С того вечера, как всё покатилось под откос, над свалкой уже во второй раз забрезжило рассветное солнце.

В первый раз Кейси, едва держась на ногах, воспользовалась им, чтобы, побродив по лабиринту из рухляди, найти большой, пустой и не самый грязный мусорный контейнер с пробитой стенкой. Опрокинув его на бок, она затащила внутрь кусок фанеры и всю сухую ветошь, вроде подранных халатов и одеял, которую только сумела найти. А после, стянув с себя всю мокрую одежду, развесила её на бортике ближайшей расколотой ванны, забралась в гору тряпья в баке — и, свернувшись в клубочек и зажав нос рукой, уже не сдерживая рыданий, постаралась забыться.

Она слышала, как её искали ближе к заходу солнца; узнавала голоса гард и других оплотчан, зовущие её по имени. Но воспоминания о ночи крепко засели в голове, как и слова Рэя: «Не попадайся никому на глаза. Ни полиции, ни знакомым». И Кейси, схватив с улицы почти высохшую одежду, юркнула обратно в укрытие, в темноту.

Один за другим, замолкли люди и стихли шаги. Вернулись одиночество и морось; страх сменился глубокой апатией... Не верилось, что ещё в марте, на этой самой свалке, Кейси отмечала отъезд Алистера и Теодора. Они с девчонками писали глупости помадой на разбитых зеркалах, танцевали под техно на плеере, пили виски из пластиковых стаканчиков и сплетничали о мальчишках из выпускного класса. И тогда же Кейси поцеловала Алистера, прижав его к дверце одного из сломанных холодильников. И всё казалось правильным; и никто не боялся ни настоящего, ни будущего.

Сейчас же всё было совсем иначе.

Сейчас любимице Клейна и главной красавице школы Святой Бригитты приходилось ютиться в грязном мусорном контейнере в полном одиночестве, ради душного тепла терпя вонь одеял. И желудок ныл от голода даже после того, как Кейси съела оба злаковых батончика, купленных в магазине. Но хуже всего было не это.

Хуже всего были сны.

Каждый раз, стоило Кейси задремать, её мучили кошмары. Бессвязные, странные. Всегда — про смерть. О старухе Анье, упавшей с лестницы поздней весной и сломавшей спину; о Шоне Магвайре, в начале лета отравившегося потином [1]; и о нескольких других. И в каждом из этих адских снов Кейси буквально была этими людьми: видела мир их глазами, различала мысли, переживала их агонии в деталях, одну за другой... На себе испытывала каждую смерть.

Она слышала хруст позвонков внутри себя, ощущала онемение в конечностях, боль и удушье; она захлёбывалась рвотой и билась в судорогах, пока свет перед глазами мерк. И всё это было словно наяву, ярко, в красном цвете. Без возможности проснуться до тех пор, пока не испустишь последний вздох.

И Кейси, умирая, просыпалась — и кричала, кричала надрывно, до хрипоты. Она рыдала и выла, била себя по щекам и прощупывала кости, чтобы только убедиться: она жива. А потом, вспомнив о маминой смерти и смерти преподобного, о пропаже Райли и о мистере Даллесе, застрявшем в разбитой машине, Кейси зажимала себе рот, зарывалась глубже в тряпьё — и вновь чувствовала себя мёртвой.

Шёл только второй день, а она уже готова была молить небеса о сне без снов.

— Кей! — Далёкий зов будто привиделся ей. — Кейтлин!

Она приподняла голову, встрепенувшись, но подбородок сам собой упал на грудь. Шея занемела, всё болело. А в сознании, путая мысли, растекался странный туман.

— Кейтлин! Кей! — следующий окрик раздался ближе, совсем рядом. — Это Рэй!

И едва знакомый голос, что звал её, был таким встревоженным, таким мягким. Впрочем, фейри также умели говорить мягко, чужими голосами... Но Райли во что бы то ни стало поверила бы Рэю. Так чего могла лишиться Кейси, поверив? Жизни? Но та и так по каплям утекала сквозь пальцы с каждой минутой, проведённой на свалке.

