Лера привязала меня к спинке кровати в сидячем положении. Руки разместила за спиной, заведя их за голову. Веревка сильно тянула запястья вниз, заставляя ощущать неприятную, тягучую и ноющую боль в мышцах рук и плеч. Но я почти не обращал на это внимание, будучи занятым наблюдением за слиянием женских тел в порыве страсти.

Мы вернулись из магазина, поход в который был совершенным неестественным. У нас была только одна цель — публичная игра. И, конечно, удовольствие. Я, лично, был на пределе всякий раз, когда Лера пыталась довести меня до оргазма, который все оттягивался и оттягивался. Мое тело не могло понять, страдает оно или нет. Публичность добавляла остроты в процесс, а мысль о том, что еще два человека понимают все происходящие, буквально заставляла меня возбуждаться сильнее. Лера знала, что творится в моей голове, потому что, когда она озвучила свое предложение, еще в комнате, почти сразу после игры, мой член отреагировал слишком быстро — встал колом и никак не мог опуститься, хоть я пытался себя успокоить.

Но Лера оказалась предприимчивой девушкой и опустилась передо мной на колени, стягивая спортивные штаны и боксеры вниз. Я пораженно отслеживал ее действия, прилепившись всем телом к стене. Она игриво растянула губы в улыбке и двумя пальцами — указательным и большим — придержала член и подула на него. Я дернулся всем телом и откинул голову назад, ощущая температурный контраст. Лера посмеялась моей реакции и потянулась к тумбочке, где стоял стакан с водой. Девушка промочила горло. Я наблюдал за тем, как она медленно отпивает воду, как движется ее горло, а по губам стекают капельки воды. Она вытерла губы рукавом, будто и не собиралась брать мой член в рот, но я ошибся... Лера вздохнула и резко взяла меня почти полностью.

Я рукой уперся в дверцу шкафа, когда головка члена прошлась по небу девушки. Я был слишком чувствителен к оральному сексу, и не только потому, что был необрезанным. Минет всегда казался для меня более сложным видом интимных действий. Вагина — это дырка, ровная, гладкая, скользкая и приятная, а рот и горло — это огромное количество разных текстур и жесткостей. Язык — движущийся объект, который может гладить, щекотать и облизывать; он шершавый с одной стороны и скользкий, слегка ребристый, с другой. Щеки — сжимают и всасывают плоть, гладкие и приятные. Горло — всегда подвижно во время сглатывания и неровного дыхания, отчего всегда непредсказуемо. Зубы — опасная зона, которая может задеть чувствительную плоть и сделать как приятно, так и больно. И губы, которые движутся вверх-вниз и обтягивают член кольцом, иногда сдавливая. Все вместе это порождало огромное количество ощущений и эмоций. И мне всегда было невыносимо больно во время минета.

Лера сомкнула губы вокруг основания моего члена и прошлась влажным от воды и слюней языком по длине, поглаживая. Я сделал резкий вдох, когда девушка втянула щеки и подвигала головой назад-вперед. Лера заметила мою бурную реакцию и повторила движение под еще один вздох.

— Не-е-ет, — протянул я, балансируя на грани. — Боже, я же сейчас кончу... — прошептал я. Лера удивленно посмотрела на меня снизу вверх, выражая взглядом все свое негодование: "Как можно быть готовым меньше, чем за пятнадцать секунд?" — но я действительно был слишком чувствителен к оральному сексу и кончил спустя две секунды, после того, как озвучил свои мысли.

— Ну ты и скорострел, — чуть ли не осуждающе протянула Лера, сплюнув сперму в пустой стакан от воды. Она поднялась с пола и спросила. — Ты вообще сексом раньше не занимался? — а я не мог ответить. Все мое тело сковала легкая эйфория и усталость, я не мог даже и пальцем пошевелить, куда уж там говорить...

Я наблюдал за голыми телами Леры и Саши, за тем, как они любили друг друга, и вспоминал самый okhuyennyy минет в своей жизни, который получил не больше двух часов тому назад. С дневной прогулки мы вернулись довольно-таки быстро, почти не задержавшись, и сразу же отправились в комнату Леры. Все вчетвером.

Лера спросила у Влада, хотел бы он побыть наблюдателем в нашей игре, и тот согласился, желая подрочить на лучшую порнуху в реальной жизни, которую он мог бы увидеть. Саша сначала стеснялась, когда Влад разместился на стуле, у входа, заполучив самое удобное место в комнате с хорошим обзором, но после глубокого Лериного поцелуя быстро обо всем забыла, сосредотачиваясь исключительно на своих чувствах.

Лера наконец-то, когда я оказался надежно привязан к изголовью кровати без возможности коснуться себя, сняла с меня все секс-игрушки и оставила отдыхать какое-то время. Я был давно раздет, еще в прихожей, полностью. А Саша и Лера только начали процесс раздевания. Их секс отличался от моего с Лерой. Девушки были равны друг перед другом, потому что Саша не хотела уступать. Они раздевали друг друга, стягивая одну вещь за другой и так до тех пор, пока совсем не остались голыми.

Я и Влад наблюдали за тем, как Саша склоняется над правой грудью Леры и втягивает в рот упругий и твердый сосок, посасывая грудь, словно новорожденный ребенок. Левую же она стиснула между своих пальцев, переменная, как игрушку-антистресс. Лера закрыла глаза и отдалась ощущениям, тихо дыша через рот. Саша же издавала мокрые и прихлюпывающие звуки губами, будто действительно что-то высасывала из соска большой и мягкой груди. Я завистливо наблюдал за этой картиной, потому что все это время хотел также подержать груди Леры в своих руках. Я даже попытался освободиться от веревок и поучаствовать в процессе, но не смог. Лера услышала, как я дернулся в путах, и стрельнула в меня предупреждающим взглядом. Я тут же затих.

Саша же теперь отпустила грудь и легла на кровать, потому что Лера подтолкнула ее к этому. Девушки разместились поперек кровати. Лера была очень близко ко мне, как и колени Саши. Я жадно наблюдал за тем, как Яшина поцеловала бедро Цой и сжала его в своей руке. Худая нога даже никак не изменилась от стискивания — не появились трогательные мягкие складки, показывающие объемы тела, не проступила текстура кожи — Саша была очень худой. За Лерой же было приятно наблюдать — каждое ее движение в теле порождало метаморфозы. Она могла согнуть руку, как тут же подкожные ткани и жировые прослойки меняли внешний облик руки, делая ее более припухлой. Когда Лера нагибалась, то на животике появлялись складочки, к которым хотелось прикоснуться и почувствовать их мягкость.

Лера раздвинула ноги Саши, согнув их в коленях и поставив пятки на кровать. Моя фантазия о сексе между девочками очень отличалась от реальности: во-первых, они обе брились везде, где только можно, так еще и в движениях обе были резки и грубоваты, несмотря на всю нежность, с которой смотрели друг на друга. Но Лера определенно относилась к Саше более трепетно, чем она к ней. Погладив Цой по животу обеими руками, Лера начала выцеловывать влажную дорожку от пупка к клитору, нежно и медленно, ловя каждый нервный вздох девушки.

— Я хочу... — начала говорить Яшина, обращая мое и Сашино внимание на себя. — ...чтобы Кирилл попробовал твои соки, — она пошло улыбнулась и вместо того, чтобы как-то объяснить свои слова нам, удивленным людям, прошлась языком по Сашиной вагине, облизывая ее и потянулась ко мне за поцелуем. Я опешил и замер на месте, приоткрывая рот и принимая язык Леры внутрь. Яшина погладила своим языком мой, передавая вкус Сашиной вагины мне, и я почувствовал слегка горький и солоноватый привкус, смешанный с мятой — всего десять минут назад Лера пожевала жвачку. Мятный вкус сводил с ума: я даже и представить не мог, что ощутила в этот момент Саша, гениталий которой коснулся язык, пропитанный вкусом перечной мяты.

Саша во все глаза смотрела на то, как я перекатываю ее вкус по своему языку. И была очень удивлена, когда я блаженно прикрыл глаза. Подобная игра была гораздо интимнее любого другого типа секса. Я, не прикасаясь к подруге, мог попробовать ее на вкус. Это было волнительно и тревожно, однако столько наслаждения, перемешанного со смущением и желанием, я еще никогда прежде не испытывал. Для Саши же это было несколько непонятно и странно, но один вид моего восхищенного лица заставил ее почувствовать себя на вершине мира, будто она — главное творение Бога. От подобных актов несомненно поднимается самооценка.

Для нас это было в новинку. И мы с азартом принимали то, что предлагала нам искушенная Лера. И не было пути назад.

Лера вновь вернулась к Саше, погружая язык в вагину, начиная теребить клитор пальцем правой руки. Блондинка закусила губу и тихо, почти неслышно простонала. Лера наращивала темп, добывая в процессе вязкую влагу. Ноги Саши начали подрагивать из-за сокращающихся мышц. Я с усилием оторвался от наблюдения и перевел взгляд на стул, где должен был сидеть Влад. И не разочаровался: парень, спустив штаны с трусами до колен, медленно водил рукой по члену туда-сюда. И также, как и я секунду назад, приковал взгляд к девочкам и наблюдал, как они доставляют друг другу удовольствие. Лера тем временем вновь оторвалась от киски Саши и заставила меня смотреть на себя, а затем поцеловала. Грубо и жадно.

