- Слышал, что случилось на днях, Идрис, - обращался одноклассник с желтыми волосами, держа   кружку с чаем.

Сегодня была очень солнечная погода на улице. Желтые лучи солнце пробиваются через пластиковые окна школы, мягко освещая в теплые тона столовую, в которой они находились.  Здесь как и всегда было шумно от маленьких детишек, не умеющие себя тихо вести, и одновременно было  весело, когда какой-нибудь ученик-юморист рассказывает свою шутку, заставляя своих одноклассников смеятся до упаду, будто бы сейчас вот-вот описаются от смеха. Учителя тоже сидели в столовой, мило болтая между собой обо всяком, происходящее в их жизнях, делясь своим жизненным опытом в этих делах. А Идрис как всегда молча ел свою еду, не обращая ни на кого, даже на своего друга-блондина, усердно махавшего рукой перед его лицом.

- Алё! Гараж! - махнул тому рукой, выпивая свой чай. - Ты меня слушаешь?

Идрис наконец-то отвлекся от своих мыслей и посмотрел на своего друга, смотревшего на него вопросительно, одновременно попивая свой лимонный чай.  Он принес его из своего дома, специально для того, чтобы взбодриться и не уснуть на уроке биологи, который должен был идти после этой перемены.

- Да, я слушаю.

- Ну! Слышал!

- Слышал, что?

- Ну ты пень! Ей Богу! Эту историю с нашей особенной, говорят, что она, мол в больнице с черепно-мозговым лежит.

Идрис не только слышал об этом инциденте, произошедший буквально вчера, но и видел своими собственными черными глазами полумертвое тело Яны, валявшаяся на полу в безсознательном состоянии. Ведь он до сих пор помнит, что тогда чувствовал, какие эмоции играли тогда внутри него. И все эти детали до сих пор свежи, что ему до сих пор боязно даже представлять их в своей собственной голове. И наверное вряд ли он избавится от них, как бы сам не хотел бы, отпечатавшие на всю его жизнь.  Ведь такого он никогда не видел, да и не хотел бы еще бы видеть. Но самое основное было не то, что увидел почти что мертвую Яну, совсем нет, а то что он спас её, да ее, ту девушку, Яну, высокомерная, наглая, считавшая себя лучше и выше всех остальных. И тогда Идрис вызвал скорую и врачи боролись за её жизнь в операционной, куда ее сразу притащили, когда они доехали до больницы, а он ожидал в коридоре, думая о том, что он как всегда попал в какую-то странную историю, и что  мог бы просто быть  дома, смотреть какой-нибудь американский сериал через телефон и даже спать, как бы не удивительно  не звучало это. Но юноша понимал, что нельзя быть таким уж через чур бесчувственным, даже по отношению к такому человеку, как Яна. И много момента прошел тчас и до сих пор горел красный огонек над дверью, означавший, что до сих пор идет операция, что ее все еще пытаются спасти, а молодому человеку уже немного надоело ждать, мучать себя терзаниями и думать о плохом. И ему уже хотелось уйти домой, не думая не о чем. Надев на себя сверху куртку, он наметился выйти из больницы, но сделав лишь один маленький шаг, он остановился, почувствовав, как сердце его ныло о том, чтобы он никуда не уходил, пока не выяснится, жива она или нет. Поразмыслив немного, Идрис недовольно цикнул. Он обратно присел и ожидал, смотря на настенные часы, на которых секунды длились как минуты, а минуты как часы. Прошло еще некоторое время и юноша от того,  что ему все начинало очень сильно раздражать, бродил туда-сюда по белому коридору, ожидая окончания операции, все время смотря на настенные часы. И затем, скользнув своим взглядом от часов, висящих на стене, смотрел через окно на солнце, медленно ускользающая за горизонт, окрашивая напоследок небо своими красными и оранжевыми лучами.  Медленно и уверенно, одним ща другим зарождались звездочки на небе, мерцающие как светлячки. Прошло еще некоторое время,  а операция все идет и идет. И Идрис начал терять счет времени, будто  уже прошло  несколько недель, с того момента как началось операция и с того момента, как он тут сидит, уже жалея о том, что он остался в больнице. Идрис хотя бы был рад тому, что дома нет никого и никто не будет ждать его дома поздней ночью. Но время идет, а операция никак не хочет завершиться. Его уже надоедает звук часов, которые все время делают: тик-так, тик-так, и так до конца. Идрис больше не мог  это терпеть, чувствуя, как стены больницы его давят морально, а глаза плывут от того, что не поспали как следует им. Ему становилось все труднее дышать, вспоминая ее безжизненное лицо, мертвецки бледную кожу и алую кровь на своих же собственных руках. Холодный пот потек по щеке от дурных мыслей, упав на мраморный белый пол. Юноша знал, что если он это сделает, то что он задумал, то это неправильно. Ведь так не хорошо поступать, не этому ему в детстве учили... Но почему в его голову лезут плохие мысли связанные с Яной, где она мертвая лежит на операционном столе, где врачи не смогли ничего сделать, почему? Почему? От таких мыслей  у него задело в животе. Переступив через свое воспитание, Идрис ушел, оставив девушку позади. Услышав от своего друга эту новость, он немного успокоился, узнав, что Яна все-таки жива. Ему этого было достаточно.

