Дез

Я сбегаю по ступенькам, на ходу надевая куртку. Мои руки дрожат, до ужаса сильно хочется выкурить целую пачку сигарет, но мне сейчас не до этого. Оказавшись на первом этаже, тарабаню двумя кулаками по двери, за которой скрывается спальня родителей. Они выходят тогда, когда я на грани того, чтобы снести эту чертову дверь с петель.

— Дез, что случилось? — сонно потирая глаза, интересуется мама.

— Мне срочно нужно в Сент-Пол, — тяжело дыша от волнения, выпаливаю я, и, кажется, это полностью будит маму.

— Сейчас ночь и билеты надо бронировать заранее.

— Одолжи мне ключи от своей машины, я съезжу в аэропорт и узнаю, есть ли у них свободные билеты на ближайший час!

— Сын, возьми себя в руки! — вдруг жестко говорит мама, схватив меня за плечи и сжимая их чуть ли не до боли. — Расскажи мне, что произошло, и не надо никуда ехать, если дело действительно стоящее, ты можешь узнать о билетах по телефону.

Отойдя от нее на шаг, запускаю обе руки в волосы и заставляю себя сделать несколько глубоких вдохов. Паника ничем не поможет мне. Кейл сказал, что Блейк избили, а не то, что она мертва, и это две разные вещи. Я понимаю, что избиение — тоже не хорошо, но все смерть хуже, верно?

Успокойся, Дез. Мама права, возьми себя в руки.

— Мою подругу избили, мне нужно вылететь сейчас, я обязан быть там. Ей сейчас невероятно сложно. Мам, дай свой телефон, я обзвоню ближайшие аэропорты. — Я знаю, что мой рассказ краток, но сам ничего не знаю, кроме того, что Блейк избили.

Избили. Избили. Избили.

Ужасное слово, противное, тошнотворное. Мрази, за что они ее тронули? Как посмели?

И вдруг я чувствую то, что не чувствовал с учебных годов. Мне хочется найти и разорвать каждого, разбить об их лица костяшки, заставить плеваться кровью. Я узнаю, будь проклят, узнаю, что за черти посмели тронуть ее. Я посчитаю каждую их косточку, каждый хрящ, и плевать хочу, что это тоже карается законом. Они избили ее, я изобью их, или его, неважно. Все по-честному, отвечаю взаимностью.

Билет есть только на следующую ночь. Сидя уже в своей комнате на полу, облокотившись спиной к стене под подоконником, смотрю на лампу, освещающую комнату, и кручу в руке уже свой телефон. Я написал Кейлу с просьбой рассказать, что именно сейчас с Блейк, дома она или в больнице. Если в больнице, то я забью на купленный билет и пойду в Сент-Пол пешком. Понимаю, что это всего лишь мысли, крутящиеся в голове от нервов, но разве кто-то другой на моем месте подумал о чем-то другом?

К: Сейчас она спит. Прости, что не написал раньше, возня с больницами и шок совершенно выгнали тебя из моей головы. Я действительно не мог ни о ком и ни о чем думать, еще раз прости. Она ничего толком не сказала, но, Дез... Боже, ты бы видел, что эти твари сделали с ее рукой... Она сказала, что их было трое, а потом попросила не трогать ее хотя бы до утра. Блейк не в том состоянии, чтобы думать сейчас о чем-то. Она постучала в дверь и, стоило мне открыть ее, упала в мои руки практически теряя сознание. Я никогда так не нервничал, проблемы с Дэвидом кажется пустяками по сравнению с этим...

Д: Мы найдем каждого, Кейл, обещаю.

К: Да, дружище, каждая их кость будет сломана.

Хруст их костей станет моей колыбельной на ночь.

***

Уже прошло два часа после разговора с Кейлом. Теперь я сижу на подоконнике и курю, попутно попивая кофе. Кофе всегда успокаивал меня, а сейчас я нуждаюсь в успокоение. Мне хочется спать, но как только я закрываю глаза, меня бросает в жар, и я покрываюсь потом. Такое тоже бывает, когда я сильно нервничаю. После пятой попытки вовсе перестал надеяться на сон.

Мне не терпится отправиться в Сент-Пол и увидеть Блейк своими глазами. Чертовы аэропорты с их билетами.

Достав очередную сигарету, не спешу прикуривать ее, вертя в пальцах и рассматривая. Я знаю, что необязательно должен быть злейший враг, чтобы ты оказался избитым, возможно, Блейк хотели обворовать какие-нибудь хулиганы, или... или изнасиловать какие-нибудь подзаборные пьяные мужчины. Раз Кейл позвонил ночью, значит, это и произошло тоже ночью, верно? Черт, надо было спросить, во сколько она пришла. Да и вряд ли кто-то стал бы избивать молодую девушку днем. Темнота — зло. В темноте происходит ужасное.

