Аэропорт Рима имени Леонардо да Винчи в городе Фьюмичино находился в тридцати минутах езды от столицы Италии. Об этом Дженни поведал Чонгук, пока они ехали на такси к дому его родителей. Девушка заметила теплоту в его голосе. То ли это было связано с городом, то ли с родителями. Подумав про родителей, Дженни заволновалась, как школьница, которая мечтала понравиться им и угодить своему парню. Но Чонгук не ее парень, угождать она не должна, а все равно было волнительно.
Она смотрела в окно, пытаясь уловить дух Рима. Они еще даже не заехали в город, а девушка развернулась к окну и пристально наблюдала за природой. Здесь было так же зелено, как и в Катании, но деревья были другими.
– Если ты не была в Риме, значит, ты ничего не видела в жизни. – Чон сидел на переднем сиденье рядом с водителем, но иногда оборачивался к Дженни. Он видел ее изумление, она пыталась рассмотреть особенности природы, потому что в город они еще не заехали.
– И ты, конечно же, не покажешь мне его? – Она знала ответ, зачем тогда спросила? Ей не нужен рассказ про Рим, она ждет историю про авиакатастрофу, которая произошла в Ла Валетте. До Рима ей не должно быть дела! Но как только стали показываться светлые дома, она забрала свои слова обратно.
Она любовалась широкими улочками, дорогами, которые были созданы из каменной кладки, старинной архитектурой, которая пропитала каждое здание, грациозными скульптурами, которые величественно украшали улицы. Захотелось остановить машину, выбежать из нее и идти пешком, любуясь видом. Дженни ощутила себя муравьем в этом городе, но не потому, что здесь душили дома, напротив, воздуха хватало и дышалось полной грудью. Здесь не было многоэтажек, видимо, это был старый район. Но здесь витала особая атмосфера, когда здания стояли, раскинутые вширь, а не ввысь. Между ними промежутки не скрадывали территорию, напротив, Рим, казалось, распростерся на всю Италию. Он отличался от Ла Валетты и даже от Катании. Он не был сжат до размеров горошины.
– Не думаю, что у нас много времени. Завтра ранний вылет.
Нет, Чонгук не хотел с ней гулять. Хватит и того, что он везет эту девушку в дом своих родителей, которые придут в шок, увидев ее. Они поужинают и разойдутся по комнатам, а Чонгук наконец останется в тишине и будет готовить очередную программу «Практическая аэродинамика», которая пройдет на тренажере.
Преподавать Чонгук не любил, но он входил в комиссию, которая тестировала пилотов при приеме на работу и каждые несколько лет для уже работающих.
Дженни кивнула, но продолжала любоваться видами нового для нее города.
– А ты во Франции был? – неожиданно спросила она, и Чонгук обернулся.
– Конечно, это частое направление для нашей авиакомпании.
– Франция похожа на Италию?
Автоматически он перевел взгляд в окно. Похожа ли Франция на Италию? С чего вдруг девушка с фамилией Ким стала интересоваться Францией?
– Все города Европы чем-то похожи, но в то же время каждый город уникален. Если ты спрашиваешь про мелкие города, то в них есть общая структура, но разный дух.
– А Париж? Он такой же размашистый, как Рим?
– Париж, – задумчиво произнес Чонгук, вспомнив, как весело было в Париже лет десять тому назад в свадебном путешествии. Перед глазами предстала картина, как они с Лисой бегут к елке, останавливаются и любуются своими улыбками в елочных шарах. Тогда казалось, что он видит самые счастливые улыбки на планете.
Чонгук перевел взгляд на боковое зеркало и увидел Дженни. Она по-прежнему смотрела в окно и любовалась тем, что видела. На ее лице не было улыбки, но в ее глазах он видел море восторга. Столько, что улыбаться было необязательно, достаточно просто упиваться глазами.
– Париж другой, но он такой же размашистый.
Интересно, почему она стала спрашивать его о Франции? Не о Германии, не о Нидерландах! О Франции!
– Приехали, – затормозил водитель, и Чонгук вышел из задумчивости. Он взглянул на знакомый дом и улыбнулся. Приезжать к родителям всегда радостно. Дом обволакивает уютом и теплом, здесь пахнет детством и беззаботной жизнью.
Чонгук рассчитался с таксистом, вышел из машины и открыл Дженни дверь. Она вышла, даже не обращая на него внимания, потому что любовалась домом, его старинной архитектурой.