Кап, кап, кап.

Встав на четвереньки, шатаясь, Кейси, всё-таки упёрлась руками в мокрую крышку мусорного бака — и приоткрыла его, выбираясь наружу.

— In ainm na Sionnaigh! [2] — Рэй пробормотал это слишком громко, отпрянув от контейнера, и застыл на месте. — Кей?

Она медленно моргнула, тщетно фокусируя на нём взгляд. Глаза, привыкшие к темноте, ослепил свет вокруг, поэтому всем, что Кейси удалось рассмотреть, была лишь высокая фигура со скрытым под капюшоном лицом. На плечах — плащ, настолько длинный, что края волочились по земле. И он напомнил ей сутану преподобного отца Кларка: такой же чёрный.

Скорее машинально, чем осознанно Кейси вскочила, отшатываясь. Но затёкшие ступни не послушались, мурашки ужалили кожу — и, споткнувшись о край выброшенного кем-то велосипедного колеса, она упала на землю, прямо в лужу. Рэй тут же вскинул руки и замер, показывая, что не желал навредить.

— Так... Понял. Всё в порядке. Я не из ши, Кей... Ты можешь задать мне любой вопрос, если не веришь.

Кейси не проронила ни слова, всё так же сидя в слякоти, по щиколотку в воде.

— В наш первый разговор ты назвала меня уродом с ампутированной совестью, — напомнил он, замявшись, — и, честно говоря, это всё, что я могу процитировать дословно... Но ты была очень зла. Этого хватит, чтобы тебя убедить?

Она не шелохнулась, и Рэй медленно опустил руки, когда понял, что не дождётся ответа.

— Послушай, нам нужно идти... Я одолжил машину у знакомого. В ней тепло, пойдём.

Подумав, он просто подхватил Кейси на руки и, прихрамывая на обе ноги, через всю свалку донёс до автомобиля.

В другое время она никогда бы ему этого не позволила. Кейси ни за что на свете не села бы к незнакомцу в машину после всего, что случилось с мистером Даллесом прошлой ночью; и поднялась бы на ноги самостоятельно, смотря на Рэя пристально, недоверчиво, ища в любой помощи подвох. Она попросила бы его вывернуть карманы, снять капюшон и держать руки за головой; оценила бы возраст, мимику, жесты; спросила бы, о каких знакомых речь...

Сейчас же Кейси запрокинула голову и, щурясь, уставилась в золотисто-розовое небо.

Красивое. Внезапно умиротворённое.

Облака плыли далеко вверху, над Железной Стеной, точно как в тот день, когда Райли, звонко смеясь, стояла на самом краю заброшенной смотровой площадки. И Кейси, провалившись в воспоминание, рассматривала их пушистые контуры все те несколько минут, пока Рэй нёс её к проезжей части. А потом небо исчезло, сменившись серой потолочной обивкой. Усадив Кейси на переднее сиденье, Рэй, кажется, что-то сказал ей перед тем, как захлопнуть дверь.

— Говорю же, сними хотя бы куртку и сапоги. Ты упала в воду. Всё мокрое, — он повторил это терпеливо, вернувшись за руль, и завёл двигатель. Тот заурчал, и вскоре из передней панели потянуло нагретым воздухом.

Кейси ненадолго прикрыла глаза, думая: «Может, он говорит это искренне, потому что беспокоится... Но, может, это вовсе и не Рэй, а очередной неблагой ши? Может, они украли тело настоящего Рэя, забрались ему в память, и теперь рядом с этим, ненастоящим, мне лучше не говорить ни слова, не двигаться, почти не дышать?..»

От всех этих «может» уже начинала гудеть голова. Мерно, как мотор, неприятно. И так громко, что Кейси едва расслышала короткий вздох рядом с собой.

— Тогда я сниму, ладно? Это нужно сделать сейчас, Кей. Иначе одежда не высохнет, даже если я не буду глушить мотор целые сутки.

