Год — достаточный срок для того, чтобы многие места, события и вещи приобрели для Рэя совершенно новое значение или вовсе утратили таковое. Он по-прежнему любил Старрэйн-Мэнор и в особенности Мастерскую Звёзд. Пребывание здесь дарило ему недостающие порой душевное спокойствие и уверенность в том, что он делал нужное дело.

Устраиваясь за своим столом из тёмного дерева, расставляя по местам всё необходимое, раскрывая перед собой чертежи и записи, он с головой погружался в работу. Совсем как Земля была домом для всех людей во Вселенной, так этот стол был домом для Рэя в необъятной Мастерской. Именно здесь, в этом уголке, он чувствовал себя в своей стихии.

Вот и сегодня, когда он оказался на своём месте, все его тревожные мысли превратились в пепел и разлетелись. Рэй ощутил такое облегчение, словно прямо сейчас ему было под силу завершить изобретение, над которым он работал весь этот год. И тогда намеченная цель уже не казалась бы такой далёкой и недостижимой.

Взяв в руки инструмент и склонившись над работой, он перестал существовать для окружающего мира, а мир — для него. В зале слышались стук инструментов и скрип деталей, а в мыслях царствовала одна главная идея, к воплощению которой он усердно шёл.

Дверь Мастерской отворилась и вошёл мистер Бартлетт. Он спускался с лестницы, изучая содержимое многочисленных конвертов через стёкла позолоченных очков. Увидев Рэя на другой стороне залы, он махнул ему рукой:

— Здравствуй, дружок! Не знал, что ты здесь.

— Добрый день, мистер Бартлетт! Я хотел проверить идею, что пришла мне в голову вчера вечером, — Рэй постучал ключом по механизму и тот, не выдержав подобного обращения, упал на стол. Юный изобретатель невесело усмехнулся, — но пока она показывает не лучшие результаты.

— Как и любое зарождающееся творение. Не стоит отчаиваться!

— Я стараюсь, — ответил Рэй, склонившись над отломившейся деталью. — В конце-концов, никто не сможет закончить изобретение как должно, кроме меня.

— Ты совершенно прав, Хранитель Рэй, — сказал мистер Бартлетт, остановившись на одном из писем. — К слову, утром были доставлены некие коробки на имя Рэймонда Бартлетта. Я не стал просить слуг, чтобы их занесли к тебе в комнату — решил, что ты должен разобраться с этим сам.

— О, да! Это книги по теории механизмов, которые я заказывал ещё в прошлом месяце.

— Твоё увлечение изобретательством не может не радовать. Но позволь, стоя на вершине своего опыта, дать тебе добрый совет: теория не приведёт тебя к цели, а лишь на пару шагов осветит твой путь. Разумеется, без неё не обойтись, как и без любого источника света. Но именно первый, второй, десятый и последующие шаги помогут тебе достичь желаемого. Ты понимаешь, о чём я?

— Да, сэр. Я понимаю. И обязательно запомню это!

— Хорошо, — сказал мистер Бартлетт, и стёкла его очков сверкнули под лучами солнца. — Твои книги стоят в холле, у входа.

Долгожданная посылка оказалась значительно тяжелее, чем Рэй ожидал. Уже держа в руках две коробки, он понял, что за третьей придётся вернуться в следующий раз. Развернувшись по направлению к лестнице, он почувствовал, как наскочил на некое препятствие. Выглянув из-за своей ноши, Рэй даже не успел извиниться перед проходившим, как на него обрушился шквал негодования:

— Чёрт бы тебя!.. Вечно ты вертишься под ногами!

Высказывание мистера Джордана было не вполне справедливо, ведь Рэй старался не попадаться ему на глаза. Но спорить ему не хотелось. Он посетовал про себя, что из всех служащих в доме, ему «посчастливилось» столкнуться именно с ним.

— Смотри, куда идёшь, — продолжал возмущаться тот. — В следующий раз может быть хуже.

— Прошу прощения, сэр, — мягко сказал Рэй, опуская коробки перед собой. — Я не хотел вас задеть. Эти коробки весьма тяжёлые.

— В следующий раз может быть хуже, — настойчиво повторил Джордан, глядя Рэю в глаза. — Ты должен всегда смотреть в оба. Смотреть. И слушать. Что тебе говорят.

