"Здравствуйте, капитан!"

Никита долго маялся, лёжа на диване ногами кверху и раздумывая, написать объекту внезапного влечения или не написать. Решил – была не была.

Сообщение было прочитано, но Элиас молчал. Минуту. Две. На пятую пришёл ответ, и парень чуть телефон не выронил, когда тот подал признаки жизни вибрацией.

"Здравствуйте, Никита".

"Как ваши дела?"

"Охраняю покой ваш и других граждан. А как вы, после ночки?"

"Оу, как мило.

А я всё думаю..."

"Это полезно, делайте так почаще".

Никита перевернулся на живот и стал сверлить телефон задумчивым взглядом, а потом неуверенно набрал:

"Вы уверены, что часто думать о вас – полезно?"

Ответа на сообщение не следовало слишком долго. Никита уткнулся головой в подушку, проклиная себя, на чём свет стоит.

– Зачееем? Сразу вот так, дебииил. Хотя... – Он оторвался от подушки и посмотрел на стену. – Наверное, чем раньше он меня пошлёт, тем будет лучше.

"Капитан?"

Спустя минуту последовал ответ:

"Долг звал. Кричал долго, надрывно и матом, прошу меня простить.

Смотря как думать"

"А как полезно?"

"В позитивном ключе, желать счастья, удачи, здоровья, процветания и подъёма по карьерной лестнице".

"Ооо, это без проблем".

"Спасибо".

"Капитан?"

"Что?"

"А сколько вам лет?"

"А сколько дашь? Ничего, что я на «ты»?"

"А мне можно к вам на «ты»?"

"Можно".

"Ммм... лет 30".

"Хм, ты близок".

"31?"

"Горячее".

"33?"

"Очень горячо".

– Это ты очень горяч... – прошептал Никита, вспоминая. – Интересно, что будет, если я это напишу?..

"34?"

"Горячо как в жерле вулкана. Ты догадался".

"Это ты горяч", – написал он всё-таки и хотел удалить сообщение, но не успел.

– Ой дурааак.

"Прости, что?"

"ЗАБУДЬ".

"...я так-то знаю, что горяч. Просто неожиданно прочитать это... сейчас...

...и от тебя... как-то откровенно, не думаешь?"

– Ааа, что делать? – Он взволновался не на шутку и стал лихорадочно придумывать ответ.

"Меня мама с детства приучила только правду говорить!"

"Забавный ты.

Никита Александрович, а вы давно свой паспорт видели?"

"В смысле?!"

Ему пришла фотография его же паспорта в изящных пальцах мужчины.

– Я его оставил там?! – Этот же вопрос отправился сообщением к Элиасу.

"Кажется, кто-то сильно рвался на свободу? Ну так знай – твоя гражданская жизнь в моих руках".

Сердце Никиты заколотилось, как бешеное, от картинок, пронёсшихся в голове.

– Нееет, нельзя думать такое, нельзя. Он нормальный мужик, в отличие от тебя...

"Капитааан..."

"Когда забирать придёшь?"

"Сейчас можно?"

"Лучше вечером".

"Хорошо. Когда точно?"

"Часов в восемь-девять?"

"Есть, капитан!"

"Вот и договорились".

Никита еле дождался назначенного времени и на всех парах прилетел в участок.

– Мне к капитану Торнеро, – доложил он, войдя внутрь.

– Проходите, он ждёт.

Постучав, Никита вошёл в кабинет и замер на пороге. Элиас вальяжно развалился в кресле, ожидая его.

– Добрый вечер.

– Добрый, – эхом отозвался он, впиваясь в капитана взглядом.

«Ну какооой же он...»

– Присядешь? – приглашающе махнул рукой на стул Элиас.

– Угу. – Никита сел, не отводя от него взгляда, изучая.

– Как твой глаз?

– Как видишь, фиолетовенький. Ничего, скоро пройдёт.

– Надеюсь. Он тебя не красит, – ехидно усмехнулся Элиас. Никита передёрнул плечами.

– Пф. А ты свободен сегодня вечером?

«Ой балбееес».