Она кивнула, осознавая, что было что-то ужасно неправильное в том, чтобы сидеть здесь, в чьём-то тесном автомобиле, упираясь затылком в подголовник, и позволять незнакомцу себя касаться. Но это ни капли не пугало, по сравнению со всем прочим, и было действительно всё равно.

Чужие руки очень деликатно расстегнули застёжку куртки, стянули ту с плеч, бросили под переднюю панель. После они же осторожно сняли обувь и включили подогрев сиденья. По промокшим до нитки ногам с болезненными мурашками разлилось тепло.

Обведя Кейси взглядом, Рэй сцепил зубы.

— Damnú [3], да ты шутишь... Колготы с юбкой? В октябре?

Она не стала отвечать. Приподняв веки, Кейси только коснулась воздуховода, грея кончики пальцев, и почему-то засмотрелась, как заворожённая, на высохшие дождевые капли на лобовом стекле. Часть из них, должно быть, осталась всё с той же ночи, когда к ней домой ворвался преподобный отец и кровь закапала из его раны, пропитывая сутану...

Кап, кап, кап.

Вода потекла из ботинок, когда Рэй, на мгновение открыв дверь, вытряхнул их на улицу.

— Скажи хоть что-нибудь. — Он поставил обувь ей под ноги, повернулся к ней и, облокотившись локтем на руль, теперь внимательно рассматривал. Кейси слепо глядела на стекло в упор, и он сказал уже настойчивее, тряхнув её за плечо: — Кейси! Мне нужно, чтобы ты ответила.

Звук её собственного имени сработал не хуже пощёчины. Вздрогнув всем телом, она наконец обернулась к Рэю.

— Да. Кейси, — осторожно повторил он, наблюдая за её реакцией. — Я уже навёл справки... Когда живёшь в мире, где информация ценится больше монет, быстро привыкаешь перепроверять любые сведения.

С этими словами Рэй наконец скинул с головы капюшон, и Кейси уставилась на его взрослые черты лица и на крупные золотисто-каштановые кудри, которые он собирал на затылке в небрежный пучок.

— Скажи, Кейси: ты хочешь чего-нибудь?

Рэй. [4]

Кто бы ни дал ему это странное имя, он не ошибся: взгляд у Рэя был солнечный. Глаза медовые и нежные, как у лани, почти девичьи. Ресницы, на свету отливающие золотом; кожа светлая; нос прямой, греческий. Он точно не был ни ирландцем, ни британцем, хоть и говорил по-английски на дублинском диалекте. От мужчины пахло сигаретами, потом и пылью, но почему-то веяло теплом.

— Кофе, — наконец прошептала она, словно очнувшись. — Хочу кофе.

Его зрачки вовсе не были широкими.

— Кофе? Как скажешь, сейчас, — Рэй потянулся к дверце машины на своей стороне и достал оттуда маленький оранжевый термос. — Тебе повезло: мне как раз сделали с собой. Но он наверняка крепковат, и...

— Мне нужен самый крепкий. Полный стаканчик... Лучше два. Нет, три!

Он приподнял бровь.

— Мне просто нужен кофе. Пожалуйста, прошу, — она посмотрела на него с таким отчаянием, что Рэй затаил дыхание. — Много грёбаного кофе.

Кивнув, он налил его ей в термосную крышку-чашку, и Кейси тут же протянула руку. Пальцы тряслись так, будто по ним пустили электрический ток, и Рэй, заметив это, сам вложил ей чашку в измазанную ладонь. Она выпила всё содержимое залпом.

Это оказалось очень горько, совсем без сахара. И слегка обожгло язык, жаром проносясь вниз, в желудок. Но ей было недостаточно, и Кейси, буквально выхватив термос у мужчины из рук, сразу налила и выпила и вторую чашку, прежде чем поставить ёмкость с остатками в подстаканник, про запас.

Спохватившись, Рэй снова зашарил в дверце — и достал оттуда пакет с сэндвичами с курицей. Но Кейси не взяла их. Ей казалось, что на голодный желудок кофе подействует быстрее и сонливость наконец уйдёт, забрав с собой хотя бы кошмары о смерти.