Я задыхался от желания и невозможности прикоснуться к себе, но Лера знала, что это только сильнее распаляет меня. Отложенный оргазм — это один из моих тайных кинков, который девушка раскрыла слишком быстро. Она была чрезвычайно проницательной и, своего рода, меркантильной и эгоистичной девушкой. Лера любила пользоваться чужими слабостями, чтобы доставить себе удовольствие. Для нее было высшей степенью наслаждения — контролировать людей вокруг.

Когда Саша была уже готова оторваться от земли и полететь в мир эйфории на крыльях оргазма, Лера внезапно оставила ее и переключилась на меня. Ножницами, поднятыми с пола, она разрезала веревку, которая держала мои руки сзади, и дала мне возможность оторваться от кровати. Однако запястья все еще были связаны между собой.

— Двигайся, — шикнула Лера на Сашу и заставила ту подвинуться дальше, чтобы я мог лечь следом, на спину, как и Саша. И получилось так, что я теперь лежал почти между ног у своей подруги. Лера не медлила и забралась поверх нас, встав на четвереньки. Лицо ее было расположено над Сашиной вагиной, чтобы ей было удобнее делать кунилингус. А моя голова теперь находилась под влагалищем Леры. И получилась у нас какая-то извращенная смесь поз из "69" (шестидесяти девяти) и какой-то человеческой многоножки (п.а. простите меня, я знаю, что этот фильм мерзкий; приятного аппетита всем, кто ест). — Кирилл, не стесняйся, — усмехнулась Лера, когда заметила мое смущение.

— Тогда к следующему разу отрасти там волосы, меня это больше возбуждает, — и прежде, чем девушка успела бы ответить мне что-то в духе: "Я сама решаю, как мне выглядеть!" — я поцеловал ее прямо в сочную и набухшую розу, источающую приятный, терпкий аромат. Лера удивленно ахнула.

— Будешь требовать только тогда, когда заслужишь этого, — сквозь зубы прошипела она. — А я что-то не вижу твоих стараний!

— Слушаюсь и повинуюсь, Госпожа! — игриво воскликнул я, закидывая связанные руки девушке на поясницу, огибая мягкие бедра, и коснулся языком ее клитора. — Боже, это так возбуждает!

***

— Я привыкаю, я привыкаю, я привыкаю снова просыпаться одна. Мне больше не больно, больше не больно. Поверь, это не слезы — это просто вода. Мне больше не больно, больше не больно. Я привыкаю... — эту песню можно петь каждое утро, что я и делал, стоя в душе с открытой дверью. Приятнее всего иметь собственную ванную — тебя никто и никогда не побеспокоит. И никто и никогда не узнает, какие песни, ты поешь в душе.

Я выключил воду, взял полотенце с полки и накинул его себе на голову, чтобы просушить дреды. Эти валенки из волос всегда высыхали слишком долго. Я даже запланировал избавиться от их большей массы, сбрив виски и затылок, но пока это было трудно сделать, поскольку парикмахерские были закрыты. Я протер запотевшее зеркало рукой и посмотрел на свое лицо. Брился я каждое утро, а потом еще долго втирал в кожу лосьоны и крема, чтобы избавиться от раздражения. Когда я выходил из ванной, насвистывая паразитирующий мотив, то увидел Леру на пороге своей комнаты.

— Вообще-то надо стучать... — сказал я, прищурившись. На теле все так же ничего не было, кроме полотенца, прикрывающего размокшие дреды.

— Мне кажется, что мы сейчас в таких отношениях, что стучать нет смысла, — Лера закрыла за собой дверь и провела рукой по шелковой черной ночнушке, которая еле скрывала ее тело из-за прозрачности. Я замер в ожидании продолжения — вдруг она решит потрогать свою грудь или клитор? Но, нет, она подошла ко мне, виляя объемными и пышными бедрами, зная, насколько это привлекает внимание, и стянула полотенце с моей головы. — Я захотела potrakhat'sya, поэтому давай это сделаем, — я вздернул бровь и сложил руки на груди, мол: "После всего, что у нас было, ты хочешь, чтобы наш первый раз был обычным?" — и это было весомо, потому что острота ощущений вызывала зависимость. Мне уже не хотелось чего-то обычного — член продолжал свободно висеть, будто его и не было. — Но, ты, наверное не заметил... — девушка наигранно и жеманно откинула волосы и продемонстрировала ошейник, который висел на ее указательном пальце; она держала его за металлическое кольцо. — ...что сегодня ты будешь собачкой.

И после этих слов я не смог удержаться и рухнул на колени прямо перед Лерой, закинув голову назад, чтобы смотреть ей в глаза. Девушка довольно улыбнулась, потому что моя покорность — это знак ее успеха. С первых же дней общения она делала все, чтобы я стоял перед ней так. Эта женщина всегда наводила меня на мысль, что ее время стоит слишком дорого, что ее внимание к людям неоценимо. Когда Лера проявляет заботу и любовь — это надо замечать и щедро вознаграждать. Яшина никогда не позволит кому-то ставить ее на второе место. Если человек один раз воспринял ее как пыль, то он сам станет пылью. И я это понимал, поэтому старался делать все, чтобы Лера была довольна. (Я ради нее однажды даже полы пропылесосил, и это стоило того).

Вот есть Лера, а дальше Ариана Гранде, Леди Гага и все остальные. Вот Лера — и она стоит на вершине.

Лера с чувством полного удовлетворения на лице, с легкой улыбкой, расстегнула металлическую пряжку-фастекс и надела мне на шею кожаный ошейник. Черная полоска приятно ощущалась на коже, края были гладкими и закругленными и не впивались в кожу, внутренний слой был по ощущениям похож на подушечку. Я засунул под ошейник два пальца — это все, что поместилось между мной и кольцом — не туго и не слишком свободно. В самый раз.

— Нравится? — спросила она, замечая какое-то блаженство на моем лице. Лера схватилась за кольцо и потянула меня наверх, чтобы я встал с колен.

— Определенно, — кивнул я, неуклюже покачнувшись.

— Кстати, видела это у тебя пару раз, когда задиралась футболка, — девушка провела ногтем по ребрам под левой рукой, указывая на татуировку. — Она только одна у тебя. Обычно татуированные люди любят частенько обновлять рисунки, но у тебя она достаточно старая. Есть ли какой-то тайный смысл? — татуировка под ребрами была бледнее, чем семь лет назад, когда я ее набивал. Это была пальма. Саша, когда мы были в больнице, тоже частенько на нее заглядывалась, когда я показывался без одежды. Влад, кажется, тоже смотрел на нее, когда застал меня полуголым на кухне в первый же день после переезда.

— У нас сестрой одинаковые тату, только у нее на руке. Это было моим обещанием, что однажды мы поедем на отдых вместе. Но из-за меня так этого до сих пор и не сделали, — я неосознанно перевел взгляд на фотографию, что стояла на тумбочке — там были мы с сестрой — и как-то тоскливо вздохнул. Лера сразу поняла, что задела неудобную тему, поэтому постаралась "тактично съехать" — перевести внимание.

— Эй! — она хлестко ударила меня рукой по попе так, что я чуть не свалился с ног. Однако я удержался, ухватившись за талию девушки. — Собаки не разговаривают! — я вытянул губы в задумчивой "о", а потом нашелся с ответом: размашисто лизнул Леру по щеке, касаясь ее кожи и ощущая вкус какого-то увлажняющего крема на языке. Девушка поморщилась, а потом посмотрела на меня осуждающе, будто я сделал не то, что она хотела. Но я вновь повторил свое действие, а вдобавок еще потерся носом об ее щеку. — Боже, Кирилл! — потом я повалил обеими руками Леру на кровать, стянул с нее прозрачную пижаму и громко гавкнул, как настоящая собака. Мои способности в вокале очень помогли в имитации животных звуков.

Лера не ожидала моей активности и даже пыталась указывать и приказывать, чтобы остановить меня, но я был абсолютно непослушен, потому что полностью проникся ролью. Я терся твердым членом о бедро Леры, а губами выцеловывал длинные дорожки по груди, параллельно оставляя размашистые мазки слюней языком. Когда девушка начала активно оказывать мне сопротивление, я и вовсе схватил ее руки и припечатал к кровати по обе стороны от головы, громко зарычав. А потом опустил голову вниз и подобрался губами к соску левой груди и, сохраняя осторожность и нежность в движениях, осторожно прикусил его. Лера пораженно ахнула и замерла на месте. Я поднял глаза на нее и столкнулся с ожиданием: девушка хотела узнать, что я буду делать дальше.

Человеческий язык у меня забрали, но я прекрасно знал, как пользоваться всем остальным. Взглядом можно передать все, что творится у тебя в голове. Если человек проницательный, то он поймет все. Лера была одной из тех людей, которые могли чуть ли не читать мысли. А я, который мог контролировать собственный язык, но не тело, спокойно справлялся и без речи.

