В аэропорту Джексона встречал стафф с путёвкой на Окинаву и электронным билетом. Пройдя регистрацию, он устроился в самолёте и уснул.

Окинава в конце февраля похожа на райское местечко: температура выше +20 °C., белопесчаные пляжи, тропические растения и практически ни одной живой души в радиусе нескольких метров.

За десять минут на комфортабельном катере Джексон добрался до острова Такэтоми и перед глазами открылся рай в прямом смысле слова! 

Проследовав за администратором в отдалённое бунгало в двух шагах от пляжа, Джексон наконец то расслабился и растянулся на жезлонге на открытом патио, потягивая сок спелых манго. Три дня он находился в полном одиночестве, размышляя о беспорядке в голове, прогуливаясь по пустынному пляжу.

Не получая ответов на вопросы в своей голове, он позвонил маме. Рассказав ей в каком он сейчас состоянии находиться, госпожа Ван вылетела на Окинаву ночным рейсом. Утром следующего дня Джексон встречал её на пристани. По дороге к бунгало они разговаривали, но госпожа Ван чувствовала в своём сыне разлом. Его слова противоречили с простым человеческим истинам. 

Зайдя в скромный традиционный бунгало с низкой крышей из терракотовой черепицы, они устроились на диване. Джексон прижимался к маме и слушал её слова. Она нежными и ласковыми руками перебирала его волосы и рассказывала о его детстве, о его впечатлениях от путешествий по разным странам. В этот момент ему вспомнилось, как мама заходила в его комнату, и выгребая все скомканые вещи из шкафа, начинала аккуратно складывать майки к майкам, штаны к штанам, и ровными стопками укладывала на полки. И сейчас, вслушиваясь в её голос, все мысли  в его голове укладывались на свои полочки. 

День пролетел незаметно за разговорами и прогулками по пляжу. Джексон, провожая маму на пристани, наконец то почувствовал улыбку на своём лице, как тогда, когда в 2011 году занял первое место на Азиатских Юношеских и Кадетских соревнованиях по фехтованию. Мама на катере скрылась за горизонтом, а он направился в бунгало. Погружённый в мысли о полном спокойствии и равновесии, Джексон позвонил JB:

— JB, ты можешь завтро прилететь за мной? Я готов вернутся!

— Хорошо Джексон, я прилечу утренним рейсом.

Он наслаждался лёгким бризом на закате, подходя к открытому патио своего бунгало. Заказав еду в номер, он расположился на жезлонге, и поглащая неспешно "гоя тямпуру"и "рафуте", провожал уходящее солнце в закат. Вспоминая голос мамы, с его глаз потекли огненные слёзы, оставляя на щеке след боли расставания. Он вбежал в домик, одним движение вытащил бутылку воды из холодильника и плеснул себе в лицо ледяной водой.

Выйдя на патио, он заметил одиноко бредущую девушку с фотоаппаратом по пляжу. Ему вдруг захотелось сфотографироваться на фоне заката, и он побежал, окрикивая её. Она шла не оборачиваясь. Джексон догнал её, и с просьбой сфотографировать дотронулся её плеча:

— Простите, вы не могли бы меня сфотографировать на фоне заката?— Немного отдышавшись спросил он.

Она повернулась, и его взгляд замер. Это была она девушка с крыши, сумашедшая фанатка.

— Вам нужно фото?— Спросила я, приподнимая камеру Canon.— Эй, красавчик, очнись!— Я помахала рукой у него перед глазами.

Джексон разглядывал меня, словно призрака увидел. Промаргавшись, он улыбнулся, погрозил мне пальцем и засмеялся, сам удивляясь тому, что происходит.

— Да, сделай несколько снимков! Я сейчас в воду зайду, а ты мне скажи как лучше встать, ок?

— Ок! Давай попробуем!— Я согласилась, и присев на песок приготовила камеру. Он закатал джинсы до колен, и скинув шлёпки, направился в идеально голубой океан.

