Ты слишком долго спал,
Мой милый добрый друг.
Давно пора вставать
И отправляться в путь.

Охотники. От одного этого слова Вера вздрогнула. Ее вовсе не пугали охотники. По крайней мере, не так сильно, как Аука и Нуара. Наверное, Вера не до конца поверила, что Филипп, ее одноклассник, стоящий всегда горой за свои взгляды и взгляды своих друзей, оказался охотником, убивающим Ночных. А Леви? Сейчас лицо Леви изменилось. Если раньше оно выглядело чуть груповатым, то сейчас стало серьезным и даже более мужественным. Вера покачала головой. Да, быть того не может!

— Мы ещё не охотники, — сказал Филипп. — По крайней мере, я пока не он.

— И как это понимать? — цыкнула Мэри, сильнее напрягая руку, которой перегородила Веру. — А я думала, почему ваша фамилия так и вертится в голове.

— Охотниками становятся как только удается прикончить кого-нибудь из леса, — тихо и даже равнодушно сказал Леви. — Так, как я уже совершеннолетний...

— Ты убивал... — ошеломлёно сказала Вера, вспоминая легенду о русалках, где Маргарет являлась охотницей.

— Что-то типо того, — сказал он.

— Получается, охотники снова начали шевелиться, — нахмурился Данко. — Как же раздражает.

— Лишь бы испортить все планы своим фирменным вмешательством, — усмехнулась русалка.

— Никто даже и не говорил про Нуару и какое-то жертвоприношение, — эмоционально сказал Филипп, прижимая руку к сердцу.

— Это нас мало волнует, — холодно сказала Мэри.

— Больше интересно, как ты оказался возле леса и с какой целью? — подкинул мячик Данко. 

— Я честно не знаю, что я там делал, — сказал Леви, закусив нижнюю губу.

— Ну, — протянула Мэри. — Если честно, то нам следует проверить, — нахмурившись, сказала она. — Ты такой реакции ожидал? — выгнула бровь девушка.

— Тц, — Леви посмотрел в сторону. — Мне и несильно требуется твоя вера.

— Тогда это прекрасно, ведь ты все равно её не получишь.

Парень зло посмотрел на Мэри, которая широко усмехнулась.

— Я вас уверяю, — пылко сказал Леви. — Я не знал, что я там делаю. 

— Как тогда ты смог выйти из под чар Нуары? — спросил Данко.

Леви напряг скулы и цокнул языком. Что  за глупые вопросы. Все равно, даже если он ответит на все вопросы, подкинув кучу весомых аргументов, они проверят? Что-то не верится.

— Наверное, из-за крови охотника, — вступился за брата Филипп, чуть подавшись вперед.

— Даже опытные и сильные охотники попадаются под чары Тьмы и не способны вырваться из заточения, — хмыкнула Мэри и отпила из чашки, в которую недавно со скучающим видом налила кофе.

— Я вам верю, — раздался тихий голос Веры и все взгляды обратились к ней.

В комнате наступила тишина. Мячик Данко выпал из изящной руки парня, со стуком приземлившись на деревянном полу, закатившись в маленькую лунку немного прогнившей доски. Мэри нахмурилась, в недоумении смотря на подругу, которая опустила взгляд. Леви сам был немало удивлен стоящих в комнате, а Филипп чувственно улыбнулся. Но и не все феи творят добро.

— Ты головой ударилась? — Первая подала голос Мэри, с громким стуком ставя чашку кофе на стол.

Данко в утверждение слов Мэри качнул головой.

— Я им верю, — твердо сказала Вера, поднимая взгляд. У ведьмы впервые были глаза наполнены такой твердостью. Она крепко сжала кулаки. — Вы сами говорили, что сила полукровок сильнее силы чистокровных. Я верю Леви. Вряд ли его подослали охотники.

— Аргументируй, будь добра, — злобно сказала Мэри, не отрывая такого же, как и у ведьмы, взгляда от Веры.

— Я это чувствую, — сказала девушка.

