В тренировочной стояла страшная духота. В отличии от залов с тренажерами, где исправно работали кондиционеры и вентиляция – здесь от жары потели даже стены. Вечернее солнце заполняло помещение светом и норовило выжечь глаза. Но на все жалобы Искра отвечала неизменно: «в бою будет хуже». И ей было абсолютно наплевать на тот факт, что по вечерам она здесь не своих бойцов тренировала, а, вроде как, обучала Алексея элементарным правилам самозащиты.

Паук лично попросил Ирину Александровну – офицера ноль-ноль-три, позывной «Искра» – позаниматься с Книжником. На первом же занятии эта хрупкая с виду девушка скрутила Лешу в бараний рог прежде, чем он успел поздороваться. Скрутила и швырнула через себя. И лишь задумчиво хлопнула пузырем из жевательной резинки, наблюдая траекторию его полета.

– И это вот таких они отправляют на зачистку Изнанки? – спросила у Альберта Генриховича. – М-да. Ну что ж, будем делать из него человека. Да, мой пупсик? Будем работать?

Леша тогда смог лишь благоразумно кивнуть. С тех пор, все сотрудники корпорации были уверенны, что три раз в неделю Ирина обучает Алексея приемам рукопашного боя и прочим важным вещам.

На самом деле, она над ним попросту измывалась всеми доступными способами. За два часа, отведенные на тренировку, Алексей стоял на ногах от силы минут пять. Все остальное время он падал на маты или пытался уползти из-под болевого приема. Ирина роняла его с азартом, достойным лучшего применения, и вязала из его конечностей морские узлы. Леша хрипел, ругался сквозь зубы, но не смел даже подумать о том, чтобы сменить тренера или потребовать облегчить курс тренировок до человеческого уровня. Он чувствовал, как тело наполняется силой, как оно закаляется под руками мастера. И еще ему попросту нравилась Искра – эта абсолютно бесбашенная, неизменно веселая и ехидная девчонка, с эмоциями горячими и колкими, словно искры бенгальского огня.

Ирина возила его лицом по горячему дерматину матов и не обращала никакого внимания на писк таймера, извещающего о конце Лешиных мучений. Видимо увлеклась, в очередной раз.

– Ир-мгх! – попытался Леша обратить внимание тренера на спасительный звук.

– Чего? – Ира ухватила его за волосы и приподняла.

Алексей взвыл, когда кожа щеки звучно и горячо отклеилась от мата, и тут же выдохнул:

– Время!

– А? – девушка вскинула голову к часам. – Ну, блин. Ладно, красавчик, сейчас я тебя отпущу.

– Ага, – радостно кивнул Леша и попытался подняться.

Но Искра продолжала сидеть на нем и удерживать, не прилагая каких-либо видимых усилий.

– Отпусти, – взмолился Леша.

– А волшебные слова? – протянула Ира, блестя глазами.

– Пожалуйста?

– Не-а, – улыбка Искры стала кровожадной. – Те самые слова, Алешенька. Как мы с тобой учили...

– Не помню.

– Врешь, Книжник. Все ты помнишь.

– Ирина Александровна! – из последних сил возмутился Алексей и тут же взвыл, от очередного болевого, который девушка скрутила из него, даже не меняя позы.

– Поторопись, Алеша. А то ведь Альберт Генрихович не любит опозданий.

– Искра, отпусти! Я серьезно!

– Я тоже, – рассмеялась Ирина. – Ну давай, красавчик, говори уже.

– Я...

– Вот-вот, давай, – Ира ободряюще похлопала его по ягодице. – Кто ты?

– Я твой сладкий пупсик, – пробормотал Алексей, сгорая от смущения.

– М-да, – заключила Искра. – Над интонациями надо будет еще поработать.

– Ира, отпусти уже!

– Да ладно-ладно, – девушка легко поднялась и зашагала к выходу. – Не смей дрочить в душевой!

В отличии от Леши, она не выглядела хоть сколько-нибудь уставшей.

>>>

Алексей торопился смыть с себя пот и стыд. Иногда шуточки Искры выходили за все пределы, но он все равно не мог долго на нее сердиться. Ира была одним из немногих сотрудников корпорации, кто не пытался спрятать свою человечность под глухую броню субординации. В оправдание остальным стоило заметить, что она была одной из немногих, кому это позволялось даже в присутствии Паука. Причину такого послабления правил Леша не знал, да и не очень-то стремился влезать в чужие личные дела. Хватало своих скелетов в шкафу.