— Кейси. Тебе нужно поесть.

— Как узнал?

Она сама поразилась тому, насколько безжизненно прозвучал её вопрос. И Рэй, нахмурившись, всё-таки отложил сэндвичи.

— Сложно не узнать, когда вся цепь Оплотов бьёт тревогу из-за найденных в Клейне трупов... Хороший друг шепнул мне: «Гарда Шихана ищет Кейси Хоган. Школа Святой Бригиты, выпускной год. Волосы чёрные, глаза синие, невысокая. Пропала без вести... Вероятно, не покидала свой Оплот».

— А Райли? — Кейси вскинула голову, не дослушав. — Райли Хиггинс? Что насчёт неё?

На лицо Рэя резко упала тень.

— Боюсь, её никто не ищет и искать не будет... Никто в Оплоте, я имею в виду.

На последней фразе он отвернулся, достал пачку сигарет из кармана — и закурил в приопущенное окно. Его взгляд, потускнев, устремился к Железной Стене, и в утреннем свете под золотистыми глазами отчётливо проступили тёмные круги.

— Позавчера вечером, без пяти девять, — продолжил он, затягиваясь седым дымом, — дежурные гарды вынесли за селбриджские ворота рыжеволосую девочку её лет. Живую, но без сознания... Две косички. Зелёная куртка. Рюкзак.

— Точно она...

— Больше некому. — Рэй глубоко вздохнул. — Её уложили на обочине Дублин-роуд, откуда Райли тут же забрал некий мужчина-фейри. А дальше след теряется... Лицо он скрыл.

— И никто из дежурных не вмешался? Неужели среди грёбаной полусотни гард не нашлось ни одного, кто не был бы зачарован?..

— Вообще-то... никто из них, кажется, не был зачарован, — Рэй будто сам с трудом верил в то, о чём говорил. — Они не спали, помнят абсолютно всё и прошли кучу проверок... Их допрашивали весь вчерашний день.

— Что? Нет, нет, святые Иосиф и Мария, не может быть! — замотав головой, Кейси вцепилась пальцами в обивку сиденья так крепко, будто это была не искусственная кожа, а живая плоть всех фейри Неблагого Двора. — Райли всего четырнадцать. И ни один оплотчанин не вышвырнул бы её за Железную Стену без паспорта, без разрешения опекунов и без причины!

— А причина была. И не одна, а целых три. — Он невесело стряхнул пепел по ветру. — Во-первых, человек, который привёз Райли к воротам, солгал дежурным о том, что она умирает и что её единственный шанс — это медицинская помощь за Стеной.

— Но одних только слов недостаточно...

— Поэтому он вдобавок предъявил им разрешения на изгнание одного ребёнка. Все — заверенные подлинными печатями Гарды Шихана, римско-католической церкви, больницы Килдэра и даже печатью селбриджского мэра... Áireamh fíorghalánta [5]. Игра на жалости для тех, у кого есть сердце, и ворох красивых бумажек для тех, кто бессердечен... Это во-вторых.

— А в-третьих?..

— Человек, настаивающий на немедленном изгнании девочки, сам был из рядов Гарды Шихана. И он был всем хорошо знаком.

— Значит, мистер Даллес...

Глухо пробормотав это имя, Кейси снова поникла.

Это объясняло, почему той ночью он, наплевав на патрульный маршрут, ехал ей навстречу по трассе номер четыреста три — единственной дороге, ведущей в Селбридж. И всё обретало смысл, если «мистер Даллес» вовсе не искал Кейси нарочно: и его искреннее удивление при встрече, и вопрос: «Почему ты здесь, а не в городе?»

Точно глупая зверушка, удирающая от браконьера, она ненароком сама запрыгнула ему прямо в клетку.

— Как он?..

— Мёртв, — Рэй ответил коротко, с нажимом, и Кейси содрогнулась. — Знаешь что-нибудь о его смерти, Кей?