Щеки русалки начали покрываться бардовыми пятнами, а губы резко сжались. Мэри прикрыла рот ладонью и громко рассмеялась. Она обхватила другой рукой живот, продолжая надрываться от смеха. Девушка упала на стул возле стола. Сейчас ее смех был более, чем неуместен в этой мрачной атмосфере, царившей в комнате.

— Здесь я согласен с...откровенной реакцией Мэри, — сказал Данко, немного улыбнувшись.

— Ты всегда с ней согласен, — цокнула Вера. — Прям «друзья навека», — немного ревнуя, сказала она.

— Я, конечно, очень благодарен, что ты на моей стороне, но нельзя быть такой доверчивой, — сказал Леви, почесав затылок.

— Чего? — с непонимание отозвалась Вера. — Вы же сами говорили, что у ведьм очень сильная чувствительность. 

— К чему? Одиноким парням? — вытирая слезы от схема, улыбнулась она.

— Очень смешно, — помрачнела Вера.

— То есть, ты ведьма? — спросил Леви Веру.

— А тебе всего знать необязательно, — твердо сказал Данко, нагнувшись за мячиком.

— Именно, меньше знаешь — больше спишь, дорогой, — перестала смеяться Мэри, холодно посмотрев на парня.

— Да, — спокойно ответила Вера. — Ворде бы, ведьма.

— Не верю я в эти "чувства" Веры, — показала кавычки в воздухе Мэри, шагая по тропинке вместе с Данко.

Сад приюта был и впрямь прекрасным местом. Чаще всего полон учениками, но только не вовремя первых уроков, которые эта парочка постоянно прогуливала. Под конец лета цветы стали осыпать свои яркие лепестки, украшая зеленую траву всеми возможными красками. Утреннее солнце слабо пробивалось сквозь ветви ив, а солнечные блики прогуливались по насыщенной траве. Мэри и Данко часто здесь прогуливались в это время, наслаждаясь прохладой, которую скоро разрушит эта беспощадная жара. 

— Мне тоже что-то мало в это не вериться. Это могут быть очередные фокусы охотников. Я слышал, что некоторые из них умеют заставлять Ночных испытывать разные ощущения, — отчужденно сказал Данко, задумчиво подкидывая мячик. 

— Нужно будет проследить за этими двумя, — твердо сказала Мэри. — Они точно что-то недоговаривают.

— Согласен, — все также, будто находясь в другом месте, сказал Данко.

Мэри остановилась, хватая парня за руку. Тот резко обернулся, в недоумении смотря на русалку.

— Что? — спросил он.

Мэри обхватила двумя руками ладонь Данко, чувственно смотря на друга. Она будто хотела передать через этот взгляд всю свою поддержку и дружескую любовь к парню. 

— Как твой отец? — медленно начала русалка тяжелую для друга тему.

Она не может не спросить. Если парень и дальше будет все хранить в себе, он замкнется. Его сердце будет наполнять грусть и одиночество, и оно просто сломается. А если сердце разобьется, то может срастись неверно. Криво и уродливо. А этого нельзя допустить.

Данко грустно опустил глаза, крепко сжав замок из рук девушки своей свободной ладонью. 

— Говорят, что ему недолго осталось. Болезнь берет свое. Ты сама его видела и все понимаешь, — тихо процедил парень.

— Данко...

— Никто не знает, что это за болезнь и откуда она. Будто проказа, какая-то, — тяжело пробормотал он, сдерживая огромный натиск слез, давно давивший его горло.

— Данко, — тихо сказала Мэри, осторожно вынимая свои ладони из рук парня. — Он обязательно поправится, поверь мне. — Руки девушки обвили шею парня, обнимая его. — Все будет хорошо, — прошептала она и медленно опустилась на колени, ощущая холод от утренней росы, таща за собой Данко. 

Он упал на землю, опустив свой взгляд. Мокрая трава заставила парня выйти из своей внутренней клетки, и он крепко обхватил девушку, утыкаясь ей в плечо. 

— Поплачь. Слезы — это и вправду признак слабости, но слабость — это не постыдно. Всем сильным людям стоит иногда побыть слабыми. Нельзя постоянно стоять скалой, иначе можно развалиться по кусочкам.

