Это был тот самый парк. Фрагмент нейтральной земли между враждующими территориями, островок Тишины. Солнце ласкало зеленые кроны, легкий ветерок шелестел листвой и гонял по мостовой бумажный мусор. Деловитая ворона ковыряла что-то на газоне. Леша, недолго думая, выбрал лавочку напротив пернатой труженицы, уселся и с удовольствием вытянул ноги. Хугин и Мунин синхронно улеглись по двум сторонам от него. Немногочисленные прохожие посматривали, косились и откровенно пялились на существо неопределенного пола в узких джинсах и белых лодочках. Алексей закурил и дал себе команду игнорировать даже самые наглые взгляды и смешки. Краем глаза отметил, что кто-то снимал его на телефон. Легкого погружения в инфо хватило, чтобы в гаджете стерлись все файлы и приложения, включая курсовую по биологии и чьи-то интимные фото. Жаль, что таким же образом нельзя было испортить оптику Искры, по которой та следила за его прогулкой с безопасного расстояния. Точнее, можно было, но тогда разгневанная Ирина Александровна явилась бы в парк воплоти и накостыляла. Он и так еле уговорил ее дать ему возможность просто погулять и побыть в, хотя бы относительном, одиночестве. Да и то едва не поссорились.

Алексей признавал, что в опасениях Искры был здравый смысл – он действительно нарывался. И дело было даже не в бойцах Мечника, а хотя бы в обычных гопниках. Но ему необходим был этот глоток свободы. Этот кроткий перекур, в котором он мог наконец-то остаться один и подумать обо всем, что с ним случилось.

Только вот сигарета истлевала, а мыслей в голове не прибавлялось.

Леша облизнул губы, горчащие табаком и губной помадой. Достал вторую из пачки. Зажигалка вдруг выпала из, невесть с чего, дрогнувших пальцев. Леша нагнулся поднять ее, а когда выпрямился, оказалось, что на лавочке он сидел уже не один.

– Угостишь сигареткой? – на заросшем жесткой щетиной, грязном лице бомжа улыбка горела неестественной белизной.

В носу Книжника засвербело. Но вместо ожидаемой помоечной вони и перегара, он почувствовал лишь стойкий запах табака. И пыли. Так могло пахнуть на чердаке старинного замка: старыми деревом и камнем, забытыми книгами, истлевшими перьями. И еще на грани восприятия маячил тонкий аромат застарелой боли и формалина.

Так пахло во владениях Птицелова. Так могла пахнуть душа самого Книжника. И так не мог пахнуть обыкновенный бомж.

– Эй.

Алексей вздрогнул, спохватился, поспешно и абсолютно бездумно ткнул в нечаянного собеседника раскрытой пачкой. Грязные, но тонкие, словно у скрипача, пальцы аккуратно выудили сигаретку. Потом, таким же уверенным жестом, отобрали из дрожащей руки Книжника зажигалку. Бомж прикурил себе и придержал огонек для Алексея. Выдохнули одновременно.

Леша запоздало хватился, что Мальчики полностью проигнорировали появление чужака. Хугин и Мунин продолжали беззаботно лежать, подставляя солнцу лоснящиеся чернотой спины. Ему стало страшно.

– Ну? – спросил бомж, хитро поглядывая из-под грязных патл, почти занавешивающих лицо. – Долго еще бегать собираешься?

– Я никуда не бегаю, – возразил Книжник, раздумывая на тем, как его псы могут воспринимать энергетику безумцев.

Иного объяснения поведению Мальчиков он найти не мог.

Уловив тревожное состояние хозяина, Хугин повернул к ним узкую морду, взглянул вопросительно. Бомж протянул руку и ласково погладил добермана. Тот в ответ дружелюбно повилял обрубком хвоста, после чего зубасто зевнул и отвернулся. Леша уже всерьез задумался о собственном душевном здоровье.

– Еще как бегаешь, – хмыкнул бомж. – То туда, то сюда, то обратно. Толку-то?

Алексей не знал, что ответить. И тогда бомж продолжил:

– Зачем ты сидишь здесь? Кого ждешь?

– Никого.

– Нет, ты ждешь свою куколку. Ждешь, что он снова придет тебя спасать, хотя, по факту, он так ни разу никого и не спас. Потому что куколка твоя умеет только плести паутинку – это все, чему ты ее научил. Все, что ты в ней прописал.

«О чем он говорит? – не понимал Книжник. – О ком он говорит? О Дриши? О Творце? И почему я слушаю этот бред сумасшедшего и пытаюсь найти в нем какой-то, применимый ко мне смысл? Что происходит вообще?»

Бомж посмотрел на Лешу со смесью жалости, отеческой насмешки и тоски. Эмотики впитали все эти чувства прежде, чем Книжник успел себя остановить. От нахлынувших эмоций, руки задрожали еще сильнее, глаза заволокло слезой.

– Хотя остальные не лучше. Даже старший погряз в их муравьиной возне, в этих игрушечных бойнях. Сам погряз и тебя втянул. Но ты-то должен быть умнее. Что тебе до их грызни? Разве ты хочешь во всем этом участвовать? Разве этого ты хочешь?

