«Когда люди перестают видеть разницу между снами и реальностью, они могут сломаться».

Дева-роза (Rozen Maiden)

За ней пришли вечером, прямо в квартиру. Выбили дверь, прогрохотали тяжелыми армейскими ботинками по коридору, влетели в комнату. Юки даже наушники снять не успела, как ее оторвали от компа и выкатили в дверной проем.

– Мама! – зачем-то закричала она, хотя с леденящим отчаянием понимала, что помощи ждать неоткуда.

Она била шакалов по рукам, по плечам, по шлемам – всюду, куда получалось достать. Удары словно вязли в воздухе, уходили в молоко.

– Мама! Мама, помоги!

– Наташа! – мама наконец-то вырвалась из кухни, метнулась к дочери. – Наташа, дочка! Куда вы ее тащите?!

Успела ухватить за обод коляски, но руки в черных перчатках грубо отшвырнули ее к стене, а затем еще и пихнули прикладом.

– Мама! – снова закричала Юки, уже не зная, за чью жизнь она боится больше.

Мама зажала рот ладонью, отвела взгляд. На миг в ее глазах промелькнуло облегчение. У нее отнимали ее тяжелое бремя, и она наконец-то ничего не могла с этим сделать.

– Мама! – Наташа расплакалась.

Но она все еще силилась отбиться, когда ее выволокли в подъезд. Вырывалась, царапалась и кусалась. Из-за этого ее дважды едва не уронили, пока спускали коляску с третьего этажа по узкой лестнице. Каждый раз Юки вся сжималась и взвизгивала от инстинктивного ужаса. Но тут же продолжала борьбу, потому что даже смерть от падения выглядела сейчас привлекательнее шакальего плена.

– Помогите! Помогите!!! – завопила она во всю силу легких, стоило им оказаться на улице. – Помогите, люди!

Немногочисленные прохожие торопливо отвернулись и ускорили движение.

– О, допрыгалась Натуська, – со стороны покосившейся лавочки раздался надтреснутый голос соседки бабы Маши.

– Баб Маш, помогите! Вызовите полицию!

– Езжай-езжай, Натусь, – махнула старуха рукой и мелко захихикала. – Наконец-то мамка твоя хоть спину разогнет.

– Баб Маш... – Юки уронила руки на бесчувственные колени.

Шакалы воспользовались передышкой и прибавили шагу. В паре метров от подъезда их ждал неприметный синий микроавтобус с фирменным логотипом «Berkeley» наспех замазанный чем-то черный – то ли краской, то ли грязью.

– Полно тебе, захребетнице, мамку сосать! – зло крикнула вдогонку баба Маша. – Наконец-то нашлась и на тебя управа!

– Баб Маш, за что? – Наташа даже не пыталась остановить поток слез.

Ее погрузили в машину, пристегнули колеса ремнями к поручням, расселись по бокам. Дверцы с лязгом захлопнулись, и автобус покатил по разбитому асфальту.

Наташа обхватила себя руками. Ей было зябко в одной пижаме, но этот холод был несравним с леденящим ужасом, сочащимся из трещин души. Ее все бросили. Мама сдалась. Юки сотню раз видела это во сне – «просыпаясь» в опустевшей квартире или в картонной коробке на помойке – и все равно оказалась не готова к суровой реальности.

– Куда вы меня везете? – тихо спросила она, обращаясь к шакалу напротив.

– Не разговаривать! – одернул того командир.

Автобус тряхнуло, Юки больно стукнулась затылком о железную стенку. Невольно всхлипнула, но тут же закусила губу. Откуда-то всплыли ошметки гордости, и Наташа решила, что больше не покажет шакалам своих слез.

Машина ехала неровно, то и дело подскакивая на кочках, дребезжа и лязгая. Кресло тряслось и моталось, не смотря на крепкие ремни. Духота и темень салона прибавляли неприятных ощущений – Юки начала часто сглатывать, борясь с тошнотой. Прикрыла глаза, но так стало только хуже.

– Меня тошнит, – пожаловалась она шакалу слева, но тот отреагировать не успел.

Микроавтобус остановился. В распахнутую дверь ворвался мутный зеленоватый свет.

– С вещами на выход, – скомандовал насмешливый женский голос.

– Очень смешно, – рыкнула Юки, готовясь к худшему.

Ее снова едва не уронили, вынося из салона, поставили на гулкий бетонный пол. Наташа огляделась – ее привезли в подземную автопарковку, сейчас абсолютно пустую. Это было странно. Наташа почему-то ожидала увидеть лабораторию или холодный офис.

– Разочарована? – за спиной раздался все тот же голос.

Юки обернулась и обомлела:

– Горгона?!

– Привет, – улыбка Горгоны способна была отравить одним своим видом. – Не ожидала?

– Ты?.. Откуда ты здесь?!

– Кто-то же должен был подсказать нашим бравым ребятам, где тебя искать.

Юки стиснула кулаки.

– Как же так... ты ведь одна из нас – ты искатель.

– Не хочу быть одной из тех, кто ворует у своих же, – отрезала Горгона.

– Считаешь, предателем быть лучше?! – мгновенно вспыхнула Юки.

– Лучше быть шакалом, чем крысой.

Юки обнажила зубы в бессильном оскале.

– Ты еще пошипи на меня, – усмехнулась Горгона, поправляя перчатку-беспальцовку. – Или поплачь. Что там еще делают в японских мультиках?

