Я распахнул дверь гримерной, зашел внутрь — забыл на столе с причудами для макияжа телефон — и увидел Максона с опущенными штанами, сидящего на кресле. Между его была гримерша, она громко постанывала, вбирая в рот член. Шаболов наслаждался минетом с закрытыми глазами, даже не обращая внимания на звук открывающейся двери, а вот визажистка явно обеспокоилась моим приходом. Девушка собиралась отстраниться, но Макс ее успокоил и прошептал: "Ш-ш-ш, это мой друг, все хорошо, детка," — и положил ей свою ладонь на голову, продолжая пихать девушке в рот свой член.

— Боже, ты серьезно? — я закатил глаза и прошел к гримерному столику, хватая телефон и проверяя уведомления. — Ты только вылез из постели, как опять захотелось trakhnut'sya? Мы же на съемках! — я уселся в гримерное кресло рядом с другом, взял бутылку воды со стола и подал девушке, которая начала уже стонать от неприятных ощущений, а не от того, что сосет чей-то пенис и радуется этому. — Выпей, а то хуже будет, — и протянул бутылку незнакомке.

Макс недовольно на меня посмотрел, но дал отдышаться своей очередной жертве и сделал перерыв. Я же отвечал на сообщение от Леры. Недавно я оформил девушке доверенность на машину, теперь она иногда подвозила меня на разные мероприятия, если было по дороге. Я хотел, чтобы она и сегодня забрала меня со съемок интервью. Гримерша тем временем вернулась к работе ртом, а Шаболов, будто не чувствуя удовольствия от процесса, повернулся ко мне и спросил:

— А ты чего, дорогуша? Что это за kher' на тебе? — он вытянул руку вбок и пощекотал пальцами мою шею, задевая кожаный ошейник. — Пробуешь готические образы или наводишь шумиху? — насмешка так и сияла в его темных глазах с хитрым прищуром.

— Ot''yebis', придурок, — огрызнулся я и оттолкнул руку небольшим шлепком, и вернулся к настрачиванию сообщения. — Кончай уже, и пошли на площадку. Интервьюер уже заждался, сейчас пришлет кого-то, и нам всем pizdy дадут. Устроили тут бордель... — пробурчал я себе под нос и встал с кресла, направляясь на выход. Сообщение было отправлено. Разговор был окончен.

— Господи, это в тебе девственница заговорила? — я колко посмотрел на друга, вынуждая с лязгом захлопнуть рот. Максон всегда любил лезть в мою постель, что вечно выбешивало.

Через двадцать минут мы сидели на креслах перед самым известным и популярным интервьюером страны и отвечали на вопросы связанные с выпуском альбомов. Помимо этого поднималась тема COVID-19, его влияния на общую концертную деятельность и тому подобное. Но долго этот вопрос мы не могли обсасывать, поэтому Юрий сменил направление беседы:

— Кирилл, у многих был вопрос к тебе, в особенности от твоих слушателей. Скажи, зачем нужно было открывать свой лейбл для выпуска нового альбома, если ты долгие годы прикреплен к лейблу NOW? Это же очень затратно! У тебя какие-то проблемы с NOW? — задал неудобный вопрос Юрий Лебедев.

— Частично у меня есть контракты с лейблом NOW, все они заканчиваются этим летом. Сейчас я числюсь там исключительно как музыкальный продюсер. Я вообще удивлен, что данная информация просочилась в интернет. Я тщательно это скрывал, — уклончиво ответил я, ощущая дискомфорт.

— Торговый знак "KKMusic", по сведениям, был зарегистрирован тобой еще в две тысячи восемнадцатом году, почти два года назад. Это информация с сайта "Роспатент". Для чего были такие сложности? — продолжал наседать Лебедев. Я знал, что пришел на интервью, чтобы раскрыть всю правду, но не думал, что Юра будет копать настолько глубоко.

— В первую очередь, люди должны понимать, что я изначально продюсер, а не певец или рэпер. Моя работа заключается в том, чтобы создавать контент и искать людей для воплощения идей. Я не хочу сковывать себя рамками, поэтому прибегнул именно к этому. Сейчас в моем лейбле зарегистрированы три будущие звезды. Совсем скоро, когда автономность внутри бренда будет налажена, мы выйдем на рынок, — объяснил я. — Сейчас под моим лейблом выпущен мой альбом, а потом выйдет и альбом Макса. Он все это время был независимым исполнителем, поэтому я рад, что он присоединился ко мне, — я дал пять другу, который на всю студию крикнул "Е-е-е". Мы сидели рядом, на одном диване.

— Я вообще люблю работать с Кириллом. Он, конечно, жесткий продюсер и любит на всех орать во время записи треков. Но для меня это никогда не было проблемой, потому что я знаю, что на выходе получится конфетка! — Макс, на манер итальянца, сложил пальцы в пучок, поцеловал их и раскрыл.

Мы продолжили дальше обсуждать новости из индустрии и плавно перетекли на разговоры об отношениях. Юрий Лебедев начал с Шаболова: решил внести ясность по поводу его пьяных загулов и каких-то проблем с изменами. Во время карантина в интернет просочились видео с закрытых домашних тусовок, где Макс как-то приставал сразу к нескольким девушкам. Я сам понимал, что не смогу уйти от темы, поэтому быстро генерировал возможные ответы в своей голове.

— Кирилл, а теперь давай поговорим о тебе. Что у вас случилось со Светой? Последние полгода ваши отношения постоянно обсуждались в интернете, что послужило такому огромному количеству слухов? Некоторые издания сейчас утверждают, что вы расстались. Скажи, это были инсценированные отношения? — интервьюер заинтересованно на меня посмотрел в ожидании ответа.

— Что ты имеешь в виду под инсценировкой? — я взял себе дополнительное время для обдумывания. — Хочешь сказать, что это все было фейком?

— Это не мои мысли, я лишь хочу правды для интернета, — усмехнулся Юрий и закинул ногу на ногу, опуская заготовленные карточки с вопросами на колени.

— Нет, конечно нет, — стал отрицать я, но тело сопротивлялось моим словам и открыто соглашалось — я невольно кивнул на вопрос Лебедева. — Мы давно были влюблены друг в друга... — я сделал неопределенный жест рукой, будто пытаясь поймать мысль. Легенда была уже давно заготовлена, мне нужно было ее только озвучить. — Мы начали встречаться полгода назад, но не сошлись характерами. До пандемии мы повздорили, Света уехала на Бали. А я остался в Москве и заболел.

— А кем тебе приходится Александра Цой? В интернете есть много ваших совместных фотографий, — Юрий продемонстрировал снимки с вечеринки Андрея Дитцеля, где мы шли за руку на второй этаж — откуда взялся этот снимок, я не знал — вторая фотография была из больницы, а третья с событий на съемочной площадке, сделанная две недели назад. На последнем снимке я держал Сашу за талию и выводил из толпы фанатов, наша одежда недвусмысленно намекала на нечто большее, чем дружба. — Последняя фотография стала второй новостью недели после совместных кадров со Светой. И через неделю стало известно, что вы расстались, — это были просто факты, которые оказались на видном месте. И мне нужно было срочно придумать оправдание.

— В тот день, когда меня запечатлели в компании с девушками, вообще произошло очень много драмы, которая почти никак не зацепила общественность, — начал я издалека. — Еще до пандемии, как я и сказал, мы сильно поругались со Светой. Я не знал, что она прилетела в Москву, когда это произошло. Я целенаправленно шел с подругой, Сашей Цой, забирать Влада Фомина со съемок. У нас общая компания, мы вместе тусим. Это был день рождения нашей общей подруги — Валерии Яшиной — она тоже медийная личность, — пояснил я. — И мы готовили для нее сюрприз. Я не думал, что столкнусь со Светой, но, видимо, то был последний съемочный день для ее подруги, поэтому она приехала оказать поддержку. Мы уже тогда были на грани расставания, — другими словами: "Наш контракт должен был завершиться через неделю". — Мы то мирились, то ругались, сходились, расставались... Это были выматывающие полгода, если честно.

Интервью еще продолжалось какое-то время, а я погрузился в свои воспоминания о том дне, когда в мировую паутину попали видео и фотографии, сделанные восемнадцатого мая.

Всех созвали на летучку на следующий день после случившегося. Я, Светлана Лавирина, наши менеджеры и продюсеры бурно обсуждали произошедшее. Я, как и обычно, сидел тихо и старался сдерживать эмоции. Выговор сделали всем за безответственность и халатность относительно деятельности на публике, якобы мы портим имидж лейблу. Штрафами, конечно, не разбрасывались, ссылаясь на то, что контракт истекает в ближайшее время. Однако менеджмент хотел, чтобы договор обновили. Я сразу отказался, а после это сделала и Света, понимая, что не сможет меня насильно удерживать. Поскольку я и Света наотрез отказались продлевать договор, то нас отпустили, заранее продумав легенду расставания.

