- Нет, Мери Эн, ты со мной не поплывёшь. Ты останешься здесь, в офисе. Будешь руководить фирмой пока я не вернусь.
Отношения с ней ухудшались весь этот месяц. Похоже, мне придётся искать другого секретаря. Жаль - я с ней сработался. Ума не приложу - какая муха её укусила!
- Увидимся через неделю.
Я развернулся и вышел.
Дома меня ждала Сара. Мы должны были отвезти Джерри в гостиницу для собак. Он так к ней привык за это время, что отказывался гулять без неё. И без меня. Так и выгуливали - вместе.
Когда я её в первый раз увидел, то подумал, что ей не больше двадцати. А оказалось - она младше меня всего на десять лет. Всего! Хорошо, что я с ней встретился.
Джерри как чувствовал, что мы расстаёмся. Пусть ненадолго, но всё-таки...
- Джерри, мальчик, нам очень нужно... пожалуйста! Я очень тебя прошу - залазь в машину! Мы уедем всего лишь на неделю! - Он разрывал мне сердце своим взглядом! - Я буду тебе звонить! И я и Сара! Пожалуйста, будь хорошим мальчиком!
Он вздохнул, взглянул на Сару, на меня, и ещё раз вздохнув забрался в салон. Сначала на днище, а потом, тяжело залез на сидение. Раньше он запрыгивал на сидение сразу. Когда Сара села сзади, он перелез к ней, и положил ей голову на колени. Сара шептала ему на ухо что-то успокаивающее, а он страдальчески вздыхал. И так всю дорогу.
Гостиница для животных была высшего класса - практически загородный пансион: с огромными лужайками для выгула, бассейнами, искусственными норами и тренировочными площадками. Собачий рай. Он так и назывался. Мы отвели Джерри в его комнату. Там было всё - даже телевизор. А также, в комнате уже разложили его вещи из дома. Даже обои были похожи на обои моего кабинета, где он проводил большую часть времени.
Я отдал флешку с записями наших голосов и нашего с Сарой видео работнику. Записей хватит на неделю.
Наступило время прощаться.
Джерри смотрел на меня обиженно-просительно. Как бы говорил: - "Предатель! Бросаешь меня! Да?! А может, всё же возьмёшь?!"
- Джерри, если бы я был уверен, что ты перенесёшь морское путешествие - я бы ни за что тебя не оставил! Но ты старенький. Я не хочу рисковать твоей жизнью! Пойми меня, пожалуйста!
Джерри потёрся об мои ноги. Я присел, и он облизал меня хорошенько. Затем Сару. И лёг на подстилку. Вот и верь после этого учёным, которые заявляют, что собаки понимают только интонацию произнесённого хозяином, но не смысл!
- Мистер Стаффорд, всё будет как вы просили. Наши дог-ситеры выучили привычки вашего пса. Мы будем, при малейшей его нервозности, ставить ваши записи. Всё будет хорошо! Обещаю!
С тяжёлым сердцем мы развернулись и ушли. Джерри не издал ни одного звука. Ужасно тяжело, но надо.
- Роберт, не мучайте себя! Мне тоже тяжело его оставлять. Но выхода-то нет... - она погладила меня по ладони. - Как только сойдём с корабля - тут же заберём его.
- Вы правы, Сара. Совершенно правы.
Мы сели в машину и поехали в Тильбюри*. Дорога заняла много времени - ведь пансион находился в загородной части. Сара уснула. Я впервые видел её спящей. Ангелочек. Волосы слегка растрепались, рот мило приоткрылся, под ресницами проблёскивает слезинка. Меня всё время тянуло смотреть на неё, но поток машин требовал от меня пристального внимания, и этим раздражал! Мог бы - остановился бы и смотрел, пока не проснётся!
За полчаса до порта она проснулась. Мило потянулась и задела меня рукой.
- Ой! Я ударила вас?
- Я был бы рад, если бы меня всегда так били! - улыбнулся я. - Вы слегка меня задели.
Со сна она была как нежный, только что распустившийся бутон петунии. Нежно-нежно розовый. И с легчайшим ароматом. Такие растила моя мама. Точно... она пахнет петуниями. А я никак не мог вспомнить, что мне напоминает её запах!
- Мы почти приехали. Ещё минут пятнадцать.
При въезде в порт она крутила головой как маленькая - восторгаясь всем, что видит. Самим въездом, рабочим при шлагбауме, его хмурым видом - шёл дождь и ему совсем не хотелось кого-то проверять; самим дождём, кучей поворотов, в которые я вползал черепахой. А когда она увидела паром!