Девушка нежно поглаживала рыжие волосы парня, пока тот тихо плакал в ее плечо. Настолько тихо, что даже было неясно плачет он или спит. Но Мэри ярко ощущала волну горячих слез на своем плече, которая так сильно контрастировала этой холодной чужой влажности земли.

Вера задумчиво смотрела на помятую бумажку, покоившуюся в ее мокрых от напряжения ладонях. Она около миллиона раз перечитала каждую буковку, слово и строчку. От ее решения сейчас зависело все. К нему нужно подойти очень ответственно. 

Ответственность...

Это именно та вещь, от которой девушка постоянно так упорно пряталась в темных углах своего душевного подвала. Ее пугал лишь один звук о том, что от нее что-то зависит. Ей не нравится это чувство. Ее пугает, что может наступить после неверного решения. Ее высмеют, накажут или опозорят? Вера даже не хотела представлять. 

Ее постоянно преследует лишь страх. И никакого намека на смелость...

Дверь отворилась и в комнату вошла Мэри, зевая. Она в недоумении посмотрела на Веру, которая мирно сидела на деревянном подоконнике в комнате русалки. 

— Ты чего не в классе? — спросила Мэри.

— Я тебя ждала, — сказала ведьма, не отрывая своих черных глаз от бумажки.

— А, хорошо, — кивнула русалка, заглядывая в свою учебную сумку, что стояла возле двери. — Сейчас пойдем в класс.

— Нет, — тихо сказала Вера, и Мэри подняла на нее свой взгляд. — Я пришла к тебе, чтобы больше рассказала мне о той ведьме.

— Анастасии? — уточнила Мэри и села на свою кровать, задумчиво посмотрев в потолок. — Ну, слушай. О ней уже давным давно ничего не было слышно, как только она отреклась от своего ковена. Школу ведьм открыла ее мать...

— Подожди, — прервала ее Вера. — Как понять от ковена? От ковена, где моя мать была главой, правильно?

— Нет, неправильно, — усмехнувшись, сказала Мэри. — Твоя мать была главой ведьминкого клана Далеко. Или ковена. Как тебе удобно. Но  этот огромный клан разбит на семьи, более маленькие ковены. Понимаешь? — Мэри посмотрела на Веру, которая кивнула. — Так вот. Школой занималась мать Анастасии. Глава клана Мур. Фамилия у них полностью связана с их символическим животным, присущим любой ведьминской семье. Но потом Анастасия ушла из клана по неизвестной причине, а еще чуть позже школа была заброшена из-за какого-то несчастного случая. 

— Получается, если я захочу обучиться магии, я должна буду найти главу ковена Мур?

— Нет, — отрезала Мэри. — Глава очень принципиальна. Если школа заброшена, то из пепла ее не поднимут и точка.

— Но как же... — Вера тяжело вздохнула. — А зачем ты мне рассказывала об Анастасии?

— Во-первых, она преподавала в этой школе, а, во-вторых, по очень случайному обстоятельству, я знаю где она живет и легко могу тебя отвести. Думаю, она тебе сможет помочь.

Вера засияла и широко улыбнулась. 

— Ты и вправду сможешь это сделать? — Вера спрыгнула с подоконника и радостно запрыгала.

— Могу, — серьезно сказала Мэри. Ее голос стал более жестче, а глаза потемнели. — Ты очень долго думаешь об этой возможности, Вера. Значит, у тебя есть сомнения. Перед тем, как согласиться, будь добра выкинь их из своей головы.

Мэри встала, и Вера закусила губу.

— Вера, твои мысли тебе слишком мешают, — девушка подошла к Вере и приобняла ее. — Тебе стоит со всем этим как можно быстрее разобраться.

Вера улыбнулась и обняла подругу.

— Я знаю.

На огромной шахматной доске громоздились фигуры. Там были пешки и слоны, короли и королевы. Они лежали огромной нелепой кучей на лакированном дереве. Но все эти фигуры обладали непривычной в шахматах деталей.