– Я запутался, – неожиданно для себя самого всхлипнул Алексей. – Я уже не знаю, на чьей я стороне. С одной стороны, Юджин, которого я люблю. Я все еще его люблю... Но он с Мечником. Почему он все еще на его стороне, почему не видит очевидного? Он ведь мудрый, он должен видеть правду. Почему он такой наивный?

– Каким написал, такой и есть, – фыркнул бомж.

– Что? – спросил Леша.

– Что? – бомж насмешливо улыбнулся.

Помолчали, каждый о своем. Но Алексей все еще чувствовал желание выговориться, пусть даже сумасшедшему бродяге.

– С другой стороны, Творец. Который, оказывается, нихрена не Паук. Который, оказывается, тоже мой брат. Который утверждает, что правда на его стороне. Но который продолжает держать Птицу в...

– В клетке, – бомж сплюнул на брусчатку с неожиданной злобой. – Сам в паутину вляпался и нас туда же тянет. Дурак.

Книжник растерянно заморгал, глядя на собеседника.

– И ты дурак, – выдал бомж, сверкая сердитым серым взглядом из-под грязных бровей и едва не пронзая Лешу своим длинным носом, что торчал на лице, словно птичий клюв. – Дурак. Зачем тебе эта война? Зачем она миру? Они, в своей дурости считают, что решают судьбу мира. Что у них есть на это право. Но ты-то должен знать, что мир сам все за себя решит. Каждый должен отвечать лишь за себя и только.

– Но я не могу решить...

– Потому что ты пытаешься выбрать из двух зол. Но что бы ты не выбрал – получится зло. Получится война. А Книжник не должен выбирать войну. Раньше ты это понимал...

– Что же мне делать? – спросил Алексей осторожно. – Я... Я не могу бросить братьев. Никого из них.

Бомж тяжело вздохнул, плотнее укутался в ворох черных тряпок, отдаленно напоминающих старый плащ. Устало потер лицо ладонями.

– Хочешь спасти брата – сотри клетку.

– Что? – Леша запоздало вспомнил о том, что может узнать все через инфополе, он уже собирался шагнуть в него...

– Книжник, еб твою мать, хватит ворон считать! – крик Искры едва не размазал его по лавочке.

От неожиданности ее появления, даже Мальчики испуганно шарахнулись в стороны. И тут же залились обиженным лаем.

– Ша, суки! – рявкнула Ирка. – Лешка, блять, эльфик ты недоделанный, я сколько до тебя орать должна?!

– Что случилось? – обалдело спросил Леша.

Он обернулся и почти не удивился, увидев, что никакого бомжа рядом не было. Искра тут же ухватила его за волосы и развернула к себе:

– Что случилось?! Ты еще спрашиваешь? Ты тут сидишь посреди пиздеца и меня еще о чем-то спрашиваешь? Посмотри вокруг!

Алексей посмотрел и охнул. Парк изменился почти до неузнаваемости.

– Мы на Изнанке?

– Бинго! – зло возликовала Искра. – И мы отсюда убираемся к хуям. Лишь бы успеть отыскать червоточину...

С этими словами, она перехватила Книжника под руку и поволокла в примерном направлении выхода из парка. Леша часто задышал, чувствуя приближение паники. Понимая, что снова оказался в ловушке, под колпаком, словно пойманная в стакан муха.

– Это Мечник? – спросил он очевидное.

– Надеюсь, что нет, – откликнулась Ирина и тут же затараторила в микрофон рации, пристегнутый к вороту куртки. – Искра вызывает скорую! Искра вызывает скорую! Прием, блять! Ах ты ж, ебанные «глушилки»!

Книжник зажмурился на мгновение. Ему показалось, что он снова бежит за Эриком, что снова... но он не мог позволить этому повториться. Инфо пропело шелестом страниц. Рация Искры сухо щелкнула и отозвалась невнятным голосом Койота:

– Искра, где ты? Вы пропали с радаров.

– Мы все еще в парке, – в голосе Искры промелькнуло радостное облегчение. – Двигаемся в сторону центрального входа. Мы...

Автоматная очередь взбила землю прямо перед ними.

– Назад! Назад! – закричала Искра, утаскивая Книжника из-под обстрела под сень черных деревьев.

Одного мимолетного взгляда через инфополе Алексею хватило, чтобы понять, что путь отрезан целым отрядом боевиков. И что нарвались они на них явно неслучайно – слишком слажено действовали бойцы Мечника, слишком правильно стоял транспорт и располагались огневые точки.

– Искра, это засада, – простонал Леша, прячась за узловатый ствол.

– Ежу понятно, – кивнула Ирина, снимая пистолет с предохранителя. – Леха, главное не дергайся. Я планирую вытащить тебя из этой жопы живьем.

От этой фразы Книжник едва не взвыл в голос. Нет, только это. Только не снова, пожалуйста.

Но молитву Леши некому было услышать.