—Тебя как зовут?— Прокричала я, глядя в объектив камеры, настраивая её.

— Джексон, Джексон Ван!— Автоматически он ответил.— А ты, Key?

— Ок'Key! Приступим!— Сделав вид, что я его не услышала.

Джексон резвился в воде, как ребёнок, брызгаясь и веселясь. Его задорный, заливистый смех раздавался эхом на пустынном пляже. Я поддразнивала его:

— Да, молодец! Ещё! Давай ещё больше брызг!

Подняв глаза в небо я наблюдала, как большое оранжевое солнце прощально пылает, двигаясь очень медленно, пробегая лучами и расцвечивая всеми красками радуги облака, похожие на  расправленные крылья. Мне пришла гениальная идея сумашедшего снимка, и я скамандывала ему:

— Джексон, отойди чуть-чуть глубже, подыми голову и запрокинь выше, как только можешь. Расправь руки, как крылья. Да, всё хорошо! А сейчас, на счёт три, начинай кричать, что есть силы! Ок! Три!!!

Он закричал, запрокинув голову, а я начала щёлкать кадр за кадром, двигаясь по пляжу, пытаясь запечатлить всю силу, всю энергетику, всю несдержанную боль в его душе!

Солнце медленно коснулось горизонта. Джексон вышел из воды, подбежал и сел у меня за спиной. Он, обхватив меня ногами, как бы обнимая, а руками прижал к своей груди. Положив голову на плечо, он стал рассматривать кадры. Я чувствовала его улыбку, когда он смотрел на своё веселье в океане, и вдруг на последних кадрах он приподнял голову, и пристально вглядывался в кадр, где он стоит в  красном отражении солнца на водной глади,  с огненно-оранжевым нимбом лучей заката над головой, с расправленными от серого до фиолетового цвета руками-крыльями из облаков, и кричит выпуская всю злость, всю боль.

— Джексон, ты как феникс, возродившийся из пепла. Это красиво! 

Он достал из кармана джинс обожжёное фото, передал его мне:

— Это же твоё фото? Скажи, это грозовое небо в январе над Нью-Йорком?

— О, да, это моя работа, но это не Нью-Йорк, это Сеул прошлой весной. Я сделала этот снимок с N Seoul Tower.— передав снимок обратно.

Он прижался к моей голове, и его ровное, спокойное дыхание щекотало моё ухо. Мы сидели и наслождались теплым ветерком и прекрасным пейзажем, пока загадочные облака не окутали солнце, спрятав его где-то за горизонтом. В небе зажглись звезды, а в одном месте просветлело, и через несколько минут появилась полная луна, на которой даже с земли видны странные рисунки. С восходом луны стало светлее так, что легко можно различить силуэты. 

Я поднялась и отряхнула песок с шорт:

— Джексон, мне пора идти!— и направилась быстрым шагом в сторону административного корпуса.

— Постой не уходи!— он побежал, окрикивая меня. Наступив на осколок ракушки, он упал, и протянув ко мне руку, умаляя, произнёс: — Key! Не уходи, не уходи!

Я обернулась и увидела, как он, лёжа на песке, держится за раненую ногу. Подбежав и включив фонарик на мобильном, я осмотрела его рану. Сняла рубашку, оставшись в спортивном боди, и оторвав кусок материи, я замотала ногу. Подхватив его подруку, помоглая дойти до бунгало. Я осторожно усадила его на жезлонге, и обработала рану.

Пока я занималась его ногой, он всматривался в меня, словно хотел запомнить каждую секунду проведённые со мной. Он нежно попровлял мои волосы, осторожно касаясь оголёнрого плеча. Когда я закончила забинтовывать, Джексон потянул меня за руку, обнимая и прижимая к себе, уложил рядом на жезлонге. Я устроилась по удобнее, положив голову ему на грудь, и обняла за талию. Забыв о приличиях, мы погрузились в сон.