- Стой! - кричит она, прежде чем осознает коварный план друга.
- Ничего, и пробудишься, и остудишься, и протрезвеешь, и вспомнишь!

Холодная вода забивается во все, что только можно и нельзя; Мин чувствует, как правда становится легче, но ощущение какой-то то ли грязи, то ли слизи все же остается.
Она поднимает глаза и испуганно охает; на нее смотрит то ли ходячий труп, то ли что-то еще, но это просто ужас. Синие круги под глазами, сыпь какая-то на щеках, губа искусана и завершает все это, как вишенка на вершине торта, ее фиолетовые волосы, средней длины, чуть ниже подбородка.

На ней растянутая до неприличия майка, на которой какие-то странные пятна, да и запах не самый приятный; те же штаны какие-то...не такие. Все не такое.

Голова все еще болит, и Мин хватается заодно из полотенец, прежде чем окончательно рухнуть подле унитаза.
- О нет, - тянет она, чувствуя подступающую рвоту.

Кенсу прибегает на смачные ругательства подруги и театрально вздыхает; он наматывает на кулак ее волосы, не позволяя им испачкаться во всей этой гадости.
- Смотрю, у тебя организм немного запоздало реагирует на всякую гадость. Хотя вчера тебя тоже рвало.
Рэй хватается за унитаз и в этот момент она понимает, насколько противна сама себе.
Слезы выступают и скатываются по слегка покрасневшим щекам.
Всё. Рвота прекратилась, однако истерика Мин только усиливается. Она все еще смотрит на все это и всхлипывает громче и громче.
- Эй, ты чего?
Кенсу опускается рядом и испуганно смотрит на подругу. Она выглядит не самым лучшим образом, но, не смотря на это, он любит ее, это ведь его родная Рэй, почти что младшая сестренка, которую он очень сильно любит критиковать.
Он не может смотреть на эти слезы. Он вообще ненавидит слезы и прочие сопли.
- Прекрати, ты чего, - неловко тянет он, помогая встать на ноги. - Все же хорошо, что-то болит?
- Я ненавижу себя.
- Иди, переоденься и полежи. Как все вспомнишь о вчерашнем, скажи мне. А я пока в театральный сгоняю.
- Зачем?
- За париком... ну, в общем, я пошел.

Мин не приходит в себя спустя пять, десять и даже двадцать минут. Рвотные позывы прошли, однако во рту остался все тот же неприятный вкус; голова все еще болит, а ноги не слушаются. Мин пытается несколько раз встать, но тщетно. Она падает, раз за разом и вскоре просто остается лежать.
Она смотрит на душевую кабинку и тихо вздыхает; настолько беспомощна, что даже умыться нормально не может.
- Вот чёрт, - говорит она и встает, заходя в кабинку прямо в одежде.
Поворачивает два раза кран, и вскоре струи воды полностью окутывают ее от внешнего мира. Сползает по стенке, прямо на пол и зарывается руками в свои волосы.
Все помнит она на самом деле. Практически все. Помнит, как споили ее Лухан и Чондэ, помнит, как танцевали друг с другом Кай и Сухо, помнит ощущения после первого поцелуя с девчонкой и, конечно же, помнит, как поцеловала человека, который даже и не знает, что это была именно она.

Капля за каплей; разбиваясь еще на более мелкие капельки, катятся они вниз, оставляя на теле мокрые следы. Рассыпаясь, разбиваясь на миллиарды таких же маленьких молекул, не способных на дальнейшее полезное существование и, почему-то, Рэй, кажется, что сейчас они даже чем-то похожи.
Рэй всего-то хотела спокойную жизнь, выучиться нормально этот год и отсалютить ненавистным преподавателям и предметам средним пальцем по окончанию всей этой пытки.
Никак она не хотела того, что было полтора года назад; она бежала от этого на всех парах и снова же тонула в этих чувствах, в этих безразличных глазах, которые, кажется, смотреть на нее не могут без отвращения.
Была ли эта любовь? Она не может точно сказать. Что это, когда сердце при мысли о нем болезненно сжимается, словно со всех сторон давят стенки; его случайные прикосновения даруют новый букет ощущений, заставляют трепетать, подобно крыльям бабочки.