— ...Наверное. Не уверена. Не понимаю, что именно тогда случилось, но я ни при чём, клянусь! — горячо выпалила она, снова, как наяву, видя перед собой лицо мистера Даллеса. — Было темно, ливень, и этот ши, кажется, не привык водить машину по мокрой дороге... А я всего лишь вскрикнула, а он дёрнулся, и... и...

Почувствовав, как слова задрожали на кончике языка, Кейси осеклась. Но расспросов не последовало: Рэй, казалось, уже услышал всё, что хотел.

— Я понял, — выдохнул он и надолго замолчал. А когда продолжил, солнце в его глазах больше не грело — жгло. — Ещё кое-что, Кейси... Тогда, на вышке, в наш последний разговор, ты чётко сказала мне: «Они выцарапают Райли глаза». Откуда ты это взяла?

Потянувшись к куртке, с которой уже натекло, она развернула её, нащупала смятый листок в кармане — и протянула Рэю. Чернила местами расплылись, но витиеватые буквы всё ещё можно было прочесть.

— Ясно, — он дважды пробежал глазами по строкам.

Она не стала. Каждое слово записки уже отпечаталось в памяти, точно шрамы, — и Кейси внезапно захотелось зарыдать. Вырвать эту записку у Рэя из рук, разорвать пополам, словно от этого умер бы тот, кто её написал, а потом крикнуть: «Я ненавижу их. Ненавижу всех фейри!»

— Я — тоже фейри? — едва слышно спросила она вместо этого, и её затошнило. Хотя, может, дело всё-таки было в двух чашках кофе на голодный желудок. Замолчав, Кейси прижала ладонь ко рту.

Рэй почему-то фыркнул, окинув её внимательным взглядом, и сказал холодно:

— Ты человек.

— Тогда я не понимаю, ничего не понимаю. — Сглотнув, она убрала пальцы от губ и зашептала громче: — Зачем я им? Зачем ши человек?

— Это мне стоит задавать вопросы. Как думаешь, зачем?

Кейси покачала головой, говоря этим: «Не знаю, нет» — и потянулась к пачке сигарет, белый уголок которой торчал у него из кармана.

— Эй, не трогай, — он немедленно перехватил её руку за локоть. — Успокоиться это не поможет.

Кейси пристально посмотрела на него, на огонёк сигареты между его пальцев, снова на него. Рэй вздохнул — и потушил окурок.

— Говорю же: не поможет...

Выбросив его в окно, он предложил:

— Я могу рассказать тебе, что происходит в Оплотах, в общем и целом. Но есть одно условие — ты поешь.

Рэй снова протянул ей пакет с сэндвичами, и выражение на его лице в этот момент было странным. Не то жалостливым, не то испытывающим и таким настороженным, будто он кормил с руки монстра.

Растерявшись, Кейси посмотрела в зеркало заднего вида. Увидела свои чёрные сальные космы, круги под глазами, свежие грязевые разводы на лице вперемешку с давно засохшими, обкусанные губы. И поправилась: «Не монстра, нет... Ведьму».

Кивнув, она послушно забрала пакет и впилась зубами в несчастную курицу. Рэй, в свою очередь, забарабанил пальцами по рулю, задумавшись.

— Ты хоть что-то знаешь про ши? Хотя бы в общих чертах?

Кейси промолчала, пытаясь проглотить откушенный кусок, и Рэй расценил заминку по-своему.

— Ши — это народ Холмов, очень хитрый, очень могущественный, — начал он издалека, подбирая слова так, словно говорил с ребёнком. — Может, ты слышала: раньше они все принадлежали единому Благому Двору. Но потом случился Шинах, их Безумная королева погибла, и весь народ ши раскололся надвое... Первой половиной стал новый Благой Двор, стремящийся вернуться к старым порядкам и прежней тихой жизни под Холмом. А вторая половина, назвавшаяся Неблагой, мечтает остаться на свету, отомстить за былое изгнание и продемонстрировать своё превосходство над всеми... В первую очередь — над людьми.