- О боже, он такой огромный! Одна, две, три... - она стала считать палубы - ... пять, шесть! Шесть палуб!
- Вообще-то, с автопалубами - девять.
- Девять? - она ахнула. - Так много?! Но это же не лайнер?
- Конечно. Это паром. У лайнера палуб гораздо больше. Но "Понт Авен"* уже нечто среднее между паромом и круизным лайнером - на корабле есть и рестораны, и бары, и игровая автоматов. Даже бассейн.
- Ух, ты! - выдохнула она. - А я купальник не брала!
- Не страшно - на пароме и магазины есть. Купишь. Ты так на всё реагируешь! - я вдруг перешёл на ты. А она не среагировала!
- А я никогда и нигде не была. За всю свою жизнь я ни разу никуда не выезжала. Боялась - уеду, а вернусь - родители уже умерли...
Она прижалась ко мне как птичка, как испуганный котёнок, и заплакала. Я не удержался и обнял её, гладя по спине - так, как она меня уже не раз успокаивала. Хорошо, что мы в это время уже стояли и ждали своей очереди на въезд.
Трудно быть сильной.
Через пару минут она успокоилась.
- Извините, Роберт, сорвалась.
- Сара, нельзя всё держать в себе! Можно же заболеть! Тогда мне придётся с Джерри вас навещать, а в больницы животных не очень то пускают! Но ведь Джерри меня одного к вам не отпустит! Значит, придётся ругаться с персоналом. А я не люблю ругаться!
- Я заметила - улыбнулась она.
Вот так гораздо лучше.
- У вас такая солнечная улыбка!
Она зарделась. И теперь рядом со мной сидела не нежно-розовая петунья, а ярко-малиновая!
Наконец мы заехали на паром. Машин было мало. Большинство ещё не приехали.
Мы поднялись на лифте на третью палубу - там были самые лучшие сьюты - с личным балконом.
- Это ваш сьют?
- Нет, Сара, это ваша каюта.
- Я не могу... это слишком дорого для меня!
- Сара, я не знаю как мне отблагодарить вас за то, что вы вернули мне жизнь. Возможно - я не пережил бы потерю родителей если бы не вы. Не ваш оптимизм. Те слова... слова ваших родителей примирили меня со смертью моих - я поцеловал ей руку. - Позвольте мне хоть так отблагодарить вас! Пожалуйста!
Она смотрела на меня растерянно-обескураженным взглядом. Щёки полыхали. Рот открывался и закрывался не издавая ни звука. У неё слишком доброе сердце. Она не сможет отказать мне. Не сможет! Хотя, я, на всякий случай, забронировал для неё полу-сьют на четвёртой палубе.
- Сара? - я вопросительно-просительно посмотрел на неё.
- И почему я совершенно не могу вам отказывать? - вздохнула она. - Ведь это уже не в первый раз.
- Потому, что вы милосердна, может быть?
- Возможно... но с другими я гораздо твёрже. А с вами - как горячий марципан - растекаюсь от одной вашей просьбы... Но вы правы, я останусь в этом сьюте. Просто, если я не сделаю этого, вы начнёте искать другой способ отблагодарить меня. И боюсь - ещё более дорогостоящий.
Я улыбнулся:
- За этот месяц вы отлично узнали меня. Именно это я и собирался сделать, если вы откажетесь.
- А где мои вещи?
- Они в спальной. Их принёс личный стюард.
- Боже! - она резко выдохнула. - Здесь ещё и личный стюард?! - Краска прилила не только к лицу - покраснела даже шея. - Вам не кажется, что это уже слишком?!
- Нет. Личный стюард полагается всем пятидесяти сьютам на этом корабле. А я попросил на время нашего плаванья прикрепить стюардов и к полу-сьютам. Плаванье может оказаться тяжелым. К сожалению, это не увеселительная прогулка, а на борту достаточно пожилых людей потерявших своих близких. Да и молодым тоже может стать плохо. Предпочитаю, чтоб все присутствующие были под постоянным присмотром.
Я как мог, избегал слово "пострадавшие", как нас называли в газетах и по телевидению. Слишком оно больное для всех нас.
- Вы обустраивайтесь. А вечером, после отплытия, я зайду за вами. Я пригласил всех собраться в Пиано-бар в семь вечера.
- Зачем?
- Хочу сказать несколько слов ободрения. Психологическая группа поддержки в которую мы ходим, помогает. Но на встречах я так и не смог выговориться - а сейчас чувствую потребность в этом. Располагайтесь.
Я ещё раз поцеловал ей руку и вышел.

*Тильбюри - порт возле Лондона.