Его безжизненные глаза заставляют Рэй духовно рассыпаться на множество стеклянных бесполезных осколков; они режут метко, резко и больно. В который раз Рэй умирает от бурлящих в ней чувств и еле, цепляясь за последние аргументы, что нет, он мне не нравится, старается выйти сухой из воды.
И, конечно же, она понимает, что это надо прекратить сейчас же и не запускать. Это как алгебра и формулы сокращенного умножения в ней.
Не выучишь формулу суммы квадратов и многочленов, не поймешь остальное, и так целая цепочка проблем, а в конце осознаешь, насколько ты погряз в этой ереси, и шансы выбраться равны нулю. Тут, в лучшем случае, начинать учить все с самого начала, а в случае Рэй - переродиться заново.

Глупо сравнивать любовь с алгеброй, но даже тут что-то толковое есть.

Это надо прекращать, сейчас же, думает Мин, пока холодная вода все также стекает по ее волосам, забираясь под майку, неприятно щипая кожу.

Дверь, совсем не слышно, открывается, а Рэй все продолжает заниматься самобичеванием, угрызениями совести, надеясь просто раствориться во всем этом, стать частью этих кристалликов воды и просто высохнуть, смыться в водосточную трубу.

Холод уже не ощущается. Голова отпускает, приходит полуобморок.

- Рэй!

Сильные руки хватают ее под подмышки и тянут куда-то в сторону, подальше от струящегося холодного душа и одиночества с тоской, так внезапно нашедших ее в этой кабинке.
Мин прислоняют к какой-то твердой поверхности, зовут несколько раз, а затем бьют по щекам.
- Эй, всё! - она выставляет вперед руки и жмурится; свет слишком сильно бьет в глаза. Перед глазами какие-то расплывчатые пятна, больно маячащие и заставляющие жмуриться.
- Посмотри на меня, - требует голос, а Мин лишь воротит голову от света. - Ну же. Рэй, я не шучу.

Чунмён потерянно, с легким испугом, смотрит прямо в глаза и, чуть что, готов вызвать скорую. Все-таки, как-никак, а он в ответе за эту девчонку. По крайней мере, перед ее мамой. И теперь то, он понимает, что наставления мисс Кан и просьбы вовсе не были ребячеством.
Эта Рэй сама себе на уме! Хотя знал он это еще с самого первого курса.

Щупает пульс и облегченно выдыхает, - всё в норме, руки лишь немого дрожат и он, не медля, накидывает полотенце, надеясь хоть как-то согреть ее.
Мин, словно хватаясь за свой последний шанс, цепляется за его пальцы и вздыхает. Она не одна и хотя бы этому надо радоваться.
- Эй, Мин, глянь на меня.

Еле разлепив глаза, Рэй оглядывает вишневолосого перед ней и ей хватает всего семь секунд, чтобы понять, где она, когда она, что она и перед кем она.

- Отпу-у-усти! - начинает вырываться из его рук и прячет глаза, не смея больше взглянуть на него. Ну, вот, дура! Теперь он всем растрещит, что она якобы хотела покончить жизнь самоубийством, а он герой, спас ее. Или еще чего хуже...
На самом-то деле, Рэй просто уединилась с водой, шампунями и прочей фигней, что находится в ванной.
- Да тише ты! Ведешь себя так, будто я тебя убиваю. В чем дело, тебя кто-то обидел?

«Меня обидела сама судьба».

- Нет, просто напилась немного так, еще не отошла...

Чунмён смотрит на нее с минуту, словно пытаясь что-то вспомнить, оживить в сознание и затем его лицо расплывается в коварной ухмылке.
- Ясно-ясно, юные алкоголики, а я-то думал, ты у нас девушка порядочная. И кстати, что с волосами? Они какие-то, - парень на минутку призадумывается, стараясь подобрать подходящее слово. - Мутные что ли.

Обрывки вчерашнего вечера незамедлительно начали всплывать в отуманенной голове Рэй, и она тут же спохватилась.

Чунмён был на вечеринке, это точно, думает она, вспоминая лихо отплясывающего старосту. И если он там присутствовал, он точно заметил фиолетоволосого мальчика.

