Утро у Дженни наступило по звонку будильника. Сонная, она схватила мобильный телефон и выключила дотошный звук. Надо его сменить, может, и вставать станет легче?
Спалось, как ни странно, хорошо. Даже очень уютно. Она всю ночь утопала в теплых одеялах, ощущала себя буквально принцессой. А мягкая футболка Чонгука приятно касалась ее тела.
Вчера Дженни, получив ее и закрывшись в своей комнате, первым делом поднесла ее к носу. Она вдохнула запах свежести – запах кондиционера для белья. Нет, Чонгук пах по-другому. Его парфюм был особенным, запах мужественности вперемешку с тем, что она хотела найти в магазине «Дьюти фри». Жаль, что еще не нашла.
Сейчас она была бы не против поспать в его вчерашней рубашке.
– Боже, кошмар, – простонала Дженни, не понимая, чем его запах так сманил ее. Никогда прежде она не хотела нюхать мужчину. Для нее все они пахли одинаково: надушено так, что можно услышать едкий парфюм на расстоянии в пару километров. А запах пота отпугивал еще больше. Почему всем нельзя пахнуть так, как пахнет Чон Чонгук?
Она лежала и размышляла о запахах, вспоминая всех своих бывших мужчин. За двадцать пять лет их было немало, но ни один не остался в ее сердце, хотя многие пытались. Взять, к примеру, Уго, ее последнего парня. Он делал все, чтобы она его запомнила надолго, а получалось наоборот. Цветочки и рестораны так банальны. Дженни ненавидела банальности. Она эксклюзивная, и подход к ней должен быть особенным. Подобные ухаживания забываются уже через неделю и хоронятся вместе с эмоциями. Да, она не простая, так говорила Чеен. Но черт! Простая Чеен тоже была одинокая. Эту простую Чеен бросили через столько лет совместного проживания.
Дженни никто не бросал, она уходила первая. Вернее, она никому ничего не обещала.
А как же семья и дети? Банальный вопрос! Сначала карьера, потом мужчина, ну а дальше можно будет подумать и о браке. Хотя брак – это так банально, привязывать себя к быту, который в итоге и убьет этот брак. Далеко ходить не надо, за соседней стенкой спит человек, который десять лет в браке и уже не ощущает разницы, где любовь, а где привычка.
Дженни перевела взгляд на письма, лежащие на столе. Вчера она хотела их прочитать, но не стала лишний раз расстраиваться. И без этих писем слишком много отрицательных эмоций.
Но радует лишь одно – она смогла долететь до Рима, возможно, однажды сможет добраться и до Парижа. А там на машине в Прованс. Однажды она так и сделает и кинет эти письма в лицо одному человеку.
Нехотя пришлось подниматься с кровати и с сонным видом идти в ванную комнату. Дженни вышла в длинный коридор, который вел в гостиную, но свернула в другую сторону. Этот коридор заканчивался ванной комнатой – это она узнала вчера перед тем, как зарыться в своей постели.
Дернув ручку и распахнув дверь, Дженни застыла. Перед ней стоял по пояс обнаженный Чон. Его бедра прикрывало лишь полотенце, которое напугало Дженни больше, чем накачанная грудь этого мужчины.
Он чистил зубы, но, увидев ее, спокойно произнес:
– Доброе утро, твоя очередь подойдет через несколько минут, но я рад тебя видеть, потому что думал, что мне придется тебя будить.
Чонгук держался достойно, без капли смущения, с капитанской выдержкой. Он смотрел на Дженни так, как будто перед ним каждый день предстают девушки в его футболках.
Но все это лишь внешнее спокойствие. Это профессиональное. Никто не мог прочитать его мысли в данную минуту. А он мысленно уже снял с нее эту футболку, наверно, даже сорвал. Его заводила не столь футболка на ее обнаженном теле, сколько сонный вид Дженни, ее волосы, которые слегка взъерошились. Она только что «выпала» из постели, от нее еще исходило тепло ночи – все это в совокупности.
Чонгук резко схватился за ручку и захлопнул перед ней дверь. Девушка даже не успела сказать «доброе утро».
