Перескакиваю через большие промежутки времени, потому что писать совсем не успеваю. К работе добавились ещё хлопоты с цыганами, перевод денег из Европы и из России — тот ещё квест.

Европа почему-то посчитала, что люди с российским гражданством (!) заслуживают наказания за развязанную войну. Ладно, всё могу понять, но почему тогда у вас свободно катаются российские граждане, которые непосредственно связаны с войной? Или некоторые «равнее других»? Про то, что вы отрубили возможность перевода денег именно людям, которые в них нуждаются, я вообще молчу. Руководство России, думаю, только этого и ждало, чтобы их граждан европейцы ограничили. Ну, если вся военная верхушка должна по вашим расчётам подохнуть со смеху, то вы на правильном пути, что я могу сказать.

Когда мой цыган вернулся, я с ним, конечно, поговорил. Разложил ему по полочкам, как можно спокойнее (а я не всегда могу сдерживаться), что всё выглядит некрасиво (не лепо — срб.), что когда ты говоришь человеку, что любишь, это что-то да значит, это не пустые слова. И человек тебе верит, потому что хочет верить, потому что эти слова он ждёт всю жизнь, а ты манипулируешь этими словами, чтобы добыть себе расположение, еду, вещи, тёплый дом, секс. И когда я это вижу, а я, как ты понимаешь, не могу этого не заметить, у меня пропадает всякое желание что-то для тебя делать, во мне зреет недовольство и желание отправить тебя к твоим родителям на дальнейшее воспитание.

Тебе 21 год, ты совершеннолетний человек по законам всех стран, а выглядишь вообще на 30. Возьми уже свою жизнь в свои руки, не плыви по течению, иди работать, помогай по дому, приноси деньги и покажи свою любовь, чтобы я её видел, чтобы ощущал себя любимым. И тогда я помогу тебе, я буду носить тебя на руках и спрашивать каждый день, что мне для тебя сделать. А если ты не любишь, если не испытываешь никаких чувств ко мне, то скажи открыто, незачем увиливать. Я столько пережил, что мне уже, честно говоря, пофигу. Расстанемся друзьями, вернёшься к проституции и продолжишь жить так, как жил раньше. Если хочешь, будем встречаться где-нибудь в городе, я свожу тебя в кафе, накормлю, поговорим за жизнь. Захочешь секса — сниму номер в гостинице, и можем ластиться друг к другу хоть целую ночь. Только ноги мой каждый день и не спи с другими без презерватива, ладно?

Расплакался, бросился меня обнимать, признаваться в любви, обещать, что сделает для меня всё-всё на свете. А я уже не верю. Сломалась у меня вера в людей.

Мы сели перед компьютером и стали искать ему работу. Он прямо настоял на этом. Нашли несколько вакансий, он позвонил и вежливо договорился на собеседование. Прямо на следующий день. Зарплата минимальная, но хоть что-то. Мне, по большому счёту, эти 70 тысяч динаров — как мёртвому припарка. Я могу его и так прокормить, не много он ест. Важен сам факт, что человек хочет жить нормальной жизнью, хочет помогать, а не сидеть на шее.

Ночь мы провели бурную, он всячески демонстрировал мне свою любовь. На следующий день я встал в пять утра, собрал его, дал денег, и мы долго-долго целовались. Минут двадцать, он чуть на собеседование не опоздал. Я ещё подумал, что, неужели, у человека мозги встали на место. Но, как понимаете, не встали. Никогда не встают. Я уже начинаю думать, что всё кругом — компьютерная игра, где мой персонаж вынужден наступать на грабли просто потому, что такой сюжет игры, и все эти NPC просто не могут по-другому.

Хорошо. Я всегда исходил из принципа «доверяй, но проверяй». Конечно, я позвонил в компанию, куда он отправился в первую очередь, и спросил, как вам кандидат. Представился его родственником из снежной России. Мол, родители беспокоятся. И что бы вы думали? Он не приходил на собеседования. Ни в этой конторе, ни в другой, ни в третьей.

Домой он тоже не пришёл, и мы с другом бросились искать его в полицию, в скорую помощь (хитна помоч — срб.). Человек просто пропал. Мы взяли в аренду машину, забрали его маму, и поехали по друзьям и родственникам. Только в 11 часов вечера мы обнаружили его у родственника. Он прекрасно спал пол дня, а где был до этого, не говорит. Говорит, после собеседований пошёл к родственнику и уснул. Я отобрал телефон и проверил геолокацию. Он был в центре, в отеле Хилтон до двух часов дня.

Зачем, говорю, врёшь? Опять был проституткой. Я же всё равно узнаю. Подцепишь снова какую-нибудь болезнь и всю оставшуюся недолгую жизнь будешь на таблетки работать. Но даже не в этом дело: мы все тебя потеряли. Целый день искали, думали, что-то случилось. На собеседования не ходил. Ты как вообще видишь свою жизнь? Вижу, что обещания свои ты не хочешь выполнять. Получается, ты меня просто используешь?