Рим однозначно отличался от Ла Валетты, дома здесь были одиночными, между ними, как правило, шла дорога. А в ее городе дома чаще всего срастались в единое целое.
Дом родителей Чонгука не был высоким. Дженни не хватило времени посчитать этажи, но их было немного. Она последовала за Чонгуком, скрывая смущение и волнение. Странно было ощущать это чувство. Хотелось посмотреться в зеркало, оценить, как она выглядит. Даже хотелось спросить об этом Чонгука, пока они ехали в лифте. Но Дженни лишь окинула его взглядом и решила промолчать. Створки лифта распахнулись, и они вышли к квартире, дверь в которую уже была открыта, а из квартиры показался мужчина.
– Bentornato a casa, Jungkook (Добро пожаловать домой, Чонгук), – произнес он на итальянском языке и улыбнулся. А когда увидел Дженни, то даже поклонился, вызывая улыбку на ее лице и тем самым разряжая обстановку.
Мужчина был невысокого роста, с темными, слегка поседевшими волосами.
Но седина не портила красоту этого мужчины, скорее, напротив, придавала ему изюминку и делала его вид деловито-серьезным. А вот морщинки на внешнем крае глаз говорили об обратном, о том, что этот мужчина много улыбался. А еще Чонгук был очень похож на своего отца.
– Buonasera, рapa (Добрый вечер, папа), – ответил Чонгук и перевел взгляд на Дженни, – познакомься, это Ким Дженни, она переночует у нас, потому что вынуждена лететь со мной завтра на Мальту. А это мой отец Чон Фабрицио, пилот в прошлом и просто замечательный человек.
Фабрицио улыбнулся и схватил Дженни за руку, тут же его губы оказались на ее коже.
– Прекрасная девушка по имени Дженни! Вы попали прямо к ужину, и я вынужден вас просить присоединиться к нам! Но отказывать нельзя, поэтому пройдемте к столу. – Он потянул ее за руку, и девушка засмеялась. Ей уже нравился этот человек.
Она шла за Фабрицио, подмечая для себя, что он меньше ростом, чем Чонгук, конституция другая, да и характером Чон явно не в отца. Наверно, в мать. Это немного напрягло.
– Мы любим гостей, – произнес Фабрицио и завел Дженни в гостиную.
Пока она шла за ним, то думала о своем и совсем не замечала обстановку. Но сейчас она остановилась и ахнула! Она оказалась в царском доме, где потолки были высокие, а на полу постелен старинный паркет. Темная лакированная мебель из настоящего дерева стояла у стен, а в центре овальный стол из гостиного гарнитура уже ждал гостей. Он был накрыт на четыре персоны, что показалось Дженни странным, ведь они не знали, что придет гость. Или знали? Может, Чонгук позвонил им и сказал?
– Юнги! – крикнул Фабрицио, тут же обернулся к Дженни и выдвинул ей стул. – Прошу, сеньорита, ангел должен сидеть на почетном месте.
Чонгук ждал нечто подобное от отца, тот всегда был гостеприимным сицилийцем. Время, проведенное на материковой Италии, не испортило его. В их доме гости всегда сидели на почетным местах – так было принято. Поэтому, когда Дженни смущенно на него взглянула, Чонгук кивнул. Она уже почти села, когда в гостиную зашел парень.
– Привет, Чонгук, ты так часто стал бывать у нас дома, что мне кажется, скоро ты сюда переберешься навсегда. – Он схватил со стола маслину, закинул ее в рот и тут же замер. Перед ним стояла девушка, но, наверно, померещилось. Пришлось мотнуть головой, но видение не уходило. Девушка стояла рядом с Чонгуком на самом деле. И будь он проклят, но это не укладывалось в голове, ведь рядом с Чонгуком всегда стояла только Лиса. А тут другая! Да еще какая! Красивая! Яркая и эффектная!
– Я сплю?
– Нет. – Чонгук обязан представить младшего брата этой девушке: – Юнги, мой младший брат, Дженни... – Он осекся. Перед отцом как-то выкрутился, а брат все исковеркает и истолкует по-своему. Лучше сказать правду: – Она журналист.
Юнги от шока сел на стул раньше отца. Фабрицио в недоумении перевел взгляд на Дженни, потом на Чонгука и после затяжной паузы произнес:
– Надо за это выпить!
