Иногда мне кажется, что тот, кто вершит судьбу, боги или кто там ещё, мойры, пифии, оракулы, они читают мои книги и издеваются надо мной.

Какое поведение я мог ожидать от человека, которому исполнилось 25 лет? А от того, которому 21? Ну, наверное, хотя бы способности здраво рассуждать, так ведь? Я в 21 закончил университет, начал писать кандидатскую, выступал на конференциях, писал научные статьи, работал на двух работах, читал огромное количество книг, начал преподавать. Но, видимо, богиня держала меня как раз за ту пятку, в которую душа уходит, потому что именно душевного покоя, простого человеческого счастья, когда ты любишь и ощущаешь ответную любовь безо всяких условий, меня постоянно лишают.

И ведь не то, что мои чувства как-то угасали со временем. Такое может быть, но я всё равно буду любить человека и через 5, и через 15 лет. Нет. Именно меня бросали, мне врали, изменяли, вытирали об меня ноги, а потом и вовсе говорили гадости в лицо. Я уж начал было думать, что проблема во мне, в моём занудстве, в каких-то нехороших привычках, в желании постоянно проводить время с партнёром, говорить с ним, что я ненормальный и не замечаю этого. Перелопатил всё своё поведение, даже с психологом это обсуждал. Но психолог как-то сказала, что таких нормальных как я, ещё поискать.

Поэтому я забил на всё и живу так, как живётся. Но, как вы понимаете, даже это у меня плохо получается. Наверное, пора уже выпить таблеточек и уснуть вечным сном, чтобы никого не раздражать своим присутствием в этом мире.

Ах да, за своими пространными рассуждениями я совсем забыл про события этого дня.

Итак, воскресенье, шесть часов утра. Это уже традиция, вам не кажется?

Меня поднял с постели звонок в дверь и глухие удары по ней же. Мальчик Эгзон (а вы помните, это тот, который со сломанным носом) долбился ко мне со всей, доступной ему, силой. Ну что же, посмотрим, что случилось.

Дверь распахнулась, и мальчик Эгзон налетел на меня с разбегу и отскочил, как теннисный мячик.

— Я хочу с ним поговорить, — мрачно, набычившись, заявил он.

— С кем? — Зевая спросил я, хотя и так понятно было, с кем.

— Скажи Стефану, что я хочу поговорить, — он вытер потёкшие из кривого носа сопли ладонью, размазывая по лицу.

Зрелище, скажу я вам...

— Слушай, он ушёл на Рождество к родителям, вернётся после нового года, если опять с ними поцапается. А сейчас оставь меня в покое, я спать хочу, — и я делано зевнул во весь рот.

Эгзон подавил зевок, но никуда не ушёл.

— Покажи!

Он опять вознамерился скакнуть на меня, но я отошёл в сторону, пропуская его в квартиру. Конечно, можно было бы просто дать ему хорошего пинка, но ладно уж, сегодня я добрый.

Оставил кроссовки в подъезде, быстро пробежал по квартире и убедился, что никого нет.

— Извини, — буркнул он и, не оглядываясь, сбежал по лестнице.

Так, день начался прекрасно. Я пошёл варить кофе. К слову, я не пью всякую бурду, типа три в одном, четыре в пяти и прочую растворимую гадость. Мне важен аромат и процесс. Так я просыпаюсь лучше. А ещё лучше, если есть кто-то, кому я буду подавать кофе в постель. Но это я размечтался, ага.

Последнее время я даже новости не читаю. Не вижу смысла. Соседка мне всё равно перескажет все новости по Сербии, а остальные меня как-то мало волнуют. Я обычно смотрю всякие околонаучные видео, типа про атмосферное электричество, про плоскую Землю, это очень смешит и заставляет думать, вспоминать курс школьной физики. Кстати, вопрос на засыпку: как измерить радиус кривизны Земли? Ладно, об этом как-нибудь в другой раз.

Кстати, вы знали, что для южного полушария нужен другой компас? Наш обычный компас не будет там работать. Погуглите на досуге.

На чём я остановился? Ах да, на кофе. Как знал, сварил две порции. На случай, если мне ещё захочется. Но свой кофе я допить не успел. В дверь опять затрезвонили.

На этот раз в квартиру влетел взволнованный Стефан. Он буквально схватил меня за руку и не отпускал, пока я не оделся и не пошёл с ним.