Мне нужно выпить. Необходимо. Я знаю, что не стоит сразу прилагаться к алкоголю, но разве меня способно успокоить что-то другое? Сигареты абсолютно не помогают, от них больше нет никакого толка, как и от кофе. Мне нужно что-то, что поможет улететь, забыть о случившемся до тех пор, пока я не сяду в самолет.

Открыв контакты, нажимаю на вызов.

— Алло? — говорит хриплый сонный голос Ника. Рядом раздается женский голос, по всему видимому принадлежащий его девушке. Я не понимаю ни слова, но впрочем, мне это не нужно.

— Вы нужны мне, все трое, — просто отвечаю я.

Все парни знают, что я приехал, а поэтому через секунду я слышу заветное слово:

— Выезжаем.

Вот почему эти парни стали мне братьями, пусть и не кровными. Наша связь слишком тесна, еще с первого курса мы научились понимать друг друга. Ты еще не успел договорить слово, а твои друзья уже знают, какое предложение ты хочешь произнести. Очень сложно найти людей, которые чувствуют твое состояние каждой клеткой, которые знают, когда тебе плохо, даже если ты улыбаешься и ничем не показываешь свою печаль, и также знают, как тебя расшатать, привести в порядок. Такие люди — золото нашего мира, и если ты их обрел, держи крепкой хваткой.

Спрыгнув с подоконника все еще в куртке, выхожу из дома так тихо, насколько это возможно. Маму я отправил обратно спать и попросил не волноваться, хотя это вряд ли возможно. Не знаю, заснула ли она или вертится в постели, надеюсь, все же на первое.

Я стою, облокотившись на низкий забор, который отделяет небольшой сад мамы от дороги, и высматриваю на дороге свет фар. Проходит много времени, прежде чем Ник, Джаред и Блейн останавливаются рядом со мной. Я живу дальше их всех вместе взятых, а поэтому на дорогу приходится тратить много времени. Хотя, я уверен, даже если бы позвонил с другого конца света, они бы примчались ко мне на тачке через пятнадцать минут.

Плюхнувшись на переднее сиденье, здороваюсь со всеми.

— Ну, мы все внимание, — говорит Блейн, свернувшись в клубок с краю на заднем сиденье и укутавшись в свою безразмерную спортивную кофту. Я смотрю на него, но не вижу глаз, потому что тот закрыл их капюшоном, натянутым на голову. Поддавшись вперед, срываю его. Друг выглядит сонным, как и каждый в машине, кроме меня.

— Простите, что разбудил, — говорю я. — Помните Блейк из Сент-Пола? — каждый по очереди кивает. — Ее избили, — Джаред тихо ахает, — слава богу она жива, но я не могу привести себя в порядок. Думаю об этом, и голова чуть ли на двое не раскалывается, столько мыслей, и все они до хрени страшные. Мне нужно отвлечься от этого дерьма, не то я не знаю, что с собой сделаю до того, как сяду в самолет.

— Во сколько у тебя вылет? Ты же уже купил билет, как я понял? — интересуется Ник, выезжая на трассу.

— Да, на девять часов вечера. Ни в одном аэропорту Нью-Йорка не было свободных билетов до Сент-Пола. Неужели так много людей летят туда в день?

— Это популярный город, чувак, — пожимает плечами Блейн, — самолеты только и успевают лететь туда-сюда. Что будем пить, а что курить? Ну-ка, подскажите какую фигню я засуну себе сегодня в рот?

— Помните тот клуб, в который мы ездили чуть ли не каждые выходные на втором курсе? — спрашивает у всех Ник.

Блейн вздыхает и снова прячется в капюшон:

— Значит, таблетки.

Хлопнув дверцей автомобиля, смотрю на вход в клуб. Народу возле него нет, если не считать двух охранников, тусующихся по обе стороны от массивной железной двери. О, да, клуб для взрослых, со стриптизершами, нелегальными наркотиками и безмерным количеством алкоголя. Это определенно то, в чем я сейчас нуждаюсь.

Я не думаю, что мы с парнями выглядим так, будто нам еще нет двадцати одного, но все же удостоверение достаем. Мне не пришлось париться по этому поводу, потому что оно всегда со мной, уютно расположено во внутреннем кармане куртки, когда-то там лежали презервативы. Да, я был довольно озабочен, а куртка со мной уже около трех лет.