Он произносил слова с такой особенной, несвойственной ему глубиной, что Рэй замер. В светло-серых, обрамлённых паутиной морщин, глазах старика, читалась… тревога? Хотя Рэй мог сделать некие предположения, опираясь на услышанное вчера вечером, ему попросту не хватило духу заговорить об этом. И тогда он предпочёл заверить Джордана в том, что последует его совету:

— Я буду осторожнее, сэр.

Посмотрев на мальчишку со странной обречённостью, он задержался у парадной двери: ему словно не хватало смелости ступить за порог.

— Мистер Джордан, — Рэй сделал несмелый шаг вперёд, надеясь поддержать или отговорить его. Но тот что-то недовольно буркнул и, с силой распахнув дверь, вышел вон.

Рэй смотрел ему вслед через решётчатое окно и чувствовал пронзительную жалость к этому человеку. Он не мог судить Джордана за его тяжёлый характер, ведь не знал, что стало тому причиной. Их встречи неизменно сводились к ворчливым замечаниям и недовольным взглядам со стороны старика, но мальчик ничуть на него не обижался. Все в доме давно привыкли к его дурному нраву и уже считали неотъемлемой частью Старрэйн-Мэнор: он был вроде ворчливой дымовой трубы, без которой дом утратил бы своё тепло и привычный уют.

Рэю пришлось вернуться к своей незавидной участи — коробки с книгами всё ещё стояли здесь. Тогда он мысленно сказал себе, что «это совсем простая задача» и, взяв свою ношу, двинулся к лестнице.

* * *

После обеда мистер Бартлетт сообщил, что им необходимо отправиться в город по делам, «неотложно связанным с главным изобретением». Он всегда старался сохранять секретность во всём, что касалось Звёздных часов, если разговор вёлся за пределами Мастерской. Рэй уже приготовился к посещению деловой конторы или, напротив, некоего неблагополучного района. Каково же было его удивление, когда экипаж остановился напротив Гайд-парка. Места, чьи величие и красота поразили его с первых минут пребывания. Но на этот раз насладиться прогулкой было не суждено.

— Мы здесь ненадолго, — предупредил мистер Бартлетт, — возможный заказчик назначил здесь встречу, но я не вполне уверен, что она пройдёт плодотворно. Я буду благодарен, если ты подождёшь меня в экипаже. Когда вернусь, мы незамедлительно отправимся по более важным делам.

— Как скажете, сэр.

Мистер Бартлетт взял свою трость и вышел из экипажа. Рэй смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду. Кроме перечитывания записей из прошлых путешествий, заняться было решительно нечем. В потрёпанном дорожном блокноте нашли пристанище многие интересные сведения: о погоде и атмосфере, местных жителях и заведениях, заметки о недостатках того или иного места и идеи по его улучшению. Рэй надеялся однажды преобразить каждый уголок, в котором ему довелось побывать. Ведь как можно собирать Звёзды, не помогая людям, что остались без защиты и поддержки? Он был убеждён: раз они утратили внутреннюю надежду на лучшее, пусть хотя бы мир вокруг них станет чуточку лучше.

«Все они заслужили жизнь отличающуюся от той, которую ведут, — думал Рэй, перелистывая исписанные карандашом страницы. — И если я смогу помочь хотя бы половине из них, значит, они лишились своих Звёзд не напрасно».

Так, за чтением старых заметок и написанием новых, Рэй не заметил, как пролетело время. В очередной раз погрузившись в работу, он забыл даже о парке, по которому недавно хотел прогуляться. Наконец, он увидел мистера Бартлетта, а напротив него пожилого сгорбленного человека в чёрном пальто, с вкрадчивым взглядом и тонкими крючковатыми пальцами. И тут в голове Рэя вспыхнула мысль: он уже видел этого человека! Но не среди знакомых мистера Бартлетта. Это был человек из его, Рэя, прошлого. Это он видел его прежде. Это о нём он когда-то сказал правду, но ему не поверили.

Едва мистер Бартлетт вернулся в экипаж, Рэй поспешил узнать, кто был его спутником.

— Мистер Нейт Найтвуд, — честно ответил изобретатель. — Уверен, ты помнишь, где видел этого человека. Понимаю, наша встреча кажется тебе странной, даже невероятной. Но позволь заверить: у меня не было намерения продолжить знакомство с ним. Мне было интересно, что именно этот человек намеревается мне предложить.

