Джонас стоял вместе с Арне на кухне, где их неохотно оставила наедине Элина. Ее отец уже успел открыть вторую бутылку вина, молча разливая жидкость по двум бокалам. К такому повороту жизнь его не готовила, он наоборот думал, что Элина сначала выучится, следом выйдет замуж, а только потом задумается о детях, что для нее это не станет такой же неожиданностью, как для ее родителей.

— Вы в хреновой ситуации, скажу тебе честно. Не хотел быть строгим при Элине, но... это катастрофа, — снова начал искренний разговор Джонас.

Арне смотрел на свои ноги, не имея сил поднять глаз. Ему было стыдно. Он не был морально готов к такому разговору.

— Я знаю и нам очень страшно. Я и не думал, что так получится. Мне, как и Элине, хотелось создать семью когда-то в будущем, но не сейчас.

— Конечно, вы оба очень молоды и не особо готовы принять новую реальность. Вам повезло, что у ваших семей есть средства, чтобы помогать.

— Мы будем благодарны любой помощи и поддержке, — сказал Арне.

Джонас нервно усмехнулся. Как же он хотел просто приглушить всю бутылку вина разом. Он пошарился в карманах штанов и достал пачку сигарет.

— Куришь? — спросил он у Арне.

— Я... разве что травку, чтобы успокоиться.

Лицо Джонаса моментом изменилось. Его челюсть дрогнула.

— Травку? Надеюсь, тебе или твоим друзьям хватило мозгов не давать ее или другие наркотики Элине и Леони?

— Элина пробовала травку, но немного. В этом же нет ничего ужасного.

Джонас закатил глаза и указал на выход. Они оказались снова на террасе, где тот закурил и протянул сигарету Арне, на что тот не сказал «нет».

— Вы такие еще дети, — сказал честно Джонас. — Травка, тусовки, полеты на Ибицу компаниями, безумный секс, резкие влюбленности. Понимаю, сам был молодым и наивным, сам стал отцом в двадцать пять, но... верил, что моей дочери хватит мозгов все переиграть.

— Она боялась быть со мной из-за ваших страхов, которые вы внушили вместе с ее матерью. Элина мне многое рассказала о вашем прошлом и о травмах, которые ей это принесло.

Джонас смотрел на пальму, ветки которой трепал ветер. Он вдыхал обжигающий легкие дым и не знал, что сказать. Эта ситуация для него казалась какой-то тупой шуткой. Почему-то Джонас даже не задумывался о том, что его дочь когда-то познакомит со своим парнем.

— Что же она тебе рассказала?

— О том, что вы потеряли сестру из-за наркотиков, а вашу подругу убил бывший парень. Элина не доверяла мне, потому что боялась. И я понимаю на чем построен ее страх — на вашем опыте.

Джонас пару раз кивнул головой. Он был задумчивым и Арне все же взглянул на его уставшее лицо. Джонас не брился несколько дней, его лицо уже давно покрылось морщинами, а в милых кудряшках виднелась седина.

— Я, конечно, не рад тому, что Элина делится историей своей семьи с кем попало, но раз уже так вышло... я скажу, что не жалею, что гиперопекал свою дочь. Может, ты и не понимаешь настоящую проблему наркотиков, потому что не видел их настоящего влияния на человека. Не знаю, что вы принимали, нюхали, кололи, но вы каждый раз играли со смертью. Моя дочь не должна испытывать так судьбу. Поверь, никто не готов увидеть то, что увидел я или мать Элины.

— Простите, — сказал тихо Арне. — Ведь вы правы — наркотики ужасны. Мэрит часто их принимала и я даже привык видеть ее под кайфом, а не ее... настоящую. Ей было комфортно в этом состоянии, а я принимал это, как должное. У меня был кузен, он был влюблен в Мэрит и она тоже давала ему наркотики, погружая в эту нирвану.

— Был? Что с ним сейчас?

— Он покончил с собой.

Джонас уставился на Арне. Он уже смотрел на него совершенно другим взглядом. Он вспомнил Карину и представил, каково было Арне. Карина умерла случайно, а Арне пришлось принять выбор его кузена и смириться с этим. Джонас даже не знал, что ужаснее.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Терять близких слишком страшно.

Арне ощущал, что это вино развязало ему язык. В уголках его глаз скопились слезы. Это было слишком. Слишком даже спустя несколько лет.

— Мне тоже жаль Карину и Аву, но будьте спокойны — мы не давали Элине и Леони что-то ужасное.

И парень знал, что врал. Ему не хотелось раскрывать эту ужасную сцену с поступком Мэрит. Ему хотелось... уберечь Джонаса от правды, которая ранила. Но внезапно Джонас рассмеялся и Арне стало жутко.

— Ты не дал Элине наркотики, но сделал ее беременной... теперь думай — а что было страшнее?

Арне не знал, что ответить.

Джонас ушел спать спустя полчаса, попрощавшись с Арне. Он зашел в спальню и увидел Элину на его кровати. Она сидела, прижав к груди колени и подняла глаза, как только Джонас включил свет.