Больше не видя ее, Чон облегченно коснулся лбом двери. А может, не облегченно, а напротив, от неожиданной реакции своего организма на эту девушку. Его тело моментально отреагировало на ее появление в таком виде. Теперь ему поможет только холодный душ! Уже второй раз за полчаса. Надо срочно избавляться от Джен. Он высадит ее на Мальте и больше никогда не увидит. Плевать на то, что она боится летать, и он никогда не покажет ей красот неба. Ему не должно быть до этого дела, у них разные пути, и они никогда не пересекутся. В конце концов, он женат.
Дженни отошла от двери, недовольно выругавшись:
– Ненормальный. – Она вернулась в свою комнату и села на кровать. Да, разговор у Чонгука всегда короткий, и он его заканчивает внезапно.
А разве ей хотелось стоять в дверях ванной комнаты и любоваться его грудью, которую покрывали черные завитки волос? Да, черт! Чего греха таить! Это выглядело сексуально. Волосатость мужчине добавляет некую дикость. А дикость, как правило, возбуждает женщин.
– Ненормальная, – теперь она выругалась, подумав о себе, понимая, что Чонгук, как мужчина, привлекает ее больше, чем все ее ухажеры, вместе взятые. Как такое могло случиться? Но это не важно! Важно – не дать этому развиться.
Она прилетит на Мальту и, конечно, не забудет его, потому что будет продолжать писать про него статью.
Но она больше его не увидит. Надо для этого сделать все возможное, а значит, надо выведать у него рассказ до конца сразу после прилета на Мальту. Только после этого она спокойно выдохнет и начнет жить как раньше.
Через несколько минут в дверь постучали, и она тут же открылась.
– Ванная комната свободна, не задерживайся, жду тебя за завтраком.
Чонгук не зашел, он даже не посмотрел на Адель. Сухо произнес эти слова и снова прикрыл дверь. Меньше разговоров – быстрее пойдет дело.
Завтрак оказался скромнее, чем готовила ей Чеен, всего лишь кофе, бутерброды и круассаны. Казалось, что беднее завтрака нет, но как только Дженни попробовала булочку, политую шоколадом, то простонала от удовольствия и тут же прикрыла рот пальцем. Чонгук взглянул на нее исподлобья и тут же опустил взгляд на бумаги, которые читал во время завтрака.
– Свежую выпечку я покупаю каждое утро у синьора Тизиано. – Чон Лучиана сидела напротив Дженни, но смотрела на сына. Но Гук был так поглощен чтением, что даже не кивнул ей. – Он печет самый вкусный хлеб. И ты еще не пробовала его круассаны с ванильным кремом.
Дженни тут же схватила круассан и откусила. Лучиана была права – нежное слоеное тесто вмещало в себя очень много белой неприторной начинки.
– Это правда! Очень вкусно!
Ее эспрессо в чашке не успевал заканчиваться, как синьор Чон ставил перед ней новую полную чашку. Все в этом доме вставали рано, кроме Юнги. Его Адель за столом так и не увидела, а жаль, он ей понравился.
– Юнги вызвали на работу ночью, – сказал Фабрицио, как будто прочитал мысли Дженни.
– Это значит, что какой-то самолет был технически неисправен? – Дженни перевела взгляд на Чонгука и снова встретилась с карими глазами. Он даже отложил бумаги и сделал глоток из чашки. Заволновался, потому что она напомнила ему о своей роли журналиста.
– Это может быть что угодно, вплоть до технических неисправностей, – кивнул синьор Чон. – Иногда его вызывают в другие города, а то и страны. Сегодня он дома, а завтра в аэропорту Дублина рассматривает двигатель «Боинга» нашей авиакомпании.
Дженни понимающе кивнула. У Юнги тоже была работа «не знаю, где окажусь завтра». В этой семье все так работали, для них это было нормой. А мать единственная, кто ждала дома сначала мужа, а потом сыновей. Она понимала и принимала эту профессию, видимо, в отличие от жены Чонгука.
– Ты закончила завтрак? – произнес Чонгук, чем отвлек Дженни от ее мыслей. Она кивнула и стала наблюдать, как Лучиана убирает со стола, а Фабрицио занялся чтением газеты. Сегодня синьора Чон была настроена менее агрессивно, но это потому, что Дженни уйдет из их дома и больше никогда здесь не окажется.