Лицом.

Чья-то огромная, но в тоже время изящная рука подняла одну из фигур. Пешка. Черные волосы фигуры закрывали левый вороний глаз ведьмы. Безжизненная кукла в руках кукловода. В руках Страха.

Громким стуком пешка встала в середину пустующего ряда.

На улице начинало вечереть. Сверчки готовились петь свою песню, а звери послушно прятались по норам на ночлег, с беспокойством оглядываясь, не притаился бы где-нибудь за кустом хищник. Солнце в последний раз пыталось одарить всех теплом, в надежде остаться подольше на горизонте. Луна уже гордо висела где-то в небе, тускло глядя на мир. Все вокруг разливалось алым светом. Казалось будто земля горит разгорающимся огнем. Все находились в покое, не понимая, что их дни сочтены. Да, незнание — это, наверное, одна из самых прекрасных вещей. И люди постоянно хотят ее разрушить, лелея свое любопытство. 

Сейчас Вера медленно, наслаждаясь каждой вещью, высвобождала свой старенький деревянный шкаф. Она осторожно складывала вещи в потрепанную сумку, разглаживая каждую из них. На столе лежала неброская бумажка, на которой выделялись выведенные каллиграфичным подчерком слова:

«Выдача временных каникул по желанию ученика приюта-интерната имени Саман»

Вере ничего не стоило заполучить этот документ. Преподаватели только рады были избавиться от пугающей их ученицы.

Девушка поправила волосы за ухо, хмуро взглянув на свой блокнот с рисунками. Какая ирония, что, практически, с него все и началось. Девушка пролистнула блокнот до середины, где остались небрежные куски бумаги от вырванного рисунка. Филипп. Как же сильно Вера с ним сблизилась. Она все еще краснела и прятала глаза при виде парня, но не так, как раньше. Наверное, потому что в ее мыслях больше нет места любви. Девушка вздохнула и положила блокнот назад в шкаф. Она отправляется научиться сражаться. Пора заканчивать со своими рисульками. 

Вера закрыла сумку и поднялась с пола. Вот и все. Она сделала выбор. Теперь он кажется таким очевидным, не то что утром. Сейчас будто и не было другого варианта. Только вперед! Девушка подошла к кровати, аккуратно приподнимая одеяло. Интересно, она еще поспит в этой комнате или это ее последний здесь день?

В комнату постучались, и Вера вздрогнула.

— Да, войдите! — крикнула она и неосознанно сжала край одеяла.

— Вера, — из проема выглянула каштановая голова, а за ней показались яркие голубые глаза.

— Авдотья! — радостно взмахнув руками, сказала Вера. — Как я рада, что ты зашла.

Девушка медленно вошла в комнату, смущенно улыбаясь.

— Ты так сильно изменилась, милая, — сказала она и погладила по макушке Веру. — Я пришла с тобой попрощаться. Слышала ты взяла каникулы. Что-то случилось?

— Нет, что ты, — улыбнулась Вера. — Просто хочу немного отдохнуть.

— Это хорошая идея, — сказала Авдотья. — Но так ужасно, что мне теперь не к кому будет носить обеды.

— Вот видишь. Меньше работы. Это же хорошо.

— О, ну если так посмотреть, — протянула она и засмеялась.
 

Ещё одна жилистая рука с шрамов вытащила из груды фигур одну пешку с рыжими волосами и зелеными глазами. Это была рука Горя.

Громкий стук и по левую сторону от ведьмы, через место, встал принц фей.

Данко стоял на крыльце мужского общежития, смотря на оранжевый закат. Скоро его лицо покроют шрамы, волосы выпадут клочками, а зубы посыпаются, будто камни в руках шахтера. Зеленые яркие, будто свежая листва, глаза потускнеют, а изящные, голубых кровей, в прямом смысле этого слова, руки поплывут морщинами.

Но не красота его беспокоила этот вечер. Она не беспокоила его ни один из вечеров. Сейчас все его мысли были заняты отцом. Как только Данко узнал о неизвестной болезни отца, он стал более тише и задумчивее. Это случилось не так давно. А еще Нуара со своими планами. Как обычно не вовремя. 