— Пап, прости меня за то, что я такая дура, — сказала жалобно она.

— Я не думал, что после новости о том, что Матео мой сын меня еще возможно удивить, но ты смогла. Не извиняйся, ты была права — с моей стороны очень лицемерно ругать и осуждать вас. Я на твоей стороне, милая.

Элина улыбнулась. Джонас сел рядом с ней и обнял девушку. Она положила голову ему на колени и спустя пару минут уснула. Джонас аккуратно переложил ее на кровать, как делал это в детстве и ушел в зал, размещаясь на диване. Ему так хотелось позвонить Петре и рассказать все, он буквально еле сдерживал себя, но знал — Элина будет против. А делать что-то без ее разрешения ему казалось неправильным.

* * *

Паола и Леони сидели на уже ставшей родной яхте Антонии. Они пили холодный чай, смотря на море, которое уже не успокаивало. Паоле даже пришлось общаться с Давидом, который звонил ей в полном шоке. Конечно же, его алиби было явным — он в Барселоне. Только вот факт, который сообщили ему полицейские о беременности Мэрит не давал ему покоя. Он спрашивал у Паолы, точно ли он отец, а девушку разрывало внутри. Почему-то она была уверенно, что Давид отец.

— Ты же понимаешь, что это не я убила Мэрит? — спросила Паола у Леони.

Та устало посмотрела на нее.

— Знаю. Не думаю, что ты способна на убийство. У тебя все же сын.

— Но признаю — у меня были мысли о том, как придушить ее.

Леони понимающе кивнула.

— Нужно принять тот факт, что каждый хотел ее придушить, — призналась Леони. — Только вот кто-то был больше зол, чем остальные.

— Явно я главная подозреваемая. Со мной даже Линнея не разговаривает.

— Она и со мной меньше общается, будто подозревая и меня.

— Ее сестру убили, я бы тоже каждого подозревала, — сказала мрачно Паола и Леони согласилась с ней.

Каждый был потенциальным убийцей и Леони не хотела даже думать, что могла сидеть на яхте убийцы. Способна ли Антония на убийство? Она была загадочной девушкой, которая явно хранила какие-то секреты. Только какие? А может помогала хранить секреты Маркоса?

— Ты же была с Антонией той ночью. Она куда-то отходила? — спросила Леони.

— Возможно. Я была слишком сосредоточена на том, чтобы напиться и потанцевать.

Антония вынесла из кухни приготовленные бутерброды и положила их перед девушками. Леони с подозрением посмотрела на еду.

— Хочется сбежать, правда? — спросила Антония.

— И подальше, — искренне сказала Паола.

— Может, поплаваем в открытом море? Я не могу уже смотреть на порт Ибицы, понимая, что здесь произошло.

Леони глянула на Паолу, надеясь, что та откажет, но девушка сказала «да». Леони стало моментом тревожно. Она не притронулась к бутерброду. Антония ушла и вскоре завела мотор яхты. Они отплывали медленно, а Леони следила за удаляющимся берегом, ощущая, как внутри нее нарастала паника. Открытое море, свобода действий, легко скрыть тело...

Но если это сделала Антония, то почему она бросила Мэрит на пляже, имея возможность скормить ту акулам?

Они оказались в открытом море спустя полчаса и Леони подошла к перилам, смотря на мрачную воду внизу. Ее уже тошнило от моря, от этой «романтики», которую она так боготворила, приехав из не морской страны. Смерть Мэрит омрачнила все, что только было возможно.

— Не бойся ты так, я не думаю, что это Антония, — сказала тихо Паола, вставая рядом.

— Ага, а по мне она вполне радостно сейчас нас сбросит с борта.

— Не начинай, она не похожа на маньяка.

— Никто из нас не похож на маньяка, кроме Мэрит, но именно ее убили, а не наоборот, — сказала Леони.

— Может Мэрит и казалась монстром, но в ней было много хорошего. Да, я знаю это даже после того, как она залетела от моего мужа. Объективно говоря — нет полностью плохих людей.

— Даже если твое имя Тед Банди?

Паола рассмеялась.

— Даже если Чикатило.

— С чего вы так смеетесь? — спросила Антония, которая вышла к ним.

Она выглядела очень спокойной и у Леони даже немного прошло чувство страха перед ней.

— Да так, маньяков обсуждаем, — сказала Паола.

— Нашли о чем говорить...

— Все же в открытом море особая атмосфера. Ты никогда не боялась быть в нем одна? — спросила Леони, смотря на то, как солнце садилось за горизонт.

Небо окрашивалось яркими красками. Персиковый, розовый, фиолетовый...

— Никогда. Все же море для меня понятнее, чем жизнь на суше. Мои мамы привили мне это, а я уже развила, исследовав пол Средиземного моря.

— Скучаешь по семье?

Антония пожала плечами, сжимая руками холодные перила. Раньше бы она сказала, что да, местами ей грустно и одиноко без мам, но сейчас... сейчас все было иначе.

— Не скучаю. Разве что по брату. Он у меня веселый, хотя я его искренне не хотела.