— Да-а-а, — сказала Лера почти шепотом, когда я несколько раз ткнулся во внутреннюю часть бедра членом. Тогда я остановился и встал с кровати под удивленный взгляд девушки.

— Стоп-игра! — проговорил я бегло. Лера непонимающе проследила за моими действиями, но потом заметила, что я подошел к тумбочке и вытащил из шкафчика презерватив.

— А я принесла свой, — усмехнулась она. — Нужно было знать, что ты запасливый, — Лера указала на полку, которая висела при входе в комнату.

— Мне бы твой не подошел, у меня аллергия на обычные. Это безлатексный, — я пошуршал упаковкой, распаковал резинку и раскатал по члену. — Продолжаем! — и чуть ли не окрыленно полетел в постель к Лере. Яшина сразу зацепила пальцем кольцо на ошейнике и притянула меня к себе для поцелуя. Я вспомнил, как неделю назад она таким образом скармливала мне выделения из влагалища Саши. Воспоминания распалили меня еще больше, зажигая огонь под кожей и заставляя сердце биться чаще. Я снова вернулся к роли и проскулил, укладывая голову Лере на грудь.

— Боже, давай уже! — Лера злостно ударила меня ладонью по плечу, и тогда я понял, что медлить уже нельзя, и резко вошел на всю длину, вырывая стон из девушки. Слыша каждый звук, срывающийся с ее губ, я понимал, что делаю все замечательно. — Еще! — крикнула она, в ответ я гавкнул и, не удержавшись, поцеловал ее шею, оставляя засос. Я несколько раз входил и выходил, иногда делал движения слишком резкими и быстрыми, а потом менял их на плавные и осторожные. Я был близок к оргазму, а вот Лера все еще была далека от него. Я понимал, что долго не продержусь: мне придется делать, все, чтобы доставить ей удовольствие.

Одной рукой я мял грудь, задевая сосок, а вторую руку просунул между нашими телами и коснулся клитора, начиная быстро его теребить, подстраиваясь под ритм собственных толчков. А губами я коснулся мочки уха в легком поцелуе, а потом вобрал мочу, украшенную небольшой сережкой, в рот и начал медленно посасывать. Лера отзывчиво тянулась ко мне и прижималась всем телом, одной рукой она обняла мой торс, а второй шею. Ногтями девушка почти драла мне кожу на спине и шее, залезая под ошейник, создавая тем самым сильное натяжение. Я чувствовал легкое удушение и ссадины, которые ныли при каждом Лерином касании. Иногда Яшина хваталась за дреды и тянула их на себя, будучи неспособной контролировать тело. Губами она прислонилась к моей челюсти в легком поцелуе. Так и сплелись наши тела до тех пор, пока я не почувствовал мелкую дрожь в конечностях девушки. Тогда я понял, насколько она близка к финалу. Я ускорил все свои движения, и мы кончали одновременно.

— Ха-а-а... — выдохнула Лера, когда я повалился рядом и начал стягивать презерватив. — Я думала, что ты совсем уж девственник, а ты так... — она не находила слов, чтобы описать, насколько сильно ей понравился процесс. Я завязал конец резинки в узел и скинул ее на пол.

— С чего ты это вообще взяла? — я еле волочил языком. Усталость затопила меня полностью. Дыхание восстанавливалось очень медленно. — Обидно, что ты так думала.

— Ты не продержался во время минета и дольше тридцати секунд. И языком плохо работал. Я думала, что это конец, — призналась честно она. — Думала, что придется учить тебя нормально trakhat'sya. Хотя вел ты себя, не как девственник, — утешающе подметила Лера и стала елозить рукой по постели. Я понял, что она захотела подержаться за руки, и сам схватил ее за запястье и поднес тыльную сторону ладони к губам, чтобы оставить легкий поцелуй. — И это был лучший секс в миссионерской позе в моей жизни.

— На самом деле, я не особо люблю часто заниматься сексом, — сказал честно я, закрыв глаза, чтобы не видеть Леру — мне было страшно, что на ее лице могла застыть осуждающая гримаса. — Но ты меня возбуждаешь. Я будто окрылен сейчас. Ты сводишь меня с ума, — я вспоминал обтекаемые формы Леры, ее мягкий живот, к которому я прикасался совсем недавно, и пухлые бедра, такие что хочется хвататься за них постоянно. Красивые белые росчерки по коже, как узоры — растяжки — на груди, животе и попе. Полные губы, похожие на бант. Темные глаза, смотрящие прямо в душу. — И предыдущие девушки, с которыми я был в отношениях, не делали минет так, чтобы мне было хорошо. Поэтому я не хотел этот вид секса. И обычно он вызывает много чувств. Мне было очень больно. И я просто старался не показывать этого. Но в конце это смешалось с удовольствием, и я понял, что многое упустил, — я будто бурчал все эти слова в руку девушки, держа ее слишком близко к губам и обдавая горячим дыханием. Я открыл глаза, ощущая страх под кожей, и посмотрел на Леру.

Девушку затопила нежность. Она повернула голову в мою сторону и слушала исповедь, не веря, что действительно стала первой в моей жизни. Другие были ничем рядом с ней и ее силой. Я был заложником ее женских чар, способных придать жизнь и в тот же миг забрать. Власть, которой я наделил Леру в своей голове, была безгранична. И я был готов сделать все, лишь бы всегда иметь ее расположение.

Раньше единственной главной женщиной в моей жизни была Кира, но теперь она давно живет в своем мире, отдельном от меня. А я отдельным от нее. И было давно пора оставить Киру и отпустить, продолжая жить своей жизнью, но я не мог. И не мог это сделать до тех пор, пока не появилась Лера. Она была всегда на моем виду, всегда была рядом. И так уж вышло, что Лера запала мне в сердце и быстро вылезла на первое место. Я просто не смог устоять перед ее очарованием.

Лера опустила свою руку, которую я до этого целовал, не на губы, заставляя замолчать. Поднялась всем корпусом и уселась ко мне на бедра, упираясь второй рукой в пресс. Она нависла надо мной и заправила за ухо вьющийся черный локон, который перекрывал ей обзор. Лера убрала руку с моих губ и опустилась ниже, погружая два пальца мне в рот и надавливая на язык. Я сомкнул губы вокруг ее пальцев, посасывая их.

— Никогда, — она сильнее надавила пальцами, вызывая неприятные ощущения, — не упоминай при мне своих бывших. Что бы ты ни хотел сказать. Это портит впечатление от твоих слов, — приказным и угрожающим тоном проговорила она, чеканя каждое слово. Я еле заметно кивнул. — Отлично, — смягчилась она. — Просто запомни, что я для тебя единственная, — и у меня снова встал член, как по команде.

— Кирилл! — послышался крик Влада за дверью комнаты. — Там, по-моему, твоя мама пришла!

— Что?! — удивленно выкрикнул я, отрываясь от постели.

— На пороге стоит! Говорит, что сейчас полицию будет вызывать, потому что не знает, кто мы такие! — скепсис в голосе Влада можно было только отбавлять, потому что больше уже было некуда.

— Одевайся, — шепнул я Лере, перекладывая ее с себя на кровать. — Боже, — я посмотрел на время в телефоне и закатил глаза. — Сейчас только восемь утра! Какого черта?

— У меня только прозрачная туника! — легкие нотки паники слышались в голосе девушки, однако она пыталась сохранить хладнокровие. Я залез в гардероб и вытащил пару футболок и спортивных штанов, скидывая это богатство на кровать.

Это было двенадцатое мая, первый день, когда отменили "самоизоляцию" и "выходные дни". По всей России ввели обязательный масочный режим, но запретили работу общепитов и салонов, временно закрыли любые общественные помещения: торговые центры, клубы, учебные заведения и другие места. И моя мама решила, что раз уж были отменены пропуска и нерабочие дни, то она могла свободно заявиться ко мне домой без предупреждения.

Лера и я быстро оделись и привели себя в порядок. Нам обоим хотелось больше всего в душ, потому что тела пропитались запахом пота и секса. Было неприятно надевать свежие вещи на липкую и грязную кожу, однако выбирать не приходилось. Когда я уже был готов распахнуть дверь и выйти встречать мать, то Лера ухватила меня за руку и дернула на себя. Я озадаченно уставился на нее, но девушка без объяснений ухватилась рукой за застежку ошейника и сняла его с меня. Я благодарно улыбнулся Лере.

Стоило нам выйти из комнаты и пройти на кухню, как столкнулись лицом к лицу с Марьей Петровной, восседающий за обеденным столом. Эта женщина успела уже построить Сашу и Влада, которые бегали и носились вокруг нее, будто она была королевой мира. Влад поставил перед женщиной чай, а Саша накладывала завтрак. А мама же сидела с таким видом, будто испытывает отвращение ко всему, но я знал, как она довольна происходящим.