Моего цыгана (я пока буду звать его моим) избили и пытались изнасиловать. Он пошёл к незнакомому человеку заниматься сексом за деньги. Там его схватили два мужика, избили, отобрали деньги, порвали штаны и трусы, и он без трусов еле от них сбежал. Телефон грохнули, почти весь экран не работает. Он сумел позвонить Стефану, чтобы тот его забрал. Ну молодец, чё.

Я собрал в мешок трусы, штаны, носки, тапочки, и мы поехали забирать его из какой-то подворотни. Это хорошо ещё, что Стефан знает Белград. Я бы потерялся в этих задворках.

Напомню, человеку 21 год. Головы, видимо, совсем нет. Ну или что-то с ней такое, что он ведёт себя, как пятилетний ребёнок. И не наркоман вроде, не курит, не пьёт.

Нашли мы его плачущим где-то во дворах. Он сидел голой жопой на скамейке и под ним растекалась лужа крови. Ноги все в синяках и ссадинах, под глазом здоровенный синячище. Хорошо, что я взял с собой перекись и вату. Хотя бы ранки обработать.

— Так, что там у тебя, показывай! — Я полил руки перекисью и намочил ватку.

— Этот извращенец меня трогать не будет! — Внезапно зло заявил цыган и всхлипнул.

— Не понял... — Я помотал головой. — Ты в своём уме? Я твой друг, я приехал через весь город, чтобы тебе помочь, принёс тебе одежду. Давай сейчас ты мне дашь обработать тебе царапины, ты оденешься, и мы поедем домой. Хорошо?

— Уйди от меня! — Почти выкрикнул он. — Ты давно хотел меня изнасиловать!

— Эрмин, — видя, что что-то пошло не так, вмешался Стефан. — Мы твои друзья, ты сам говорил ему, что любишь, вы спали вместе. Ты не помнишь? Он всегда помогал тебе. И я не видел ни разу, чтобы он тебя чем-то обидел. Если он хочет тебя, если у него на тебя встаёт, то это не значит, что он хочет тебя изнасиловать. Успокойся, хорошо? Я понимаю, что тебе тяжело, но затем мы здесь, чтобы тебе помочь. Пойдём домой. У тебя есть дом, ты можешь жить с нами, сколько хочешь, правда же, Юки?

— Угу, — мрачно сказал я.

— Вот видишь, он тебя любит, всё будет хорошо. Только позволь нам помочь тебе. Ну что, идём? — И наивный Стефан протянул ему руку.

Эрмин вдруг вскочил, ударил Стефана по руке, оттолкнул его так, что тот едва не упал, и упёрся в меня. Я крепко схватил его за плечи.

— Прекрати! — Прикрикнул я на него. — Встань на скамейку на колени и дай мне тебя осмотреть. Потом можешь идти на все четыре стороны, если хочешь.

— Уйди с дороги, — прошипел он. — Иди к чёрту!

— Слушай, — я постарался успокоиться, сделал глубокий вдох, потому что мне не хотелось бить морды сегодня. — Успокойся, расслабься. Я посмотрю тебя, потом оденешься, и мы доведём тебя до больницы, если нужно. Если нет, отведём тебя, куда скажешь. Если хочешь, можешь пожить пока у меня. Ну не хочешь секса со мной, не любишь меня, я тебя не заставляю. Отдохнёшь, наберёшься сил, и найдёшь себе квартиру, если не хочешь вернуться к родителям. Что скажешь?

— Скажу, что ты чёртов пидор! — И он хлестанул меня рукой по щеке со всего маха, я аж охнул от боли. — Иди в пизду!

Обогнув меня, он бросился бежать, и скрылся за ближайшим домом.

— Блядь! — Я позволил себе выругаться. — Напиши ему, пусть хоть одежду заберёт, — пакет с одеждой я бросил на скамейку.

Возвращались домой мы молча. Стефан пытался погладить меня по щеке, но я всякий раз отстранялся и корчил недовольную рожу. Он хороший парень, но в мужском обличье выглядит уж совсем молодо. По местным меркам лет на 16. Не хватало ещё, чтобы нас сдали полиции.

— Решено, — заявил он дома. — Я остаюсь с тобой. Ты мой друг, я привык к тебе, мне здесь лучше. И за тобой надо присмотреть, а то ты опять плакать будешь.