- Я не слышал. - наврал своему другу, уперев свой подбородок об кисть руки, смотря на то место, где обычно сидела Яна и смеялась со своими друзьями. - Да и мне как-то без разницы если честно, без нее как-то лучше.

- Не могу не согласиться, мой друг, - но затем он грустно ухмыльнулся, допивая свой чай, - но знаешь, все равно жаль ее, она конечно то еще дерьмо, но это даже для нее через чур, - похлопав ему по плечу, он ушел.

В его голову лезут воспоминания, где та девушка валяется без сознание и её лицо, которое было мертвецки белым показалось ему тогда, всего лишь на миг милым, даже очень милым. Он сам от себя удивился, вдруг вспомнив ее лицо, да еще в тот момент, когда она была при смерти, и Идрис начал отгонять от себя такие странные мысли, которые даже для него показались очень абсурдными.

Теперь они в кабинете биологии, где худая учительница средних лет в черном длинном платье вела урок про Генетику, рассказывая как могут передаваться доминантные и рецесивные гены. Она говорила очень нудным и монотонным голосом, и от этого голоса многие не могли спокойно воспринимать биологию, когда они очень сильно хотели спать, словно ее голос баюкал, как колыбельная. Кому были нужны нормальные оценки и просто хорошо учились еле сдерживали себя, заставляя свое сознание работать, чтобы она не ушла в режим спячки. А некоторые как бы не хотели бы и как бы не старались уже спали на своих партах.  И один из них был желтоволосый друг Идриса, Костя, который уже давно слюнявил свою парту от своего крепкого сна. И никакой лимонный чай так и не помог. Худая учительница  прекрасно знает об этом, знает о своем голосе, заставляющая всех отправится в сонные царства, но она ничего не может с этим поделать, как бы сама не хотела бы. Ученицы, которым было наплевать на этот урок,  перекидывались друг друг бумажками, где они рисовали некоторых парней, высмеивая их слабые стороны, например сегодня это был ученик с жидкими черными усами,  и эти девушки делали карикатуры на него и тихо хихикали, прикрываясь руками. А один ученик, сидевший в самом конце класса, играл на своем телефоне всякие странные казуальные игры, помогавшие убить ему время. Каждый в этом классе был чем-то занят, каждый делал что-то, но Идрис как всегда находился в своих раздумьях, утопая в них полностью, при этом не замечая других. По началу Идрис думал о своем маленьком огороде, к которому он не как не может приступить и его гложило то, что он до сих пор не раздобыл ему нужные инструменты и даже не знает когда он раздобудет их, ведь та бабка заболела и судя по рассказу той, которая продавала обувь напротив, то похоже, что надолго. Но не заметно для него же самого его мысли  заняла девушка и её милое, но очень бледное лицо. Но вдруг он покрылся мурашками, вспомнив, что из-за Яны, думая о её состоянии, думая о том, что он все-таки бросил её, не дождавшись до конца операции и из-за всех этих его действий ему приснился странный сон, заполненый всяким странным бредом. И в его сне Идриса обвиняли в том, что она якобы умерла из-за него и его посадили на несколько лет в тюрьму, где он скоропостижно скончался от своего старика сокамерника, которому заплатил бизнесмен нефтяной компании, являвшийся отцом Яны. И после этого сна, он не смог больше спать в тот день , когда проснулся по среди темной ночи, окутанный холодным потом.