— Кирилл, объясни мне, что тут происходит? — тоном, не предполагающим какие-то возражения, потребовала она от меня ответа. — Почему я не знаю о том, что у тебя появилась девушка? И почему вы живете с вашими друзьями?

— Кто ей сказал? — прошипел я сквозь зубы, смотря в сторону Влада, поскольку такой подлости от Саши ждать не стоило, а вот от болтливого мальчишки — очень даже.

— Прости, — Влад тут же подлетел ко мне, хватаясь за плечо обеими руками, отворачивая меня от матери, и яростно зашептал на ухо: — Она была так настойчива, когда мы открыли дверь... Она услышала Лерины стоны, и мы не смогли это умолчать... Ну... Это Саша приняла решение, сказать ей так. Потому что... Ты бы другое не одобрил. Понимаешь? — я понимал, почему он так оправдывался. Потому что я выглядел так, будто готов был разнести всю квартиру. Внутри все бурлило от злости и закипало. Я сжимал кулаки и глубоко дышал по технике, которой обучил меня Влад.

— Ладно, я сейчас успокоюсь, — выдохнул я. — Бо-о-оже... — я состроил горестное лицо и уткнулся в шею Влада. Тот погладил меня по голове одной рукой. — За что мне все это? — удрученно прошептал я на ухо другу. — Да! — собрался с духом и повернулся вновь лицом к матери, которая наблюдала за мной и Владом с особым интересом. — Да, это мои друзья и соседи. Мы живем вместе, потому что в карантин нам всем было очень скучно, — я состроил прилежное лицо и подошел ближе к столу.

Ребята, как и я, сиротливо стояли вокруг. Никто не осмелился сесть с моей мамой за стол. Они не знали, как реагировать на поведение Марьи Петровны, ведь о ней я почти ничего не говорил, поэтому ребята старались копировать мой тон и поведение. А я знал, что в последнее время мама была очень раздражена и расстроена из-за измен Олега. А сегодня он поехал на работу, а с кем мужчина там пресекается — неизвестно. Поэтому расстроенная Марья Петровна заявилась ко мне с утра пораньше, надеясь получить поддержку, а не встретить трех незнакомых людей.

— А вы уже познакомились? — не выдержал я испытывающего взгляда матери. Она, как воспитанная и благородная женщина, полагалась на меня, мужчину, надеясь, что представлю ей каждого. — Знаете, давайте все позавтракаем? Сегодня же ты готовила завтрак? — спросил я Сашу, она кивнула. — Саша чудесно готовит, мама, тебе следует попробовать, — напряженно сказал я, замечая, что Марья Петровна даже не притронулась к еде.

Мы с Сашей быстро организовали остальной стол и расселись с учетом маминой посадки. Лере пришлось занять место рядом с Владом, напротив Саши, поскольку ее любимое место во главе стола заняла мама. Мы все были слегка на нервах.

— Мама, — начал я, указывая рукой на Влада, сидящего напротив меня. — Это Влад, мой хороший друг. Он актер, снимается в сериале у Василия Адамовича, — Влад приветливо улыбнулся маме, но на этом его любезность иссякла. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Это Лера...

— Почему она не сидит рядом с тобой, дорогой? — резко спросила Марья Петровна, подмечая малейшие детали. Она, как женщина с многолетним опытом, знала, что пары любят сидеть вместе.

— Обычно она там не сидит, — лаконично ответил я, взглядом указывая маме на ее стул, та понятливо кивнула, и я вернулся к представлению: — Лера работает в медиа-сфере, занимается блогом о... — я задумался, пытаясь найти альтернативу. — Блогом о психологии для женщин. А еще она частый гость на популярных каналах в интернете, — Лера кивнула маме, и я перевел все свое внимание на Сашу. — А это моя лучшая подруга Саша. Она ювелир. Мы с ней лежали в больнице, — заметив заинтересованный взгляд мамы, я пояснил, прикрываясь небольшой ложью: — Мы с ней только дружим, ничего больше.

— На твоем месте, я бы, — мама нежно улыбнулась, — ради спокойствия Лерочки, ограничила бы общение с... — но я не дал ей договорить, посмотрев на Сашу. Мы чуть ли не ментально обсудили раскрытие ее ориентации перед Марьей Петровной, пришли к согласию, и я выпалил:

— Саша предпочитает девушек, — мама не будет иметь ничего против этого факта, потому что Кира была открытой лесбиянкой.

— Правда? Хм, в таком случае, я извиняюсь, — она отпила чай из кружки. — Это меня не касалось. Марья Петровна, — в конце концов представилась мама, понимая, что я уже этого не сделаю, потому что ушел глубоко в свои мысли. — В любом случае, я очень разочарована тобой, сын, что ты не посчитал нужным рассказать такое, — женщина жеманно отвела голову к окну, любуясь ранним солнцем. — Я же твоя мама, я только рада, что у тебя появилась девушка и так много друзей. Наверное, мне все-таки стоило позвонить тебе и предупредить о своем приезде. Но я думала, что ты, как всегда, будешь спать до полудня! — Марья Петровна повернулась вновь к нам и всплеснула руками. — А я же твои любимые соты с дачи привезла! Наш сосед подарил! — она потянулась к дамской сумочке, что оставила на полу у стула, и достала контейнер. — Вот!

— Спасибо, мам, — я принял облюбованную сладость из рук матери и поцеловал ее в щеку, а она тем временем провела наманикюренным ноготком по моей шее, указывая на следы от ошейника, и посмотрела в сторону Леры, цокнув языком.

— Зачем ты портишь моего мальчика? — игривость так и фонила от тона, с которым Марья Петровна это сказала. Маму явно позабавил тот факт, что у нас с Лерой специфичные отношения.

— Уже не Ваш, — вторила Венера, нагло смотря в ответ и вздернув подбородок. И, вроде как, она объяснила причину моей испорченности, и, вроде как, отстаивала права на меня.

— Нахалка, — улыбнулась мама. — Я не сомневалась. Он любит своевольных, — кивнула она, приступая к завтраку. После этого все спокойно выдохнули.

Мы позавтракали довольно быстро, потому что ребята понимали, что Марья Петровна не просто так наведалась ко мне в такой ранний час. Был определенный ряд причин, из-за которых женщина приехала так рано, да и вообще приехала. Последний раз мама так навещала меня летом, почти год назад, когда приезжала Кира, и то, она предупреждала, что заедет. И мама явно не питала счастья к тому, что побеспокоила не только меня, но и всех остальных. Но Марья Петровна умела сохранять лицо, поэтому путем несложной манипуляции скинула с себя ответственность за ранний визит и обвинила меня в том, что я плохой сын, да и еще заставила ребят ощущать себя неловко. Мама по-актерски умела переводить стрелки. Но я знал ее хорошо, поэтому давно перестал вестись на ее защитные механизмы. Когда ребята отправились по своим комнатам, мама оценивающе осмотрела гостиную:

— Я заметила, что ваша с Кирой квартира наконец-то ожила. Теперь она не похожа на склеп или какой-то музей, — она махнула рукой в сторону цветов, расставленных по углам, вдоль стен и около окон. — Теперь стало понятно, что это жилое помещение. Твои соквартирники сюда явно не на месяц переехали, — по-доброму прокомментировала ситуацию мама. — Я очень сомневаюсь, что это твоих рук дело. Что ты... Что Кира... Оба любите общажную жизнь. Одна с командой живет, другой с друзьями. Надеюсь, ты их хоть не эксплуатируешь? Я же знаю, какой ты ленивый и избалованный ребенок, — она вздохнула. — Вы с Кирой вообще не приспособлены к самостоятельной... Отдельной! — она выделила это слово, — ...отдельной жизни.

— Нет, мам, все хорошо. Мы делим обязанности, но обычно всеми делами по дому, кроме готовки, занимается Зара Айдаровна. Она была тут две недели назад, до нашего с Сашей приезда. Мы с ребятами только полы пылесосим в ее отсутствие, — сказал я, вставая из-за стола и собирая грязные тарелки, чтобы ополоснуть их и поставить в посудомойку. — Ты лучше расскажи, что тебя так беспокоит?

— Ох, ты и сам все прекрасно знаешь, — вздохнула мама, одарив меня тяжелым и пристальным взглядом. Она внезапно растеряла всю свою холодную и непробиваемую уверенность, становясь вялой и опустошенной. В последние дни ей приходилось прикладывать много сил, чтобы оставаться спокойной при Олеге и действовать согласно моему плану.

Я оставил все тарелки и чашки в раковине и сел за стол, взяв сухие, тонкие и хрупкие руки мамы в свои, жилистые и сильные. Я погладил ее ладони большими пальцами, пытаясь подарить тепло и спокойствие.

— Тебе нужно будет сдать тест на Коронавирус и антитела, — перешел к делу я, рубя с плеча. — Я куплю тебе билеты на Бали. Кира мне вчера написала, что составит тебе компанию на месяц. Все ее проекты отменены из-за пандемии, поэтому вы сможете увидеться. За время вашего отдыха я постараюсь добыть как можно больше сторонних доказательств об измене, и тогда мы подадим документы на развод. И сможем получить моральную компенсацию, — сказал я, смотря в растроганные и заплаканные голубые глаза мамы. — Идет?