Данко ощутил волну боли в лице, и аккуратно коснулся щеки.

— Данко!

Парня отвлек знакомый голос, и он обернулся. Перед ним стояла девушка, напряженно смотря на Данко. Ее длинные рыжие волосы переливались на ветру розовым светом, а зеленые глаза с оттенком желтого блестели любовью.

— Дар! — улыбнулся Данко и кинулся в объятья девушки, которая осторожно приобняла парня. — Тебе не стоило сюда идти. Я бы через час пришел.

Дар осторожно опустила взгляд, и только сейчас Данко заметил красные следы раздраженной от слез кожи и наполненные водой глаза.

— Дар, что случилось?

Девушка подняла свой взор и аккуратно поцеловала парня. Слезы покатились по ее щеками, и она крепко вжалась в Данко.

— Данко, — прошептала она. — Твой отец...

Парень замер. Его дыхание участилось в тысячу раз. Руки задрожали, а в носу начало предательски щипать. Все вокруг стало размываться от надвигающихся слез. Пожалуйста, скажи, что угодно, но не то...не то...не смей!

— Он мертв.
       

Следующая рука была вся в кольцах, которые давили пальца, всасываясь, словно черви, в плоть. Предназначение вытащило пешку с каштановыми волосами и грозовыми, словно море, глазами. Громом охотник встал в конце ряда.

       
— Филипп, торопись!

Парень тяжело вздохнул, крепче обхватив арбалет дрожащими руками. Вот что он тут делает?

Лес был полностью затянут темнотой. Тишина в нем пугала тем, что никогда не поймешь в какую секунду из соседнего куста выпрыгнет зверь, растерзающий в следующую секунду тебя на куски. 

— Филипп, я надеюсь, ты все хорошо заполнил?

Яркий свет факела отца заставил Филиппа, успевшего привыкнуть к темноте, защипеть. 

— Да.

— Ты уж не обижайся. Это должно было случиться через три года, но только не сейчас. Нуара просыпается. Такая возможность выпадает настолько редко, что даже нельзя представить, как нам повезло. — Хриплый голос отца звенел громким колоколом в голове у парня. — Мы сможем убить Нуару. Именно нашему поколению досталась эта великая благодать, мой сын. Может быть, даже ты ее убьешь и войдешь в историю, мой мальчик.

У Филиппа уши вяли. Танцующие, за что он родился охотником?

— Эх, нам бы узнать имена избранных, — жадно сказал отец, и Филипп осторожно покосился на мужчину. Если он узнает, что Леви — избранный, он его точно жалеть не станет. — Убить избранных детей Адама и Евы и все. Конец. Но отыскать их просто невозможно. Выбор даже не поддается расчетам. Никогда не узнаешь, кто будет следующий.

— Дальше я сам, — сказал Филипп. — До свидание, отец.

— Ты уверен? — Парень кивнул. — Что ж...тогда ступай, отрок.

Рука Ненависти поплыла к фигурам медленно и резко, немного походя на змею, схватила пешку с золотистыми волосами и голубыми глазами. Ненависть облизнулась, и рядом с охотником встала фигура змея.

Медленный шаги в женском корпусе раздавались эхом, отскакивая от темных стен. Коридор был наполнен лунным светом, освещая человека в плаще. Черный силуэт остановился возле одной из дверей. Неизвестный немного помедлил, а потом тихо повернул ручку двери и медленно вошел в комнату. Человек осторожно вытащили из кармана плаща нож, подходя к одной из кроватей. Силуэт остановился, сверля яркими голубыми глазами спящую ведьму.

— Ты недостойна жизни. От тебя слишком много проблем, — прошипел неизвестный. 

Тень подняла руку вверх, чтобы нанести удар прямо в сердце. Черный капюшон резко слетел с головы неизвестного. Луна вышла из-за туч, и золотые волосы засверкали серебристым светом. Элиза.

— Вот и настал твой конец, Вера Батрирас.