— Это я знаю, — прервала его она, улучив момент. — Все в Оплотах знают... Как и то, что ши — манипуляторы, лицемеры и убийцы, живущие одной только выгодой, как и все другие фейри. Им не свойственно творить добро из жалости. И не важно, из какого они Двора.

— О, — Рэй слегка опешил. — Я боялся, мне придётся долго и муторно объяснять тебе, что «благой» не значит «добрый». Райли, например, упорно делила всё на белое и чёрное...

— Но я не Райли. И я общалась с теми, кого впускали в Клейн из внешнего мира в последние годы... Благой Двор пугал их ничуть не меньше Неблагого.

— Значит, они просто никогда не переходили дорогу последнему, — он неожиданно усмехнулся. — Лично я придерживаюсь мнения, что благие ши более... изящны. От них в разы меньше проблем, чем от Неблагого Двора, потому что они, по крайней мере, не льют кровь направо и налево и больше ценят своих слуг, чем неблагие ши — рабов. Но не суть... В целом, ты говоришь верно.

Кейси не стала признаваться в том, что истории про добрых фейри, которыми так и сыпала Райли чуть ли не каждый день, ей раньше нравились. Иногда в них даже хотелось верить... Но больше — нет.

Только не после того, как их хвалёная магия руками невинных людей убила маму.

— Так что насчёт Клейна? — пробормотала она, давясь остатками второго сэндвича. — Кроме того, что ши нашли способ захватывать тела людей по ночам...

— Только с восьми вечера и до часу ночи и только тела спящих людей, — подчеркнул Рэй. — Религиозных людей, между которыми нет абсолютно никакой связи, кроме престижных профессий, которые никогда не покидали пределы безупречно защищённой Железной Стены и которые никогда бы не заключили сделок с фейри... — На его лбу залегла напряжённая складка. — Безумие, но факт.

— И как давно?

— Не знаю. Но прошлым Оплотом точно был Селбридж, сейчас — Клейн. Ши добывали информацию, передавая её через радиостанции, которые сами же строили, и упорно искали что-то или кого-то... Но они никому не причиняли вреда. Я знал об этом и был уверен, что Райли ничего не грозит.

— Но ты ошибся, — возразила она. — Они причинили людям вред! И они же забрали Райли!

— Я не знал, что Райли дружит с той, на кого ши, очевидно, положили глаз, — выдохнул он почти раздражённо. — Понятия не имею, почему они так уверенно сделали ставку именно на неё, как заложницу... Но, в любом случае, я здесь, и я признаю вину. Возможно, если бы я с самого начала поступил иначе, то сейчас она была бы в безопасности, со мной... Поэтому Райли я верну во что бы то ни стало. И с ней всё будет в порядке, уж поверь.

Кейси молча налила себе третью чашку кофе — и снова выпила залпом, топя съеденные сэндвичи и мысли о Райли с выколотыми глазами в чёрной жиже без сахара, разведённой одной водой.

Не прошло и минуты, как она распахнула дверцу машины и, зажимая рот, выбежала на обочину. Её стошнило прямо на гору аккуратно уложенных мусорных мешков.

— Всё-таки надо было отобрать у тебя термос, — пробормотал Рэй и, по-прежнему прихрамывая, вышел на улицу вслед за ней.

Он собрал её пропахшие свалкой волосы в высокий хвост, чтобы не испачкались ещё хуже, а потом, подвязав чем-то, вернулся за руль и деликатно отвернулся. Хотя ей уже было всё равно, смотрел на неё хоть кто-то или нет.

Больше не было никакого смысла в том, чтобы выглядеть безупречно.

Только когда Кейси вернулась в салон на подкашивающихся ногах и рухнула на сиденье, она обнаружила, что Рэй собрал ей волосы собственной резинкой. А сам он теперь копался в карманах в поисках запасной.

В волнах его кудрей, рассыпавшихся по плечам, играл утренний свет, и будь Райли здесь, она бы с восхищением выпалила: «Ох, как волшебно!» А Кейси согласилась бы — и напряглась.