Экипаж тронулся с места.

— И что же? — спросил Рэй спустя несколько минут молчания.

— Мистер Найтвуд — известный делец, но его идеи и намерения показались мне крайне неблагородными. Даже его письмо было полно туманных намёков и лицемерных увещеваний. Но оно заинтересовало меня. Я хотел понять, что могло понадобиться человеку из аристократического круга от скромного изобретателя. Ответ оказался донельзя прост: авантюра с продажей моих изобретений в сомнительные руки. К тому же не часов, шкатулок или компасов, а потайных сейфов, складных ножей и других секретных механизмов. Мистер Найтвуд был почти уверен, что я буду рад посодействовать ему в этом «чрезвычайно прибыльном и многообещающем деле». Но я отказался. И, по-видимому, утратил всю ту значимость, в которой ещё недавно меня уверял.

Когда мистер Бартлетт завершил рассказ, Рэю показалось, что со всех сторон его обступил вязкий серый туман — ожил горький эпизод из прошлого. Оба человека из того страшного дня не изменились, но стали ещё коварнее, опаснее и на этот раз подобрались не к нему и его близкому человеку. Рэй буквально видел, как вокруг них сплетается сеть, но не знал, что можно предпринять. Рассказать обо всём мистеру Бартлетту? Поверит ли он? Прислушается ли? Ведь даже сам Рэй не был до конца уверен в своих подозрениях.

— Но если мистер Найтвуд уже не впервые замечен в связях с сомнительными людьми, почему полиция до сих пор не занялась этим?

Мистер Бартлетт склонил голову и задумчиво произнëс:

— Не всё в этом мире устроено так, как должно быть устроено.

Рэй замолк. Как ни прискорбно, но зачастую чувство справедливости и веру в людей именуют наивностью и даже глупостью, притом осознавая, что именно на них должно возводиться хрупкое устройство мироздания.

— Как много энергии в резервуаре? — спросил он, желая отвлечься от гнетущих мыслей.

— Чуть меньше половины, — ответил мистер Бартлетт, и в его голосе слышалась тревога.

Над Землёй проносилось много Тёмных Созвездий. Несоразмерно много по отношению к той энергии, что им удавалось получать из собранных Звёзд. Одно бедственное Созвездие за другим, но с каждым побеждённым их становилось всё больше. Даже мистер Бартлетт не мог дать этому объяснения, а Рэй, сколько бы ни изучал «Историю Звёздных Часов» и другие старинные книги, не находил ответа. Уже несколько недель «буря» немного поутихла, но с нынешним запасом энергии одолеть новую волну Тёмных Созвездий не представлялось возможным. Именно поэтому мистер Бартлетт так спешил и искал Звёзды даже там, где прежде ни за что не стал бы их искать.

* * *

Вернулись они уже к вечеру. День выдался тяжёлым, и Рэй хотел поскорее оказаться в своей комнате и увидеть Мистера Зифа. Он уже поднимался наверх, когда услышал за спиной раздражённый голос мисс Мелтон:

— Так найдите его! Неужели я должна заниматься этим?

Она быстрым шагом направлялась к парадному входу, сзади неё семенили горничная Энни и лакей Страйтоп. На их лицах были написаны растерянность и даже испуг.

Подойдя к мистеру Бартлетту, едва вошедшему в дом, мисс Мелтон сообщила:

— Прошу прощения, мистер Бартлетт, но случилось нечто неприятное. Я поручила рабочему Джордану подготовить поленья для растопки камина. Он ушёл исполнять распоряжение и до сих пор не вернулся. Слуги обыскали всё поместье, но тщетно. Джордан исчез.

— Не вижу ничего вопиющего, — устало ответил мистер Бартлетт, отдавая пальто подоспевшему лакею. — Зная характер и привычки Джордана, рискну предположить, что он предпочёл отдохнуть где-нибудь в городе. Уверен, он возвратится сегодня ночью или завтра утром.

Проходя мимо лестницы, он потрепал Рэя по волосам и уже направился в свой кабинет, как мисс Мелтон сдержанно добавила:

— Вы правы, сэр. Но есть одна деталь.