Когда интервью закончилось, я чувствовал себя опустошенным и выжатым как лимон. Мы с Максоном стояли и курили на улице, у входа в здание, в котором была арендована студия для съемок. Недалеко от нас крутилась визажистка, которую Шаболов обязался свозить на обед в ресторан. К тротуару подъехала моя любимая гоночная машина, за рулем которой сидела обворожительная Валерия. У Максона отвисла челюсть, когда девушка вышла из машины, элегантно поправив уложенные в кудри подстриженные волосы — только из салона. Лера хлопнула дверью автомобиля и подошла ко мне, цепляясь за ошейник и притягивая к себе, абсолютно игнорируя существование моего друга. Она прижала мои губы к своим, оставляя след от алой помады на коже.

— Валерия, — после поцелуя протянула девушка, снисходительно посмотрев на Шаболова и его новую подружку.

— Это мой друг Макс, — опомнился я. — Мы с ним фит записывали, я рассказывал, — мозг давно покинул меня и друга, когда Лера эффектно показалась на тротуаре.

— Приятно, — немногословно ответила она и кивнула, потом обратила все свое внимание на меня. — Поехали домой? Устал, наверное, — Венера провела пальчиком по моей скуле, заставляя невольно задержать воздух в легких. — Докуривай, — она перевела взгляд на сигарету, — я в машине подожду.

— Тебе идет кататься на этой машине, — выдохнул я наконец, чувствуя, как в глазах темнеет от долгого держания никотина в легких. Или у меня потемнело в глазах от сексуальности, которую источала Лера? Девушка закатила глаза и села за руль, а я облокотился на лестничные перила, не в силах держать себя на ногах.

— Кто она, и почему водит твою тачку? — шокировано округлил глаза Шаболов, поворачиваясь ко мне.

— Моя женщина, — пожал плечами я, выкидывая окурок. — Лучшая в моей жизни, — вдохновенно прошептал я и хлопнул друга ладонью по плечу. Тот еще осознавал то, что увидел, пытаясь поверить своим глазам. — Ладно, я пошел. Удачи, — перепрыгнул через перила, сразу на тротуар, и залез на переднее сиденье автомобиля.

В последние дни сон опять покинул меня, и я перестал высыпаться. По ночам вновь занимался поисками вдохновения и музы, писал одни треки за другими, пытаясь создать нечто новое и прекрасное. Параллельно я общался с адвокатами днями и ночами, составляя документы для подачи в суд. Нужно было также найти весомый компромат на Олега и его измены, чтобы требовать согласия на развод с полной компенсацией морального ущерба.

Этой ночью я опять нормально не спал, поэтому Лера настояла на том, чтобы я не садился за руль. В последнее время она стала часто заставать меня по утрам, сидящим в стенах домашней студии. Я сбрасывал стресс путем изматывания себя за чисткой аудиодорожек, записью вокальных партий и музыкальных инструментов по утрам — это были известные и доступные мне способы. Глаза не закрывались до тех пор, пока время не переваливало за девять утра.

— Ты изматываешь себя, — раздраженно сказала Лера, когда я закрыл дверь машины и пристегнулся. Из тона девушки стало понятно, что дальше последует выволочка за нездоровое поведение и безразличие к себе. — Сколько ты уже не спал? — холодно спросила она, пытаясь не показывать своего беспокойства. Я чувствовал в ее словах приказ и желание контролировать ситуацию, которая ей мало подвластна, но она явно собиралась это исправить.

— Не знаю, сутки уже прошли. Я сделаю, как обычно... Не буду спать весь день, лягу часов в девять и...

— И проснешься в пять утра, как это было в прошлый раз, — сказала Венера, подводя итог. Да, пару дней назад я тоже не спал пару дней, надеясь восстановить режим, но все пошло не по плану. — Я предлагаю перевести наши отношения на новый уровень, — она властно положила ладонь на мое колено и рукой поползла вверх, заставляя меня резко вдохнуть. Ее взгляд все так же был прикован к дороге, а левая рука лежала на руле. Я бы хотел сбросить ее руку, потому что в данный момент не желал такой близости, но Лере бы это вряд ли понравилось.

— На какой? — я знал, какой ответ последует за этим вопросом.

Яшина хотела иметь полный контроль надо мной. Я и так ей многое позволил, когда согласился надеть ошейник, который способна снять только она. Это было нечто большее как для нее, так и для меня. Некоторые пары, когда хотят заявить свои права на партнера, устраивают помолвку, дарят кольца, символизирующие их серьезные намерения, но Лера была не из тех романтиков... Она любила заявлять свои права, используя Тему. И я просто дал ей эту возможность.

Лера не могла позволить себе сделать то же самое с Сашей, потому что она была совсем другим человеком, предпочитающим свободу и равенство во всем. Но и Яшина не стремилась подчинить Цой; ей нравилось разнообразие и возможность проявлять разные стороны своей натуры. Лера выбирала к нам с Сашей разный подход, видя, что и кому необходимо. Цой была свободолюбивой, хрупкой и иногда очень обидчивой, с ней нельзя было действовать жестко и прямолинейно. И Лера в какой-то степени ее щадила, оставляя себе возможность быть более нежной и аккуратной. Со мной же, она заметила, можно было проявить характер. Я был рисковым человеком, способным вынести все, что преподнесет мне жизнь. Мне нравилось ощущать буйство огня под кожей: скоростная езда, дни без сна, музыкальная сфера, опасная для психики, и многое другое. Очевидно, что я был готов и к другим вещам, вызывающим мой интерес.

— Я предлагаю тебе что-то приближенное к... — "lifestyle" — вот, что она хотела сказать, но я не дал ей договорить, скидывая руку со своего колена.

— Можно мы не будем это сейчас обсуждать? — сказал, как отрезал. — Ты сейчас находишься в трезвом состоянии, а я нет. Ну, если ты понимаешь... единственно, что я хочу сейчас — это спать. Ты не можешь это предлагать мне сейчас, — слова слетали с моих губ резко и грубо. Я был возмущен и шокирован, потому что не ожидал этого так скоро. Все это было для меня в новинку.

— Это была дерзость? — нарочито спокойно уточнила Яшина, перестраиваясь на другую полосу. Руку она вернула на руль. Искусственная умиротворенность Леры говорила о моем промахе: ей не понравился мой ответ, не понравилось, что я перебил ее, не понравилась скинутая рука и резкость в голосе. — Ты продолжаешь вредить себе. Я хочу свести это к минимуму. Ты мой. Я уже говорила это неоднократно, а я к своему отношусь с должной бережливостью. Не можешь заботиться о себе — дай сделать это мне. Ты все время пытаешься обо всех заботиться, но про себя забываешь. Меня такое не устраивает.

Она была настроена радикально относительно меня. А я просто не хотел думать об этом.

— Послушай, задай этот вопрос, когда я разберусь с судом матери, выбью денежную компенсацию из Олега и налажу режим. Я не могу думать сейчас о чем-то другом вообще, — я отвернулся к окну и уперся лбом в стекло, прикрывая глаза. Лера водила мягко и спокойно, это дарило ощущение спокойствия и защищенности. — Я сам хотел попросить... — неосознанно и устало выдохнул я с долей неприкрытой обиды, погружаясь в сон. Услышала ли Лера мои слова? — я не знал. Но совесть меня совсем не грызла за это, и переживаний не было — в ту секунду осознанность покинула меня. Только сквозь сон, когда машина остановилась на светофоре, я почувствовал, как Лера нежно поцеловала мою руку, будто награждая похвалой.

***

Я сидел, закинув ногу на ногу, за кухонным столом маминого дома. Передо мной стоял ноутбук: я прокручивал видео с камеры наблюдения в поисках необходимого компромата. Я занимался этим с середины мая, но либо Олег раньше не желал доводить любовницу до постели, либо просто хотел trakhat'sya исключительно на кухне и в гостиной. Раньше микрофон камеры улавливал похабные звуки и выкрики женщины, которую облюбовал Олег взамен Марьи Петровны, но теперь все дело добралось и до спальни.

Я со злости разбил мобильный телефон, который держал в руке, во время просмотра хронометража с предшествующего дня. На видео было отчетливо видно, как Олег, мамино первое любовное увлечение за шестнадцать лет жизни без мужчин, вдавливал в простыни какую-то молодую ублюдку с ярким макияжем. В первые секунды я хотел отправить матери фотографию лица этой мерзавки, но понял, что в этом не будет никакого смысла. Девушка была не виновата в изменах кабеля, и ее лицо никак делу не поможет, лишь сильнее огорчит Марью Петровну. Тогда-то я и разбил телефон, в попытке удержать себя от неверных решений.