- Всё, спасибо Чунмён, ты можешь идти, - стараясь говорить как можно более непринужденно, улыбнулась Рэй, отстраняясь от парня. - Только... могу ли я взять с тебя слово?
- Ну и какое?
- То, что было здесь и сейчас, останется в ванной и растворится, как только мы выйдем отсюда. Мы не будем помнить, что было этим утром. Никогда.
- А какая польза? Я вижу в этом твою выгоду, ну, а мне то что?
- Ты ведь не сплетница, чтобы трещать об этом налево и направо.
- Заметь, я не говорил, что буду рассказывать это кому-нибудь. Ты подняла этот разговор. Но честно, мне все равно, главное в общежитие не убивай себя. Хорошо?
- Да-да, - Рэй с большим трудом поднимается на ноги и открывает перед парнем дверь. - Ну, все, прощай.

- До скорой встречи, а не прощай, - хмыкнул он и поспешил выйти. - Все-таки, я тут еще моюсь, а вы мне не дали. Юные алкоголички.

Чунмён, наконец, ушел, оставляя соседок наедине друг с другом. ПаМи все так же лежит, укутавшись в плед и отвернувшись к стенке, а совершенно мокрая Рэй стоит посередине комнаты, размышляя, что теперь будет.
Как жить дальше, после такого позора, и каким образом смотреть Сехуну в глаза?

Переодевшись в более удобную, а главное сухую одежду, Рэй принимается наводить порядок. Взгляд цепляется на лежащий у порога блестящий фиолетовый пиджак, и она тут же вздрагивает. С этим пиджаком связано множество неприятных и приятных воспоминаний за тот вечер. А еще плюс ко всему ее могут раскусить, если она тут же не избавится от него.

Вытащив из-под кровати маленькую синюю коробочку, Мин в два раза складывает яркую вещь и убирает назад. От греха подальше. Остается молиться, чтобы комендант не решил заглянуть в нее. Хотя какое ему вообще дело?

Бросив майку и брюки в корзину с грязным бельем, она продолжает заправлять дальше постель, пока голос ПаМи не заставляет тут же замереть:
- Идиотка же ты, Рэй.

Как бы сейчас, ПаМи не открыла Америку Рэй, ибо это она часто слышала от Кенсу.
- Если бы не Кенсу, как бы ты выживала в этом мире.
Мин было хотела что-то сказать, но девушка тут же предотвращает все попытки.
- Нет, молчи. Сделаешь только хуже. Просто давай забудем это, словно ничего не было. Ночной кошмар, ага?

- Сегодня ты везучая, Рэй, - Кенсу пнул ногой входную дверь и с улыбкой до ушей ворвался в комнату. - Потому что я нашел парик!

Девушки как по команде обернулись на парня, в руках которого был длинный парик каштанового цвета.
- Я это носить буду?
- Пока твой фиолетовый цвет окончательно не сойдет. Волосы у тебя средней длины, но можно будет их заколоть, а поверх и парик. Для фиксации несколько невидимок и - вуаля! - красавица. А сейчас, встаем, наводим порядок, одеваемся человекоподобно и идем на премию.
- Какую премию? Слушай, тебя там по пути случайно театралы ничем тяжелым не приложили?
- Золотая малина, прям, как в Голливуде. А появилась она на второй год моей учебы здесь. После твоего перелета. Каждый год, в промежутке между концом октября и началом января, наши устраивают что-то похожее. Есть несколько «престижных» премий, за которые, конечно же, все получают награды. Это самая скандальная, нашумевшая и веселая премия нашего университета. Там не будет учителей. Только мы. В актовом зале и это уже будет через полтора часа. Собирайтесь поскорее, если не хотите пропустить все самое сочное. И да, парик не забудь. Чувствую я, что именно твой Джо будет светиться сегодня больше всех...

***

Надо было отдать должное Кенсу, мероприятие это, как он говорил, и впрямь грандиозное, скандальное и масштабное.
Кроме охранников, в университете никого не было. Все учителя уехали на выходные по домам. Даже ректор чухнул, как только выпала возможность хоть на один денек избавиться от этих громкоголосых, возбужденных студентов.

Коридоры снова были переполнены, даже те, кто ходил за весь этот семестр всего на пять пар, удосужился прийти, ибо «Золотая малина» это вам не шутки.