В клубе светло, пахнет ментолом и виски. Людей немного, большинство из них уже взрослые мужчины в костюмах и девушки в джинсах и юбках, готовых в любой момент сказать слово «папочка». В принципе, ничего другого ожидать от подобного заведения не стоит. Если раньше, сжимая в руке фальшивое удостоверение, я рвался сюда, то сейчас вряд ли бы зашел без необходимости. Нет, я не стал совсем уж паинькой, но меня привлекает что-то более... богатое? Не в плане денег, а в плане того, как даже стриптизерши себя подают. Если здесь они выглядят крайне распущено и довольно дешево, то в дорогом клубе, в котором мне выпала честь побывать однажды, стриптизерши выглядят как богини, честное слово!

Мы занимаем столик и заказываем коньяк.

— Я не буду пить, — говорю я, когда стаканы расставлены, а официант ретировался.

— Но я же уже заплатил за нее! — выпаливает Ник.

— Выпьешь сам. Мне нужно... кое-что другое.

Теперь он хмыкает:

— То, о чем позаботился твой лучший друг, — и он протягивает под столом мне то, о чем я мечтал с того момента, как мысли начали ломать мне голову. Убедившись, что никто не видит, кладу таблетку под язык и благодарю его. — Веселись, пока можешь.

Да, пока могу.

Мне не стоит париться, что находясь в эйфории, начну буянить. Друзья рядом, и они смогут обуздать меня. Последний раз я принимал таблетку на последней вечеринке в доме братства, после того, как Нелли пнула меня под зад и сказала проваливать. После этого я не позволял себе ничего кроме косяка. Ну, не считая выпивки конечно. Сейчас я чувствую безмерную радость, будто я вновь вернулся в университетские годы и пустился во все тяжкие. Знаю, что это может показаться глупым, но с момента моего приезда я стал другим, тихим, спокойным и чересчур мягким. Сейчас моя дьявольская часть чуть ли не плачет от счастья. Находится под кайфом, смеяться над фигней, материться направо и налево, драться, называть толкнувшего тебя парня уродом, зажимать девчонку в туалете клуба и прочее — пища для нее.

Я считаю минуты, а в какой-то момент улетаю.

Здесь душно. Воняет туалетной бумагой и хлоркой. Мне в уши врезаются стоны, я чувствую под руками мягкую кожу бедер официантки. Я хороню в ней все свои тревоги, получаю кайф.

Замирание, протяжные стон, свобода.

Здесь холодно, по моим костяшкам течет кровь, но я все равно не останавливаюсь. Джаред и Блейн держат паренька, а мы с Ником бьем по очереди. Он хотел изнасиловать ее. Ту невинную девушку, которая уже успела скрыться в дверях клуба. Что если бы мы не вышли покурить?

Удар, стон боли, я слизываю кровь со своих костяшек. Она соленая. Еще один Кайф.

Здесь тесно. На меня наваливается тело Блейна. Мы закрываемся в машине. Что-то говорим, смеемся, обсуждаем девушек. Снова смеемся, что-то курим, вроде, это сигарета. Я закидываю ногу на Блейна. Тишина, а потом мягкое сопение.

Засыпаю. Наконец-то окончательно.

***

— Хре-е-е-ень... — тянет Ник, разминая шею. — Черт, надо было вызвать такси и валить по домам, боже моя шея.

Я открываю глаза, но ничего не вижу. Во время сна уткнулся в кофту Блейна. Мы сплелись с ним, как любовники, и, вспыхнув, толкаю его, из-за чего друг падает с и без того узкого сиденья и просыпается.

— Дерьмо, — стонет он и, плюхнувшись на другой край, потирает поясницу. — Эй, где Джаред?

И как только он говорит это, дверь с водительской стороны открывается, и его тело тяжелым грузом, словно мешок с картошкой, падает на сиденье.

Почему мы обдолбались? Точнее, вроде это сделал только я, а остальные только пили. Так почему я это сделал? Потираю виски, пытаясь вспомнить и, когда мне удается это, кусаю губу. Блейк, я приехал сюда из-за нее. Блейк избили. Черт. У меня сегодня самолет, значит, через несколько часов мы встретимся. Я смотрю на время. Еще девять часов до вылета.  

— Ты как? — в какой-то момент спрашивает Блейн, приняв у Ника бутылку воды.

Я просто киваю:

— Спасибо. Мне охренеть как это было нужно.

— В любое время дня и ночи, Дез, — посмотрев на меня через зеркало заднего вида, произносит Ник, — если надо, вылетим в Сент-Пол. Мы всегда рядом.

— Я ценю это, — отвечаю, теперь принимая бутылку у Блейна и делая жадные глотки.

Да, они всегда рядом, но как жаль, что даже их присутствие не способно избавить меня от проблем.