Урок закончился и учительница со своим нудным голосом попрощалась с учениками и вышла из кабинета и ученики расслабились, почувствовав всего лишь на десять минут свободу. Идрис посмотрел на своего друга, который все еще продолжал храпеть, пуская длинную слюну на свою парту. Идрис встал и подошел к пластиковому окну, смотря на школьный двор, дабы отвлечься от школьных однотонных стен, и теплые лучи солнца падали прямо на его лицо. Он прикрылся рукой и заметил, как с школьного стадиона возвращались ученики из одиннадцатого класса и он заметил ту самую жизнерадостную блондинку, с которой хочет познакомить его друг блондин по имени Костя.  А Костя уже проснулся несколько мгновение назад, сильно зевая, он посмотрел на своего друга и сразу понял, куда был направлен его взгляд.

- И куда ты смотришь, шалун!

- Не твое дело.

- Да ладно тебе! Я же ведь понимаю, ты юн и твоя молодая кровь играет у тебя в жилах.

- Опять чушь несешь, - и устав с ним спорить, он обратно сел на свое место, меняя учебники на своей парте.

- Да ладно тебе, что сразу чушь-то. Ты просто представь!  - с энтузиазмом говорил все это время его друг, вытянув свою раскрытую руку вперед, обняв того за плечо. - Ты и она, вместе гуляете по осеннему парку в нашем городе, листочки падают с деревьев и вы разговариваете о всяком. Тебе хорошо и ей хорошо, вам вместе хорошо. А потом она смотрит на твое слегка смуглое лицо, на твои карие глаза, на темные брови и она ехидно улыбается, скрывая свой взгляд, прикусив свою нижнюю губу, как обычно делают это телки, а ты, смотришь, как она краснеет, когда она отпускает глаза вниз. А потом вы цел...

- Стоп. -  резко перебил Идрис, закрыв тому рот рукой. - хватит фантазировать, как я с той что-то делаю, окей?

Тот согласился и кивнул в ответ. Он убрал своб руки с его рта и тот сразу ехидно посмотрел на него, как его щеки покрылись румянцем.

- Да ладно тебе, ты так занервничал, как будто тебе порно показываю при твоей мамке, - тихо пустил смешок Костя, - , я же все знаю, маленький ты шалун, я же ведь по своей натуры тот еще психолог, любовный психолог, - отметил последние слова, ехидно играясь своими бровями, - и я, смогу тебе помочь своим мудрым советом.

- Может ты поможешь другим делом?

- Смысле? Каким еще другим делом?

Идрис не особо то хочет спрашивать такое у своего названного друга, так как он его еще не знает какой он все таки человек, но видимо выбора для него не была и, вяло выдохнув и почесав себе за макушку, Идрис спросил у своего друга:

- У тебя случайно нет инструментов, которые для огорода... Там лопата или тяпка.

Идрис видел как немного был удивлен Костя такому вопросу, но все же ему нужны эти инструменты, так как скоро должна была приехать его бабушка, а если она увидит, что огород до сих пор не спахан, то она обидится и опять не будет разговаривать со своим внуком несколько дней или даже недель. Она это может и Идрис знал это. Ведь он не спроста ищет везде эти треклятые инструменты, которые так назло трудно найти. И этот блондин его последней надеждой.

- Есть, а зачем?

Идрис облегченно выдохнул, узнав то, что он хотел. Он легонько улыбнулся и взял того за плечо, еще сильнее озадачив своего названного друга, который не замечал таких действий от него.

- Одолжишь? Мне не надолго. Надо огород очистить от травы, пока бабуля не приехала.

- Конечно, базару ноль, но есть у меня одно условие.

- Какое?

-  Я с тобой! - самоуверенно сказал Костя, показав на него своим указательным пальцем, таким образом удивив Идриса.