Двери актового зала были открыты, а внутри, в несколько рядов, поставлено множество стульев.
На сцене две трибуны для ведущих и микрофоны. Чуть поодаль место для ди-джея, который будет следить за музыкальным сопровождением.
И самое главное - маленький столик, на котором стоит около десяти позолоченных кубков и две короны.
- М-да, - хмыкнул Кенсу, скрещивая руки на груди. - Они купили их за двадцать тысяч вонн, гарантирую. Ни у кого бы денег не хватило на такое.
- А в этом никто не сомневается, - говорит Чен, проходя мимо. - В этот раз представление обещает быть бомбезным. Кто на этот раз ведущие?
- Не знаю даже. В прошлом году были прошлые выпускники. По-моему, Юра и Крис.
При упоминании первой, Рэй заметно вздрагивает и начинает инстинктивно разыскивать в толпе знакомый силуэт, но тщетно. Его здесь не было.

- Юра переехала, но она не выпускница же была, - поправил Чондэ. - Ну ладно, я пошел. Сейчас начнется все веселье.
- Удачи!
- И вам!

ПаМи категорически отказалась идти вместе с ними и вообще куда-то идти. Сославшись на головную боль, она так и осталась в незаправленной постели и с обидой на весь мир.
- Нам это только на руку. Нечего еще возиться с недоростками.
- Она младше нас максимум на два года, Кенсу.
- И? Наш дуэт и так хорошо смотрится, а в пополнении мы не нуждаемся. Кстати, - он придвигается ближе и долго осматривает ее лицо. - Ну отожгла же вчера ты!
- Всё, не надо, - Мин прикрывает и так замученное лицо ладошками и отстраняется. Это еще хорошо, что кроме ПаМи и Кенсу ее никто не узнал. Вроде не узнал.
Рэй оглядывается снова на двери и видит только входящих Чунмёна и Кая, а намека на присутствие Сехуна даже нет.
- Он от шока отходит, - словно читая ее мысли, говорит Кенсу.
- Что, правда?
- Да нет, конечно же. Сегодня он, на удивление, встал очень рано и куда-то уперся вместе с сумкой. Странный он, честно признаюсь. И чего ты нашла в нем?
- Мы девушки ничего не ищем в парнях. Мечтаем о принце на белом коне, а в итоге влюбляемся в полное дерьмище.
- И не говори. Но я ведь не такой?
- Честно сказать?
- Нет, избавь.

Кай с Чунмёном, как назло, проходят между рядами и садятся прямо перед ними. Чунмён, обернувшись, здоровается сначала с Кенсу, а затем кидает заинтересованный взгляд на Рэй.
- Выглядишь гораздо лучше.

Рэй снова потягивается, собираясь заняться поисками Сехуна, однако резко одернувший ее вниз Кенсу, заставил окончательно вжаться в кресло.
- Я вижу его. И он видит нас. Не дергайся.
- Знаешь...
- А лучше молись, чтобы он не подошел к нам.

На сцену, в дорогих черных фраках, аккуратных того же цвета бантиках, начищенных до блеска ботинках и с аккуратно уложенными прическами, выходят Тао и Бэкхен. Словно они сидели несколько часов в гримерке и над ними шаманили самые востребованные стилисты Кореи. Эти оба отжигали и пили на вечеринке хуже всех, и тайной оставалось для всех присутствующих здесь, как эти оба за столь короткий срок восстановились.

Заняв положенные места у трибун, Бэкхен что-то шепнул Тао на ухо и после начал:
- Доброго невеселого утра, алкоголики! День пасмурный и серый, однако, на пары не надо. Сегодня не надо нам видеть столь раздражающие лица преподов. Комендант на все общежитие один, а значит не беда! Сегодня мы, а то есть Хуан Цзытао и я - Бён Бэкхен ведущие этого вечера.
- Мы рады приветствовать вас на ежегодной премии нашего университета «Золотая малина». Немного о конкурсе для новичков. Первоначально, премия была основана в две тысяча одиннадцатом году одним из выдающихся наших выпускников Ли Тэмином, и проводилась втайне от учителей два раза в год. Вскоре, когда это стало явным, строго настрого запретили проводить какие-либо мероприятия. Но два года назад вопрос, наконец, разрешился и премия снова в силе.
- Золотая малина отбирает на ее вкус самых худших и запоминающихся в этом году. Никаких лучших среди лучших. Только худшие и самые смешные. Ценители сарказма нас поймут. И собственно, перейдем к тому, ради чего мы тут собрались. Как вы можете видеть, на подносе у нас десять кубков и две короны. Кубки пойдут выигравшим в номинациях людям, ну, а короны, - Бэкхен коварно улыбнулся. - Пойдут королю и королеве вчерашней вечеринке.

