- Не трогай меня!

И вот - она снова на расстоянии. Отошла, огрызнулась и, в конечном итоге: снова опустила голову. Она крайне зла. Она крайне печальна. Она крайне влюбленна.

Кричала, шипела и размахивала руками - всё, что она сделала для него. Всё, во что вложила весь гнев и злость, огорчание и печаль. Разве такая как она, имеет право обнимать, целовать и клясться в вечной любви? Разве она заслуживает такого парня как он?

Конечно - нет.

Она не заслуживает такого как он. Не заслуживает Бан Чана - любовь всей её жизни.

Теперь она заслуживает иметь лишь одно: быть проклятой. Она должна смириться. Она должна принять. Она должна жить. Хотя бы ради Чжэ, что сейчас, к благу, перебывает у Дженни - лучшей подруге детства, на которую всегда можно положиться. Всегда поддержит, выручит и никогда не предаст. Она всегда была и будет той опорой и радостью, что всегда придавали Лисе силы, чтобы снова встать, когда всё рухнуло.

Сейчас девушки в далёкой разлуке от друг друга. Робертс категорически запретил ей иметь связи с кем-либо, ведь считал, что все они - безмозглые дураки, живущие в сырых норках и неимеющие никакого преимущества.

"Они могут плохо повлиять на тебя, Лалиса. Понимаешь, я не хочу, чтобы ты стала одной из них. Темболее, теперь я твой муж, и решать твою судьбу буду я. Такова судьба, куколка. Ничего уже не поделаешь. "

Гадко ухмыльнулся - первое.

Произнёс её имя полностью - второе.

Превратил её жизнь в сущий ад - третье.

Он ворвался в её жизнь, превратив её во что-то невыносимое и проклятое. Она не может улыбаться, радоваться и жить счастливую и молодую жизнь.

Худая, бледная и травмированная - все результаты, которых добился Джон. Все результаты, которые приняла Лиса, живущая с бессердечным тираном и зверем. Все результаты того, что желание жить - исчезло.

Сердце замирает, дыхание тяжелеет, а тело окутывает тепло. Тепло его тела. Единственного, кто на перекор всего злосчастного мира - дарит ей мотивацию жить. Дарит тепло и заботу, нежность и незабываемые чувства.

Она хочет его поцеловать.

Так отчаянно, так сильно, так нежно и страстно. Так, чтобы знали только они. Но это чёртовое осознание, что ей нельзя - заставляет мучаться, задыхаться, жадно хватать воздух, будто нестача кислорода охватило лёгкие девушки.

- Я всегда буду защищать тебя. Никогда не дам тебя в обиду. - Чан нервно дышит, чуя, как сильно бъются их сердца. Он сильнее прижимает Лису к себе, крепкими руками окутывая всё её мягкое и хрупкое тельце. Горячие капельки слёз стекают по розовой щеке, в итоге равнодушно скатываясь на пол. Они так хотят любить. Так хотят быть вместе... но не могут. Их сердца и души будто бесжалостно разделили от друг друга, как размякший пластилин, что с тёплого и довольно мягкого состояния - превратился в холодный и в гораздо твёрдый, чем должно было быть.

- Отпусти меня! ... Не трогай! Ты мне противен! - дёрнулась Лиса, снова вырвавшись из тёплых объятий парня. Она знала, что за столь долгое и мучительное время: это первые объятия, дарящие ей незабываемый уют и спокойствие. Она знала, что снова ранит ему сердце, в том числе и себе самой.

- Противен говоришь?! - чуть ли не прорычал парень, схватив поднятые руки Лисы за локти, дабы быть как можно ближе и попытаться разглядеть всё, что таится в двух больших небах, покрытые яркими, сверкающими звёздами. - А до этого? До этого тоже был противен? Тоже вызывал отвращение у тебя?

Молчит. Лиса нагло молчит, ведь предательский ком в горле не давал хотя бы приоткрыть рот.

Она снова всё испортила.

- Что же ты молчишь?! Ну же, отвечай! Разве я был тебе противен, когда ты обнимала и улыбалась мне?! Был?! - парень слегка трясёт девушку, чуть ли не издавая протяжный рёв. Ему больно. Сердце, наполненное искренностью и неповторимыми чувствами - проткнули толстой иголкой, ведь это сказала - Лалиса Манобан.

Девушка, за которую Чан готов и сердце, и душу продать. Даже самого себя. Ради неё.

- Отпусти меня, мне больно! - крикнула та, наконец выскочив из крепких рук, неразрывно держащие её.

Нет уж. Чан не собирается так просто, будто жалкий трус, отступать. Он невероятно быстро и резко покрывает губы Лисы своими, от чего девушка, в свою очередь, плелась назад ( и конечно же, с помощью парня). Чан дерзко и жадно вбивался её сладкие, как мёд, губы, будто этот поцелуй - единственный и последний. Навсегда.

Жадно целует. Жадно вылизывает каждый уголок её заманчивых губ. Жадно кусает и тихо, наслаждённо стонет. Ему так не хватало этого "лекарства".

Но даже несмотря на это, он не сможет вылечиться, ведь ему непредсказуемо мало, ведь она больше не его.

И кажется, больше не будет. Никогда.

Самодовольная ухмылка терзает губы Чана даже скозь крепко стиснутые губы. Он свирепо продолжает ласкать губы Лисы, не давая ни малейшой возможности отстраниться, дабы захватить хотя бы капельку свежего воздуха. Да и когда ему вообще выпадет шанс прикоснуться к губам Лисы? Когда припадёт возможность вдохнуть её вишнёвый парфюм полностью? Когда он сможет так ласкаво любить?

Резкий удар. Обжигающая пощёчина мурашками проходит по тёплой щеке парня, заставляя того отвернуть взгляд. Он просто хотел показать скрытные чувства, искренность и не иссякшую любовь. Но даже тут у него не получилось. Идиот.

— Не смей больше прикасаться ко мне! — нервно пролепетала девушка, сценически показывая жест, будто тонким рукавом белоснежного платья протирает влажные губы. Будто сценически показывает то, что он, якобы, "противен" ей. — Ненавижу... вас всех мужчин ненавижу! Вы все одинаковые! — на последних фразах от силы бъёт кулачками в крепкую грудь, делая вид, что ей и вовсе наплевать на него и его чувства. Делает вид, что забыла свои. Собственные.

Громкий грохот двери и осознание того, что девушка ушла — заставляют скорчиться. Заставляют принять то, что он сделал только хуже. Осознание того, что она возненавидела его.

Но он слишком любит её, чтобы так просто отпускать.