Рука была готова полететь ветром вниз, как вдруг неожиданно остановилась, разрезая поток воздуха.

— Леви, — единственное, что прошептала девушка и вылетела из комнаты, оставляя спящую ведьму в пустой холодной комнате.

    
Рука Прошлого долго медлила, а потом аккуратно нырнула в груду фигура. Ее пепелтные пальцы наткнулись на нужную фигуру, и пешка полетела наверх. Карие, с красным отблеском, безжизненные глаза смотрели прямо. Демон аккуратно приземлился по правую сторону от ведьмы.

        
Мэри тихо шагала по коридору с черными стенами, освещеннему алым светом. Ее холодные глаза сверкали красными бликами, переливающимися на темном мраморе. Черное длинное платье сверкало на ее бледной коже. Девушка подошла к огромной черной двери. Она тихо вздохнула, грустно посмотрев на узор воронов впереди себя.

Изящная рука девушки осторожно толкнула дверь, которая медленно начала распахиваться. Мэри медленно вошла внутрь. Она остановилась и сделала прекрасный реверанс перед троном, находившемся в тени.

— Я знала, что ты вернешься, — прогремел громкий женский голос, который так и обдал девушку холодом.

— У меня разве был выбор? — нахмурилась девушка, смотря в черный пол.

— Ты права, Юрия.

— Не называй меня так, — сдержанно попросила Мэри, но ярость ядом текла по языку.

В тишине зала послышались аккуратные твердые шаги. Мэри медленно подняла свои красные глаза, скрипнув зубами. Из тени вышел элегантный силуэт. Черное платье сверкало алыми бликами. Красные губы сверкали в улыбке хищника, а черные волосы сливались с тенью сзади. 

— Поприветствуй должным образом Нуару, Юрия! — крикнула женщина, желчно ухмыляясь.

     
Рука Проклятья состояла из черной жидкости, которая растекалась по фигурам в куче, пока он искал нужную ему пешку. Янтарный блеск глаз куклы блеснул из кучи, и фигура война приземлилась слева от ведьмы.
     
    
Леви тихо шагал к лесу, покачиваясь на ходу. Его ноги волокли безжизненное тело вперед. Не было слышно даже дуновения ветра или звучной песни сверчков. Все вокруг, будто погрузилось в сон. Казалось, тишина ждала какого-то знака, чтобы скрыться. Она была натянутой и будто ненастоящей. 

Луна светила ярко. Она играла своими серебристыми бликами по траве. Один из бликов осветил лицо парня. Шаги эхом ударили по стволу деревьев. Глаза парня были залиты неестественной черной жидкостью, стекающей из глаз, словно слезы.

Зеленная трава царапала голые ступни парня. Леви оставлял за собой тропинку из собственной крови. Фиолетовой крови.

— Леви! — разрезал зловещую тишину женский голос.

  
Две руки потянулись к оставшимся пешкам. Рука Любви и рука Будущего. Они призрачно ухватились за нужные фигуры, поставив их на оставшиеся места. Полностью прозрачная фигура, а рядом фигура кота, смотрящего своими зелёными глазами вдаль.
     

Луна освещала и полянку в середине леса. На краю этой поляны находилась маленькая незаметная избушка. На крыльце избушки, украшенной прекрасными узорами, стояла девушка со светло-русыми волосами, волнами спускающими по плечам. Ее зеленые кошачьи глаза напряженно смотрели вдаль. Белое аристократичное платье прекрасно сидело на ее фигуре. Босые ноги стучали по дереву, и девушка закусила губу.

Что-то мяукнуло за ее спиной, и она резко обернулась.

— Ник, почему так долго? — шикнула девушка.

Кот лениво что-то мяукнул, на что девушка закатила глаза. Кот снова что-то промяукал, и она сжала кулаки. Ведьма посмотрела влево, напряженно вглядываясь на почерневшую траву.

— Исак! — позвала она.

— Да, я здесь, — сказал парень с черными волосами, вышедший на крыльцо.

— Подготовь постель. У нас скоро будут гости.

Конец первой части