В зале тут же послышались перешептывания, бурчания восклицания.
- Тишина! Все внимание на проектор. Вчера, в честь праздника, мы организовали вечеринку, на которую были приглашены исключительно учащиеся нашего университета. И было, надо признать, не просто весело, не так ли?
- Первая номинация! - воскликнул Тао, открывая конверт и доставая оттуда бумажку. - Кубок «мисс фэшион» за самый нетипичный, головокружащий и фантастичный наряд идет...
На проекторе выводится четыре фотографии разных людей: Сехун, в соблазнительно обтягивающей его широкую грудь рубашке; Чунмён в просторной майке с кудрявыми волосами и выглядящий, словно мальчик-цветочек; Чен в просторной белой рубашке, подобно монаху и, в добавок ко всем этим раскрасивейшим мужчинам, пьяный Лухан, улыбающийся во все тридцать два зуба, в белой футболке, на которой какое-то странное оранжевое пятно, растрепанный, неуклюжий, будто только с помойки пришел.
- Мисс? - удивляется Рэй. - Но ведь...
- Господи, надеюсь, они будут умирать в страшных муках, - шипит впереди недовольный Чунмён и Рэй удивленно ахает. - Вот козлы.
- Да ладно, хён. Ты тут красивый, - Кай ободрительно сжимает плечо друга.

- В этом вся суть, - заверяет Кенсу с видом профи. - Они делают то, что не сделал бы ни один нормальный человек.

- Сяо Лухан! Просим на сцену!
На весь экран выводится лишь фото Лухана и зал взрывается хохотом.
Парень идет уверенной походкой к сцене, высоко держа подбородок и расправив плечи.
- Я хочу сказать спасибо, - говорит Лухан и выдерживает паузу, а Мин косится на него, как на псих-больного, нуждающегося в срочной реабилитации. - Я долго стремился к этой цели, и да, я смог. Спасибо всем, кто верил в меня и мои силы. Спасибо, что были рядом! А отдельное спасибо моему любимому Минсок-хёну!
Лухан неожиданно отталкивает Бэкхена и вскакивает на трибуну.
- Минсоки, именно он готовил меня к этому всему.
- Чего?! - проносится изумительное по всему залу и Сюмин тут же оказывается рядом с Луханом. - Не слушайте его, он не отошел... А ну слезай, мелкая зараза!
- Нет, отойди, я еще не договорил! Эй, не тяни за штаны. Ты мне их сейчас стянешь, а у меня боксеры грязные!
- Замолчи!

Рэй уже вовсю хохочет в свою куртку, вытирая попутно проступившие слезы и улыбается. Эти парни всегда прекрасно дополняли друг друга. И многие их принимали за геев, но Рэй то знала, будучи когда-то их близкой подругой, что Сюмин встречался с младшей сестрой Лухана.

- Так, семейные разборки дома, - замахал руками Бэкхен, следя за тем, как Тао стаскивает Лухана с трибуны. - Повеселились и хватит. Мы прощаемся с тобой, Лухан, спасибо.
- Следующая номинация - самая запоминающаяся пара вечера! Внимание на экран.

На экран выводится снова четыре фото и веселье у Мин, словно рукой сняло.
На первом фото Чунмён и Кай, и надо сказать, не в самой приличной позе.
Кай, раздвинувший ноги и курящий сигарету с забвенно закрытыми глазами, а между его ног Чунмён в той самой тонкой майке.
Мин тут же вспоминает момент, когда она выходила из клуба, у которого стояла та самая лавка.
- Что?! Но я же просто ключи под скамейкой искал!

Следующая фотография более занимательная: на ней тот самый «Джо», стоящий у стенки и так мило целующийся с молоденькой второкурсницей ПаМи.
Рэй смотрит на саму же себя и ее начинает воротить, - надо же было напиться до такой степени!