Я постарался успокоиться, просмотрев запись до конца, и на холодную голову сделал несколько копий в облачных хранилищах, а физический носитель с видео выложил на стол. Я закрыл ноутбук и принялся ждать семи вечера — время, когда Олег чаще всего возвращался домой.

Я до последнего не хотел верить в то, что Олег мог предать мою семью, предать маму. Но это была правда. Как бы Марья Петровна не верила в Олега и не убеждала меня много лет назад, что он будет надежным мужем и главой семейства, я не верил до конца. Потому что знал, что все мужчины кобели в той или иной степени — даже себя я из этого списка не исключал. Кто знает, вдруг когда-то мое либидо проснется и начнет подзывать ходить направо-налево? Я видел своих друзей, видел их приятелей — наблюдения были не из лучших. Знакомые и друзья могли клясться своим девушкам и женам в верности по гроб жизни, а уже на следующий день прижимать к стене очередную красотку в баре. Мне было жаль: некоторые девушки верили в тот ветер, что дули им в уши парни. Некоторые из милых дам только после брака замечали какие-то странности, а потом мирились и сами начинали изменять.

Секс — это такая удивительная вещь. У людей часто меняются предпочтения в нем, но трудно обсуждать это с постоянным партнером, женой или мужем. В одно время человека могут привлекать худые женщины, а в другое толстые. В один день ему нравится играть в изнасилование, а в другой день ему хочется, чтоб изнасиловали уже его. Но женитьба предполагает моногамный союз мужчины и женщины. Люди, которые вступают в него, хотят стабильности и теплых внутрисемейных отношений. Но что делать, если партнер перестает привлекать и возбуждать? Не все готовы на эксперименты. И единственное, что остается — искать альтернативный секс на стороне.

Отчим и мать не смогли договориться между собой спустя семь лет отношений в браке. И, чтобы не рушить долгую любовь и понимание, построенное в быту, Олег не нашел лучшего выхода, чем прийти к измене. И изменить ему захотелось прямо на их общей кровати с Марьей Петровной, положив огромный болт на долгие годы совместной жизни, будто они для него ничего не значили. Поаплодировать такой глупости можно чуть ли не стоя.

Когда во входной двери провернулся ключ три раза, я сделал последний глоток кофе и поставил чашку в раковину для мытья посуды. Я сел за стол, когда в прихожей послышался громкий смех новой подружки Олега — это была его секретарша. "А вкусы у него не меняются", — подумал я, мама когда-то тоже работала на ее месте, до повышения. И это был не уровень "жена".

— Олег Маркович, вы такой галантный мужчина! — восхищенно лепетала тридцатилетняя молодая женщина, когда заходила из коридора на кухню.

— А вы не ведитесь, милочка, — холодно отрезал я со своего места. Женщина ахнула и попятилась назад, за ее спиной показался и сам виновник торжества с явным испугом на лице. — Что же вы стоите-то в дверях? — усмехнулся я, указывая на стулья. — Присаживайтесь.

— Кирилл! Что ты тут забыл, черт бы тебя побрал?! — басистым голосом спросил меня почти что бывший отчим.

— Ну, как же? Квартира-то моя! — я продемонстрировал документы на квартиру. Бабушка завещала ее мне и сестре, когда уже совсем плоха стала. — Я вас выписал из нее еще неделю назад, кстати. Ну, как выписал? Просто не продлил временную регистрацию, — и мило улыбнулся. — А это с вами кто? Новый жилец, я правильно понял? — я указал пальцем на незнакомку. — А вы налоги, дорогая, платите? — жеманным голосом пролепетал я, будто говорил с маленькой девочкой.

— Скажешь Мусе, и я тебя прибью... — угрожающе начал Олег, подходя к столу. Он повернулся в сторону своей секретарши и безразлично бросил: — Брысь отсюда! — молодая женщина сразу же испарилась с наших глаз, выбежав в коридор и громко хлопнув дверью. Мне даже показалось, что я слышал всхлипывания и рыдания с лестницы.

— Ты меня недооцениваешь, — покачал я головой. Повернул к Олегу экран ноутбука и нажал на пробел, чтобы видео с файла запустилось. Ушей мужчины качнулись стоны секретарши, которую он вчера яростно "любил", пылко и страстно. У Олега отвисла челюсть, когда он понял, что за кадры я ему демонстрирую. Мужчина слепо нащупал рядом стоящий табурет и опустил на него свою пятую точку. Он нервно провел рукой по лицу, собирая капли пота, выступившие на лбу. Его глаза приняли осознанный вид, а руки потянулись ко входу с флеш-картой, но он ее там не нашел. — Это ищешь? — я подвинул к нему карту памяти, предлагая забрать. Но мужчина даже не прикоснулся к ней. Чувство страха затопило его изнутри, вынуждая тело окаменеть.

— Что ты хочешь? — Олег всегда знал, что я страшный противник. Еще когда я пришел в дом матери, семь лет назад, с брачным договором в руке, мужчина понял, что дела со мной иметь опасно. Однако Олег Маркович был готов сделать все, чтобы доказать Марье Петровне, что он может гордо носить звание ее мужа. И теперь я не оставлял ему выхода.

— Эта запись может спокойно оказаться в суде в качестве доказательства твоей измены. Но ты можешь сделать так, чтобы никто не увидел ее, — я достал из сумки папку с бумагами о разводе, мамину копию брачного контракта и выложил все это на стол с громким хлопком. — Здесь есть и другие доказательства твоей измены. Все, что тебе нужно — подписать документ о подачи в суд на развод. И во время заседания признаться в том, что совершил, и взять на себя ответственность. Скажи в суде, что ты не имеешь к Марье Петровне никаких претензий, и согласись выплачивать моральную компенсацию, — лицо мужчины возмущенно вытянулись: он хотел возразить. Но я открыл брачный договор на пятой странице и ткнул пальцем в бумагу: — Пункт номер три, точка, восемь. "В случае недостойного поведения одного из супругов, за которым следует нанесение морального ущерба второму супругу и/или совместным детям супругов, то супруг, проявивший недостойное поведение, обязан выплатить моральную компенсацию пострадавшему супругу, указанную в разделе пять,точка, один", — процитировал я. — Это два миллиона рублей в год до тех пор, пока врач-психотерапевт не подтвердит ее полное выздоровление. Дальше, — я указал на следующий пункт. — "В случае нетрудоспособности одного из супругов, после расторжения брака, трудоспособный супруг обязан предоставить нуждающемуся нетрудоспособному супругу содержание в размере ста тысяч рублей в месяц до момента вступления в брак нетрудоспособного супруга", — я состроил печальное лицо и выложил на стол справку и заключение от психиатра. — О, Боже, но у моей мамы уже несколько лет биполярное расстройство личности. И она недееспособна, — протянул я каждое слово. Естественно, это было неправдой, но что только не сделаешь, чтобы содрать с индюка деньги? — Мне продолжать? Тут еще очень много пунктов...

С каждым звуком, срывающимся с моих губ, Олег все бледнел и бледнел, понимая, насколько сильно влип. Я обещал маме фееричный развод, если этот козлина допустит хотя бы одну ошибку. И вот. Этот момент настал. Я ждал его с нетерпением и смаковал каждую миллисекунду "переговоров".

— Хорошо, я подпишу документ о разводе и соглашусь с выплатами по поводу моральной компенсации! Только не надо... — не выдержал мужчина моего напора и полез за ручкой в карман рубашки. А я галантно предложил ему свою, указывая место, куда нужно поставить подпись.

— Я рад, что ты оказался умным человеком, — протянул я, забирая подписанный документ. — Приятно было иметь дело. До встречи в суде! — я собрал свои вещи в сумку и встал из-за стола, направляясь к выходу. — Ах, да. И не забудь собрать вещи. Чтоб завтра тебя тут не было. Я понятно выразился? — я вздернул бровь, поправляя штаны в районе паха.

— Да! — активно закивал мужчина, подражая китайским куклам-болванчикам.

Домой, естественно, я ехал злым, как собака, некормленая несколько недель подряд: я был готов разорвать всем вокруг глотки и съесть с потрохами в одну харю, швыряя ошметки по углам лапами. Я вдавливал педаль газа в пол, нарушая правила дорожного движения и игнорируя ограничители скорости на дорогах, желая быстрее добраться до дома.

