Бирюзовая чистая вода Адриатического моря билась о камни причала. Вокруг не было ни души, солнце жгло так, что Вик сразу пожалела, что не взяла с собой пляжную шляпу. Даника протянула ей руку, помогая взобраться на борт частной лодки, от белоснежного цвета которой у Вик резало в глазах.

— Слушай, ну у тебя и коллеги! Мне бы таких, чтобы вот так просто давали кататься на своих лодках, — сказала радостно Вик.

— Алекс мне должен. Я как-то прикрыла его пьянку и последующее опоздание от босса. Так что сейчас мы с ним в расчете. Ты когда-то плавала на таких суднах?

— Только на экскурсиях, а тут мы одни... ты правда умеешь ею управлять?

— Шутишь? Я была на нескольких курсах и у меня опыта в управлении лодкой больше, чем автомобилем, — похвасталась Даника и Вик ей обворожительно улыбнулась, поднимаясь на носочки и целуя слабо в нос.

Спустя момент осознания их зависимости друг от друга прошло два дня. И Вик была самой счастливой девушкой, которая порхала как бабочка, смотря на Данику. Она получала нетипичную для нее любовь, заботу, целовала ее, отдавая все свои чувства.

Вик быстро понеслась по палубе, создавая стук босоножками, а Даника залилась краской. Мир был ярче с этой девушкой. Мир наконец обрел свой смысл.

Даника подошла к штурвалу и завела лодку, поскорее желая отплыть от жаркого и душного Сплита. Оказаться где-то на безлюдном острове с ней и пролежать на пляже сутки, целуясь и обнимаясь.

Она увидела яркие рыжие волосы Вик. Девушка уже успела разуться и глазела на воду, перевалившись немного за борт. Она сразу заприметила место где можно лечь, но сдержалась, оставляя это на потом.

Вик резко обернулась. Ощутила, как лодка двинулась с места, как мотор начал вести их туда, где нет забот и запретов. Где есть свобода и любовь.

И Даника всегда рядом.

Она прошла к ней. Даника крепко держалась за штурвал, смотрела вперед. Ее тонкие пальцы сжимали дерево, Вик подошла сзади и обняла ее, обвивая руки вокруг талии. Даника опустила левую руку, прикасаясь к нежной и такой молодой коже Вик.

Ее подбородок лежал на плече Даники. Она тоже смотрела вперед, в неизведанные морские дали. Они неслись вперед, желая вот так и остаться в Адриатическом море, а после вовсе сбежать по проливу в Средиземное. А там и до Атлантики рукой подать...

— Я хочу с тобой увидеть Средиземное море, — прошептала Вик, оставляя горячие следы на коже своим дыханием.

— Оно прекрасно. Как и ты. Может быть когда-то мы там окажемся.

— Не может быть, а точно. Я вижу нас на большом корабле, таком, как Титаник, как мы стоим на палубе и в лицо дует морской бриз. Там где-то внизу твои любимые дельфины рассекают идеальную голубую гладь. Знаю, что ты потянешься по привычке за камерой. Я радостно скажу, что это афалины, а ты махнешь рукой, исправляя меня.

— А ведь это будут резвящиеся белобочки, — сказала поучительно Даника.

— Да, именно они. Мы засмеемся, затвор камеры, ты счастлива. Может целуешь меня, а может просто прижимаешь к себе. Это моя мечта. Это то, что будет, Даника.

Она повернулась к ней. Заглушила мотор, отпустила штурвал. Запустила пальцы в густые рыжие волосы и уставилась в глаза, в которых утонуть было не страшно. Страшно было их упустить.

На вкус губы Вик были сладкими, теплыми, нежными, самыми желанными. Руки Даники сами блуждали по короткому сарафану девушки, нащупывая каждый раз купальник. Они вышли на палубу. Мягкий матрац так и манил Вик и она оказалась на нем, а Даника сверху. Поцелуи закончились, она перебирала волосы, которые так любила.

Вик тяжело дышала. Расстегнула одну за одной пуговицу бежевой рубашки Даники и отбросила ее в сторону. Купальник. Черный. Застежка поддалась легко и Вик прикоснулась к груди. Изо рта Даники вырвался стон и она прикрыла глаза.