А третья фотография заставляет сердце Мин учащенно биться.
Это фотография отличается от всех предыдущих. Она обычная, повседневная, никакая не наигранная или позорная.
На ней та самая молоденькая девушка - подружка Сехуна в коротеньком красивом платье в обнимку с ним же. Он стоит, аккуратно приобнимая ее за талию и поглаживая правую щечку.
Все это так просто, мило и обыденно, что Рэй начинает задыхаться от такой картины. Ибо ей не суждено быть на месте этой девушки.
В глазах Сехуна не читается ни грамма похоти, лжи или неверности. Это глаза, полные нежности и всех добрых намерений.
Видимо, это фото было сделано до того, как они все напились в хлам.
- Тише, - рука Кенсу ложится поверх руки Рэй и ободрительно сжимает.

Рэй словно острым лезвием полощут по самому сердцу. Снова то же ощущения давления в области груди, словно связали морским узлом и затягивают еще туже. Дышать становится намного тяжелее, а слезы сами напрашиваются наружу. Рэй моргает и, наконец, скатывается первая одинокая слеза по щеке, оставляя мокрый след за собой.
Мин смотрит вперед и видит его, сидящего к ней спиной. Он во всем идеален, не стоит таить. И часто у нее возникает желание просто взять и обнять его со спины. Вот просто так.
Почему именно с ней так? Разве она заслужила такого отношения к ней, такой судьбы? Не достойна ли лучшего? Не достойна ли счастья?

Рэй уже собирается вскочить и уйти, как Кенсу тянет ее назад и шепчет:
- На четвертое фото глянь.

Мин так и замирает с открытым ртом.
А вот и ее вчерашний конфуз на вечеринке. Она, в состоянии аффекта, подобно тигру, набросилась на бедного парня и впилась в губы так, словно кровопийца. Глаза Сехуна, как блюдца, готовые в любую минуту выкатиться из своего положенного места.

Зал снова взрывается хохотом, а Мин еще хуже. Нет, это ведь было не по обоюдному согласию. Она фактически заставила его, в то время как на третьей фотографии Сехун счастлив, а не ошарашен.
И эта мысль не дает покоя.

- Кубок за лучшую пару идет, - Бэкхен разворачивает конверт и улыбается. - Ким Чонину и Ким Чунмёну!

- О боже.

- Чонин-оппа, не смотря на то, что ты гей мы все равно тебя любим! И желание быть с тобой только сильнее! - кричит одна из чокнутых фанаток Кая.
- Я не гей, ясно?!

- Эй, вы, оба! Будете подниматься или нет?
- Да ладно, Кай, пошли, - устало улыбается Чунмён и идет к сцене.

Никакую речь эти оба не говорят и деликатно отмахиваются. Мол, спасибо за самую позорную награду с фото, и на этом все.

На остальное Рэй старается не обращать внимания. Совершено не интересно, да и настроение ниже плинтуса.
Оставалось лишь отсидеть здесь положенные часы, а после свалить в родную обитель и зарыться носом в подушку. Большего не надо.

Однако когда очередь доходит до самого последнего награждения «короля» и «королевы» той пьянки, Мин снова становится не по себе.
Словно чувствуя что-то неладное, она снова порывается убежать, но, опять-таки, Кенсу не дает.
- Отсидим уже и свалим, успокойся.

- Итак. Голосование проводилось в закрытом виде, а потому и кандидатов нет, - одну корону в руки берет Бэкхен, другую - Тао. - Король вчерашнего вечера, безусловный казанов, победитель и ловелас... О Сехун!

Толпа взрывается аплодисментами и Сехун уверенно двигается к сцене без единой эмоции на лице. Какое-то непробиваемое, холодное и железное выражение лица, словно ему, правда, до лампочки.

- А твоя заслуженная королева, - Тао гаденько улыбается, раскрывая конверт. - Тайный Джо с вечеринки! Если ты тут, подай знак и поднимись на сцену.

По спине Мин тут же проходится холодок, и она испуганно оборачивается на Кенсу, который с минуту сам в недоумении.
Руки мелко дрожат, а ладошки покрываются потом.
Это очень плохо!
- Джо-о-о! Хм, ну ладно. Сехун, хочешь что-то...
Бэкхен не успевает договорить; Сехун нагло отталкивает его от трибуны и зло цедит:
- Где бы ты ни был, голубая сопля, я найду тебя, слышишь? И ты поплатишься за это, мерзкое существо! Как таких Земля вообще носит. Рано или поздно я добьюсь своего, ясно?!

