Дез

Пройдя через раздвижные двери магазина, сразу подхожу к кассе и прошу сигареты. Пока продавец ищет нужные мне, хватаю пачку жевательной резинки с ближайшего прилавка. В голове стоит гул, но в таблетке я не нуждаюсь. Парни ждут меня в машине, чтобы потом довезти до самой двери.

Расплатившись, кладу купленное в карманы и на выходе сталкиваюсь с девушкой. Когда я вижу ее лицо, все органы внутри меня ухают и падают, скопившись в животе. Я уверен, что побледнел. Понимаю, что этого стоило ожидать, но все равно нахожусь в шоке.

— Дез, — с придыханием говорит Нелли, смотря на меня не моргая, а я вовсе забываю алфавит и никак не могу сложить слова из букв.

Не знаю сколько проходит, прежде чем я беру себя в руки и говорю:

— Привет.

— Как... твои дела? — неуверенно спрашивает она. Мы двигаемся в сторону, чтобы покупатели могли нырять и выныривать из магазина без препятствий.

Мне хочется сказать, что дела мои отвратнее некуда, что мне жуть как не хочется ее видеть, что мне жуть как хочется свалить из Нью-Йорка. Но вместо того, чтобы ответить хоть что-то, я молчу, копаясь в себе, пытаясь выяснить, что чувствую от этой встречи.

Внутри определенно кольнуло, но вот только прошло это довольно быстро, за считанные секунды, и сейчас, прямо вот в эту самую минуту, ничего не чувствую. Я просто словно встретил старого знакомого. Неужели излечился? Неужели больше не болен? А может, просто волнуюсь сейчас о другом, и это приглушает все остальные чувства? Не знаю, лишь чувствую, что мое настроение поднялось, несмотря на все, что творится сейчас.

— Отлично, — наконец-то отвечаю ей и осознаю, что это правда. Какие бы проблемы меня не окружали, дела мои действительно отлично.

Она хочет что-то сказать, но я обхожу ее, выходя из магазина. Этот человек оставил меня, бросил в омут страданий, обеспечил зияющими дырами в сердце. Из-за этого человека у меня была ломка, в первые дни я был готов лезть на стену, и Нелли не было до меня дела. Теперь мне нет до нее дела.

Прошлое должно оставаться в прошлом. Прощай, Неллинда Фластер, теперь я абсолютно здоров!

К автомобилю я иду с легкой улыбкой. Хоть что-то хорошее за этот день. Я счастлив. Я свободен. Как только Блейк придет в норму, первое, что я сделаю, это выкину домино в мусорку. В моей комнате не должно быть ни одного напоминания о страданиях. Я готов к новому, мои двери открыты.

— Ты чего улыбаешься? — спрашивает Ник, с подозрением глядя на меня, когда плюхаюсь на сиденье рядом с водителем.

Прикурив сигарету, выпускаю первый клубок дыма и говорю, глядя в окно:

— Встретил хорошего человека.

***

Бросив сумку на пол, вылетаю из дома и несусь к соседскому. Я наконец-то в Сент-Поле. К счастью, когда ребята привезли меня домой, у меня осталось время, чтобы провести его с мамой в ее день рождения. Саванна сначала рвалась полететь со мной, но, во-первых, я бронировал один билет, а во-вторых, в этом не было никакой необходимости.

И вот я здесь, снова вдыхаю ставший таким родным воздух и бегу, скользя на грязи газона. Мне нет дело до того, что кроссовки абсолютно белые и чтобы отстирать их, придется потратить время. Я просто несусь сломя голову к человеку, который мне дорог. Мне жаль, что я не смог быть рядом в самый пик момента, но теперь я здесь, готов лечь в ее постель и молча сжать в объятиях.

Тарабаню в дверь и, когда она открывается, здороваюсь с мамой Блейк. Она обнимает меня и кивает на лестницу, без слов понимая, ради кого я здесь. Извинившись за грязь, которую оставил на порожке, поднимаюсь по лестнице, одновременно снимая куртку. Когда останавливаюсь у двери девушки, делаю несколько глубоких вдохов, потому что не знаю, что мне предстоит увидеть. Ее избили, и мне неизвестно, в каком она сейчас виде.

Медленно надавив на ручку, с легким скрипом открываю дверь. В комнате тепло, горит свет и пахнет ароматизированными палочками, из тех, которые пачками скупает их главная фанатка — моя тетя. Блейк лежит на кровати, укутавшись в обернутое розовым пододеяльником одеяло. Рядом сидит Кейл. Увидев меня, молча здоровается и покидает комнату.