Вик требовала поцелуя. Оказалась на Данике, поцеловала ее губы, сама расстегнула свое платье. Целовала ключицы, спустилась к груди, оставляя дорожки и на них. Правая рука Даники внезапно скользнула по бедру Вик и остановилась на цветных трусах от купальника.

Приспустив их осторожно вниз, Даника провела по животу девушки, опускаясь ниже и ниже. Теперь стон уже издала Вик, прерываясь даже от поцелуев ее груди.

«Я хочу быть с тобой каждое мгновение, чтобы твои руки исследовали мое неопытное тело и учили, учили, учили. Чтобы я касалась тебя, оставляла такие же поцелуи по всей загорелой коже и молила, чтобы ты проснулась рядом со мной».

Даника ощущала как Вик это все нравилось, как ее тело реагировало на каждое движение. Как содрогалось в конвульсиях наслаждения и как веки невольно закрывались. Маленькая девочка, такая неопытная и такая привлекательная. Такая невинная, ангел во плоти с огненно рыжими волосами.

Чтобы охладиться, чтобы прийти в себя, Вик протянула руку Даники, приглашая в манящую воду. Одежда валялась непонятно где, даже купальников не было и от настолько интимного момента Даника раскраснелась и смутилась. Она сжала руку Вик и они с криком прыгнули в воду.

Дыхание обеих перехватило и они вынырнули, начиная после смеяться. Вик подплыла к Данике, прикасаясь к ней под водой. Быстро нашла ее губы и поцеловала, ощущая как вода обнимала их совершенно голые тела. Дышать нормально не получалось, все стало таким ярким, что у Вик закружилась голова.

— Если я умру от чувств... обещай меня помнить, — сказала Вик.

— Не умрешь, хотя я иногда думаю, что меня хватит инфаркт.

Они засмеялись и отплыли друг от друга, наслаждаясь спокойствием. Вик легла на воду, уставившись на чистое небо. Где-то пролетела чайка, подул совсем слабый ветерок. Все было для них. Все море. Весь мир.

* * *

Вик и Даника завалились в квартиру последней веселые и с двумя бутылками красного вина в руках. Отдых на море взбодрил их и день плавно перетек в романтический вечер. Даника зажгла свечи, достала бокалы и поставила их на стол. Открыв вино, она осторожно разлила его и села напротив Вик. В свете свечей она выглядела еще привлекательнее.

— Я много думала о твоем муже. Правда, что ты вообще не испытывала к нему ничего? — спросила Вик.

— Сначала я испытывала симпатию. Он мне казался... милым и хорошим. Думала, что он неплохой вариант. Довольно стабильный, как для семейной жизни. Я даже спать с ним не хотела. Одна мысль о сексе с мужчиной вызывала у меня мурашки по коже. Мне казалось это чем-то неестественным, противным, не подходящим для меня. Но все же и с этим смирилась.

— И ты все года спала с ним, не желая этого?

— Очень редко хотела, но не испытывала того, чего с тобой. Вик, для меня секс с Мирославом был чисто техническим действием. Это надо, это семейный долг. А потом я забеременела Антонией и все стало чуточку лучше. Я поняла — вот для чего вышла замуж. Ради дочери. Ее я люблю больше всего на свете, — рассказала Даника.

— А я не спала с парнями. Вообще. Да и не нравился мне никто. Так что ты первая во всем.

Даника рассмеялась и они отпили вино, наслаждаясь его суховатым вкусом.

— Ты очень молода и у тебя еще все впереди.

— Ты тоже не старая. Тридцать пять — это не конец жизни! Тебя ждет еще гора всего интересного. Я обещаю.

Даника кивнула, хотя хотела возразить.

— Именно ты открыла у меня второе дыхание. Может с тобой я и вправду стану активнее.

Вик протянула руку и Даника протянула в ответ свою.

— Хочешь, я тебя накрашу? — спросила Вик.

Даника удивленно приподняла брови.

— Накрасишь?

— Да, я вижу образ в голове. Можешь принести косметику?

Даника скрылась в ванной и принесла всю свою косметичку. Она была небольшой и Вик начала в ней рыться. Девушка незаметно положила украденную палетку теней обратно и достала одну единственную цветную.

— Я сделаю макияж из желтого и красного цветов, ты не против?

Даника усмехнулась.

— Не против, конечно, — ответила она.