Разнервничался, обиделся на меня, накричал, что ничего мне не должен, что ничего не обещал. Мол, у цыган так — если сказал «обещаю», тогда значит, обещал, а если не сказал волшебное слово, то это вообще ничего не значит, и ничего он выполнять не будет.

Я что-то так разозлился на него, что мы довезли его до дома и высадили вместе с мамой. Говорю, не смей больше приходить, не хочу тебя видеть.

Вернулся домой мрачный. Мой друг, Стефан, его мальчик всячески пытались меня утешить, но я на всё махнул рукой, закрылся в своей комнате и не выходил три дня. В конце концов, друг пришёл ко мне с чашечкой кофе. Сел рядом, погладил по голове, поставил на тумбочку дымящуюся чашку.

— Я не буду ходить вокруг да около, — он почему-то заговорщически улыбался. — Секса хочешь?

— С тобой? — Я аж на кровати подпрыгнул, схватил чашку, обжёгся и чуть не расплескал кофе.

— Есть вариант получше, — он рассмеялся. — Так хочешь или нет?

— Ты снял мне проститутку? — Расстроенным голосом протянул я.

— Это было бы слишком банально, — друг улыбался во весь рот. — Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу. Давай-давай, не подглядывай.

Мне завязали глаза, вывели в центр комнаты, и под общее улюлюканье Стефана, его парня и моего друга, заставили вытянуть руки, которые тут же упёрлись в чьё-то голое тело.

— Давай, выясни кто это из нас, — прошептал мне Стефан на ухо.

Я пошёл ощупывать торс, руки, на ходу делая предположения. На Стефана не похоже, низковат и мяса явно больше, чем на нём.

— Ты ниже, ниже щупай, — разошёлся Стефан. — Попу там, между ног.

Все засмеялись, а я провёл руками между пушистых ног и обнаружил, что парень явно возбуждён. Погладил его по попе, по ногам, медленно спускаясь вдоль невероятно нежных волос по голеням к ступням. Мои предположения всё больше обретали основания. Я резко поднялся, запустил руки в не по-цыгански мягкие волосы, провёл пальцами по влажным от слёз щекам.

— Ты... — Только и сумел выговорить я.

— Угу.

Он принялся меня целовать, все вокруг смеялись, что-то рассказывали, толкали меня в плечо, а мы всё целовались. Наконец, кто-то догадался стащить с меня повязку, и я увидел своего голого цыгана. Во всю грудь ему написали чёрным фломастером: «Люблю тебя!», на животе и на попе нарисовали сердечки, а на шею повязали бант. Как на подарок. И ещё приклеили на тело блёстки. Мы взялись за руки и пошли в комнату. В конце концов, у нас не было секса целых несколько дней.

Но не может же быть всё хорошо, так ведь? Не в моей жизни. На прошлой неделе мы с другом поехали в Нови Сад. Это второй по величине город после Белграда, километров 100 севернее. Там фирма, в которую мы планировали поставлять некие устройства, сейчас не важно, какие. Естественно, переговоры, потом ресторан. В Сербии все переговоры заканчиваются рестораном. Просидели до 11 часов вечера, разговаривали за жизнь, слушали от сербов, как они любят жёсткую руку «вашего президента».

Сразу после 11 другу позвонили соседи. Цыгане устроили вечеринку, и полиция забрала их в отделение. Ну что ты будешь делать! А мы уже знаем, какое в полиции отношение к цыганам. Срочно взяли такси и поехали за какие-то бешеные по местным меркам деньги.

Оказалось, пришли цыганята. Которым по 15 лет. Купили пива, включили громкую музыку на bluetooth-колонку. И где только они её раздобыли? Так это ещё полбеды. Они напились пива, пошли шляться по подъезду и курить. Соседи вызвали полицию, те примчались и повязали всех. Понятно, что цыганят просто слегка побили и выгнали, а моего совершеннолетнего забрали в отделение и били там. Видимо, хорошо так побили, потому что, когда мы его забрали, у него открылась язва, и пошла горлом кровь. Всё такси кровью заблевал. Так что мы вместо дома поехали в больницу.

Скажем сразу, впечатления у меня от сербской больницы те ещё. Ремонт делали ещё до Балканской войны. Койки, тумбочки, инвентарь времён СССР. Хорошо, что оборудование относительно новое. На всю больницу один аппарат для ФГС (это когда кишку в желудок засовывают). Ладно, хоть персонал ещё более-менее. Отношение в меру пофигистическое, поэтому я мог приходить к нему, когда захочу, и сидеть, сколько нужно. Думаю, если бы дал взятку динаров 500, мог бы и спать с ним там.

Цыгану дали капельницу, кровоостанавливающий гель, обезболивающее и противотошнотное. С моей точки зрения, вроде всё правильно дали. Через неделю выпнули из больницы, и я забрал его домой. Сейчас сижу вместе с ним на диете для язвенников, пою таблетками и нежу в постели. Посмотрим, что будет дальше.