Какое-то время я топчусь на месте, но уже в следующую секунду, быстро подбегаю к кровати, кинув куртку на пол, и забираюсь на постель, за спиной Блейк. Я обнимаю ее, стараясь сжимать тело не слишком сильно, ведь не знаю, могу ли сделать ей больно этим или нет. Она ерзает в моих руках, медленно переворачиваясь на спину.

Я так боялся, что на ее лице может не быть живого лица, но слава богу, все не так страшно на вид. У нее небольшая рана в уголке губ и разбита бровь. Мне хочется увидеть руку, про которую говорил Кейл, но вместо того, чтобы сделать это, наклоняюсь и целую ее, почему-то уверенный в том, что она нуждается сейчас именно в этом.

— Ты не представляешь, как я рада, что ты здесь, — хриплым голосом произносит Блейк, поглаживая меня по щеке.

— Ты не представляешь, как я рад, что ты жива, — отвечаю я и оставляю еще один поцелуй на ее губах.

Она обнимает меня за шею одной рукой и притягивает к себе. Ее нос уткнулся мне в шею, слышу всхлип, но рыданий за этим не следует. Не двигаюсь, и в какой-то момент девушка сама отстраняется.

— Я не хочу ходить вокруг да около, — говорит она и, откинув одеяло, обнажает свою обернутую в бинт руку. От запястья и до самого локтя. Долго смотрю, боясь представить, что под белой оберткой. Но рука не в чехле, значит, это не перелом.

— Расскажи мне, — коротко отвечаю я, до дрожи аккуратно поглаживая пострадавшую руку.

— Те парни... они избили меня из-за тебя. — Ее слова вводят меня в шок, но к счастью, в глазах Блейк я не вижу обиды или упрека. Я бы не выдержал этого. — Одного звали Джез, и он оставил подарок для тебя, я спрятала его, чтобы показать тебе, а только потом полиции.

Джез. Это все, что я слышу, остальное будто сказано, когда я нахожусь под водой. Все во мне стекленеет, кажется, несколько секунд я даже не дышу. Паника еще не подступила, но она нагрянет, как только до конца осмыслю, что именно только что сказала Блейк.

Будто в трансе, поднимаюсь и иду в указанном Блейк направлении. Открыв шкаф, ахаю, и вдруг в глазах на миг все темнеет, и я даже дергаюсь. Это воспоминания. Тот кусок, который был выбит из моей памяти. И он совершенно не относится к Дэвиду. Они относятся к Джезу. Я был избит его дружками. Теперь все стало на свои места.

В ящике лежит нож. Он в файле, видна кровь.

— Это моя, — говорит Блейк, бесшумно появившаяся за спиной. Я смотрю ей в глаза, а потом из меня выходит приглушенный стон, и, схватив ее за плечи, прижимаю к себе.

— Что он сделал с твоей рукой? Она же забинтована из-за ножа? — шепчу на ухо, перебирая одной рукой ее спутанные темные пряди.

— Врачи удивились, когда обработали рану. Ты знаешь китайский?

— Немного.

— Он оставил тебе послание на моей руке и нож в подарок. Как только опухоль немного спадет, мы разбинтуем ее, и ты прочтешь. Мне страшно, Дез. Я только избавилась от своих страхов, как они вновь нагрянули.

— Все будет хорошо, — это все, что я могу сказать. — Мы и с этим справимся. Он, идиот, оставил существенное доказательство того, что сделал. С ним не будет, как с Дэвидом.

— Почему всех ублюдков зовут на «Д»?

Хмыкаю:

— Я тоже ублюдок.

Она отстраняется и, положив ладонь мне на щеку, смотрит в глаза, говоря:

— Будет слишком банально, если я скажу, что ты исключение?

— До жути, — отвечаю я.

— Тогда ты тоже ублюдок, но чтобы это не звучало чересчур оскорбительно, добавим: прекрасный ублюдок. — И мы оба посмеиваемся.

Снова уложив ее в постель, спускаюсь на кухню, чтобы сделать нам кофе. Там сидит отец Блейк. Заметив меня, он захлопывает ноутбук и спрашивает, не церемонясь:

— Вы вместе? — Естественно он имеет в виду не меня и Кейла.

Я замираю с ложкой, полной кофе и смотрю на стену. Мы вместе? Что ответить?

Затаив на секунду дыхание, я отвечаю то, что велит мое сердце:

— Да.

Слышится судорожный вздох ее отца, а потом раздается какой-то звук, видимо, он кладет свои очки на стол.

— Ты ведь понимаешь, что она младше тебя на семь лет?

Я не поправляю его, не говорю, что почти на восемь, снова произнося одно слово:

— Да.