Вик подошла к ней и села на колени. Она открыла палетку и достала кисточки. Желтый цвет плавно перетекал в красный, Вик была очень сосредоточена, двигалась осторожно, что вызывало у Даники усмешку.

— Ты такая серьезная. Не думала выучиться потом на визажиста?

— Молчи, а то все испортишь.

— Ладно, ладно, командир.

Руки Даники опустились на спину Вик, а после залезли под майку. Даника начала поглаживать ее кожу, но Вик никак не реагировала на это, тщательно делая растушовку. После потянулась к блесткам и нанесла их поверх красного цвета. Отодвинулась, оценивая то что сделала и усмехнулась.

— Ты очень красивая, тебе пойдет любой цвет.

— Спасибо, обещаешь сделать макияжи разными цветами?

Вик приблизилась к ее лицу и, оставив одинокий поцелуй на краешке губ, кивнула.

— Еще я нарисую тебя, — сказала Вик, а после наклонилась к ее уху. — Так, как Джек Розу в Титанике. Правда я не портретистка, но практики у меня немного есть.

Даника моментом залилась краской и впилась в губы Вик, уже не думая о вине и какой-то романтике.

* * *

Вик вошла к себе домой уже очень поздно и на носочках пыталась пробраться в свою комнату. Но внезапно включился свет и на пороге спальни появилась мать. Она была в халате, сонная и злая. Вик замерла.

— Ну и где ты была, Викториа? — спросила строго мама.

— А какая разница?

Мама подошла к ней и понюхала дочь. Она ощутила запах выпивки.

— Ты пила.

— Да, с друзьями немного выпила вина. Я хочу пойти спать.

— Тебе шестнадцать, какое вино? — спросила мама.

Она скрестила руки на груди и сощурилась.

— А ты в шестнадцать не пила?

— Нет, я вообще не пью алкоголь, Вик. И запрещаю тебе.

Глаза Вик закатились и она направилась в спальню, но мама резко схватила ее за руку, останавливая.

— Я сказала, что запрещаю тебе пить.

— Можно я сама решу? Я уже достаточно самостоятельна...

— Ты не самостоятельная. Я плачу за твою одежду, косметику, развлечения.

— Мама, пожалуйста, отпусти, — попросила Вик, смотря совсем безразлично на эту женщину.

Она не была авторитетом, Вик не любила ее. Не хотела слушать, не хотела следовать ее советам. Маме всегда было плевать на дочь, так с чего должны быть чувства?

— Ты наказана на три дня. Как раз уберешься дома. Тут бардак ужасный.

Вик одернула руку.

— Мне не десять лет, чтобы ты меня наказывала. Я знаю, ты меня ненавидишь, но не делай мою жизнь хуже. Дай мне дорасти до восемнадцати и ты меня никогда больше не увидишь.

— Вик, я не пытаюсь выжить тебя из этой квартиры или из своей жизни. Почему ты так со мной груба?

— А ты почему так меня не любишь? Я никогда не ощущала от тебя любви и заботы. Ты — это жалкая карикатура на образ матери, идеальной в глазах других, но отвратительной в моих, — сказала Вик, больше не сдерживая поток чувств и эмоций.

Ей было больно, мерзко, она хотела провалиться на этаж ниже, чтобы не смотреть в глаза матери. Но ее лицо, перекошенное от удивления, заставило на секунду задуматься — а вдруг она могла исправиться?

— Я люблю тебя, но мне всегда сложно выражать это так, как ты хочешь. Для меня любовь — это слишком сложное понятие.

— Так если ты не умеешь нормально любить, то зачем меня рожала? Мне же с этой травмой всю жизнь жить!

Вик бросилась в свою комнату и громко хлопнула дверью перед носом матери. Она замерла, не решаясь открыть дверь в комнату собственной дочери. Внутри было какое-то отчаяние и страх, что все рухнуло. Она не умела быть матерью, Вик не заслужила такого. И она развернулась, уходя к себе. Приняв снотворное, женщина наконец погрузилась в беспокойный сон, отдаляясь от проблемы так далеко, насколько это было возможно.

А сама Вик не уснула, проплакав большую часть ночи. Она писала постоянно Данике, которая явно спокойно спала, отключив звук телефона. Все для Вик моментом потеряло всякий смысл, пелена отчаяния застелила глаза и все мысли моментом потерялись в лабиринтах подсознания.