Мы слегка посмеялись, хотя у меня наворачивались слёзы, да и Стефан выглядел очень уж бледным.

— Спроси, забрал ли он одежду, — сказал я, пережёвывая горячий бутерброд, сделанный Стефаном.

Готовит он просто великолепно, из любых продуктов может приготовить что-то съедобное и вкусное. Пожалуй да, лучше будет, если он останется.

— Он меня заблокировал, — Стефан бросил телефон на стол.

— И меня тоже, — я проверил свой. — Неблагодарный человек. Есть предложение...

Но договорить я не успел. Мне позвонили на ватсап. И у меня что-то ёкнуло в груди: это был Лео. Человек, которого я искренне и глубоко любил когда-то.

На мгновение промелькнула мысль, что, может быть, он не может забыть меня, хочет вернуться, хочет всё исправить, сказать тёплые слова. Душа вдруг ощутила такой подъём и прилив волшебства, а в животе зашевелились бабочки, открыли свои сонные глазки и начали спрашивать друг друга: ну что, можно уже расправить крылышки?

— Привет, — своим детским голоском сказал Лео.

Он не включил камеру, слышно было, что он где-то на улице.

— Гуляешь, — я улыбнулся.

— Пошёл в магазин. Зубная паста кончилась. Эта, с откидывающейся крышечкой, которую ты посоветовал.

— Только ей пользуешься. Знаешь, я скучаю без тебя...

— Я тоже. Слушай, мы с девушкой решили купить диван. В мою комнату. Ну ты знаешь, у меня там совсем старый диван. Ты можешь мне скинуть на карточку 500 евро? Я тебе обязательно верну.

— Э... А... — Я на секунду потерял дар речи, а бабочки махнули сонными лапками и закрыли глазки. — А ты не хочешь взять кредит в банке, например? Ну да, там процент, но есть кредиты, где ты можешь погасить долг без процентов за 120 дней. Это три месяца. Уж за три месяца ты найдёшь деньги, я думаю.

— Юри, что ты строишь из себя дурака? Я не работаю, банк мне просто не даст денег.

— То есть, ты мне не собирался возвращать эти деньги. Хорошо. Скажи мне, зачем я буду давать тебе деньги? За какие-то услуги, или просто за красивые глаза? Что я получу взамен?

— Ты хочешь, чтобы я переспал с тобой за деньги?

— Нет, Лео, послушай. Ты взрослый человек. Ты должен найти работу, чтобы не зависеть от обстоятельств. Я хотел сказать не то, что я хочу секса с тобой. Да, хочу, но это совсем не то. Просто ты просишь денег ни за что, просто так, у человека, которого ты бросил. Понимаешь?

— Да всё я понимаю. Ты хочешь, чтобы я спал с тобой. Хочешь заставить меня вернуться к тебе, но я не вернусь. Ты лишил меня невинности, ты меня совратил, заставил заниматься с тобой сексом. Я не хотел спать с мужиками, а ты меня заставил. Ты непременно хотел ебать меня в попу, чёртов извращенец!

— Лео, Лео, стой! Что ты говоришь? Ты требовал от меня порвать тебя, мы разрабатывали твою попу две недели, ты просил меня купить тебе секс-игрушку, с которой ты потом спал! Ты говорил мне, что любишь меня, что хочешь жить ради меня. Ты говорил, что секс со мной — лучший секс в твоей жизни, что никогда ты не чувствовал себя так хорошо. Господи, Лео, что ты творишь?

— Тебе всегда было насрать на мои желания, я будто жил в клетке. Ты ревновал меня к каждому столбу! С тобой я никогда не чувствовал себя свободным, и ты хочешь, чтобы я опять зависел от твоих денег!

— Да нет же, что с тобой? Ты будто забыл всё, что было. Про какую клетку ты говоришь? Ты изменял мне с мужчинами и женщинами, ты целовался с каждым мужиком в клубе, который тебе нравился, от этого любой, даже самый неревнивый человек взбесится. Я просил, требовал от тебя, чтобы ты продолжил учёбу, нашёл работу именно для того, чтобы ты не зависел от меня и мог выбрать свой путь в жизни. Зачем ты врёшь мне в глаза?