Спустя неделю мне все-таки удалось экстренно собрать маму в отпуск, сделав все необходимые документы, справки и прочее, связанное с бумажной волокитой. Самым сложным моментом была виза, во время пандемии на Бали можно было попасть только по бизнес-визе. Я поднял все свои связи и организовал вклеенную бумажку в загранник за три дня. Кира же, выезжая из США, у которых меры относительно пандемии были сложнее и строже, собиралась в поездку дольше, несмотря на то, что на нее работала огромная куча людей и мои знакомые. У Киры была большая компания, в которой были работники, отвечающие за все поездки танцевальной группы. Однако в пандемию все процессы сильно замедлились, но сестре все-таки удалось вырваться на отдых через две недели. Маме и Кире предстояло пройти карантинную зону в Джакарте, а потом местными авиалиниями лететь на остров.

Я же занялся тем, что и обещал сделать — занялся поисками весомых доказательств измены. Вообще, для суда переписки, зафиксированной на видео, которую отправила мне мама три недели назад, было бы вполне достаточно. Но я хотел надавить на Олега сильнее, потому что он бы наверняка стал отпираться. Переписка для обычного изменщика — так, баловство, которое никак не доказывает факт измены, но вот видео с изменой — уже весомо.

Я собирался поймать Олега на горячем за предоставленный месяц. Ни один мужчина, любящий тайные отношения от жены, никогда не упустит возможность сделать грязь на супружеском ложе. В мире мужских измен это уже давно считалось классикой. Подтвердить свое положение "самца", приведя другую женщину в семейную постель — высокое мерило. И я знал, что если мать сделает только один шаг за порог дома, то этот кабель тут же, без малейшего стеснения, проявит себя.

Я купил камеру на аккумуляторе, которая держит заряд дольше недели. И вмонтировал ее в настольный светильник, который стоял на полке, напротив кровати. Торшерчик был антикварным и давно не работал, мама держала его исключительно в память о бабушке. Я, когда собирал маму в поездку и приезжал домой, забрал на несколько дней старинный объект, чтобы модернизировать его, и в день отъезда вернул на место.

Олег порадовался за маму, что она едет на отдых. И даже нахваливал меня, говоря, какой я хороший сын. Я же видел в этом очевидный знак и сигнал, что получу необходимые материалы очень скоро, когда приеду обновлять аккумулятор и карту памяти, через неделю. Мама же чуть ли не скрипела зубами на счастливую реакцию Олега, однако держалась достойно.

***

Это был первый час после полудня. Восемнадцатое мая, понедельник. Я и Саша рассекали улицы Патриарших прудов на скейтах, обгоняя друг друга каждую секунду. Это было прекрасное время, когда гуляки и любители ярких вечеринок отсиживались дома, потому что рестораны работали на вынос, а бары были закрыты. Некогда шумные улицы теперь опустели и пугали местных жильцов тишиной и бесконечной скукой. Местное кафе Pims, где можно было купить фруктовые, прохладительные напитки, принимало и выдавало заказы прямо на улице. Мы с Сашей взяли себе по стаканчику лимонадов с чаем и счастливо катались по улицам.

Днем температура достигла восемнадцати градусов и было достаточно тепло. Дождь, как прогнозировали синоптики, так и не пошел, хотя было много обратных утверждений. Солнце иногда выглядывало из-за туч и радовало нас. Иногда лучи падали на блондинистые волосы Саши с неровным срезом — это я ее постриг пару дней назад по туториалу из тик-тока — и локоны переливались серебром. Местные жители Пресненского района с радостью выбирались на улицу и гуляли у озера, в парке.

Мы с Сашей давно планировали эту прогулку, еще когда выяснили, что нам обоим нравится кататься на скейтах. Однако я это делал редко, в силу своей апатии и постоянной загруженности графика. В последний раз я так развлекался с Кирой, когда она приезжала летом. Мне тогда приходилось расчищать планы и переносить работу чуть ли не на следующий месяц, чтобы подольше насладиться временем с сестрой. А сейчас никакой работы почти не было, да и подавленности как таковой я за собой не замечал. Поэтому прогулка с Сашей была как нельзя кстати.

Мы специально вышли покататься на скейтбордах пораньше, потому что потом собирались поехать за Владом на съемочную площадку, на Чистые пруды. Как только дни самоизоляции были отменены, то Василий Адамович сразу объявил продолжение съемок. Теперь команда занималась подготовкой уличных кадров, и все были подключены в процесс. На съемочную площадку пропускали только после сдачи экспресс-теста на COVID-19, это обходилось спонсорам и продюсерам проекта в копеечку. Однако делалось все это не просто так — создатели сериала хотели выйти на стриминговые платформы с новым проектом как можно раньше. И никто не был против.

Мы с Сашей после двенадцатого числа каждый день провожали Влада на работу, готовили завтраки по утрам, чтобы у него было больше времени на медитацию и пилатес. Потом мы собирали ему еду с собой, чтобы наш молодой и подрастающий организм не голодал. А затем мы шли валяться на диване и смотреть сериалы. У меня работы все еще не было, потому что из-за пандемии все концерты запретили, а фантазия для написания альбомов еще не посещала. Саша же поставила на работу одну девочку, которая занималась отправкой готовых заказов по почте, и была такова. Во время пандемии частных заказов не делали, поэтому Саша продавала уже готовые работы.

Я был рад, что у Саши оказалось полно свободного времени. В последние месяцы я привык находиться с кем-то, а не в гордом одиночестве. Было приятно проводить с кем-то время. Если бы Саша уезжала на работу так же рано, как и Влад, то я бы умирал со скуки, потому что Лера почти все время была занята блогом. Видео она выкладывала почти каждый день, потому что людям на карантине нечем было заняться и они шли развлекаться на видео-платформу. Охваты на канале быстро поднялись, и пока была возможность, Лера гребла деньги лопатой, получая их с просмотров, интеграций и встроенной рекламы.

Мы катались с Сашей по улицам, иногда держались за руки, создавая подобие паровозика, и ехали друг за другом. Некоторые прохожие, одинокие девушки и парни, обращали на нас внимание и улыбались с долей зависти. Со стороны мы с Сашей напоминали парочку. Я был в ярко-розовом спортивном костюме и черной сумкой через плечо в форме зайца от российского дизайнера Мити Латышева. А Саша выбрала для себя белое платье с кружевами, легкое и летящее, добавила к нему черный корсет и кожаную куртку розового цвета. Наши образы сочетались, и это привлекало взгляды.

К половине третьего мы стали закругляться с прогулкой на скейтах и поехали на поиски машины, к парковочным местам вдоль улиц с барами. Белый кроссовер я припарковал рядом с баром в азиатском стиле. Мы с Сашей погрузили скейты в багажник, уселись в автомобиль и покатили на съемочную площадку к Владу, уже не другие пруды. Сцены должны были сниматься в скверике у метро, а мы припарковались во дворах, потому что на улицах парковочных мест было совсем уж мало, и прошлись пару минут до места съемок.

Солнце засветило ярче, когда мы с Сашей остановились возле прогулочных дорожек и уселись на пустующую скамейку, в паре метров от съемочной команды. Со свободными для посиделок местами была беда. В любом общественном месте правительство предлагало людям соблюдать дистанцию в полтора метра. Естественно, что в метро подобные правила не действовали: там можно было занимать места через одного, а это уже расстояние меньше метра. И то, никто не соблюдал дистанцию. В парках же, через скамейку, встречались знаки "Не садитесь, сохраняйте дистанцию полтора метра", а скамейки стояли в двух метрах друг от друга. Где была логика, мы с Сашей так и не поняли.

Заняли рандомную лавочку, абсолютно не обращая внимание на знаки. Рядом с местом съемок торчали чьи-то фанаты с плакатами. На парнях и девушках были маски, потому что охранники, огородившие скверик, запрещали скопление народа без средств защиты. Чтобы нас с Сашей не заметили, мы тоже надели маски и решили затесаться в толпе. Люди слепы. Они никогда не будут искать знаменитостей среди толпы своих.

— Чьи они фанаты? — шепотом спросил я у Саши, пытаясь разглядеть плакаты. Девушка пожала плечами и стала оглядываться.

— По-о-моему Светы Лавириной... — протянула она, поправляя белую маску с изображением котят. — Но что они тут з-а-абыли? Она же там... Ну, куда ты семью свою отправил? — Цой недоуменно посмотрела на меня и стала оглядываться.

— Видимо, уже приехала, — раздосадовано ответил я, смотря за плечо какой-то девочки, которая перешептывалась с еще одной фанаткой:

— Она такая красивая! Хочу ее автограф! Интересно, а Край тоже тут будет? — слепая любовь и обожание нашей парочки так и витало в воздухе. Я даже поперхнулся и сильнее натянул капюшон на голову, скрывая дреды. — Они же раньше приходили на съемки к подруге Светы вместе! Край точно должен быть тут!

— Ты разве не слышала, что они расстались? — ответила другая.