Всё-таки настолько завораживающая красота была обыденностью для фейри, но редкостью — для людей.

Она стащила резинку со своих грязных волос и протянула ему. Рэй кивнул и принял её, но всё равно предпочёл достать другую.

— Там, в боковушке, кажется, была бутылка воды. Не уверен, что питьевая, но...

Не дослушав, Кейси схватила её и стала жадно пить, а потом, отодвинув бутылку от губ, спросила:

— У тебя есть кофеин в таблетках?

Он окинул её взглядом из категории: «Ненормальная».

— Нет. Ни таблеток, ни энергетиков, ни другого кофе.

— Но мне нужен...

— Кейси, хватит, — оборвал её он. — Ты сама не понимаешь, что тебе сейчас нужно.

— Нет, я понимаю! Мне нужно скорее вернуть Райли. А ещё узнать, почему ши убили мою... маму.

Она запнулась о последнее слово, и оно будто вышибло из неё дух.

«Не думать, не думать, не думать...»

— Рэй, скажи, — Кейси заговорила быстрее, громче, перебивая навязчивые мысли. — Ты — человек?

— Человек, — он ответил без промедления.

— Поклянись.

Рэй поморщился, но приподнял руку.

— Клянусь, что я человек, а не фейри.

— И не работорговец?

— Торговать людьми пока не доводилось. — Если это и была шутка, то прозвучала она мрачно. Заметив опаску на лице Кейси, Рэй запустил пальцы в волосы, откидывая кудри со лба, и, собирая их в пучок, нехотя продолжил: — Всё, что тебе нужно знать обо мне, — это то, что меня зовут Рэй, мне двадцать шесть, и я торговец информацией в Дублине.

— Торговец информацией, — повторила она. — Торговец... Ну конечно! Вот зачем тебе радиостанция...

— В том числе.

— И какого рода информацию ты продаёшь?

— Если бы я запросто сообщал о ней каждому встречному, я бы не был торговцем, тебе не кажется? — он слабо усмехнулся, отведя глаза. — Скажем так: это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни даже к тому, что происходит в Клейне. И я не хочу говорить о работе. Ещё вопросы?

— Тысячи... Но я задам лишь один. — Она вдохнула поглубже. — В чём твоя выгода, Рэй?

Он вскинул брови.

— Выгода?

— Никто за Стеной не помогает безвозмездно, из жалости, а торговцы — тем более... Так в чём твоя выгода, Рэй? Зачем тебе вообще помогать мне, если Райли ты мог бы найти и сам?

Её прямолинейность застала его врасплох.

— Понимаешь... Стоит тебе оступиться и попасться в руки Неблагого Двора — и Райли утратит для них былую ценность. Может, с того момента она проживёт час. Или день. Или месяц... Но в конечном счёте всё сведётся к одному — её убьют. А я не могу допустить, чтобы Райли пострадала. Вот почему помощь тебе мне весьма... выгодна, — наконец ответил он и, спохватившись, добавил: — Но всё-таки не безвозмездна.

— Ожидаемо... Проси что угодно, Рэй.

— Подожди. Мне не нравится, что ты так беспечна со словами. «Что угодно» включает в себя действительно что угодно, — предупредил он. — Включая твою жизнь, свободу...

— Всё правильно, — перебила она. — Ничего из этого не имеет значения, если ты сможешь спасти Райли. Так что просто назови свою цену, Рэй, и я её приму. Ты с самого начала предупреждал меня, что за твою помощь мне придётся заплатить.

— Знаешь, сейчас твоё благородство граничит с дуростью, — Рэй хмыкнул, набрасывая капюшон на голову, а после дал совет: — Не бросайся в крайности. Будь на моём месте ши — и он заставил бы тебя ценить что-то ещё так же сильно, как Райли и её семью, чтобы вскоре отнять это. Всегда думай дважды, прежде чем сказать. Не принимай подарки или подачки, не дав ничего взамен; не проси, не клянись попусту и не обещай; и лучше вообще не заключай ни с кем сделок.