Мистер Бартлетт обернулся в дверях. Управляющая подошла к нему, не желая, чтобы её услышали остальные. Сказав пару слов, она достала из передника небольшой конверт и протянула хозяину. Приняв его, мистер Бартлетт велел слугам не волноваться и ступать по отправляться по своим делам. Когда все разошлись и в холле остались они с Рэем, тот осмелился заговорить первым:

— Я разговаривал с мистером Джорданом сегодня утром. Он сделал мне предупреждение, — продолжал Рэй, вспоминая слова старика, — о том, что я должен быть внимательнее и прислушиваться к тому, что мне говорят. Я сказал, что последую его совету.

— Наш дорогой Джордан нередко выражается столь замысловато, что его с трудом удаётся понять, — сказал мистер Бартлетт. — Думаю, ему захотелось прочесть кому-нибудь нравоучения, а рядом, как нельзя кстати, оказался юный обитатель дома. Не держи зла на старика. Он совсем не плохой человек, но у него непростая судьба.

— Я вовсе не сержусь на него, сэр. И мне кажется, его слова были правдивы! Он знал то, чего не знаем мы с вами.

— О чём ты? — насторожённо произнёс мистер Бартлетт.

— Сегодня ночью я случайно подслушал разговор мистера Джордана с неизвестным мне человеком. Я могу лишь предполагать, хотя это прозвучит нелепо.

— Я готов выслушать тебя, дружок.

Рэй помедлил. Посмотрев через окно в сад, он вспомнил детали этой встречи. В том числе необъяснимый холод, что исходил от таинственного посетителя.

— Мне кажется, это был Кошачий Глаз. Вчера днём, доставляя чертежи мистеру Роубаху, я столкнулся со странным человеком. Он с трудом передвигался и был похож на бродягу. Когда я уже хотел уйти, он схватил меня за руку и посмотрел с такой ненавистью. Но ночью, услышав этот разговор, я понял, с кем повстречался на улице — не сомневаюсь, это был Роджер Тэтчер. Но был ли он тем, кто приходил в Старрэйн-Мэнор сегодняшней ночью? Едва ли он нашёл бы это место и добрался так скоро, но ведь желание отомстить многим придаёт сил. К тому же, мистер Джордан часто бывает в разных пабах. Что, если именно там он повстречался с Кошачьим Глазом?

Рэй замолчал, чувствуя, что окончательно запутался. События прошедших дней объединились в безумный калейдоскоп, не давая понять, где заканчивалась реальность и начиналась выдумка. Прошлое насмехалось над ним — оно никуда не уходило, а тихо наблюдало в тени, ожидая своего часа.

— Я переживаю за мистера Джордана, — сказал он. — Мне кажется, ему грозит опасность.

Мистер Бартлетт подошёл и положил руку ему на плечо:

— Рэй, дорогой мой, я верю тебе. Верю, что вчера днём тебе пришлось повстречаться с Кошачьим Глазом. Боюсь даже представить, каким потрясением это для тебя стало. Но я обещаю сделать всё возможное, чтобы ты был в безопасности. Пока ты здесь, в Старрэйн-Мэнор, тебе ничто не угрожает. Равно как обещаю позаботиться и о других обитателях дома. Не беспокойся за старика Джордана. Если он не вернётся к утру, я сам отправлюсь в полицию и организую поиски.

Рэй молча кивнул. Больше ему нечего было сказать и нечего предпринять. Мистер Бартлетт пожелал ему как следует отдохнуть и скрылся в своём кабинете. Перед тем, как дверь закрылась, Рэй увидел, как изобретатель вскрыл конверт, переданный мисс Мелтон и погрузился в чтение.

Сидя в своей комнате, держа на руках Мистера Зифа и наблюдая за моросящим дождём, Рэй уверял себя, что все его подозрения надуманны; что Джордан отлынивает от своих обязанностей и к утру возвратится домой; что Кошачий Глаз затерялся в трущобах Лондона и передумал мстить мальчишке, который разрушил его жизнь; что сразу две встречи с людьми из прошлого — это совпадение и ему не о чем волноваться. Он хотел верить этому. Но в глубине души понимал, что бессовестно обманывает себя.