Мин уже успела духовно умереть и возродиться. Но уж лучше она бы реально умерла и отсыпалась на том свете.

- Хорошо, хорошо, еще отомстишь ему, - Бэкхен хлопает его по плечу. - Итак, еще не уходим! Сели все, у нас еще одно очень важное и интригующее для всех объявление. Тэён, включай!

Сидящий за оборудование парень, кивает и в следующее мгновенье на экране высвечивается знакомый розово-фиолетовый фон, а затем и огромная надпись «Клуб анонимных влюбленностей».
Итак, если до этого Рэй хотела умереть спокойной смертью и отсыпаться на том свете, то сейчас она уже готова выброситься по своей инициативе в окно.
- Ну что, девчонки? Думали, мы не узнаем? - подмигнул Тао, указывая на сайт. - Но это еще не самое интересное. Самое интересное заключается в создателе сайта. И у нас для него тоже отдельный подарок. Нет ли его здесь?

Зал тут же погружается в гробовую тишину.
Кенсу испуганно смотрит на Мин и шепчет:
- Не к добру это.

- Ну ладно, но у нас есть кандидаты и, скажем так,
потенциальные подозреваемые.
- Внимание!
Терпению Рэй наступает пик, и, она, не выдерживая, наконец-таки, встает и окончательно уходит из актового зала.

***

Накинув капюшон поверх черной шапки, Мин снова забирается на свое привычное место. Западная часть крыши - самая необычная, таинственная и носящая в себе множество воспоминаний.
Осень мало-помалу дает о себе знать и неуверенной походкой ступает по улицам Сеула.
Листья окрасились в пестрые красные и желтые цвета, что собирай гербарий! Пора чего-то печального, грустного и загадочного.
Рэй словно зависит от той же погоды. Она сильнее кутается в куртку и прикрывает глаза.
Слишком много ошибок, слишком мало поводов для счастья.
- Привет, - раздается совсем тихое над ухом и Мин вздрагивает. - Не против?
Сехун кивает на место рядом и выжидающе смотрит. Рэй отводит взгляд к хмурому небу и кивает. Когда-нибудь, она будет смотреть ему в глаза без зазрения совести и бешеного стука сердца, но это уже другая история.
- Я тебя давно не видел. Ни сегодня на церемонии, ни вчера на вечеринке.
- Я немного приболела, - в доказательство она кашляет в кулак и виновато улыбается. - Но на церемонии я была и я...
Сехун закатывает глаза и придвигается ближе.
- Ты в курсе, да?
- А как же. Сейчас об этом все только и говорят, - Мин смотрит все также вдаль, надеясь, что Сехун не заметил ее алых щек. - Ты намерен найти его?
- Да, - он уверенно кивает. - Я не оставлю это просто так.

Новый порыв ветра играется с волосами Сехуна, и он дергается.

- Наше место, - неожиданно говорит он, продолжая смотреть в небо. - Помнишь?
Мин кивает и прячет вздох в груди. Она помнит и хранит в памяти каждую мелочь.
- Мы можем... возродить наши отношения? Снова? То есть, - Рэй поспешно поворачивается к нему. - Быть снова друзьями. Гулять, встречаться, смеяться. Можем ведь? Просто... Сехун, прости меня. В тот раз...
- Не надо, - он грустно улыбается и поворачивается к ней. - Знаешь, я сам шел к тебе с тем же предложением. Ты читаешь мои мысли.

Сердце девушки пропускает удар. Кажется, что земля уходит из-под ног. Все пропадает и кроме точеного лица Сехуна, она ничего больше не замечает.
- Я согласен. И еще, - он неожиданно обхватывает ее мизинец своим и улыбается. - Мне нужна твоя помощь.
- А именно?
- А именно в поимке этого голубого урода. Согласна? Без тебя тут никак.

Сехун улыбается, в глазах плещутся огоньки озорства и еще чего-то, неподвластного пониманию Рэй.
Если она сейчас согласится - она пойдет против самой же себя и будет гнаться за собой же. Это плохая игра и результаты ее, определенно, будут не утешительными.

- Согласна, - Рэй кивает, мысленно соглашаясь вступить в погоню за собой же.