Я смотрел почти сквозь фанаток и видел Свету, загоревшую и посвежевшую. Она отрезала свои длинные волосы и теперь носила каре, достающее до подбородка. Локоны были слегка завиты в кудри. Девушка поправляла их, когда общалась со своей подругой-актрисой. Они пили воду, принесенную помощницей, и над чем-то хихикали, посматривая в сторону Влада.

— Нет, это бред, они две недели назад провели совместный live в инсте! — наперебой начала утверждать и спорить девочка-фанатка. — И Света выкладывала совместные фотографии, правда старые...

Недалеко от Светы и ее подруги стоял Влад и что-то обсуждал с помощником режиссера. Василий Адамович же давал какие-то инструкции операторам, широко размахивая руками и куда-то указывая. Прозвенел какой-то сигнал и всех действующих актеров вызвали на съемочную площадку. Все заняли исходные позиции. Подруга Светы вышла в центр сквера; она была одета в извращенного вида школьную форму: юбка в клетку была украшена цепями, порванные капроновые колготки черного цвета, обувь с массивной подошвой, и темного цвета рубашка. Волосы актрисы были выкрашены в красный, а на лице сиял яркий макияж. Влад же походил на оборванца: порванный пиджак и джинсы, волосы в полнейшем беспорядке — еще хуже, чем он выглядел обычно — а на одной ноге нет ботинка. Под глазом у него был грим — синяк. Влад присоединился к актрисе, вставая рядом. На площадку выбежала девушка с хлопушкой и проговорила: "Семнадцатая весна! — это было название сериала. — Эпизод двенадцатый, сцена десятая. Дубль — восемь!" — и убежала в сторону.

— Это была твоя идея! Зачем я вообще тебя послушала! — подруга Светы кричала, чуть ли не надрывая голосовые связки. Она истерила, смотря на Влада, который от каждого ее слова сжимался и робел. — Правильно, что Макс так поступил! Я бы тебе еще больше всыпала за предательство! — актриса замахнулась, но потом резко остановилась, изображая разочарование. — Мне даже мерзко на такую грязь, как ты, поднимать руку. Запачкаться боюсь.

— Это был не я! Я старался сделать все для нашей команды! — Влад выставил руки вперед, защищаясь. — Это не я сливал тактику противникам, ты должна мне поверить! Это был Макс! Ему предложили место в команде! Он обманывает вас!

— ОН?! — взревела девушка. — Ты кому тут зубы заговариваешь?! Он вывел нашу команду на первое место по районным соревнованиям! Ты больше похож на крысу! Всегда такой тихий и неприметный... — актриса наступала, заставляя Влада отходить назад, и метала угрожающие взгляды. Девушка хотела сказать что-то еще, но отвлеклась, когда услышала рев припаркованного автомобиля через дорогу. Все фанаты, наблюдающие за съемкой издалека, я и Саша обернулись назад и увидели, как черный Мерседес резко затормозил и оставил черные полосы на асфальте.

Из машины показался мужчина с седой головой и большим пузом, одетый в костюм-тройку. Вылезти с заднего сиденья автомобиля ему помог молодой человек в черном костюме — водитель. Статный мужчина выглядел обозленным, когда быстро пересекал проезжую часть, заставляя других водителей резко тормозить. Вслед за мужчиной из машины выбежала сухопарая женщина, высокая брюнетка с завитыми в локоны волосами, собранными в неряшливый хвост. На женщине было бежевое платье, пиджак и черные туфли на каблуке. Она что-то кричала вдогонку уже давно не молодому мужчине.

— Остановись, дорогой! — женщина споткнулась о собственную ногу, когда кинулась вслед, и чуть не попала под проезжающий мимо автомобиль.

Все присутствующие за кадром наблюдатели — фанаты, охранники, сценаристы, операторы и режиссер — понимали, что мужчина направляется в сторону съемочной команды. Охранники, что не давали фанатам попасть на съемки сериала, быстро переключили свое внимание на незнакомца. Один из служащих быстро побежал к пешеходному переходу, чтобы остановить надвигающуюся угрозу. Я же перевел взгляд на Влада, потому что он был в эпицентре происходящего, и заметил, что мальчишка узнал человека, который стремительно приближался к команде. Во взгляде Фомина я увидел страх, настоящий, живой и неподдельный. Если до этого он пятился от актрисы ради сцены, то теперь он это делал автоматически.

— Что-то не так. Это не по сценарию, — сказал я подруге и схватил ее за руку, начиная пробираться через толпу к съемочной площадке. Я не сводил контролирующий взгляд с мужчины, который уже достиг охранника и одним ударом снес его с ног, продолжая двигаться в сторону Влада. Еще несколько работников, удерживающих фанатов, бросились в сторону незнакомца.

— Ч-что происходит? — удивленно вскрикнула Саша, когда я стал расталкивать подростков и идти быстрее.

— Blya, Хурма, а я откуда знаю? — поспешно ответил я, дергая Цой за руку и хватая за талию, чтобы та не отставала. Неадекватный мужчина прорвался сквозь охрану, попал на съемочную площадку. Гримеры, стоящие рядом, и другие работники пытались его остановить, но на подмогу мужчине прибежал водитель и растолкал всех. Я сорвался на бег, понимая, что сейчас толпу фанатов никто не будет контролировать. Саша кинулась за мной. — Влад! Кто это?! — кричал я, стремительно приближаясь к другу. Мальчишка посмотрел в мою сторону и будто увидел ангела во плоти. Черты лица Фомина приняли спокойное выражение — он видел во мне надежду.

Я поступил неправильно, когда отвлек Влада от слежки за непонятным объектом, потому что он был быстрее, чем я. Я тревожно раскрыл глаза, когда понял, что мужчина движется именно на Влада, а не на кого-то еще из команды. И Фомин знал незнакомца неспроста.

— Ты! Ублюдок! — крикнул мужчина, и это была совсем не мыльная опера для бабушек, которые смотрели "Домашний". — Иди сюда, живо! — в гневе продолжал подзывать он Влада.

Женщина-незнакомка за небольшой промежуток времени успела догнать, как я понял из ее криков, мужа и уцепилась за его локоть. Но это никак не помогло ситуации. Мужчина уже подлетел к отступающему Владу и замахнулся, чтобы дать пощечину. Подросток весь сжался в ожидании удара, а его партнерша по сцене, все это время стоящая рядом, в ужасе закричала и сделала пару шагов назад, цепляясь за рукав порванной рубашки Фомина. Я ускорил бег и успел вовремя. Прежде, чем удар обрушился на беззащитного Влада, я закрыл его собой и выставил руку вперед, образуя блок. Рука мужчины ударилась об мою. И я увидел бешенство на сморщенном и постаревшем с годами лице.

— Кто вы такой, чтобы устраивать здесь погром? Тут люди работают вообще-то! — разъяренно крикнул я, сдавливая предплечье мужчины меж своих пальцев.

— С дороги, pidor, blyat'. Ты вообще знаешь, кто я такой?! — брызгал слюной человек на меня.

— Во-первых, я не pidor, а гетеросексуал, — отчеканил я, придерживая правой рукой друга за своей спиной. Саша уже подоспела к нам, и я слышал, как она набирает номер полиции, тыкая по кнопкам необеззвученного телефона. — Во-вторых, если вы сейчас сами не уберетесь отсюда, то мы вызовем полицию! — я кивнул на подругу, и девушка продемонстрировала ублюдку экран телефона.

— Простите, — женщина вновь нагнала мужа и встала за его спиной, осторожно двигая в бок. — Простите моего мужа, — вновь извинилась она со слезами на лице. У женщины было худое и вытянутое лицо, тонкие губы и зеленые глаза. На носу были еле заметные веснушки. Формой лица и цветом глаз она напомнила мне... — Я мама! Мама Влада! — даже их манера разговора была похожей. — Мы приехали, чтобы забрать его. Мы долго искали его и хотим, чтобы он поехал с нами.

— Ч-что? — спросила Саша и повернулась к Владу, я сделал то же самое. На лице подростка отразился страх и просьба о помощи. Он замотал головой из стороны в сторону и умоляюще на меня посмотрел.

Очевидно, что родители искали ребенка, когда он от них сбежал, забрав деньги из сейфа. Какие нормальные влиятельные родители не стали бы искать свое единственное чадо, которое должно было унаследовать огромный бизнес? Естественно, что отец и мать искали Влада! Но зачем было заявляться на публику и портить репутацию себе и сыну. Неужто они думали, что смогут его просто взять и забрать с работы? Или рассчитывали на то, что Влад останется одиноким ребенком со слабым характером, который сделает все, что скажет отец? О, как же они ошибались! Влад за годы самостоятельной жизни не только повзрослел и стал сильнее, но и завел прекрасных друзей и партнеров, которые обязательно заступятся за него!

— С чего бы вам его забирать? Он, что, маменькин сыночек, который с жизнью сам не справляется? По-моему, у него все круто, — я угрожающе навис над мужчиной, заломав ему пальцы. — Я попросил вас вежливо. Поэтому либо вы изъясняетесь спокойно, либо уходите. Влад, кто эти люди? — строго потребовал я ответа, даже не смотря в сторону мальчишки.