— А мне вот не родили ни брата, ни сестру. Всегда завидовала Элине, что у нее есть Матео, — сказала с грустью Леони.

И вправду — в детстве Леони ощущала какую-то несправедливость и мечтала о сестре, только вот не всем мечтам суждено сбыться. С этой ролью неплохо справлялась Элина, ставшая близкой за все года.

* * *

Маркос слышал, как Линнея в очередной раз копалась в вещах Мэрит, выискивая ее дневник, который мог помочь раскрыть множество секретов. Слышались ругательства и периодически Линнея плакала, явно находя что-то, что вызывало слишком много воспоминаний. Маркос бы помог ей с поисками, но у него не было сил даже подняться и пройти в комнату.

Он уже скучал по Мэрит. Его накрыло ужасной тоской от одной лишь мысли, что последнее воспоминание о Мэрит — это их ссора, а не что-то милое и приятное. Он бы все отдал, чтобы переиграть это и, возможно, спасти девушку, но у него не было волшебной машины времени.

— Я устала и ничего не хочу, — внезапно прозвучал голос Линнеи, которая стояла вся заплаканная на пороге комнаты.

Маркос указал на кровать и девушка села рядом с ним. Она выглядела побитой, измотанной, ее волосы запутались, а под глазами появились синяки. От веселой, жизнерадостной Линнеи не осталось и следа.

— Не нашла?

— Нет, Мэрит всегда хорошо его прятала и оберегала, будто там хранится главный секрет вселенной.

— А вдруг она знала, почему вымерли динозавры и кто все же построил пирамиды в Египте?

Линнея даже скромно посмеялась.

— Почему ты ее любил? Она же часто вытирала об тебя ноги, как и обо всех своих парней.

— Она... чем-то притягивала. Я не знаю, как объяснить это, но ее энергия не давала мне отвернуться от нее. Она и вправду плохо относилась ко всем?

— Скорее, не прямо плохо, но в какой-то степени пренебрежительно. Даже к Эдди, которого идеализировала, как дура. У нее еще была яркая история с кузеном Арне. Его звали Серхио и... я только сейчас поняла, что уже второй ее парень покончил с собой.

— А почему Серхио покончил с собой? — спросил сразу же Маркос.

— Не знаю. У него была депрессия, он выбрал спрыгнуть с крыши, а не постараться выйти в нормальное состояние. Только вот эта смерть не так сильно повлияла на Мэрит. Она будто не обратила на это особого внимания.

— А как Арне пережил это?

Линнея тяжело вздохнула и легла на кровать, уставившись на потолок. Маркос тоже лег.

— Очень тяжело. Какое-то время даже винил в этом Мэрит, но это же был выбор Серхио. Он сам решил спрыгнуть.

— Кстати, ты об этом говорила полиции?

— Нет, зачем? Это было давно и совершенно не касается этого дела, — сказала Линнея.

— Ладно, ты права, просто реально странно, что оба парня покончили с собой и у обоих были какие-то ментальные проблемы.

Линнея ничего не сказала, лишь прикрыв глаза. Она морально устала, да и физически по ней будто танком проехали. Ей даже с Леони видеться не хотелось, хотя она думала, что будет нуждаться в ее поддержке. На удивление, этой поддержкой стал именно Маркос, который явно единственный разделял ее боль почти что на одном уровне.

— Знаешь, я не представляю эту тишину, которая наступит, когда я вернусь в Барселону, — сказала Линнея. — Все же Мэрит — это ураган. Она сплошное безумие, от которого я хоть и уставала, но привыкла.

— А я уже мечтал, что мы будем с ней ездить к друг другу — она ко мне в Мадрид, я к ней в Барселону... в голове была идеальная картина.

— Идеального ничего не существует. Я знаю Мэрит и она бы долго не продержалась с такими отношениями. Ей вечно нужны перемены, приключения, страсть. Она не умела быть постоянной.

— Мы бы с ней расстались? — спросил с грустью Маркос.

— Скорее всего, но я не могу утверждать этого. Еднственной гарантией были бы вечные трудности... тем более, помни еще то, что она была беременна.

— Она бы оставила ребенка?

Линнея не сдержалась и рассмеялась.

— Конечно же нет. Она детей никогда не любила и с самого детства говорила, что никогда не станет матерью, потому что ей плевать на всех.

— А я бы хотел однажды стать отцом, завести семью. Это бы заставило меня остепениться и обрести покой.

— Тебе будто уже за тридцать, ты уже познал эту жизнь и решил для себя, что уже пора бы и семью...

Маркос шуточно слабо стукнул Линнею в бок.

— Ментально мне уже тридцать пять, — сказал Маркос, подразумевая, что Ибица его заставила повзрослеть.

Да и каждый здесь стал старше на пару лет, не желая того. Вдруг, Линнея открыла глаза и резко села на кровати.

— Однажды Мэрит спрятала от родителей наркотики в картине. Она мне показала. В если...

Линнея спрыгнула с кровати, буквально начиная бежать в спальню сестры. Даже Маркос последовал за ней, заинтересовавшись.