– Свободен. А вот ты пока нет. – Капитан протянул ему паспорт, зажатый двумя пальцами, и он взялся за документ с другой стороны.

– А давай займём твой вечер?

– Чем же? – придвинувшись корпусом к столу, тот вперил в него взгляд. Никита облизнул пересохшие губы.

«Ой, не понравится тебе, что я хочу... Поэтому надо другое. И адекватное!»

– Ммм... А как ты любишь проводить время?

– Тебе лучше не знать, – капитан оскалился.

– Ам... – Никита замялся, и Элиас отстранился, пряча оскал и откидываясь на спинку.

– А ты чем любишь заниматься?

– Я?.. Нуу... танцевать люблю.

– Танцевать? Хм. А я даже не пытался уметь. – Капитан пожал плечами, а Никита оживился.

– А хочешь посмотреееть?

Элиас задумчиво взглянул на часы, на дверь и на него.

– Пожалуй, можно. Давай.

– Я имел в виду, если мы куда-нибудь пойдём... показать...

– Я имел в виду то же самое. Просто нужно же слинять с работы удачно, так ведь? – Губы капитана растянулись в лёгкой ухмылке. Он вообще улыбаться умеет?

– А, да, конечно. Значит, идём? – Никита вскочил.

– Пожалуй, поработать они смогут и без меня. – Элиас стянул с себя пиджак.

«ДА-ДА-ДА!»

– Хм... а куда пойдём? Можем, в принципе, в студию, где я работаю.

– Да куда угодно. В любом случае, если ты окажешься убийцей и покусишься на мою жизнь, я тебя обезврежу и превращу твою жизнь в ад. – Капитан надел куртку, взял свою сумку и пошёл на выход.

– Ты дурак? – невольно вырвалось у Никиты, который поспешил за ним.

– Нет, но я предусмотрительный.

– А у тебя есть машина?

– Нннет, – протянул Элиас довольно.

– Жаль. Тогда на метро поедем. Я поведу тебя!

– Окей, проводник, – тот посмеивался. Они уже были у входной двери, когда Элиаса укоризненно окликнули:

– Капитан Торнеро, вы опять уходите раньше?

– Да, лейтенант. И я безгранично этому рад.

– Такая жестокость к своим подчинённым недопустима.

– Отставить нытьё, принимайтесь за работу, – было сказано строгим приказным тоном. В ответ прозвучало усталое:

– Да, капитан.

– Пойдём, Никит.

– Не жалеешь ты своих подчинённых, – цокнул языком Никита, но тут же улыбнулся. – Вперёёёд.

В глубине городских улиц на втором этаже небольшого офисного здания находилась студия хореографии; просторный зал и зеркала на одну из стен – ничего необычного. Помещение заливали огни уличных фонарей. Никите показалось это невероятно романтичным, и он не стал включать свет. Не хотел нарушать такую атмосферу: она гармонировала с тем, что творилось на сердце.

Покружившись по залу, Никита встал в его центре в «позу»: правая рука согнута в локте и пальчиками касается бока, левая вытянута вверх, левая нога чуть отставлена в сторону, а голова повёрнута к Элиасу.

– Сегодня вечером должны были быть занятия у меня, но я отменил их по причине непрезентабельного вида. Поэтому студия пуста. – Он легонько хлопнул в ладоши и, грациозно повернувшись, поклонился.

Элиас скинул куртку и сумку, опёрся о стену возле окна и внимательным изучающим взором пронзил Никиту. Он невольно поёжился от столь пристального взгляда.

– Покажи мне, на что ты способен.

Никита упорхнул в сторону музыкального центра и включил музыку. Некоторое время он настраивался, переживая, словно не перед одним-единственным человеком выступает, а на важном конкурсе, от которого зависит его жизнь.

«А вдруг от этого танца и правда зависит моя дальнейшая жизнь?»

Сердце бешенным стуком сбивало с такта, но Никита всё же справился с собой и, отдавшись музыке, затанцевал.