Лера не трогала меня в последние пять дней, после того, как забрала со съемок на студии. Хотя мне казалось, что она хотела получить от меня ответ. Да и злость, которую я вызвал своим поведением, явно должна была иметь последствия, вот только их не было. От молчания и игнорирования, которые проявляла Лера эти и так трудные для меня дни, я был готов лезть на стенку. Я ждал открытого и привычного недовольства, каких-то указаний на ошибки, но ничего этого не было. Девушка была спокойной и удовлетворенной. И я не знал, как это истолковать.

Еще больше меня добило то, что Лера не показалась сегодня утром, чтобы самолично надеть на меня ошейник. Вечером, перед сном, она всегда заходила ко мне в комнату и снимала на ночь символ своего обладания. А утром она добавляла колорита на весь день, вновь его надевая и застегивая замок. И в последнее время ее появление на пороге моей спальни символизировало начало и конец дня. Я мог и сам застегивать замочек, но была какая-то магия в том, что делала это именно Лера. За две с половиной недели данная особенность в отношениях быстро вошла в мою рутину и стала привычкой. Привычкой ждать. Но этим утром Яшина пошла на встречу с менеджером и рекламным агентством, так и не дождавшись моего пробуждения. От этого мне стало тоскливо.

Я понял, что со временем стал ощущать себя настоящей собакой, тоскующей по хозяйке. Я легко поддался Лериной дрессировке сам того не замечая. Делала она все тихо и незаметно, постепенно вводя новые и новые правила.

Напряжение, что копилось во мне, никак не выходило наружу и скреблось внутри. Разбирательства с Олегом доконали меня окончательно и будто сталкивали ближе к обрыву. Я был готов сорваться в любую секунду. И держался из последних сил. Выдыхая в окно автомобиля сигаретный дым, я считал каждую секунду до прибытия, отсчитывал каждый проехавший метр, но стоя возле квартирной двери, в коридоре, я окаменел и не мог пошевелить даже пальцем. Я ощутил одиночество и чувствовал себя хуже брошенного пса.

Страх зародился будто из неоткуда, вытесняя огромное желание очутиться в домашнем уюте и тепле. Я боялся, что мог понять все не так, как было на самом деле, где-то додумать, где-то приуменьшить или преувеличить. Рука, которая секунду назад тянулась к замочной скважине с ключом, тяжело опустилась и осталась висеть по шву. И эмоции бушующие во мне недавно превратились в слезы полные обиды и несправедливости.

Я понял, что дал Лере глубоко проникнуть в сердце, когда осознал первую падающую слезу со щеки. Только Кира могла заставить меня плакать. Она всегда вызывала во мне чувства злости, обиды, унижения и горечи. Сестра могла не то сказать и вывести на эмоции. Потому что была для меня ценным и важным человеком, родным. Ключ от моего сердца был только у нее. Но, как оказалось, теперь все было иначе.

Я агрессивно утер падающие из глаз слезы и яростно вставил ключ в нижний замок, повернув несколько раз. Я громко хлопнул дверью, когда входил и кидал сумку на кушетку, стоящую в прихожей. Разулся, раскидав обувь по разным сторонам. Летнюю ветровку я швырнул сразу в гардероб, чтоб не мешалась, и быстрым шагом направился к себе в комнату, игнорируя Сашу и Влада, которые сидели на диване в гостиной и что-то обсуждали. Их я даже не удостоил взглядом.

— Pizdets, — прошептал я в поисках ключа от своей комнаты, чтобы закрыться изнутри. В тумбочке я также нашел прошлогоднюю модель iPhone: мой телефон, после столкновения с паркетом на маминой кухне, уже никак нельзя было спасти — экран разбился вдребезги, а внутренности повылетали.

— Ки-ирилл, все хорошо? — голос Саши просочился сквозь дверь. Девушка настойчиво дернула за ручку, попытавшись войти. Но дверь уже была заперта.

— Да, нормально. Я сейчас пару вопросов решу и выйду. Работа, — постарался оправдаться я, и это спасло меня на какое-то время. Я говорил нарочито спокойным голосом, что никак не соотносилось с моими предшествующими действиями, но Саша этого не заметила и оставила меня.

Я вставил свою SIM-карту в телефон и включил его. Зашел в "контакты" и набрал номер сестры. Мне нужно было с кем-то поговорить и элементарно успокоиться. Себе я не особо мог доверять, потому что мыслей было много, а выбрать какое-то одно направление я не мог. Разговор с Кирой должен был помочь отвлечься от всего ненужного в голове и прийти в уравновешенное состояние. И мне было абсолютно все равно, что разница во времени была пять часов, что на Бали два часа ночи, и мама с Кирой, наверное, легли спать.

— Алло, — ответила на звонок сестра. На фоне я слышал, как играла медленная музыка, и звон бокалов. — Чего звонишь?

— Я получил подпись Олега, он согласен на развод, — рассказал я последние новости, перебирая в голове воспоминания с вечера.

— Ого, так быстро? — удивилась Кира. Шуршание в динамике и хлопанье дверей указали на то, что девушка сменила локацию. Музыку было уже не слышно. — Как ты его заставил?

— А то ты меня не знаешь... — вздохнул я, съезжая по двери вниз, и сел на пол. Колени я притянул к животу и опустил на них голову. — Похимичил немного, достал одно видео, потом перешел к шантажу. Я вообще компромиссов не терплю, но пришлось создать некую иллюзию выбора. В суде я все равно постараюсь содрать с этого гада как можно больше денег, чтоб в будущем неповадно было, — злость так и вытекала из моего голоса маленькими порциями, постепенно отравляя все вокруг.

— Да я уверена в том, что ты поимеешь его во все щели, — невесело засмеялась Кира.

— А вы, чего не спите, кстати? — встрепенулся я, понимая, что время для мамы и Киры уже позднее. Сестра так вообще была любительницей раннего подъема. — У вас же там ночь, разве нет?

— Да, но мы же на отдыхе. Решили ночью на пляж сходить, не зря же мы карантин две недели отсидели. Сейчас вот развлекаемся, включили музыку, пьем просекко, — она поболтала стаканом в динамик телефона, чтобы я услышал шипение пузырьков. — Спасибо, что вывез нас в эту поездку, а то я в последние дни была очень напряженная. Новости не радуют, и ощущение, что эта пандемия никогда не закончится. Устала от этого уже, — Кира вздохнула. — Тебя только не хватает, братик.

— Не начинай меня этим грузить, у меня и так не лучшее время. Еще и чувство вины я не вывезу сегодня, — я вытянул ноги вперед и вообще разлегся на полу. — У меня с этим Олегам все нервы в одно место ушли, а Лера... — я закатил глаза, понимая, что Кира начнет меня расспрашивать. Зря я это упомянул.

— О, Боже, — сразу включилась эмоциональная сторона старшей сестры. Она явно была в предвкушении всех подробностей. — Мне мама рассказала, что у вас там происходит! Я так и знала! — воскликнула Кира и чуть ли не оглушила меня через динамик телефона. — Но ты что-то какой-то недовольный, — резко добавила девушка более тихим и ровным тоном, будто не она кричала пару секунд назад. — Что случилось? Она как-то навредила тебе?

— Не то, чтобы мне комфортно это обсуждать... Тем более с тобой, — заканючил я. Было неловко говорить про секс с сестрой. Мы хоть и были близки, но, по-моему, это было как-то неправильно. — На самом деле ничего не случилось, просто я понял, что начинаю зависеть от людей вокруг меня. Раньше такого никогда не было, только с тобой, но это было потому, что ты моя сестра. Мы всегда вместе были... Очень близки, и все такое... А тут ситуация совсем другая. Я это еще в начале весны начал понимать, но сейчас это прям четко в голове отпечаталось...

— Ну, и в чем твоя проблема? — Кира была настроена скептично. — Люди всегда зависят друг от друга в той или иной степени. Я завишу от своего менеджмента и команды. Я завишу от денег и танцев. Это норма. Просто относиться к этому нужно иначе. А то, что у тебя появились чувства к другим людям — отлично. Теперь ты знаешь, что не безнадежен. У тебя есть сердце, бро.

— Но это же может задеть меня. Я не хочу новой боли, — признание легко сорвалось с моих губ, потому что это была та правда, которую я осознавал и признавал. Я погряз в пучине из опустошенности после переизбытка боли. В один момент моя психика просто решила отключить все чувства разом, и я ничего не ощущал — это было мучительно. — Ты и сама знаешь, каково это... Мне иногда кажется, что лучше бы я страдал в одиночку. Мне страшно, что недавно я был окрылен, полон сил и энергии, а сегодня уже на нервах, весь измотанный. И не выдерживаю.