— Кто врёт? Я вру? Я никогда не вру. Ты всегда обвинял меня во лжи, но сам мне врал. Врал, что любишь меня, чтобы затащить меня в постель. Но я вижу тебя насквозь, я сразу вижу человека, как только встречусь с ним. И ты плохой человек, я сразу это приметил. Почувствовал поток негативной энергии от тебя. Теперь я вижу, насколько ты далеко зашёл в своей лжи. Ты испортил меня, хорошего человека, я и сейчас намного лучше тебя, а ты всего лишь грязная шлюха, потаскуха, которая использовала меня и скакнула в постель к другому, как только выдалась такая возможность!

— Прощай, Лео!

Я повесил трубку. Этот разговор меня вымотал, я чувствовал себя, наверное, так, как ощущает себя стакан, который выпили до дна и теперь поставили в раковину. Ну хорошо, ты разозлился, что тебе не дали денег. Попрощайся и звони следующему. Но зачем ты испортил всё то хорошее, что было в наших отношениях? Теперь каждое воспоминание будет причинять мне боль...

Стефан почувствовал неладное, засуетился, начал вытаскивать припасы.

— А давай испечём ко́лач? — Радостно прощебетал он.

* ко́лач — это пирожное по-сербски. Ближайший русский аналог — кекс.

— Не, я не могу сейчас, — я тяжело вздохнул. — Пошли лучше гулять.

И мы отправились гулять. Было холодно. Плюс два, и ещё мелкий дождь. Да, такая здесь зима. Почти без снега. Надеюсь, хоть на новый год будет снег.

Мы бродили по пустынным улицам Белграда, среди мокрых от дождя серых невзрачных зданий, пока не опустилась тьма на ненавистный прокуратору город. Это уже из классики. Я пытался объяснить Стефану, что я чувствую, собрав в кулак все свои знания Сербского, а он понимающе кивал головой. И ещё подклацывал зубами.

Я слишком поздно сообразил, что он не пододел под куртку ничего, кроме футболки, и теперь просто замёрз. Поэтому мы пошли в кино. Я спросил его, какое он хочет посмотреть, но он сказал, что любое пойдёт: ему просто нужно было согреться. Тогда я повёл его на «Гладиатора».

Это был хороший фильм. Мы синхронно вздрагивали, обменивались многозначительными взглядами, и в какой-то момент Стефан схватил меня за руку, потому что ему стало страшно за героев.

После кино мы пошли в пиццерию — я обещал ему пиццу, раз не дал сегодня готовить.

Для официантов мы были странной парочкой: женоподобный юноша, выглядящий лет на 16, и крепкий такой мужчина, выглядящий на 30. Мы заказали пиццу, кофе, и целый час мирно беседовали, вспоминали всякие смешные моменты, обсуждали фильм. В общем, весело проводили время.

Когда тарелки унесли, а на столе остались лишь две недопитые чашки кофе, я вдруг заметил рекламу мороженого.

— Хочешь мороженого? — Внезапно спросил я Стефана.

— Ага, — он с радостью согласился.

Я подозвал официанта и спросил, какое у них есть мороженое. Тот явно замялся, внимательно разглядывая нас.

— Сейчас, э... декабрь, видите ли, — сказал он смущённо. — Есть только... — Тут он произнёс какое-то слово на сербском, которое я не уловил, а Стефан не расслышал. — Там банан и два шарика: ванильный и шоколадный, — он зыркнул по мне глазами, явно стараясь что-то найти в моей внешности, что его, видимо, успокоит. — Будете?

— Несите, — вальяжно сказал я, развалившись в кресле. — Это для него, — и я кивнул на Стефана.

На кухне начался небольшой переполох. Официанты по-очереди выскакивали и смотрели на нас выпученными глазами, потом убегали обратно. Даже две женщины в поварских колпаках выглянули и смерили нас взглядом.

— Интересно, они считают, что у нас с тобой что-то есть? — Спросил я, и мы дружно рассмеялись.

— Пусть думают, что хотят, — Стефан хихикнул. — Спасибо тебе за этот вечер!

— Ты ещё мороженое не поел!

Наконец, принесли мороженое. Большая тарелка, на тарелке стоит ваза в форме ладьи, а в ней два огромных шарика мороженого, сверху два больших банана, всё это залито взбитыми сливками и украшено шоколадным кремом. И две ложечки, как для влюблённых.