Хэйл и Лиан прибыли в школу в хорошем настроении. В коридоре было тихо, словно воздух наполнился спокойствием после утренней суматохи. Учащиеся уже разошлись по кабинетам, и теперь только приглушенные голоса учителей изредка нарушали эту тишину. Лиан бросил беглый взгляд на расписание у дверей и, улыбнувшись, толкнул Хэйла в бок.

— Первый урок у нас сегодня биология. Пойдем?

Хэйл кивнул, все еще оглядываясь по сторонам, наслаждаясь редкими моментами спокойствия, и неторопливо направился вслед за другом.

Как только они приблизились к дверям кабинета биологии, из-за угла неожиданно показалась их одноклассница Мэри, спеша к ним навстречу. Ее лицо раскраснелось от быстрого шага.

— Привет, ребята, — поздоровалась она, замедляя. — Вы как раз вовремя, я вас искала.

Хэйл и Лиан обменялись удивленными взглядами.

— Что-то случилось? Мы только что пришли, — ответил Хэйл.

Мэри поспешно улыбнулась, выдохнула и заговорила:

— У нас в классе директор. Вам лучше самим послушать, что он скажет.

— Неужели? Это звучит интересно! — Лиан искренне удивился и заинтригованно посмотрел на Мэри.

Они поторопились в класс. Внутри уже сидели их одноклассники, оживленно перешептываясь друг с другом. Учитель биологии мистер Грэм хмурился, явно держа в секрете ту самую новость, о которой говорил директор.

После приветствия учеников Мистер Грэм передал слово директору.

— Дорогие наши ученики, мы понимаем, что прошло не так много времени и вы все еще переживаете потерю одноклассника и лучшего друга. Тони был хорошим парнем. Но я вынужден сообщить, что нам нужно очистить его шкафчик, так как у вас скоро выпуск, и вы знакомы с уставом школы. Но у нас возникла проблема: мы не можем найти его родственников. Может, кто-то из вас в курсе: есть у него кто-нибудь в штатах?

Хэйл с тоской посмотрел на Лиана. Его глаза наполнились слезами. Но он взял себя в руки, вытер лицо и сделал глубокий вдох.

— Мистер Иэн, в штатах у него никого нет. Его отца тоже убили. Могу я забрать вещи и отправить их его единственному родственнику?

— Если вы это сделаете, школа будет вам благодарна, — согласился директор.

Извинившись за прерванный урок, он ушел, а Лиан повернулся и с тревогой посмотрел на Хэйла.

— Ты в этом уверен?

— Думаю, что Чико захочет забрать его вещи, — кивнул Хэйл.

— Тогда мы это сделаем, но только после уроков, — согласился Лиан.

Когда звонок оповестил об окончании занятий, Лиан и Хэйл медленно направились к шкафчику Тони. Темный коридор, где находился шкафчик, казался еще более пустым и мрачным, чем обычно. Здесь всегда царила тишина, но теперь она была пронизана горечью утраты.

Они остановились перед металлической дверцей, и Хэйл открыл ее дрожащими руками. Внутри хранились тетради, учебники, несколько фотографий и маленькие сувениры, которые казались частичками души Тони. Лиан аккуратно взял одну из фотографий, на которой они вместе с командой улыбались. Он почувствовал, как сердце сжимается от воспоминаний.

Хэйл стал собирать вещи в картонную коробку, заботливо складывая каждую, словно это были драгоценные реликвии. Лиан стоял рядом и помогал, иногда поглаживая знакомые предметы, вспоминая моменты, когда Тони радовался и смеялся вместе с одноклассниками.

Когда шкафчик был полностью опустошен, Лиан и Хэйл закрыли его, как если бы прощались с Тони еще раз. Лиан, держа коробку с вещами, тихо произнес:

— Мы сделаем это для него. Чико должен сохранить все эти воспоминания.

Хэйл кивнул, чувствуя ответственность и одновременно благодарность за то, что у них была возможность стать причастными к увековечиванию памяти о своем спасителе. Они ушли вместе, зная, что воспоминания всегда будут жить в их сердцах.

Всю дорогу Лиан держал коробку в руках, а Хэйл глазами изучал ее содержимое, когда взгляд вдруг замер на конверте с эмблемой корпуса морской пехоты. Он потянулся, взял конверт и открыл его. В письме было написано, что Тони Навас прошел отбор и после окончания школы сможет присоединиться к ним в качестве морского пехотинца. Хэйл прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с накатившими эмоциями. Лиан взял его руку и, нежно сжав ее, тихо спросил:

— Все в порядке?

Хэйл открыл глаза и посмотрел на Лиана, пытаясь найти утешение в его взгляде. Теплота и понимание, исходящие от МакГарретта, помогли ему немного успокоиться. Он зажал конверт между пальцами, чувствуя, как бумага дрожит от его напряжения.

— Тони всегда мечтал стать морпехом, — наконец сказал Хэйл, его голос был хриплым, как будто все слова, которые он пытался произнести, застряли в горле. — Но он же еще ребёнок. Ему всего восемнадцать. Я просто... я хотел, чтобы у него было больше времени.

Лиан кивнул, понимая каждое слово, каждую эмоцию.

— Он сделал свой выбор, Хэйл, — мягко напомнил Лиан.

Хэйл взглянул на конверт снова, и на его лице появилась слабая, но искренняя улыбка. Он знал, что Лиан прав. Время и обстоятельства не всегда поддаются контролю, и ему оставалось только смириться с выбором Тони.