— Но я заключаю сделку с тобой прямо сейчас.

— И кто знает, не совершаешь ли ты ошибку, — Рэй рассмеялся, и его смех был мрачнее тени от Железной Стены.

— Говоришь, как фейри...

— Значит, слишком долго жил с ними бок о бок. Привык перестраховываться. Теперь я никому не помогаю, не оставив за собой хотя бы маленького, но долга. — Посмотрев на Кейси и её жалкий вид, он, замешкавшись, добавил: — Правда, это не значит, что я обязательно им воспользуюсь... Мне просто нужны хоть какие-то гарантии, Кей. Например, гарантия того, что ты добровольно не бросишься под Холм в одиночку, пока я ищу Райли.

Помолчав, Кейси кивнула:

— Раз так, я согласна на сделку с тобой.

— Да стой ты. Я же даже не назвал условия. — Он дёрнул уголком губ. — Давай так: в качестве оплаты я в любое время смогу потребовать то, что не навредит твоей жизни, жизни Райли или её семьи. Я не попрошу ни предмета, ни кровопролития — только одну посильную услугу. А взамен я помогу тебе покинуть Оплот, отыщу Райли, найду способ забрать её из-под Холма, если она там, и верну её целой и невредимой в безопасное место на твой выбор.

Даже если где-то в его словах и скрывался подвох, условия были так хороши.

— Я согласна, — повторила она. — По рукам.

— Тогда задерживаться в Клейне нам незачем... Пристёгивайся, Кей. Сейчас, — он взглянул на приборную панель, медленно трогаясь с места и выезжая на грунтовую дорогу, — почти половина десятого. Где-то через двадцать минут мы будем в Селбридже. Там нас встретит мой знакомый. А дальше посмотрим, когда нам удастся выехать через ворота... Если всё пройдёт гладко, будем в Дублине уже часа через три.

— Как скажешь, — Кейси послушно пристегнулась. — Но... зачем? Зачем нам именно в Дублин? Говорят, ши там больше, чем в любом другом городе. Это их территория.

— Ну, в каком-то смысле, Дублин — это и моя территория тоже, — Рэй лукаво улыбнулся. — У меня много связей и возможностей. И когда я оставлю неблагим ши след, по которому нас обязательно захотят найти, только в Дублине мы сможем затеряться сразу же.

— Всё равно не понимаю, — призналась она, опустив голову. — Зачем нам оставлять след?

— Хочешь переиграть Неблагой Двор — всегда начинай игру по их правилам. Иначе они изменят их с самого начала — и, возможно, забавы ради перебьют всех оплотчан, пытаясь отыскать тебя... Понимаешь, к чему я клоню?

— Они бы не пошли на это, — сомневаясь, возразила Кейси.

— Думаю, они уже потратили годы, если не целое десятилетие, чтобы преодолеть Железную Стену. Более того, кто-то из ши даже научился водить автомобиль и собирать радиостанции, взяв пример с людей... А если их не остановили ни гордость, ни само время, думаешь, их остановит жалость или здравый смысл? Неблагой Двор всегда был готов идти по головам. Так что чем дальше мы уведём их за собой, тем лучше.

— Убедил. Но как мы выедем? У меня с собой нет документов...

— Что ж, они нам и не понадобятся, — Рэй вдруг рассмеялся, тихо, мелодично. — Ты разве не заметила, что это за машина? Обернись... Но только не кричи.

Кейси медленно повернула голову к пассажирским сидениям. Точнее, туда, где они должны были быть.

Вместо них в кузове лежали два гроба.

Это был церковный катафалк.

***

[1] Потин — ирландская разновидность самогона; ранее производился нелегально.

[2] In ainm na Sionnaigh! — с ирл.: Во имя Шинах!

[3] Damnú! — с ирл.: Дерьмо!

[4] С англ. 'ray' — «луч».

[5] Áireamh fíorghalánta. — с ирл.: Очень элегантный расчёт.