Юки отвернулась. Она не собиралась показывать врагу свою слабость – больше никто не дождется ее слез.

– Ну что, дорогая? В интернете никто не знает, что ты кот, а во сне – что у тебя нет ног? То-то ты такая прыгучая в Грайзбурге. Отрываешься за унылые дни.

– Сама-то! – огрызнулась Наташа и тут же прикусила язык, подозрительно прищурилась.

– А что я? – Горгона обошла ее коляску по кругу, оглядела со всех сторон. – Я-то ножками гуляю спокойно, никого не трогаю. Карты ни у кого не ворую.

– Но ты же видишь, что мне она нужнее, – пробурчала под нос Юки.

– Кто тебе такое сказал?

– Да – нужнее! Шар вернет мне способность ходить. Сделает меня нормальной!

– Не одна ты хочешь стать нормальной, – Горгона, похоже, ничуть не впечатлилась пламенной речью.

– Что ты можешь об этом знать?!

– Да уж побольше твоего, соплячка.

Искательница пнула обод колеса, сплюнула в сторону. Юки снова прищурилась, приглядываясь к ней повнимательнее. Затем заново осмотрелась вокруг. Шакалы кучковались в сторонке, курили и в диалог не вмешивались. Наташа прикинула расстояние между ними, собой и ближайшей дверью выхода. Вздохнула. Как ни считай – картина вырисовывалась неутешительная. Были бы у нее ноги...был бы рядом Спайс...

– Что теперь со мной будет? – спросила Юки, пытаясь казаться равнодушной.

– А это, кстати, от тебя зависит, – Горгона приблизилась, нависла над пленницей. – Я ведь тоже не чудовище, и меня не порадует, если один из искателей попадет в лапы дяди Беркли. Поэтому предлагаю тебе элементарную сделку.

– Карту за свободу?

– Умничка, – снова эта ядовитая улыбка. – Видишь, тебе даже объяснять ничего не пришлось.

– Угу. И ты думаешь, я тебе поверю? Что они нас с тобой так запросто отпустят?

– А почему нет? Руководство еще не в курсе твоего захвата. Эти ребята с удовольствием сделают вид, что ничего не было. Ни тебя, ни меня, ни автобуса. Это называется – хорошие связи. Штука, которая творит чудеса наяву.

– Ну и зачем тебе Шар, когда у тебя такие связи?

– Так я ж не для себя.

– Ну-ну, – Юки поморщилась.

– Ты не нукай, а решай. Либо ты отдаешь мне карту сокровищ, и мы расстаемся по-приятельски. Либо я машу тебе ручкой, и вон те бравые ребята увозят тебя на каталочке по темному коридору. И одному только дяде Беркли известно, что с тобой сделают. Авось еще Вареньке позавидуешь.

Юки невольно вздрогнула. Она была из тех, кого Варенька пугала до полного вылета – так, что о Грайзбурге можно было забыть на несколько ночей вперед. Весомый аргумент, нечего сказать.

Но Наташа все еще была не готова сдаться.

– Знаешь, – сказала она, глядя на желтую дверь выхода. – Мне кажется, ты блефуешь.

– Чего? – Горгона удивилась.

– Да, – протянула Юки, разглядывая ее лицо. – Ты не сможешь сделать того, о чем грозишься. Все это – дешевая постановка и блеф.

– Ты так думаешь?

– Ага.

– Что ж, убедись, – Горгона щелкнула пальцами.

Шакалы тут же подошли, обступили коляску. Юки покатили к той самой двери, за которой предположительно находился лифт.

– Ты все еще можешь передумать, – напутствовала ее Горгона.

Юки не обернулась. Она смотрела только на свои колени.

Коляска катилась неторопливо, мерно, едва слышно поскрипывая. Желтая дверь неотвратимо приближалась.

Горгона сообразила слишком поздно.

Юки уже выпрыгнула из коляски, уже смяла собой пространство, когда в спину ей донеслось:

– Нет! Стой! Держите ее!!!

Дверь распахнулась. Но за ней открылись вовсе не стальные створки лифта, а ярко-красные крыши узкой извилистой улочки. Высокое голубое небо приветствовало гостью белыми флагами облаков и чаячьим криком.

– Пока, Горгона!

Юки развернулась в прыжке, послала воздушный поцелуй разъяренной искательнице и тающим проекциям.

– Тварь сопливая! – бесновалась Горгона. – Я все равно тебя достану!

Юки приостановилась на шпиле башенки, укрепившись на нем вместо флюгера. Помахала рукой пролетевшему над ней Спайсу. Тот улыбнулся ей от уха до уха. Снова крикнула в сторону удаляющейся темной башни:

– Не расстраивайся, змеючка, у тебя почти получилось! Это было впечатляюще! В следующий раз не забудь свою трость и спрячь татушки получше!

Ответ Горгоны расслышать уже не получилось – локации отдалились друг от друга. Юки этот факт нисколько не опечалил. Она спрыгнула на мостовую и зашагала по знакомым улочкам, на ходу создавая себе привычную одежду и облик. Спайс пристроился рядом в облике голубого шестилапого кота. Она погладила его меж острых ушей, но тут же отдернула дрожащую и мерцающую руку. Нужно было успокоиться перед сменой локации. Нужно было успокоиться, но Юки не могла. Она впервые по-настоящему испугалась Грайзбурга.