По дороге они заехали к Чико, чтобы передать коробку. Навас встретил их в не очень веселом настроении. Впустив гостей, он вернулся к ноутбуку, за которым изучал материалы с камер видеонаблюдения из дома МакКейнов, в надежде опознать преследователя Хантера.

— Ты так и планируешь сдохнуть с голода или сойти с ума от бессонницы за компьютером? — возмутился Лиан.

— Только это и помогает не свихнуться, — натянуто улыбнулся он.

— Все же постарайся отдохнуть, — поддержал Лиана Хэйл, стоя за его спиной с коробкой в руках.

— Я так и делаю. А что в коробке? — сменил тему Чико.

— Это... Вещи Тони, — неуверенно произнес Лиан.

Навас внимательно посмотрел на коробку, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь ее стенки и понять, что именно внутри. Лицо его помрачнело, но он постарался не выдать своих чувств.

— Тони никогда не любил, когда трогали его вещи, — тихо произнес Навас, опуская глаза.

Лиан кивнул, вспоминая, как Тони злился, когда одноклассники без разрешения брали его тетради или учебники с парты. Хэйл, заметив, как напряжение в комнате становится почти осязаемым, поставил коробку на стол рядом с ноутбуком и осторожно открыл крышку. Внутри оказались детские фотографии с отцом, письма из тюрьмы, учебные принадлежности и несколько личных вещей Тони, которые он мог так ревностно оберегать.

— Мы хотели отдать тебе это, потому что знали, как важны для тебя эти вещи, — сказал Хэйл, пытаясь как можно мягче подобрать слова.

Навас снова взглянул на коробку и, нахмурившись, достал оттуда серебряную ручку, которую когда-то подарил ему Тони на день рождения. Он держал ее в руках, как самое ценное сокровище, и почти неуловимо улыбнулся, вспоминая момент дарения.

— Спасибо, ребята, — наконец произнес он, голос его дрожал, но он старался держаться. — Это действительно важно для меня.

И несмотря на усталость и голод, Навас почувствовал, как внутри него что-то меняется. Теперь у него был стимул продолжать жить не только ради себя, но и ради памяти двоюродного брата.

— Мы тогда не будем тебя отвлекать от дела, — поспешил к выходу Хэйл.

— Не забудь поспать хоть чуть-чуть, — добавил Лиан и последовал за Хэйлом.

Чико проводил их и, закрыв за ними дверь, сполз по ней на пол и сел, прижимая колени к груди. Единственное, чего он хотел, — отомстить за дядю и брата, и защитить Салливана. Он скучал по О'Доэрти, хотя и старался подавить эти чувства.

Чико сидел на холодном полу, мысли вихрем носились вокруг утрат и боли, которые он пережил за последние месяцы. В голове снова и снова прокручивались сцены прошлого, обрывки разговоров, но зацепиться за что-то не получалось. Он чувствовал, как в груди разливается тяжесть, словно кто-то положил туда груз. Но одновременно с этим внутри него горела решимость, неугасимая ярость, заставляющая его продолжать борьбу.

Похолодевшие пальцы стали сжиматься в кулаки. Чико знал, что ему нужно взять себя в руки. Он не имел права сдаваться. Еще не все было потеряно: пока жив Салливан, есть за что бороться. Его дядя и брат верили в него, они бы не хотели видеть его сломленным. Он должен был продолжить свое дело, должен найти тех, кто причинил им страдания, и заставить их ответить за содеянное.

Постепенно Чико поднялся на ноги и направился к столу, заваленному заметками и фотографиями. Ему нужно было собраться с мыслями и продумать дальнейшие шаги. Хмурым взглядом он обвел материалы, накопленные за месяцы расследований: списки подозреваемых, маршруты передвижений.

Внезапно в дверь постучали. Чико напрягся, но затем вспомнил, что ожидал визитера. Впустив еще одного гостя – единственного надёжного союзника – Хантера, он посмотрел ему в глаза. Во взгляде О'Рейли была та же решимость, что и в его собственном. Тот вошел, и они сразу стали обсуждать следующий этап плана. Чико знал, что впереди будет много испытаний, но был уверен, что с такой поддержкой он сможет справиться с любой опасностью.

— Нашел что-нибудь? — поинтересовался Хантер.

Он снял пиджак и, отбросив его на диван, сел рядом с Навасом. Чико задумался и, сделав выдох, включил аудиозапись на ноутбуке.

— Ты знаешь, чей это голос?

Хантер удивленно посмотрел на него и помотал головой.

— Эйджей... Его убили, и он не мог быть причастен к этому.

— Ты в этом уверен? — переспросил Чико.

— Уверен!

— А если я уверен, что разговаривал с ним по телефону?

Хантер замер, словно не в силах осознать услышанное. Его глаза сузились, а мышцы лица напряглись от внутренней борьбы. Он медленно переваривал слова Чико, и тишина в комнате стала оглушающей.

— Ты что, чувак, издеваешься? — наконец прервал молчание Хантер. — Эйджей мертв, я сам видел и был на его похоронах, черт побери.

Чико грустно кивнул и, отворачиваясь к монитору, включил еще одну запись. На этот раз скрипучий голос Эйджея звучал уверенно и отчетливо:

— Мне не оставили выбора, Навас, они раскрыли бы меня!

Хантер вскочил с места, словно его ужалило, и, закрыв лицо руками, прошептал:

— Этого не может быть... я не верю...