— К хорошему быстро привыкаешь, верно? — печально усмехнулась Кира, понимая, мои чувства. Она знала, о чем я толковал. Но ничем не могла помочь, потому что сама опасалась своих чувств и затапливала их в постоянных тренировках, пытаясь уйти от собственной головы. Одержимость Киры в танцах была такой же болезненной, как и моя одержимость в музыке. Мы оба были больны. Только я нашел способ сместить гиперфиксацию, а она нет.

— Согласен, — я незаметно для себя кивнул, вертя между пальцев ключ от двери. — Скажи маме, что она может не беспокоиться об Олеге. Я передам бумаги о разводе нашему адвокату, и он уже от лица мамы подаст документы в суд. Я через полторы недели тогда куплю вам билеты обратно, — Кира согласно угукала на каждое слово, но когда я спросил: — Тебе брать билеты в Москву или в Нью-Йорк? — затихла.

— Слушай, я бы очень хотела приехать, но еще три карантина я не переживу. У меня будет еще несколько поездок. Но сейчас дела обстоят не очень. У группы почти нет работы, все крупные шоу с танцами приостановили съемки. Это действительно будет напряжно... Я после прилета с США, сразу буду планировать поездку с группой в Корею — там сейчас все поутихло. И нет тотального контроля, как в Штатах или Европе. И жизнь обходиться выгоднее, — добавила она. — Сейчас рекламных контрактов тоже мало. А ты знаешь, что я привыкла жить на широкую ногу.

— Ну, я тебя понял тогда, — отстраненно и обиженно ответил я. — Передавай привет маме. Отдохните там хорошенько, — и положил трубку.

В ту же секунду, когда я попрощался с Кирой, в дверь настойчиво постучали. Но мне было лень вставать с пола: тело и душа устали за день и просили покоя. Я пробормотал что-то нечленораздельное, похожее на: "Оставьте меня, я устал," — но дверную ручку мне на зло дернули, создавая неприятный звук.

— Кирилл, открой дверь, или я буду считать до трех. И тебе не стоит знать, что будет после того, как я произнесу "три", — Лера умела быть убедительной. Она чеканила каждое слово таким тоном, что мне действительно не хотелось быть посвященным в детали. Я закатил глаза и пальцем протолкнул ключ в щель под дверью.

— Открой сама, если хочешь, — безэмоционально протянул я. После недавнего всплеска эмоций я был полностью опустошен.

Когда замочная скважина щелкнула несколько раз, то я прикрыл глаза, продолжая лежать под дверью. Лера надавила на ручку и толкнула дверь, но та уперлась мне в бок, не пропуская девушку дальше. Я недовольно промычал. Лера же бесцеремонно продолжала открывать дверь, постепенно сдвигая меня в бок, ближе ко входу в персональную ванную.

— И как я это должна понимать? — спросила Лера, когда зашла в комнату, переступила через меня и закрыла дверь.

Она стояла передо мной, опустив взгляд вниз и наблюдая за моим ничего не выражающим лицом. Я никак не отреагировал на вопрос, только вяло приоткрыл один глаз и снова закрыл. Венера вытащила оголенную ногу из тапочка, и я почувствовал прикосновение холодных пальцев к подбородку. Медленным движением девушка заставила меня приподнять подбородок.

— Посмотри на меня, — ногой она прошлась по нижней части подбородка, коснулась кадыка и остановилась у яремной ямки. Я медленно приподнял веки и встретил наблюдающий и заинтересованный взгляд. — Почему ты на полу?

— Устал, — объяснился я неохотно.

Было странно и приятно ощущать на себе ноги Леры. От них не исходил какой-то запах, а кожа не была грубой, как у меня. Я ощущал на себе такое желанное внимание Леры, но при этом мозг осознавал, что такая разница в положении между нами должна быть унизительной для меня. Однако я почему-то не замечал этого. Мне были приятны и сами прикосновения, и моя позиция. Я ничуть не был смущен.

— Можешь наступить на меня? — и сразу же после этих слов я ощутил давление на груди, не сильное.

— Почему ты без ошейника сегодня? — через секунду нога Венеры вновь вернулась к моей шее и провела по месту где должна была быть кожаная полоска. Я поджал губы. А в следующую секунду я ощутил болезненное давление на плече, потому что продолжал молчать. — Почему? — повторила вопрос Лера.

— Ты не зашла утром ко мне сегодня, — тихо выдохнул я, скидывая тяжелый груз молчания и недомолвок. Было трудно томить это в себе весь день. — И ушла по делам. Я не смог сделать это сам. Это твоя прерогатива, — пояснил я, тяжело пропуская в легкие через рот.

Лера продолжала требовательно смотреть на меня и выдавливать каждое слово. Мне трудно было озвучивать девушке свои мысли, поэтому она буквально выбивала из меня всю правду. Я видел в ее темных омутах какую-то отрешенность, недовольство и холодность. Было неприятно, что Лера одаривала меня своим доминантным взглядом тогда, когда я ощущал себя хуже всего.

— Я сказал что-то не так тогда, в машине? Почему ты так сильно отстранилась от меня? Ты разозлилась? — слезы непрошенными гостями вновь навернулись на глазах и потекли по вискам в волосы.

Мне хотелось поддержки и тепла. Но я понял, что сессия началась еще тогда, когда она сказала, что будет считать до трех. Я не должен был воспринимать это всерьез, потому что знал, что дальше последует утешение и забота. Но сейчас Лера с садистским удовольствием выводила меня на эмоции и выбивала правду. Я говорил все, что было на уме.

— Почему ты с того момента не подходила ко мне в тичине дня, не целовала, не обнимала? А сегодня утром... — вместо того, чтобы договорить я выдохнул и бессильно закрыл глаза, смаргивая влагу. — Ты тогда ничего не сделала, когда я возразил тебе. Я знал, что ты разозлилась. Но ты ничего не сделала! Ты так меня решила наказать?! Своим безразличием?! — я оторвал голову от пола и раскрыл покрасневшие глаза. Я тяжело дышал. Лера смотрела на меня и не могла поверить в то, что ее действия я истолковал как наказание. И оно было самым жестоким для меня. Потому что у меня забрали то, к чему я привык за эти месяцы, и окунули в ту холодность, которая преследовала меня годами ранее.

Лера почувствовала, что своим поведением довела меня до края (Кирилл Краев на краю — ирония чистой воды). Черты лица девушки вмиг разгладились, а глаза наполнились тревогой. Она опустилась рядом со мной на колени и положила свою ладошку мне на щеку, поглаживая кожу. Второй рукой Лера ухватилась за мою и положила мне на грудь. Я ощущал как быстро бьется мое сердце, как взбешенная птица в клетке, пытаясь вырваться наружу.

— Милый, — ласково пролепетала она и большим пальцем вытерла мне слезы. Я слышал вину в ее голосе и абсолютное негодование. — Я не думала, что ты поймешь это так. Ты же сам попросил, чтобы я не трогала тебя. Поэтому я держалась на расстоянии. Ты просил больше свободы, я тебе ее дала, — Лера осторожно поцеловала меня в лоб, нагнувшись ниже. — Я не злилась на тебя совсем. Наоборот. Ты разве не помнишь, что сказал в тот день в машине? Меня твои слова очень порадовали, поэтому я посчитала, что могу дать тебе парочку дней подышать, — я поднял глаза вверх, чтобы с со всей своей открытой душой посмотреть на Леру и узнать — что я такое сказал? — Ты тогда обиженно, как ребенок, пробубнил, — девушка надула губы и передразнила меня: — "Я вообще-то сам хотел предложить!"

— Что? — еле-еле размыкая губы, тихо-претихо сказал я и замотал головой из стороны в сторону. — Ерунда какая-то. Я не мог такое сказать.

— Прости меня, — Лера перекинула одну ногу через мой торс и оседлала бедра. — Прости, я не знала, что причиняю тебе боль. Не молчи в следующий раз, прошу тебя, — она мягко и нежно поцеловала меня в губы, целомудренно и искренне. Так Лера показывала свою заботу и беспокойство. Я обнял ее за талию обеими руками. Мы смотрели друг другу в глаза и оба испытывали вину друг перед другом. — Я тебе сказала тогда, что смогу позаботиться о тебе, но сейчас я вижу, как предаю твое доверие. В следующий раз я буду внимательнее. Но и ты говори со мной. Ты сказал об этом, когда я заезжала: нужно уметь общаться и обсуждать все проблемы сразу. Почему ты решил молчать? — она держала обеими ладонями мою голову и гладила щеки, виски, уши, челюсти.

— Прости, я больше так не буду, — в сердцах сказал я и с небольшим усилием приподнял корпус, чтобы прижаться всем телом к Лере, ощутить ее тепло. — Клянусь, — шепотом в самое ухо, до мурашек по женскому телу.