Он принялся открывать бутылку с вином, а пока был занят ей, Юнги очнулся:
– Ого! Ты взяла в заложники моего братца?
– Юнги! – Твердый голос брата, и младший улыбнулся.
– Он не общается с журналистами.
– Это в прошлом, – наконец произнесла Дженни, привлекая внимание всех мужчин. – В жизни все меняется, и мы меняемся под действием происходящего.
Юнги кивнул, но потом нахмурился:
– И что произошло, что мой брат изменил свое мнение о журналистах?
– Юнги! – Теперь строгий голос отца, и сын замолчал. – Ты много говоришь!
Дженни улыбнулась на это высказывание, она пыталась скрыть улыбку, но это плохо получалось. Два брата такие разные: младший противоположность старшему, хотя внешне есть сходство: разрез глаз, брови. В общем, на этом сходство заканчивалось, телосложением и ростом Чонгук превзошел всех в этом доме.
– Разговорчивость – не порок, – произнесла Дженни.
– Это говорит журналист, – тут же вставил Чонгук и привлек ее внимание.
– Это говорит человек, который живет в обществе и много общается.
– Молчать в обществе запрещается?
– Молчание скучно, – улыбнулась она, – а люди, которые молчат, кажутся замкнутыми личностями.
Все улыбнулись, кроме Чонгука, между его бровями залегли две морщинки. Глухой звук открывающейся пробки отвлек всех от разговора.
– Давайте выпьем за разговоры и молчание. – Фабрицио стал наполнять фужеры багрово-красным вином. – Всего должно быть в меру.
Он передал фужер Дженни и поднял свой:
– Иногда одно слово стоит тысячи бессмысленных фраз.
Девушка задумалась, понимая, что он прав, поэтому кивнула. Может, с Чонгуком она бы поспорила, но из уважения к Фабрицио она этого делать не стала.
– Прекрасное вино, отец. – Юнги сделал глоток и поставил фужер на стол.
Тут же восторженный женский голос произнес:
– Гук, сынок! Я чувствовала, что ты приедешь сегодня, поэтому испекла аранчини.
В комнату вошла изящная высокая женщина, держащая в руках поднос, на котором лежали золотистые шары. Ее черные волосы были убраны в незамысловатую прическу, и несколько прядей спадали на шею. Женщина улыбалась, держа в руках яства для своего сына, но, увидев Дженни, резко изменилась во всем:
– Здравствуйте!
Девушка тут же встала из-за стола, понимая, что теперь стала поводом для удивления со стороны синьоры Чон. Темные глаза этой женщины просверлили Адель насквозь. Стало неуютно.
– Здравствуйте.
– Мама, это Ким Дженни, она наша гостья сегодня. – Чонгук сказал это четко. – По моей вине она оказалась в Риме, завтра мы летим на Мальту. Джен, – Чонгук обернулся к ней, – моя мама – Чон Лучиана.
– Очень приятно, – пролепетала девушка, но приятно ей не было. Женщине, видимо, она тоже приятной не стала. Но что можно ожидать от матери, чей женатый сын привел в дом другую женщину? Только негодование и неприязнь.
– Вы вместе работаете? – свысока спросила Лучиана, окинув Дженни пронизывающим взглядом.
– Нет, – мотнула головой Адель, – я...
– Она пассажир, – тут же вставил Марко, – случайный.
– С каких пор ты приводишь в дом пассажиров? – От шока мать села на стул, а отец сразу подал ей фужер с вином, взглянул на девушку и подмигнул ей. Юнги за всем наблюдал молча, переводя взгляд с одного родителя на другого.
– Лучиана, мы все проголодались. – Фабрицио решил спасать положение и переключить разговор на еду. Его жена тут же опомнилась и поняла, что приборов не хватает. Гостей в виде чужой девушки она не ждала, поэтому пришлось принести себе дополнительный набор.
Лучиана вернулась к столу с улыбкой на лице и стала предлагать блюда. Но Дженни она избегала, только окидывала взглядом, иногда бросала короткие фразы. За девушкой ухаживал отец, который подносил блюда и рассказывал о них:
– Я родился на Сицилии, та кухня отличается от того, что готовят на материковой Италии, она жирнее и необычнее. Но ведь ты, Дженни, с Мальты? А какая кухня на Мальте? Скорее всего, она похожа на сицилийскую.