Элиас был очарован. Никита двигался красиво, отчего сердце замирало. Нет, конечно он видел множество танцев, исполненных разными людьми, но чтобы так сливаться с музыкой и отдаваться ей... Редчайшее зрелище, выглядящее в полумраке ещё более притягательным. Оторваться невозможно.

Он видел, как Никита волновался, и не понимал почему. Неужели это он так на него влияет? И если да, в чём же причина?

Понять было легко, но осознать до конца и принять – нет.

На последних нотах Никита опустился на колени, прижимая руки к груди и опустив голову. Он боялся поднять взгляд и посмотреть на реакцию.

Раздались хлопки.

– А ты... хорош. – Элиас склонил голову на бок, искривив губы в подобии улыбки. Никита медленно поднял голову и посмотрел на него, заливаясь краской смущения. – Правда. Мне очень понравилось.

– Спасибо! – Он вскочил и снова запорхал по залу, улыбаясь от похвалы, как придурок.

«А я и есть придурок».

У Никиты закружилась голова, и он как раз возле капитана грохнулся на пол. И, не сдержавшись, рассмеялся. Начав подниматься, он встал на колени и... неожиданно оказался носом прямо напротив паха Элиаса. На пару мгновений он замер и, мучительно покраснев, поднял взгляд. На его плечо легла тяжёлая рука и немного придвинула к себе ближе. Всё тот же изучающий взгляд, чуть сведённые брови: Элиас ждал его решения, а может, ждал, что сделает сам.

«Что?! Он... он... я...»

Связные мысли помахали ручкой и упорхнули из головы. Остались только бешено колотящееся сердце, взгляд Элиаса и... мурашки по коже от такой близости. Где-то на периферии сознания мелькал страх: вдруг его специально провоцируют, а потом... пристрелят?

«Да ну, бред какой-то...»

Никита перевёл взгляд на ширинку штанов и потянулся к ней пальцами, как вдруг вторая рука капитана легла на другое его плечо. Плавно спустив руки ниже, он подхватил Никиту и поставил на ноги.

Прищур. Странный, безэмоциональный прищур и прикушенная губа. Ни слова не вырвалось из него, ни звука. Это давило. Никита затрясся всем телом и, вырвавшись из рук Элиаса, вцепился пальцами в хореографический станок.

«Мне срочно надо выпить...»

– Не нужно тебе этого...

– А? О чём ты? – прохрипел он удивлённо.

«Он что, мысли мои прочитал?»

– Ты понимаешь, о чём я.

– Нет, не понимаю... Впрочем, какая разница... Мне нужно... я вспомнил, что мне нужно встретиться с другом. – Никита отлепился от станка и побрёл к выходу, пытаясь унять дрожь.

– Всё ты понимаешь, – полушёпотом произнёс Элиас, покачал головой и взял свои вещи. Никита же, надев куртку, достал из рюкзака телефон и написал Максу.

"Мне нужна твоя помощь".

"Приезжай".

– Не смей пить, – обронил капитан и исчез за дверью, будто его здесь никогда и не было.

– Так я тебя и послушался.

*****

По пути к Максу Никита купил парочку бутылок джина и тоник и, завалившись к другу на квартиру, тут же начал нюнить.

– Слышь, ну ты чё раскис-то. Подумаешь, отшил. До сердца труден путь... Или как там говорится.

– Не знаю. Странно это. Мы знакомы всего два дня, а у меня от него крышу сносит. – Никита с грустью глядел на полупустой бокал. – У меня такое... совру, если скажу, что впервые. В смысле, крышеснос. От тебя тоже сносило, хоть и не сразу. А вот от него сразу. Вот.

– Я теперь капец хочу его увидеть, чтоб ты понимал. Каким же он должен быть, чтоб так накрывало. – Макс задумался, катая стакан по столу.

– Я тебе как дам увидеть! Что ты задумал, идиотина? – раздался голос из коридора.

– О. МакарОшка пришёл, – меланхолично протянул Макс.

– Привет, Макар, – безэмоционально произнёс Никита, глядя в стенку. Тот наклонился к нему и положил руку на плечо.

– Ты так раскис, случилось чего?