* * *

За свою короткую жизнь Рэю довелось побывать во многих жизненных хитросплетениях, о большей части которых он даже не подозревал. Они должны были воспитать в нём стойкость и хладнокровие по отношению к несправедливости этого мира. Но увы, душа Хранителя так и не облачилась в броню, что защищала бы от любых потрясений.

Ему вновь пришлось окунуться в омут прошлого, от которого не было покоя даже ночью: его терзали тревожные, запутанные сны. Когда он думал, что уже не спит, из угла комнаты вылетал кэб, проносился у изголовья кровати и исчезал в темноте; или из ниоткуда возникала фигура в порванном плаще, а из-под капюшона сверкали жуткие жёлтые глаза, которая так же растворялась в воздухе. Стоило ему проснуться окончательно, как голову охватывала невыносимая боль.

Но наиболее продолжительным и мучительным видением было то, главным участником которого стал старик Джордан. Он уходил прочь, волоча за собой старый мешок, а Рэй бежал за ним, просил вернуться, но всё было напрасно. Тем временем впереди зарождалась грозовая буря, а вокруг не было ни единого укрытия. И Джордан спокойно шёл в эпицентр стихии, точно это был его осознанный выбор, о котором он не станет жалеть. А может, попросту не сумеет.

Завтракать пришлось в одиночестве. Рэю сообщили, что мистер Бартлетт ранним утром отправился по делам и велел не ждать его. Энни сообщила, что Джордан так и не вернулся и никаких вестей от него не было тоже. Помня об обещании мистера Бартлетта, Рэй сразу догадался, куда именно тот отправился.

«Пока ещё ни одно из моих предчувствий не сбылось. Значит, всё ещё может обойтись» — это слабое утешение помогало Рэю успокоиться. К сожалению или к счастью, но ни полиция, ни судьи не принимали решений, опираясь на чьи-либо кошмарные сны, впечатления или догадки.

Сегодня у него не было настроения в одиночестве сидеть в Мастерской, изучая старинные книги или даже трудясь над своим изобретением. Немного побродив по галереям и залам Старрэйн-Мэнор, он решил прогуляться по саду в компании Мистера Зифа. На улице было ветрено, но Рэю было даже приятно подставить лицо холодным порывам.

Отпустив Мистера Зифа погулять меж цветочных кустов, Рэй присел на скамью и посмотрел на небо: Небесное море спокойно, но хмуро. Большие свинцовые тучи низко нависали над землёй, с каждой минутой окутывая её всё плотнее. И ни одного «корабля» или «маяка» на горизонте. Только необъятное серое Небесное море.

Заметив, как его дорогой друг проворно перепрыгивает с места на место, играет с цветами или гоняется за птицами, Рэй вспомнил о своём недавнем знакомстве.

«Между прочим, ты складно врёшь! По виду и не скажешь». «Иногда жизнь попросту не оставляет тебе выбора». «Если бы не ты, мне пришлось бы несладко» — все эти фразы упорно звучали в его голове и решительно не желали уходить. При воспоминании о шустрой бесцеремонной девчонке, он невольно улыбнулся. Поймав себя на этой глупости, Рэй нахмурился: в конце-концов, эта встреча не принесла ему ничего, кроме проблем. Если бы он знал, что порой именно случайные знакомства меняют жизнь до неузнаваемости.

Не прошло и часа, как со стороны ворот послышался шум приближающегося экипажа. Рэй вскочил со скамьи, желая поскорее увидеть мистера Бартлетта. Но вскоре радость сменилась тревогой. Первым из экипажа вышел мистер Бартлетт, а за ним трое полицейских — инспектор и два констебля. Но то был не мистер Клэйтон, и это встревожило Рэя ещё больше.

«Ох, неужели…» — в ужасе подумал он и, подхватив на руки Мистера Зифа, бросился к парадному входу.

Он застал их уже в холле, когда по просьбе полицейских мистер Бартлетт рассказывал, кто проживает в этом доме. Рэй не осмелился подойти и прервать их разговор, и стоял поодаль.

— Вы не могли бы созвать прислугу для допроса? — спросил инспектор, но не составляло труда догадаться, что это была вовсе не просьба.

— Да, разумеется, — ответил мистер Бартлетт. — Полагаю, вам понадобится отдельная комната?

— Это было бы не лишним.

Препроводив инспектора в гостиную, он вернулся в холл и уже направился к слугам, когда Рэй вышел ему навстречу.