– Не поверите, но в основном мы питаемся, как итальянцы – пицца, паста. Но, конечно, у нас есть своя кухня, просто ее мало кто готовит.
– Тогда тебе надо попробовать аранчини. – Это первое обращение синьоры Чон к Дженни. – Возможно, ты пробовала это на Сицилии, но у меня получаются аранчини с сыром лучше всего.
Лучиана протянула тарелку с золотистыми шариками, и Дженни, под пристальные взгляды, взяла один:
– Я никогда не пробовала... Я была на Сицилии всего лишь раз, но это было так давно, что не помню даже своих впечатлений.
– Мальтийка и была на Сицилии один раз? – присвистнул Юнги и тут же получил немой укор от старшего брата. Чонгук одним взглядом дал понять, что молчание иногда бывает все же полезным.
– Я... – Дженни держала в руке вилку, даже не зная, что ответить, поэтому посмотрела на Чонгука.
– Она мало путешествует, – ответил за нее тот, – ей некогда.
Дженни кивнула, благодарная ему за это. Он не стал говорить о том, что она не летает на самолетах. В общем-то он ответил верно: «некогда» тоже было причиной.
Но теперь «некогда» привлекло внимание всех, особенно матери:
– Чем ты занимаешься, Дженни?
Скрывать не было смысла, ведь остальные знали правду. Но правда их не смущала, а вот реакцию Лучианы не хотелось бы знать:
– Я работаю журналистом в популярном журнале «Мдина».
Вилка выпала из рук синьоры Чон. Даже Чонгук передумал есть и положил кусок аранчини обратно на тарелку. Он прекрасно знал, что гневный взгляд матери прожигает дырку на нем. Ее мысли знать не хотелось, но пришлось:
– Чонгук, а ты позвонил Лисе, чтобы сказать о том, что с тобой все в порядке...
– А со мной что-то может быть не в порядке? – начал закипать Чон.
– После того случая твоя жена очень переживает за тебя! – Взгляд матери прошелся по Дженни. Этим взглядом она дала понять о том, что ее сын женат. Но он этого не скрывал. Дженни прекрасно знала про жену, а теперь узнала имя. А еще хочется узнать о том, почему Чонгук так взбесился об упоминании о Лисе?
– Я думаю, ей все равно, Лиса переживает только за себя. – Хотелось бы встать и уйти, но Чонгук продолжал сидеть, сжимая в руке вилку. – Разве мы не можем хотя бы при гостях не ругаться?
– Мы не ругаемся, мы обсуждаем нашу семью...
– Давайте обсуждать семью в другой раз и не при гостях! – повысил голос отец, и мать замолчала. – Лисы здесь нет, чтобы о ней говорить.
– Здесь ее муж, – все же вставила Лучиана.
– Поговорим об этом после ужина. – Отец, видимо, сглаживал все ссоры. Только Юнги молчал и спокойно ел, видимо, он привык.
А вот аппетит у Чонгука пропал. Джен сидела рядом и боковым зрением видела, что он схватился за фужер с вином и нервно вздохнул. Характером он явно был в мать, а когда два тяжелых характера встречаются, то происходит гроза. Нужен громоотвод. Им и был отец. А Юнги... Юнги они все были до лампочки, и Дженни прониклась к этому парню.
– Юнги, а ты тоже пилот? – Дженни нарушила тишину, задав вопрос сидящему напротив нее парню. Пока все ругались, было время его рассмотреть лучше. Юнги был моложе Чонгука и совсем на него не похож, хотя на первый взгляд ей показалось обратное.
– Нет, – он снова засунул маслину в рот, – я механик корпорации «Боинг» в аэропорту. К сожалению, таких несерьезных парней не берут в пилоты. – Он перевел взгляд на брата и усмехнулся. Вот теперь Дженни разглядела цвет его глаз. Они были темно-зеленые. А концы волос слегка обесцвечены и стильно уложены. Возможно, Юнги таким образом хотел выделиться, не быть похожим на брата, не быть серьезным мальчиком. – Я бы не смог молчать весь полет и часто выходил бы на связь с пассажирами.
Дженни услышала, как засмеялся отец:
– У нас каждый занят своим делом, наша мама в прошлом диспетчер.
Дженни перевела удивленный взгляд на Лучиану. Ей никогда не доводилось сидеть в кругу людей, которые все были связаны небом. Сто процентов, что жена Чонгука стюардесса. Или пилот. Для него подойдет только пилот, и не меньше!