– Влюбился, сил нет!

– Ой...

– Отстой.

Макар всего лишь переглянулся с Максом, а возникло чувство, словно они поговорили без слов.

– Налей-ка мне тоже. Односторонняя влюблённость – это задница. И она требует тщательного исследования.

– Я так вам завидую, ребята, – вздохнув, проговорил Никита, разливая джин с тоником по стаканам.

– Это зачем это? – недопонял Макс.

– Как будто я специально, ну. Вы так идеально друг другу подходите. И любите друг друга. Зайки моиии. – Он обнял друзей за плечи и притянул к себе.

– Да ты ж мой хороший, мой пьяный друг, – протянул Макс, искренне всхлипнув и обнимая его. Макар же пытался не рассмеяться: какие забавные две пьяные рожи, давно он их такими не видел.

– Я тоже хочу любоооввв, – провыл Никита. – Как захомутать капитана? Макааар? Ты же взрослый. Ты же умный. Ну ты же должен знать!

– Капитана?! – Глаза Макара полезли на лоб. До него наконец дошло, про какого капитана ему всё пытался сказать Максим, и стало немного не по себе. Волчарам он не доверял.

– Самого настоящего! И-ик-испанца!

– Мама миа, ти шо дурний али хде?

– Видимо, дурной. Но он такооой! О! Точно! У него в телеге фотография на аве же стоит!

Никита с трудом отыскал свой телефон, открыл приложение и аватарку профиля Элиаса.

– Вот!

Минутное молчание сопровождало просмотр фотографии. Затем Макс с Макаром переглянулись и вынесли вердикт:

– И правда чертовски хорош....

– Элиас... Эээлиас, – протянул Максим, продолжая кружить стакан по столу. – Я слышал что-то с этим именем от местной барной пьяни. Только не помню что.

– Поди, задерживал кого-то... Полицейский-таки.

– Если учитывать, что бар назывался «Голубая устрица»...

– Погоди, разве у нас есть такой бар? – озадачился Никита, чем вызвал огорчённый вздох друга:

– Не понимаешь ты шуток, Никитка... Но я вспомнил! – он щёлкнул пальцами. – Его мажорчиком считают. Вроде как из-за европейских связей, тырым-пырым.

– Классно тебя так угораздило, Никит. Ты уж будь с ним осторожнее, а то мало того, что мажор, может, он жестокий волчий выродок. Ты ж его не узнал ещё, – начал свои наставления «мама Макар».

– Не знаю... Может, я совсем больной на голову, но он показался мне вполне нормальным. Хотя... Я ведь почти и не общался с ним.

– Больше нафантазировал. – Макар фыркнул, стараясь выйти из образа мамочки.

Никита не обратил на его слова внимания – ему пришла «гениальная» идея. Он хихикнул и написал сообщение Элиасу:

"А я пью".

Сообщение было прочитано, но не отвечено, а он отправил следом ещё три:

"И что ты мне сделаешь? Я по другому адресу.

Или у тебя система слежения?

Ооо, я не могу тебе доверять".

– Ты чё делаешь?! Ты чё, ты чё?! – Макс увидел, что строчит Никита, и выхватил телефон из рук.

– Ах, верни!

– Да щас прям! – Максим заглянул в телефон и охнул. – Он всё прочитал. Нет, ну ты, конечно, гандон, Никитка. Зачем?

– А он запретил мне пить. А с чего, собственно? Хочу и пью. Вот.

– Так, остановили это насилие. Макс, прячь мобилку, Никитка, пошли со мной. – Макар по-хозяйски закинул его на плечо и отнёс в единственную их комнату. Он не противился и грустил: любви ему не видать.

Знатно приложив Никиту о раскладной диван такой себе мягкости, Макар укоризненно поцокал языком.

– Хочешь добиться внимания – делай это разумнее. Хвастаться попойкой тому, кто запретил – не лучшее привлечение внимания. – Никита промычал нечто нечленораздельное и уткнулся лицом в диван. На него плавно опустилось покрывало. – Будь хорошим мальчиком, спи.