Мы перебрались на кровать. И долго лежали без дела. Я обнимал Леру за талию, лицом уткнулся ей в грудь, мягкую и удобную. Я вдыхал в легкие ее восточный аромат парфюма, тяжелый и мужской: запах кожи, табака, сандалового дерева, ванили и каких-то специй. Он ей поистине подходил. Лера же одной рукой поддерживала свою голову, лежа на боку, а другой гладила мою шею, затылок и виски — с которых недавно Саша сбрила надоевшие мне дреды. Иногда Яшина касалась пальчиками моих ушей и обводила контуры ушных раковин.

— Я скучал, — признание сорвалось с губ прежде, чем я погрузился в сон. Было еще рано, половина десятого вечера, я даже еще не ужинал, но усталость взяла свое.

***

В первых числах июля состоялось первое и последнее судебное заседание по бракоразводному процессу Марьи Петровны и Олега Марковича. Мои угрозы дали свой результат, и мужчина рассказал все в суде: и о своих изменах, и о прожигании семейного бюджета в азартных онлайн-играх, и о стабильном пьянстве в выходные дни. Большинство вещей вскрылись для меня только во время суда, когда мою мать спрашивали о причинах развода. Я был крайне разочарован тем, что многие факты мама утаивала от меня, боясь навлечь беду на Олега. А я бы действительно устроил ему самосуд, если бы был посвящен в такие тонкости их семейной жизни.

Нанятая группа адвокатов безжалостно требовала от Олега денежную компенсацию за моральный ущерб. Суд одобрил все взыскания, потому что бывший муж матери ничего не отрицал, а активно соглашался со всеми выдвинутыми обвинениями. Мой адвокат также проявил милость и напомнил перед судом Олегу, чтобы его ждало за малейшее отступление о того, плана, который был составлен относительно проходящего суда.

Если бы Олег не признал хотя бы факт измены, то я бы засадил его за хранение и употребление наркотических веществ — естественно, это было бы липовое заявление. Однако я сделал все так, чтобы в итоге было множество подтверждений данному обвинению. К счастью, это не потребовалось.

После окончания заседания и победы в суде, мой адвокат, который спланировал весь ход дела, подошел ко мне и пожал руку:

— Рад был вновь с тобой поработать, Кирилл, — Афанасий Дмитриевич всегда подходил к своей работе, как настоящий профессионал. Я никогда в нем не сомневался. — Твоя мама, конечно, невероятная женщина, — он поправил усы и посмеялся. — Ради нее я бы тоже на все пошел.

— Так что же вы? — усмехнулся я, теряя свой серьезный настрой и убийственный запал. — Кстати, а где ваша помощница-практикантка? Мария Сергеевна же всегда раньше за вами хвостиком ходила?

— Уволилась, — пожал мужчина плечами. — Я написал ей рекомендательное письмо еще в сентябре того года. Она уехала получать образование за границу, не помню уже, куда... Какой-то крупный город в США... — Афанасий наморщил лоб, пытаясь вспомнить, куда уехала помощница, но это дело было совсем гиблое. Мужчина не хотел нарочно или случайно лукавить, поэтому бросил эту затею. — А она тебе нравилась, я замечал. Поэтому, что ли, спрашиваешь?

— Нет, что вы, — смущенно ответил я и посмотрел куда-то в сторону. — Просто привык, что, когда у меня были проблемы с контрактами, она на каждом заседании и обсуждении стратегий всегда была рядом. В какой-то момент для меня стало обыденностью видеть поблизости высокую блондинку на каблуках. У меня из-за ее отсутствия случился диссонанс.

— Такое случается, Кирилл, — по-отечески успокоил меня адвокат и похлопал по плечу. — Что ж, надеюсь, что не до скорого раза! — и громко засмеялся, хватаясь за живот.

— Это вы верно сказали, — согласился я, направляясь с мужчиной на выход из районного суда. — До свидания! — мы разминулись у главных ворот, Афанасий Дмитриевич пошел с новым помощником по направлению к своей машине, а я к своей, где уже меня ждала счастливая мама с бумагой о разводе на руках.

— Кирюша, ты просто чудо, а не сын, — нахваливала меня Мама. На ней было белое кружевное платье и легкий, летний пиджак из льняной ткани. Я же все еще ходил в спортивных костюмах. Второй месяц лета обещал быть жарким, но пока погода только постепенно разгуливалась: была переменчивая облачность и легкие, теплые дожди.

— Ага, я это уже слышал, когда ты прилетела с Бали, — ответил я, садясь за руль и пристегиваясь. Левой рукой я потянулся к бардачку, чтобы найти солнцезащитные очки. — Ты лучше скажи мне, ты взяла личный номер Афанасия Дмитриевича? — ехидно спросил я, а потом разочарованно закатил глаза: Влад успел скоммуниздить мои черные очки от Gucci и оставил только Лерины от LV. Недолго думая, я нацепил на нос женскую модель и посмотрел на маму. Женщина от моего вопроса немного покраснела и смущенно заулыбалась. — Взяла? — уточнил я и заметил короткий кивок. — Ну, он мужчина статный, видный и холостой в последние пару лет, как теперь и ты. Попробуй, может что-то и выйдет. Человек он ответственный и добрый. Даже невзначай подошел ко мне и чуть ли не руки твоей попросил. Я был готов вместо тебя уже "да" говорить.

— До чего я докатилась? — мама наигранно приставила руку ко лбу, прикрывая глаза. — Меня уже собственный сын сватает. Ты лучше мне скажи, когда ты сам-то жениться будешь? — опять завела свою песню Марья Петровна.

— Пока у меня есть деньги, то никогда, — сразу отрезал я, не желая обсуждать детали. — Мне и так нормально. Ты с этим иди и к Кире приставай, она вон! — вообще ни с кем не встречается, а я хотя бы что-то делаю! — я не понимал, почему мама списала сестру со счетов, будто сейчас ЭКО не делают. Кира была здоровой женщиной в самом расцвете сил, вот пусть и занимается продолжением рода. — Если хочешь опять завести разговор про внуков, то это не ко мне. Я этих спиногрызов не потяну.

— Ты и сам был таким же спиногрызом, — обиженно буркнула мама и отвернулась к окну.

Остальную дорогу мы ехали молча и почти что мирно, исключая только недовольные вздохи мамы, будто призывающие меня к ответственности. Но я был человеком непробиваемым. Когда мы были уже в Красносельском районе, я высадил маму у продуктового магазина и поцеловал ее в щеку, чтобы не дулась больше. Она еще на прощание поворчала, но отпустила с Богом. И на том ей было огромное спасибо. Дальше я поехал домой, чтобы забрать ребят из Москва-Сити и поехать в приют для животных.

В последние дни мы планировали навестить собак и кошек, как сделали это все вместе в том году. Мы заранее накупили побольше вещей и сложили их в багажник внедорожника. Это был первый раз, когда я планировал поездку в место своей силы будучи полным внутри. Раньше добро было частью моих попыток налаживания общения с внешним миром и способом уйти от проблем. Но не все вечно в этом мире, и цели тоже переменчивы. Теперь совершение добра должно было стать самоцелью.

Как только я подъехал к парадной дома, то сразу вышел из машины, уступая водительское место Лере. Я знал, что Саша и Влад опять начнут ныть о том, что они не чувствуют себя в безопасности, когда я сижу за рулем. Эти двое, когда предоставлялась альтернатива, всегда выбирали не меня. И это было обидно. Тем не менее я был не против Леры в качестве водителя, потому что всегда мог поспать на заднем сиденье во время дороги. Путь мы держали в подмосковье, была пятница, пробки обещали быть суровыми.

Я сразу сместил Сашу на переднее сиденье, поближе к Лере и доступу к автомагнитоле, а сам развалился на заднем сиденье, укладывая голову на колени Влада. Фомин был не против; он даже закрыл мои глаза своей ладонью, чтобы дневной свет из окон не мешал спать. Лера на это цокнула языком и сказала:

— Если будем проезжать пост ГАИ, Влад, ты его там растормоши, — и вальяжно опустила себе солнечные очки на нос.

— Влад, если разбудишь меня, я тебе руки оторву, — в противовес пошел на угрозы я, тыкая в пространство пальцем. Мальчишка сдавленно хихикнул в кулак.

— Еще одно слово, и ты пешком пойдешь, — парировала Лера тоном, не терпящим возражения. Это уже было опасно.

— Молчу, — тут же заткнулся я, понимая, что угроза может быть вполне себе осуществима.

Всю дорогу до уже давно знакомого мне фонда "Собаки, которые любят" я проспал спокойным и непробудным сном. ГАИ нам не попадались, что было очень приятно. Я сильно устал после двухчасового, напряженного и волнительного заседания в суде. Пока судья все разрешал и пару раз брал перерыв, я морально измотался и чувствовал себя так, будто проделал огромную и трудоемкую физическую работу — вспахал поле или перетаскал пятьдесят литров воды из колодца в дом — настолько сильно моральное состояние отобразилось на физическом.