— Так что ты собираешься делать?

— Любить её.

— Любить?

И тогда я поворачиваюсь к нему. Мы смотрим друг другу в глаза, и я совершенно не волнуюсь. Сейчас я как никогда раньше знаю, чего хочу, и готов дать развернутый ответ мужчине или даже Кейлу или маме Блейк. Короче, любому из ее семьи.

— Я доверяю тебе, — говорит он прежде, чем я успеваю произнести хоть слово. Поднявшись, он, до того как выйти, договаривает: — Будь с ней нежен, когда вы вместе. — Я разглядываю в этом двойной смысл, даже если его там нет. Ощущая, как к щекам приливает тепло, смотрю себе под ноги и киваю. Поднять голову я способен, лишь когда мужчина скрывается в гостиной.

Захлопнув за собой дверь ногой, подхожу к столу и ставлю на него поднос с кофе.

— Держи, — протягиваю ей одну из чашек.

Усаживаясь, принимает и благодарит.

— Твой папа спрашивал о нас. Не знаю, как он догадался, но диалог хоть и был короткий, все равно достаточно... глубокий.

— И что ты ему ответил?

Облизнув пересохшие губы, отвечаю:

— Что мы вместе.

Блейк

Я смотрю на него. Все резко уходит на второй план. Внутри меня происходит нечто неописуемое. Борюсь с улыбкой, но это совершенно бесполезно. От радости, я даже забываю, что больна, и, отложив кружку на тумбочку, прыгаю Дезу на шею. Мы валимся на кровать, я стону от дискомфорта в руке, как, в принципе, и во всем теле.

— Ты правда так сказал? — спрашиваю, не веря своим ушам, когда он помогает мне прилечь на спину. Я хмурюсь, стараясь не показывать насколько мне больно, но, кажется, бросив на меня один взгляд, Дез и без того понимает, как все плохо.

— Да, я и правда так сказал, — с улыбкой говорит он, убирая мне за ухо прядь волос.

— Мы наконец-то все разобрали, — и я поддаюсь вперед, целуя его.

Его рука медленно пробирается мне под майку, нежно поглаживая бок. Я смакую наш поцелуй и чуть ли не ерзаю от ощущений. Мне нравится, как он целуется. Когда надо — с напором, страстью и полным безумием, когда надо — медленно, чувственно и так проникновенно, что пальцы на ногах поджимаются.

Запустив одну руку в его чудные мягкие волосы, второй я в ненавязчивом темпе скребу ногтями его спину, поверх футболки. Положив вторую ногу на мое колено, Дез, не разрывая поцелуя, раздвигает мою ногу, устраиваясь по удобнее.

Я забываю о том, что в доме мы не одни. Плюю на то, что кто-то может зайти в комнату. Уверена, что уже весь дом знает, что мы вместе, благодаря папе. Не знаю, как отреагирует Кейл. Наверное, будет в шоке. Возможно, немного недоволен по некоторому ряду причин, но в глубине души понимаю, что теперь он будет спокоен, ведь знает Деза достаточно хорошо и будет рад, что я нахожусь под крылом знакомого ему человека.

Оторвавшись от моих губ, парень потирает мою щеку, смотря мне прямо в глаза.

— Теперь всегда будет так, — шепчу я, а он кивает, хоть это не был вопрос.

И я снова улыбаюсь.

Но в какой-то момент, мы оба понимаем, что нас ждут более серьезные темы, и улыбки спадают с наших лиц.

— Расскажи мне со всеми деталями, что произошло, — просит парень и теперь мне хочется ерзать от страха.

Я не хочу вспоминать все это. Я хочу целоваться с ним, забывая обо всех увечьях. Но он должен знать, ведь то, что произошло, касается его полностью и бесповоротно.

Вздыхаю и начинаю свой длинный, полный боли рассказ.

Мне больно говорить с каждым словом, но я заставляю себя, потому что мне надо это сделать. Я начинаю с нападения в аллее, продолжаю двумя парнями, которых я приняла за спасителей, и заканчиваю кровавым ножом у моего лица. Все это время Дез сжимает и разжимает кулаки. Прекрасно понимаю, что его обуревает невероятная злость сейчас. И меня она тоже обуревает. Я хочу уничтожить их всех. Такие ублюдки не имеют права ходить по этой земле.

— Мы заставим их вернуться туда, откуда они посмели вылезти, — медленно произносит Дез таким голосом, что мне становится жутко.

А потом он начинает рассказывать мне историю, и с каждым сказанным им словом, я понимаю его все лучше и лучше. Будто передо мной открываются все двери мира.