— Мистер Бартлетт, что произошло? Почему здесь полиция? Это связано с мистером Джорданом?

От неожиданности мистер Бартлетт не сразу нашёлся с ответом:

— Рэй, я думал ты находишься в своей комнате. Послушай моего совета: ступай к себе. Я обо всём расскажу тебе, когда, — он бросил взгляд в сторону комнаты, где находилась полиция, — когда всё это закончится.

— Но скажите мне — полицейские здесь из-за мистера Джордана? С ним что-то произошло? — Рэй не желал уходить, не получив ответа на свой вопрос.

— Его убили, — сказал мистер Бартлетт после непродолжительного молчания. — Выстрелом из револьвера. Тело нашли сегодня ночью возле одного из пабов.

Рэй почувствовал себя опустошённым и беспомощным. То, чего он так боялся, о чём невольно думал весь прошлый вечер, всю ночь и всё утро, произошло в действительности. И он уже ничего не мог с этим поделать. Бедный, бедный старик Джордан! Он ничем не заслужил такой страшной кончины.

— Как это ужасно, — вымолвил он.

Мистер Бартлетт глядел в пол. На его лице были написаны скорбь, тревога и нечто такое, чего Рэй не мог понять — чувство вины за бездействие? Но ведь это была косвенная вина.

— Я побуду с вами, если хотите, пока не уйдёт полиция.

— Нет, Рэй, благодарю. Тебе лучше держаться в стороне от происходящего.

— Но я мог бы…

— Нет, Рэй, — сказал мистер Бартлетт тоном, не терпящим возражений. — Если угодно, я сам расскажу полиции обо всём, чем ты вчера со мной поделился. Но я не позволю, чтобы инспектор допрашивал тебя с тем же усердием, с каким допрашивает слуг. Ступай к себе.

Ещё немного помедлив, Рэй отправился наверх. Тем временем внизу инспектор допрашивал одного за другим: задавая множество вопросов и глядя в упор, он старался вывести на чистую воду даже тех, кто мало общался с погибшим. Многие слуги уходили с допроса бледными и измученными. Каждый из них был потрясён убийством человека, делившего с ними один кров. Женщины тихонько плакали, утирая глаза передниками, мужчины нахмурившись качали головами. Ни один из них не понимал, кому мог навредить или помешать этот безобидный, пусть и ворчливый старик.

Одна мисс Мелтон не потеряла своего привычного самообладания. Для неё произошедшее вовсе не стало чем-то вопиющим, а было так же очевидно, как наступление дня или ночи. Выйдя из гостиной со столь же гордым видом, с каким и вошла, она строго велела всем допрошенным возвращаться к работе.

Мистера Бартлетта инспектор оставил напоследок. Его допрос сильно затянулся: кому, как ни хозяину знать всё о своих подчинённых. Но тот никогда не контролировал своих слуг за пределами поместья, хотя всегда был готов помочь каждому из них.

Вести же душевные беседы с покойным стариком Джорданом было всё равно, что разговаривать с кирпичной стеной. Мистер Бартлетт не стал скрывать, что тот нередко отлучался и любил выпить, но всегда добросовестно выполнял свою работу. Но настал день, когда под всеми его заслугами и грехами была подведена черта.

Первый час Рэй смиренно ждал в своей комнате. Поначалу ему было тяжело собраться с мыслями. Но с течением времени он почувствовал, что не может оставаться в стороне. И тогда он решился на рискованный, но по его мнению, верный план.

Оставив на столике для писем записку с уверением, что скоро вернётся, он незаметно выскользнул из дома. А дальше — бегом, шагом, в наёмном кэбе. Скорее бы добраться до места назначения, пока задуманное ещё не утратило своей силы.

Рэй должен был найти человека, который совершил это преступление. И не только в память о старом упрямце Джордане, но и ради того, чтобы узнать правду. Он был уверен — слова старика и его трагическая кончина неразрывно связаны. Рэй готов был вернуться в прошлое, если это поможет разобраться в настоящем.

И пока лошади отбивали по мостовой слаженный ритм, в его голове звучало одно:

«Если понадобится помощь, ты всегда можешь найти меня в Крысиной Норе».

Ему нужна была помощь того, кто знал нынешний «Тёмный Лондон» лучше него. Ему нужна была Стрекоза.