Приют встретил нас веселым и громким лаем собак. Девушки сразу же помчались к уличным вольерам, где, по их старой памяти, держали милых щенят с бело-рыжей шерсткой, которых они кормили в прошлый раз. А я и Влад стали перетаскивать огромные пачки с кормом ко входу в здание приюта. Когда дело было окончено, мы натянули защитные маски на лицо, зашли внутрь и прошли к стойке администратора.

— Айна? — удивленно и ошеломленно спросил я, когда увидел траурный хиджаб на девушке. Я надеялся увидеть что-то радужно-аляпистое в ее одежде, но никак не черный цвет. Я предвидел услышать запах парфюмов от нее, но и их не было. Я ждал ее добродушного, приветливого и яркого взгляда, но никак не скорбь в глазах. Девушка всем своим видом являла глубокую печаль и безнадегу. — Мне так жаль... — я не знал, что случилось, но я будто должен был что-то сказать. Влад отошел в сторону и отвернулся, понимая, что в этой ситуации он лишний. А потом и вовсе ушел на улицу, ждать меня у крыльца. — Что случилось? — я взял Айну за руку, выражая поддержку — большего позволить себе я не мог, хоть и очень хотелось проявить больше заботы.

— Мой муж... Неделю назад похоронили. Он умер от коронавируса, — печально сказала она, но слез на глазах не было. Громко плакать и истерить ей было нельзя, поэтому девушка вообще отказалась от слез. Айна была сильной и выносливой молодой женщиной.

Я помню те времена, когда ее родители только-только выдали замуж. Она не хотела брака, но быстро влюбилась в своего партнера, найдя в нем опору и поддержку. Они были счастливы вместе эти полтора года. Год назад, когда я часто заглядывал приют, Айна всегда делилась милыми рассказами из семейной жизни. Все лепетала о том, как любит и почитает своего мужа. Но их браку, любви и совместной жизни не суждено было долго продлиться, так решил Аллах.

Мне было печально за судьбу Айны, но тут ничего нельзя было исправить.

— Прими мои соболезнования, — скрепя душой сказал я.

— Аллах специально наставил меня на этот путь, — рассудила Айна, доставая сразу несколько поводков для собак, и вышла из-за стойки регистрации. — Аллах хочет, чтобы я стала сильнее, — и повела меня тяжелыми шагами в сторону комнат, где содержались небольшого размера собаки.

Я не обронил ни слова. Я молчал, когда Айна выводила собак из клеток, беззвучно помогал ей нацепить на собачьи ошейники поводки, и так же нарочито бесстрастно вел собак на улицу. Айна не вышла во внешний двор и помахала мне рукой, сказав, что у нее есть еще дела. А я держал четырех собак на поводках и думал о том, как много страданий принес COVID-19 в жизни людей.

Множество семейных пар столкнулись с такой проблемой, как ненависть друг к другу, потому что много лет подряд проводили основное время на работе и встречались лишь за ужином и в постели. Для многих мужчин и женщин стало большой неожиданностью, что они не могут провести друг с другом дольше двух дней наедине без единой ссоры. Это понесло за собой огромное количество разводов после завершения самоизоляции. В числе которых стал и развод моей матери.

Многие подростки, спасающиеся от гнева несдержанных родителей, в школах и дополнительных кружках, были вынуждены сидеть дома больше двух месяцев и завершать учебный год дистанционно. Родители, запертые дома с навалившимися проблемами с работой и недостатком денег, вымещали умноженный в несколько десятков раз гнев на ни в чем неповинных детей, загоняя их в стрессовые ситуации. Некоторые, более чувствительные дети, не выдерживали давления и принимали необратимые решения: количество самоубийств на фоне пандемии увеличилось чуть ли не на тринадцать процентов.

О заболевших, переболевших и погибших говорить было нечего. Демографический кризис понесли почти все страны на фоне случившейся трагедии. Во многих семьях случалось такое, что кто-то из родственников погибал от болезни. Больницы были переполнены заболевшими, некоторым просто не смогли оказать должную помощь. Смерть познали все, кто с ней прежде не сталкивался.

Пока пандемия была в самом разгаре в интернете также вспыхнули обсуждения социальных проблем. Обнуление президента РФ — стало самым обсуждаемым событием для россиян. Мы с ребятами так же, как и все граждане с ярко выраженной позицией, пошли голосовать против двадцать девятого июня. Мы знали, что наши голоса в итоге ничего не будут значить, и результаты будут сфабрикованы, однако не могли не пойти и не высказаться. В России народные голосования уже много лет ничего не значили и были простой пустышкой. По этому поводу было уже множество мирных гражданских протестов и забастовок, которые подавлялись Росгвардией и ОМОНом. Народ ожидал, что после выявления результатов, протесты снова возобновятся.

В Америке и странах Европы же были совсем другие проблемы. Black Lives Matter — движение против расизма, которое вновь вспыхнуло после того, как один из белых полицейских убил афроамериканца Джорджа Флойда. Люди выходили на мирные шествия не только в Соединенных Штатах, где протест назвали одним из самых масштабных за всю историю, но и в других англоговорящих странах и странах Европы. Люди одевались во все черное, писали на обрывках картона аббревиатуру BLM, выходили на улицы и скандировали одни и те же слова: "Жизни черных имеют значение!" — белые американцы вспоминали свою печальную историю и приносили извинения ущемленной расе соотечественников.

Мир вокруг будто сходил с ума, и все бесновались так, как могли.

Но я, несмотря на все проблемы, творящиеся на моих глазах и где-то за спиной, все равно находил способ окунуться в свой теплый и уютный мир. Люди, которые теперь на постоянной основе были рядом и согревали своей любовью, будто избавляли меня от всего плохого, что есть за пределами нашего кокона. Они делили со мной все удары судьбы и помогали справляться с негативными мыслями и эмоциями. Я впервые за долгое время ощутил тот самый "дом", о котором говорили все вокруг. Теперь я знал, кого это — жить с мыслью о том, что ты не одинок.

— Ки-ирилл! Влад! — воскликнула Саша и побежала на встречу к нам с Киндером, шлепая босоножками по пыльной дороге. Я и Влад вели четырех собак на поводках от входа в главное здание к уличным питомникам. — Щенков забрали! — выкрикнула она и резко затормозила, когда поняла, что скоро врежется в нас и затопчет собак, которые от испуга начали разбегаться в стороны и лаять. Девушка сразу же опустилась на колени и почесала первую попавшуюся дворняжку за ухом, четко осознавая, что если сейчас не представится и даст себя обнюхать, то собаки продолжат на нее лаять. — По-омните тех милых щенят? Их забрали! Так здорово! — искренне радовалась за пушистых комочков Саша. А потом она подняла на меня умоляющий взгляд, как было в прошлый раз, и протянула нараспев: — Ты же обещал мне собачку!

— Что?! — возмутился и ощетинился я. — Не было такого! — я сложил руки на груди и отвел взгляд. — Все. Пойдемте гулять в парк.

— Ну Кири-и-и-илл! — завела свою балладу Саша, а я даже слушать не желал. Передал подоспевшей и ничего непонимающей Лере последний поводок и пошел прочь от ноющей Саши, да подальше.

В парке «Долина реки Котловки» повсюду, между прогулочных дорожек, высадили островки с тюльпанами. Местами, в траве, будто снег, лежал горстками тополиный пух. Солнце светило яркими лучами, пробивающимися сквозь зеленую крону деревьев. В кустах, словно бы в местах для тайных, укромно стояли скамейки, облюбованные парочками.

Мы с ребятами провели три часа, бездумно обходя парк, по тропинкам. Саша даже решила заснять видео о том, как мы гуляем с собаками. Мы сделали много фотографий, поели мороженого, накормили остатками животных. Когда ветер перестал поддувать девичьи юбки и освежать гуляющих вокруг людей, то наступила духота. Собаки сразу почувствовали перемену в погоде. Мне пришлось купить несколько бутылок прохладной воды, чтобы освежиться самому и дать попить скотинке.

— Боже, я так проголодался! — подвел итог прогулке я, когда забрался на заднее сиденье автомобиля. — Водила, едем в жральню!

— Заедем в МакАвто по дороге, — пообещала Лера, — он как раз по пути.

— Это будет отличным завершением дня! — согласился Влад.

***

Я забежал в ванную, находящуюся на втором этаже и увидел Влада, который чистил зубы после обеда. Вслед за мной ворвалась Саша. Мы оба подбежали к парню и встали по бокам от него, начиная тормошить за руки и кричать ему в уши что-то наперебой. Мы навели шум уже во всей квартире и поставили всех на уши.