— Э-это мои родители. Виталий Андреевич и Евгения Петровна, — чуть ли не заикаясь подал Влад голос из-за моей спины.

— Отлично, как моя матушка, — усмехнулся я, поглядывая на опешившую мать друга. Я стянул маску с лица и откинул капюшон. — А я Кирилл Александрович, очень приятно, — я ехидно улыбнулся одной стороной рта и показал ямочку на щеке. — Общаться будете со мной, Влад явно не настроен на милые разговорчики с родней, — руки подростка дрожали также, как и голос. Психика была не готова к столь неожиданному нападению.

— Кирилл... — попытался воспротивиться Влад и стал оглядываться по сторонам, замечая, что все снимают возникшую семейную сцену на улице.

— Завали хлебальник, Киндер, — отрезал я, выпрямляясь. — Так что? Зачем приперлись? — я уставился на родителей года и сложил руки на груди. Родители Влада ощетинились и приняли похожие позы.

— Молодой человек, вам не должно быть никакого дела до... — Виталий Андреевич пытался как-то вразумить меня и попросить не вмешиваться, однако я был упертым человеком, неспособным подчиняться кому-то, кроме нескольких женщин, занимающих топ-три в моем личном списке.

— А мне вообще-то есть дело. Влад мой близкий человек, с чего бы это мне не быть заинтересованным? Что, ваша чудесная марионетка сбежала из дома, скрывалась, а вы решили ее домой вернуть? Так что ли? В интернет залезли и узнали, что сынуля позорит ваш "благородный род богатых идиотов" своей блогерской и актерской карьерой? — если Лера увидит вырезку моего монолога в интернете, то потом задаст трепку за эйблизмы. Наблюдая за реакцией родителей Влада, я понял, что попал в самую точку, хоть и целился наугад. — Не мешайте ему строить карьеру, дядя! — я ткнул пальцем в седовласого мужчину, пытаясь унизить. — Он не принадлежит вам и не должен абсолютно ничего! Это был ваш выбор — рожать сына! — я посмотрел на ошеломленную словами Евгению Петровну. Женщина зажала рот рукой, не в силах вынести мои жестокие, но правдивые слова. — Это был ваш выбор рожать и воспитывать сына, а то, что он "неблагодарный и эгоистичный", как вы наверняка думаете — это уже ваша вина. И проблема ВАШЕГО воспитания! Влад делает только то, что ему нравится. Будете мешать — я найду на вас управу! Я тоже, знаете ли, непростой человек, — скрипнул я зубами под конец.

— Это вы, выглядящий как бомж, будете нас жизни учить?! Да еще и решились угрожать? Да где же ваша совесть, молодой человек! Вы, пока сына не родили, не смейте нам указывать! — не выдержала Евгения, указывая мне на дизайнерские потертости и дырки на толстовке и штанах. — Влад, — обратилась она к сыну, — пойдем домой! — и протянула руку. Влад механически ухватился рукой за мою толстовку.

— Нет. Вы мешаете съемкам, мама. Уходите, — обратился он к Виталию Андреевичу и Евгении Петровне.

— Если вы сейчас проявите силу... — шепотом уже сказал я, наклоняясь к отцу Влада. — ...то нас снимаю сейчас сотни камер, — я повернулся в сторону своих фанатов и помахал им дружелюбно рукой, улыбаясь во все тридцать два зуба. А потом вмиг стал серьезным, поворачиваясь к Виталию Андреевичу. — Я могу в любой момент подать на вас в суд, — я посмотрел женщине и мужчине за спину и подозвал охранников, те уже были наготове. — Уходите...

Негодования этих двух людей нужно было видеть. Они никак не рассчитывали на ярое сопротивление, думая, что своей внезапностью и неожиданностью, застанут Влада врасплох. Да, им конечно же удалось это сделать, потому что на любые воспоминания из прошлого Фомин реагировал очень плохо. Я это помнил по его признание, которое произошло в середине декабря, и это было душераздирающе ужасно. Мне до сих пор эмоциональность Влада в кошмарах приходит сонным параличом — и это не преувеличение.

Я заочно ненавидел родителей Влада так же, как и своего биологического отца. Как и Олега. Как и родителей Саши, бросивших ребенка на произвол судьбы. Быть хорошими родителями очень трудно. Некоторые понимают свое бессилие вначале, а другие только спустя десятки лет, когда совершили кучу ошибок. Но проблема в том, что большинство таких мам и пап уверены в своей правоте до самого конца и не хотят замечать, сколько боли причинили детям. Они будут стоять на своем и твердить: "Разве я был плохим родителем для тебя? Посмотри! Ты получил лучшее образование, у тебя была крыша над головой, одежда и куча игрушек!" — но проблема в том, что травмированные дети, имеющие все блага в детстве, мечтают быть бедными, но с хорошей психикой. Хотят получать тепло, внимание и любовь от родителей; хотят быть понятыми и услышанными. Пустоту в душе не заполнить игрушками, учебой, поездкой за границу, деньгами или машинами. И советским людям это не понять.

В Советском Союзе был дефицит всего, чего можно было только придумать. Люди стояли в очередях за едой, одеждой, машинами и мебелью. Для них было нормально держать сервиз в серванте за стеклом — потому что это был признак благополучия. Скатерти, ложки-поварешки, шапки и кофты — были обычным приданым у женщин. Квартира и машина — со стороны мужчин. На балконах образовывались склады всего, что никогда не пригодиться в жизни, но все это было "нужно", а когда? — непонятно.

Впоследствии тех времен яркая и теплая любовь родителей, занятых вечно на работе, заменялась подарками и игрушками, потому что материальное ценилось в их детстве гораздо больше. Холодные и отстраненные родители, проявляющие любовь вещами — вот настоящий ужас. А поэтом эти же родители кричат, что дети их не любят, а требую только денег: "Какие меркантильные!" — но это же они обучали своих детей такой модели любви. В чем же тогда их проблема?

У нас с мамой была такая недомолвка, но мы с Кирой радикально решили этот вопрос на одном сеансе семейной терапии. Мама после этого стала более понимающей, и у нас наладились отношения. Но другие родители не такие податливые внушению как моя мама, которая верила всему, что говорит человек с приставкой "доктор-каких-то-там-наук" — и было не важно, ложная или нет — есть ли диплом у человека или нет. Другие родители просто упрямы и не слушают никого вокруг, закрытые в коконе самовнушения: "Я считаю, что так будет лучше!" — говорят они, но забывают, что у ребенка тоже есть мнение.

Когда родители Влада все-таки с позором ретировались со съемочной площадки, я заметил, что мальчишке стало как-то не по себе: кожа бледная и взгляд рассеянный. В таком нервном состоянии он был не способен сниматься вообще. Я подошел к Адамычу и переговорил с ним. Мужчина согласно покивал, сказав, что то, что устроили родители Влада — абсолютно неприемлемо. Съемки все равно должны были закончить к трем часам дня, поэтому нам разрешили идти.

Я и Саша собирались увести Влада прочь со съемочной площадки, но ко мне подошла угрюмая и недовольная Света. Я показал Саше рукой, что они с Владом могли идти, украдкой передавая ключ от машины. Цой помогла забрать Фомину его одежду из гримерной палатки, и они пошли во дворы. А Светлана Лавирина постаралась отвести меня подальше от фанатов и папарацци, которые активизировались во время скандала. Я услышал щелчки фотокамер, поэтому вальяжно положил руку на талию Светы, чтобы создать образ парочки.

— Отдохнула? — безразлично спросил я, наклоняясь к щеке девушки, будто целуя. — Как Бали?

— Нормально. Объясни мне, что это была за ерунда с Владом? — она посмотрела в сторону, куда он ушел с Сашей. — Моя подруга сильно перепугалась, — обеспокоенно пояснила Света свой вопрос. И я понял, для чего она подошла ко мне. Поведение ее товарки-наперсницы (п.а. товарка — это феминитив от слова "товарищ", содержится в словаре Ожегова) не просто так показалось мне странным. Излишние взгляды и желание в стрессовой ситуации искать защиты у объекта любви — довольно очевидные признаки романтических чувств.

— Да, ерунда, — отмахнулся я. — Семейные разборки. И скажи своей подруге, чтобы не бросала заинтересованные взгляды на Влада, — все-таки не выдержал я и высказался. — Она ничего не дождется.

— Что? Это еще почему? — цинично вздернула бровь Света и уперла руки в бока, с вызовом поглядывая на меня. Я ничего ей не ответил и уже собирался уйти, как девушка бездумно выпалила: — Это потому что он твой дру... — а потом закрыла рот и в шоке приложила руки к губам. — Вы встречаетесь, да? — шепотом. Она замотала головой, не веря тому, что сказала. А я усмехнулся.