Она снова взглянула на Чонгука, он убирал листы в папку:
– Ты перед каждым рейсом читаешь тонну макулатуры?
– Если ты не знаешь, то я нахожусь в аттестационной комиссии, решаю, может летать пилот дальше или нет. А перед этим читаю теорию.
Она не знала! Смотрела на него большими глазами и не верила в то, что слышала. Как пилот с такой подготовкой мог попасть в катастрофу, где погибли десять человек?
– Техника безопасности там есть?
– Только то, что требуется от пилотов. Ты поела? Мы уходим.
Чонгук встал, и Дженни последовала за ним. Опять убегал после того, как она намекнула ему об авиакатастрофе. Ну ничего, она терпеливая.
Родители их проводили прямо до такси, мать мило обняла сына, а отец пожал ему руку. Было видно, что это крепкая дружная семья. И они во всем поддерживали друг друга. Как жаль, что ей не посчастливилось родиться в такой же семье. Дженни грустно улыбнулась и залезла в машину.
– Передавайте привет Юнги, – это она сказала синьор Чон, потому что мать даже не смотрела в ее сторону.
– Я очень надеюсь, что вы еще встретитесь. – Фабрицио подмигнул и захлопнул дверь такси.
– В аэропорт, – произнес Чонгук водителю, и Дженни вспомнила свой план – ей же надо напиться. Какая гадость делать это с утра. Сейчас даже вид бутылки с алкоголем вызывал отвращение. Может, попробовать легкий алкоголь?
Например, вино. Но его придется пить много, а много пить нет времени. Надо, чтобы подействовало моментально, пока Чон на брифинге.
Когда они пересекли здание аэропорта, пальцы на руках Дженни стали холодными. Она шла рядом с Чонгуком, на которого тут же накинулись репортеры.
Сегодня журналистов было много, они лезли с диктофонами, задавая банальные вопросы про авиакатастрофу. Девушку это позлило, неужели она выглядела так же нелепо?
– И так всегда? – удивилась она, увидев перед собой микрофон, и тут же мужской приятный голос произнес:
– Назовите ваше имя, сеньорина? Кем вы приходитесь капитану?
Дженни даже остановилась, открыв рот, чтобы высказать свое мнение по этим глупым вопросам, но Чонгук ее схватил за руку и потащил за собой.
– Даже не смей останавливаться! Ты скажешь им слово, в ответ они тебе десять, а завтра статья в газете на все сто.
Как он хорошо знал все тонкости тяжелой профессии журналиста. Из трех сказанных слов надо было написать статью.
– Между прочим, мне тоже придется писать сто слов из одного.
– Я уже сказал тебе больше. – Он вел ее за руку, пытаясь быстрее уйти от преследователей, но они догоняли и выкрикивали вопросы. Один здоровый мужчина перегородил им путь. Он был еще больше Чонгука, хотя, казалось бы, куда больше, но этот занимал все пространство.
– Всего лишь минута, капитан.
Чонгук пришлось остановиться, он автоматически загородил собой Адель от здорового мужика, она лишь коснулась его кителя.
– Пять секунд.
Пяти секунд мало, но мужчина был настроен хотя бы на это.
– Моя девушка сгорела в вашем самолете. Как так получилось, капитан, что на вашем самолете люди сгорают заживо, а при этом вы являетесь героем и вас награждают этим званием две страны?
Сколько раз Чонгук слышал подобное. Но по сравнению с тем, что его больше возносили и приписывали статус святого, слышать такое было больно.
– Я сделал все, что смог, – голос Чонгука из раздраженного стал более мягким, – сочувствую вашей утрате.
Он сделал шаг вперед, чтобы уйти, но мужчина не унимался, его тон стал более агрессивным:
– Если бы ваша девушка сгорела заживо, что бы ощущали вы? – Он перевел взгляд на Дженни, и та ощутила себя сгоревшей в том самом самолете.