— Твой сериал вы-ыходит на стриминговые площадки се-егодня ночью! А-а-а!!! — и чуть ли не стали хороводы вокруг Влада водить и посвящать ему песни. — Адамыч мне написал, что посещаемость страницы на сайте с премьерой превысила три миллиона! Ты представляешь?! — продолжил я, теребя плечо подростка. Тот округлил глаза и удивленно посмотрел на меня, будто впервые видел. Фомин не мог поверить в то, что его увидит такое огромное количество человек.

Это был конец августа. Последняя неделя перед тем, как все учащиеся возобновят учебу в школах, колледжах и университетах. Выход сериала на тему подростковых, школьных лет — было как нельзя кстати. Постпродакшн завершился еще пару недель назад, об этом мне сообщил Василий Адамович, когда мы обсуждали взлет популярности моих треков к сериалу. Уже тогда я понял, что скоро сериал выйдет в свет.

— Нам ну-ужно срочно подготовиться! — воскликнула Саша и стала отбивать своими ладонями мои на манер игры в "ладушки". — Кстати, — она обратила внимание на наши руки. — На-аши пальцы почти одной длины, — Цой приложила свою ладошку к моей, отмеряя взглядом разницу. Но я видел, что ее пальцы короче моих. — Ты знал, что е-если бы я была мужчиной, то наши пенисы б-были бы примерно одной длины?

— Что за бред? — придирчиво осмотрел наши соединенные руки. — Откуда эта информация? — я посмотрел на Влада, взял его левую ладонь в свою и соединил пальцы, пытаясь выявить правду. Я знал, что у парнишки член был на пару сантиметров длиннее моего, но явно тоньше. Влад закатил глаза на мою пылкость, но сопротивляться исследованию не стал. Я сравнил длины наших рук и понял, что эта информация была похожа на правду, потому что указательный и средний пальцы Влада были заметно длиннее моих. — Это все равно ничего не доказывает! — все-таки возразил я.

— Чем вы тут занимаетесь? — в ванную комнату зашла Лера. Одета она была в оранжевый домашний костюм Цой. Футболка и шортики на Саше обычно сидят свободно, а вот Лере были в обтяжку. Вся наша одежда, попадающая в сушильные машины, становилась постепенно общая, начиная от нижнего белья, заканчивая кофтами и штанами. — Так громко кричите, что я даже испугалась.

Я же, не обращая внимание на вопрос, подлетел к Лере и соприкоснулся нашими ладошками. Девушка недоуменно посмотрела на меня, словно я был маленьким и глупым ребенком, а потом, не заимев никакого ответа, обратилась уже с настойчивым взглядом к Саше и Владу. Влад дернул плечом и вернулся к чистке зубов. Саша же хихикнула и сказала:

— Я, ко-огда училась в художественной школе, узнала, что ра-азмер мужского члена можно узнать, измерив ра-асстояние между его запястьем и средним пальцем, — объяснила Саша, продемонстрировав опорные точки для измерения на своей руке. — А потом с-сказала Кириллу, что будь я мужчиной, то у-у нас были бы члены одинаковой длины.

А я тем временем умилялся маленькой и миленькой ладошке Леры. Когда девушка делала себе ногти в салоне, то ее пальцы визуально становились длиннее. Но после карантина и временного закрытия многих салонов, Лера все чаще отдавала предпочтение натуральности. И только когда я просил ее оставлять на себе какие-то следы, она шла в салон и специально наращивала чуть ли не километровые кошачьи когти.

— Боже, занимаетесь ерундой, — Венера вырвала свою ладонь из моего захвата и собиралась уйти, но внезапно вернулась и посмотрела на нас. — Мы сейчас так ярко одеты. Давайте сделаем общую фотографию нам на стену? — и вытащила телефон.

Мы с Сашей были в уличной одежде, потому что собирались идти в магазин, чтобы закупиться едой для вечернего просмотра сериала, где одна из основных ролей принадлежала Владу. Мы оделись в худи и шорты, готовые пройтись до Перекрестка, который был расположен внутри ТЦ Афимолл. А Лера и Влад были в домашних футболках. Однако цветовая палитра действительно совпадала: розовый, фиолетовый, оранжевый и желтый отлично подходили друг другу. Мы все подошли к зеркалу и состроили смешные мордашки. Лера сделала пару кадров и отпустила нас по делам, сама же вернулась к себе в спальню.

Мы с Сашей закупились огромным количеством продуктов, чтобы приготовить сытный ужин. Помимо всего необходимого мы также выбрали снеки, газировку и пиво. Потом долго расставляли и раскладывали все заготовки на низком столике в гостиной, со стеклянной поверхностью. Мы заранее оформили подписку на стриминговый сайт, чтобы запустить первую серию в момент ее выхода.

Это был дебют Влада в киноиндустрии. Просмотр первого эпизода сериала был обязателен для всей нашей дружной семьи. Мне и Саше очень сильно хотелось поддержать Влада в его начинании, потому что кроме нас этого бы никто не сделал. А поддержка близких всегда важна в такие особые и нервные моменты.

К двенадцати часам ночи, когда должны были опубликовать сериал "Семнадцатая весна", мы заставили Влада и Леру нарушить режим сна и вытащили их из комнат сонных, в пижамах, с одеялами и покрывалами в руках. Мы усадили их на диван, всучили им в руки по миске с попкорном и чипсами и стали ждать первую серию.

Весь день мы вели себя очень нехарактерно. По выходным нам было привычнее валяться в кроватях до двенадцати часов дня, потом медленно перебираться на кухню, лениво завтракать, а потом так же пассивно лежать на диване и, как зомби, пялиться в экран телевизора, иногда шевеля пальцами, чтобы нажимать кнопки на контроллере от плойки. Но сегодняшний день был особенным, поэтому мы скакали бегали как резанные, чтобы в итоге столкнуться с недовольным бурчанием Леры и Влада.

Фомин был вообще до ужаса смущен таким активным вниманием в свою сторону. Казалось, будто он совсем не испытывает гордость за проделанную работу. Но мы с Сашей знали, что глубоко в душе Влад очень переживает за успех сериала, ведь это был его первый официальный дебют в качестве актера спустя много лет после школы и театрального кружка. Внутри мальчика был настоящий ураган из чувств, который он мог только скрывать за своей маской из вежливой улыбки. Мы с девочками все ждали, когда Влад полностью раскроется и станет нам доверять, вот только, наверное, это случиться еще очень нескоро, учитывая историю этого подростка. Но мы терпеливо ждали.

И вот, когда на часах была одна минута двенадцатого, я обновил сайт и сразу же запустил первую серию, садясь рядом с Владом на диван и хватая его за потную руку.

— Переживаешь? — все-таки спросил я, стискивая его пальцы между своими. Влад нервно кивнул, как болванчик, и посмеялся. — Не волнуйся, я видел, как ты играешь. Это было очень хорошо. Ты самый талантливый человек, которого я знаю! Правда, девчат? — я повернул голову в сторону девочек, те активно со мной соглашались.

— Конечно, а как иначе? — удивленно воскликнула Лера, открывая банку с колой. — Я не знаю вещей, в которых бы Влад не проявил свои способности.

— Адамыч не просто так взял тебя в проект! Он снимает лучшие сериалы в стране! — продолжал я убеждать Влада. Удивительно, что спустя столько времени, после опыта в съемках и общении с профессиональными актерами, режиссерами и сценаристами, Фомин продолжал сомневаться в себе и своих способностях. Его коллеги еще в первый день читки сценария сделали множество комплиментов, но Влад не верил никому, продолжая держать в голове унизительные высказывания родителей из детства относительно его творчества.

Появление Влада, а вернее его персонажа, произошло в середине первой серии, и мы все затаили дыхание, слушая каждую реплику, произнесенную им... А Влад краснел и стеснялся каждый раз, когда его голос звучал из динамиков телевизора. В конце он не выдержал и закрыл лицо руками, не веря что снялся в сериале, который уже через неделю стал культовым в интернете среди подростков.

Мы смотрели дебютную работу Влада до самого утра, пока на часах не стукнуло восемь утра. В конце восьмого эпизода, когда сериал закончился, я установил факт:

— Это было шикарно! Очень круто и мило! Твоя игра это... — я почесал в затылке. — Клубнично, романтично, феерично... — и продолжал бесконечные эпитеты до тех пор, пока Лера не заткнула меня и не отправила в постель со словами: "В понедельник у нас у всех работа, а за воскресенье надо еще и выспаться!"

Да, романтическая драма-комедия вышла потрясающей!

Я гордился Владом.