— Даже если так, то какое тебе дело? — я повел плечом, намереваясь догнать Влада и Сашу. Света же схватила меня за плечо и выкрикнула:

— Почему ты не сказал мне?! Я столько времени на тебя убила! — я повернулся обратно и заметил слезы на глазах девушки — почему-то мне показалось это смешным. Люди любят додумывать те факты, которые им неизвестны, желая оправдать свои неудачи. Света была желанной девушкой среди русских парней, а многие девочки равняются на нее, возводя в эталоны красоты. Для Лавинной было ужасным оскорблением то, что я не ответил взаимностью на ее чувства. Света не могла понять: как это? Она, самая желанная девушка в России, получила отказ от парня.

Я пожал плечами и ушел. Мне было уже все равно, что обо мне подумают. Я посмотрел на часы и понял, что мы с ребятами сильно задержимся, если будут пробки: в планах была организация вечеринки в честь дня рождения Венеры.

***

Мы заказали два торта от частного кондитера, потому что я боялся, что покупной не понравится Лере и не подойдет Саше с ее диетой. Венера любила шоколадные торты. Но мне нельзя было шоколад, а Саше тем более. В последний раз, когда мы нажрались мармелада, то Саша сильно чесалась, что палка-чесалка для спины не помогла, как и таблетки от аллергии. Больше рисковать я был не намерен. Кондитерка составила нам отличный рецепт тортика с минимальным содержанием никеля. Поэтому ехали мы домой с двумя сладкими произведениями искусства.

Саша сидела на переднем сиденье автомобиля и тревожно поглядывала назад, наблюдая за понурившимся Владом. Он совсем растерял то утреннее настроение, с которым ушел из дома. В некогда ярких и лучистых глазах застыла печаль и отрешенность. Я тяжело вздыхал каждый раз, когда смотрел в зеркало заднего вида.

— Как ты? — спросила Саша, поджимая губы.

— Да, ничего, на самом деле, — пожал плечами Влад, посматривая на проносящиеся за окном дома. — Просто я никак не готовился морально к этой встрече, поэтому испытал небольшой шок, — впервые за полчаса катания по городу заговорил он. — Я знал, что они не поймут меня и не станут извиняться. Знал, что когда-то они появятся и решат, что я уже нагулялся и вдоволь подышал свободой. Но я не думал, что они захотят унизить меня публично, — сложил пальцы между собой, и поигрался с ними, двигая на манер ножниц. — Я же ничего не мог сам предпринять... Застыл, как камень, и даже слова выговорить не смог нормально. Я очень разочаровался в своей беспомощности. Я был не готов к такому, не готов... — он закрыл глаза руками, сильно надавливая ладонями на глазные яблоки. — Мне было очень страшно, — признался он честно. — И я рад, что вы были там, иначе...

— Даже не думай о другом исходе. Хорошо все то, что хорошо кончается, — сказал я, перестраиваясь на менее загруженную линию по автомагистрали. — Сейчас приедем домой, устроим сюрприз для Леры... Не зря же мы делали вид все это время, что не знаем, когда у нее день рождения! Она нам сама тоже ничего не сказала! Засранка, так еще и меня ругала! Потом вручим подарки! Набухаемся, поиграем в... — я хотел сказать "карты", но потом вспомнил, с какой болью для моей жопы это все закончилось. — Во что-то поиграем, в общем! Да хоть в Монополию!

— Ага, ты, к-как всегда, будешь шля-япой, а я сапогом, — поддакивала мне Саша. — Стабильность!

— Я не буду пить, — пробубнил Влад себе под нос. — Настроение не то.

— Тогда мы тебе какого-то успокоительного нальем, — решил я и посмеялся. — В общем, отвлечемся сейчас. Не загоняйся. Это уже в прошлом, — я был не тем человеком, который умеет подбирать слова ободрения, да и Саша тоже. Мы были неловки в этом, и Влад это прекрасно понимал и был благодарен нашей попытке.

— Да, все бу-удет хорошо, — закивала девушка и протянула Владу руку, чтобы просто проявить свою заботу. Влад скромно улыбнулся и взял ее ладонь в свою и сжал, обмениваясь теплом. — У те-ебя холодные руки, замерз? — заботливо спросила Саша, потирая большим пальцем тыльную сторону ладони Влада.

— Да, есть немного, — коротко ответил мальчишка.

Через десять минут мы уже поднимались с парковки на свой этаж. В лифте я и Влад держали в руках два торта, пока Саша нацепляла всем праздничные колпачки и расставляла свечи: на один торт она поставила свечу в форме двойки, а на второй в форме семерки. Я, когда заглянул в договоры аренды, которые мы переподписали с ребятами в середине февраля, то понял, что ошибся по поводу Леры. Долгое время я думал, что Яшина младше меня. А том выяснил, что она старше меня на год, а Цой почти на два — в этом году, в сентябре, ей будет двадцать восемь.

Мы подошли к входной двери квартиры. Саша зажгла свечи, подготовила бутылку шампанского, раскрутив металлическую пробку. Из-за того, что на улице было достаточно тепло, мы готовились к тому, что пробка вылетит сразу, как только девушка начнет открывать шампанское. Цой экстренно нажала кнопку звонка, мы отошли подальше от видеодомофона и спрятались за стеной.

Дверной замок повернулся и дверь открылась. Мы вышли из-за угла и красиво, как положено, запели: "С днем рождения тебя, поздравляем любя..." — наши голоса слились в унисон и идеально подходили друг к другу. У Влада были идеальные вокальные данные, я ни секунды в нем не сомневался, а вот Саша меня удивила. Я знал, что во время пения люди не заикаются, но слышать ее голос ровным и певучим было очень приятно и неожиданно.

Лера, когда увидела наши колпачки, два торта со свечами, шампанское с громко вылетающей пробкой, улыбки на лицах, быстро растаяла. В коридор она выходила раздраженная, как черт, я это видел всего секунду: насупившиеся брови, поджатые уголки губ, телефон, крепко сдавленный в руке, и взгляд, направленный на экран и метающий молнии. Черты лица Леры резко разгладились, а взгляд стал теплым и даже немного удивленным, хотя я был уверен, что девушка догадывалась о нашем сюрпризе.

— С днем рождения! С днем рождения! С днем рождения! У-у-у! — прокричали мы три раза на весь общий коридор после того, как спели песню, а Саша еще и в ладоши похлопала. — Желаем тебе успехов карьере! Всегда хорошего настроения! — начал я говорить поздравления.

— Крепкого здоровья, много денег, побольше преданных подписчиков, лояльной аудитории... Любящих людей желать не буду, потому что есть уже мы, а Саша и Кирилл немного ревнивые, других не потерпят... Э-э-э... — сумбурно начал перечислять Фомин, тараторя каждое слово и импровизируя на ходу. — Денег! А, это же было? — Влад умел быстро менять маски: от прежней грусти и апатии уже ничего не осталось, было только веселье и хорошее настроение ради любимого человека. Он был не из тех, кто портит праздники своей отрешенностью.

— Чтобы все тво-ои планы претворялись в жи-изнь, и мечты исполнялись! Мы тебя любим! — перебила Саша Влада и поцеловала Леру в щечку. Яшина была растрогана нашим поздравлением и даже немного прослезилась. Она закрыла глаза, загадала желание и задула свечи, сложив пухленькие губки в трубочку.

— Я настолько заработалась, что и сама забыла... — брови ее поднялись вверх, а губы расплылись в улыбке. Она обняла Сашу, совершенно не беспокоясь о шампанском, которое пролилось на одежду девушки, и сама была готова в нем искупаться. — Спасибо, это очень мило... А я-то думала, чего вы там шушукались последние два дня? — под милые обсуждения мы зашли в квартиру, разулись и поставили два тортика на стол.

Пока Влад и Саша накрывали на стол, Лера быстренько и увела меня в сторону и затолкала в гардеробную. То раздражение, и даже злость, которую я увидел ранее, никуда, как вышло, не испарились, а лишь временно были скрыты. И эти негативные эмоции были направлены на меня.

Девушка прижала меня к двери, которая вела из гардеробной в гостевой туалет, и нежно положила руку мне на шею, слегка царапая кожу длинными ногтями, выкрашенными в красный цвет. В другой руке Лера держала телефон и что-то искала в фотопленке. Я нервно сглотнул, смотря на поджатые пухленькие губы.

— Кир, объясни это, — Яшина ткнула мне в лицо телефоном, недовольно вздернув темную бровь. Я перевел взгляд на экран, на котором отображалась фотография сегодняшнего дня: я и Света. Моя ладонь лежала ниже талии девушки, почти на попе; я уводил Свету подальше от лишних ушей, чтобы никто не подслушивал наш разговор. — Может мне тебе на шею ошейник повесить? Знаешь, чтобы ты не позволял себе много? — она вопросительно посмотрела на меня.

— Ну, ты же понимаешь, что это было исключительно для папарацци? Это моя работа вообще-то... — не успел я даже и половины этих слов произнести, как девушка с усилием надавила большим пальцем на кадык, заставляя меня поперхнуться и дернуться в захвате. Я несдержанно простонал, отвечая на ее недовольство... а может и довольство.

— Нарываешься... — констатировала Лера факт и цокнула языком, ухмыляясь.