– Синьор, не я устроил пожар, – начал заводиться Чон, – и, к сожалению, я не Бог, чтобы воскрешать людей. Дайте мне пройти, меня ждут пассажиры.
Чонгук схватил Дженни за руку и потянул за собой. Мужчина дал им дорогу, но выкрикивал вслед неприятные слова, Дженни даже зажмурилась, слыша их. Вот после такого она точно выпьет.
– Я думала, люди считают тебя героем?
– Как видишь, не все. Те, кто потерял своих близких, решили, что виноват во всем я.
– А ты виноват? – Она выдернула свою руку и остановилась. Чонгук обернулся.
– Если бы я был виноват, то ответил бы по всем статьям закона, Дженни, – прорычал он и пошел дальше.
Он был прав. Его не посадили в тюрьму, и, более того, он продолжает летать. А еще его наградили званием героя. Значит, он точно не виноват.
– Но раз ты не виноват, тогда почему молчишь и не заявишь об этом во всеуслышание?
Чонгук нахмурился, но шаг не сбавил. Почему его не хотят оставить в покое? Почему не дадут жить спокойно?
– Есть люди, которые будут искать во мне виноватого даже после моего заявления. Зачем тратить слова впустую?
– Семьи тех десяти жертв?
– Они тоже, и такие, которые ждут даже моей смерти.
– Какой кошмар! – возмутилась Джен. Так не должно быть. Нельзя осуждать человека за то, что он капитан и несет ответственность за людей на борту. Есть ситуации, которые не подвластны даже ему. Тем более Чонгук сделал даже больше, чем мог, ведь он нарушил устав и вышел в салон спасать людей, а должен был быть в кабине пи- лотов.
– Чонгук, это правда, что писали в газетах о том, что ты не должен был выходить в горящий салон?
Вот теперь он остановился. Они вышли в зону для экипажей, и сейчас им никто не мешал. Он стоял напротив Дженни и смотрел на нее. В его глазах была печаль, она точно увидела ее.
– Все слишком сложно, чтобы я говорил это здесь. Но легко судить, пока сам не побываешь в такой ситуации. Или хотя бы не узнаешь всех тонкостей. На Мальте я продолжу свой рассказ. А сейчас нам надо пройти контроль и идти на брифинг.
Наверно, он был прав. Дженни промолчала, обдумывая ту ситуацию и его слова. Однозначно надо знать все с самого начала, а потом делать выводы.
Кивнув, она пошла за ним. Сначала контроль, затем увидела знакомых стюардесс возле комнаты для бри- финга.
– Дженни! – воскликнула Наен. – Ты летишь с нами? Я приготовлю тебе место в первом ряду возле кабины пилотов, несколько пассажиров сдали билеты. А хочешь, я найду тебе форму, и ты на время станешь стюардессой и просто посидишь в кухне?
– Спасибо, Наен, но думаю, что побуду пассажиром и посижу в первом ряду, – улыбнулась девушка, на самом деле не зная, радоваться ей или плакать, ведь она решила хорошо выпить, а потом спать. Хотя какая разница, где спать, на кухне или в первом ряду. Она взглянула на Чонгука, который готов был уже зайти в кабинет. – Я пойду в «Дьюти фри», найдешь меня там.
Но он не успел ответить, потому что другой пилот его чуть не сбил с ног.
– Чон, слава Деве Марии, что я тебя нашел! – воскликнул тот, и все стоящие рядом стюардессы замолчали. Дженни замерла, но внимательно рассматривала волнующую встречу двух пилотов. Второй тоже был капитаном, о чем свидетельствовали четыре шеврона на рукавах летного кителя, но этот пилот во многом уступал Чонгуку. Вообще, в принципе, все пилоты, которых она видела рядом с ним, блекли. Зачем быть таким видным? Таким высоким и подтянутым? С такой яркой внешностью? И таким пронзительным взглядом агатовых глаз?
– У тебя какое-то дело? – поинтересовался Чонгук, открывая дверь в комнату для брифинга. – У меня сейчас брифинг.
– У меня срочное и очень важное дело, – ответил тот и указал на дверь, – мне нужна твоя помощь.
– Тогда прошу. – Чон пропустил коллегу и закрыл за собой дверь.