Видимо от усталости и эмоционального выплеска, в душе Алексея начало морозить. Он максимально выкрутил вентиль с горячей водой. И лишь обжегшись сообразил, что температура воды ни при чем. Слишком поздно.

Он успел обернуться навстречу опасности, и Дриши прыгнул ему на грудь, больно впечатав в кафель кабинки. Их обоих ошпарило, но Птицелов этого не заметил. Леша в слепую ударил по вентилю. Жар сменился холодом, но так хотя бы можно было дышать.

– Ты не пришел! – Дриши обнажил мелкие зубки в оскале.

Его черные эмотики заволокли потолок душевой. Пальцы, вцепившиеся в голые плечи жертвы, были ледяными.

– Я был занят, – произнес Алексей, силясь погасить просыпающийся в душе ужас.

– Ты не пришел! – выкрикнул Дриши почти истерически.

Книжник понял, что слова бесполезны, и на мгновение зажмурился. Птицелов тут же попытался не то поцеловать его, не то укусить. Но Леша знал, что все это наиграно – гнев, обида, страсть. Он чувствовал лишь всепоглощающий голод, что исходил от Дриши. Его сознание превратилось в бесконечную черную дыру, в само воплощение жажды.

– Все хорошо, – прошептал Алексей, открывая глаза и выпуская собственные щупальца. – Все в порядке.

Дриши застыл завороженный, не мигая глядя в глаза жертвы. Впился всем собой в эмоциональное поле Книжника. Точнее, в ту ее часть, что Леша сам раскрыл перед ним.

Тварь пыталась вгрызаться глубже, но Алексей старательно удерживал ее на периферии собственных чувств. Он кормил Дриши с рук, отмеряя большие порции самых питательных эмоций – страха и страсти. Слегка придя в себя, Птицелов включился в процесс – его ловкие руки с тонкими и невероятно сильными пальцами, заскользили по груди Алексея. Губы смягчились и потянулись к шее.

Алексей прикрыл глаза. И тут же распахнул их от боли.

– Думаешь, меня можно приручить? – выплюнул Дриши ему в лицо.

Он впился когтями в кожу на затылке Книжника и пронзал его взглядом злых вишневых глаз.

Намокшие волосы тяжелыми прядями падали ему на лицо, с халата капало. В иной ситуации, облик мокрой твари мог показаться даже забавным. Но Алексею было не смешно.

– Думаешь, можешь меня приручить, Алеша? – повторил Птицелов. – Забыл свое место?

Леша задохнулся от панической волны, накрывшей его с головой. Обессиливающей, лишающей воли. Эмотики Дриши укутали его в дымный кокон, сдавили виски и грудь. В голове затрепетали крыльями мотыльки, защекотали язык и горло рвотным позывом.

– Это я решаю, когда и как я буду тебя жрать. – шипел Птицелов. – Это я...

– Это ты сейчас уберешь свои лапки и быстренько потопаешь отсюда на хуй, – расслышал Леша голос Искры.

Дриши отвлекся на нее, показал зубы в уродующем лицо оскале.

– Давай-давай, – Ирина качнула пистолетом, указывая направление выхода. – Не задерживайтесь, мастер Птицелов.

– Он мой, – сообщил ей Дриши.

Но Лешу отпустил. От неожиданности тот не удержался на ногах и больно стукнулся коленями о напольную плитку.

– Он принадлежит корпорации и лично Альберту Генриховичу, – ледяным тоном поправила Искра.

– Ты...

– На хуй пошел, я сказала! – дуло пистолета уперлось аккурат между тонких бровей Дриши.

Тот фыркнул, как озлобленный кот. И удалился.

Алексей не сразу смог поднять взгляд на Искру. Та стояла в расслабленной позе и поигрывала оружием, снятым с предохранителя. Из одежды на ней были только кружевные черные трусики.

– А ты точно стопроцентный гей, мой сладкий пупсик? – спросила Ира, разглядывая обнаженного Книжника.

– Я бы дал тебе проверить, – выдавил Леша улыбку. – Но боюсь Койот не поймет твоего научного интереса.

– Ух ты, – протянула Искра с насмешливым восхищением. – Огрызаешься. Значит жить будешь. Ладно, в качестве исключения – можешь подрочить. Только быстро.

И к огромному облегчению Леши, Искра покинула мужскую часть душевой.