Под куполом стеклянной бездны
Станцуем на осколках судеб.
О нас нет слов ни в одной песне,
Мы сами о себе забудем.

Раньше Поненте считал, что со смертью родителей его жизнь разделилась на «до» и «после». Но теперь он отчетливо понимал, что эта линия была проведена сегодняшней ночью. Его мучило не столько чувство вины, сколько осознание, что он натворил. В какой момент он мог остановиться? И мог ли?

Домой он решил идти полями, чтобы не появляться в городе. Трамонтана увязалась следом, объяснив это тем, что мать не поймет ее раннего возвращения. Сестры тоже не поймут, да и надо ли им рассказывать?

Поненте отчаянно устал. Слабость налилась в мышцах, тянула колени к земле. Хотелось лечь и не шевелиться.

— Что будет теперь? — глухо спросила Трамонтана из-за его спины.

— Постараемся не проболтаться, — пробормотал Поненте. — Не думаю, что убийцу будут искать усердно.

— Убийство в городе, который полнился гвардейцами наместника? — Трамонтана задумалась. — Звучит как дело, которым лично захочет заняться наместник.

— А что ты предлагаешь?

— Действительно решить, что делать дальше. Что, если нас кто-то видел?

— Выбора все равно нет, — Поненте печально усмехнулся. — Если видел кто — ничего не поделаешь. Сбежать не можем.

Трамонтана лишь вздохнула. Она тоже понимала, что вариантов не оставалось. Они могли только делать вид, что ничего не произошло, и молиться, чтобы их никто не видел этой ночью.

Домой не торопились, поэтому пришли туда только когда солнце значительно поднялось над землей. В теле налилась усталость, хотя Поненте был уверен, что не уснет. Он посидел с Трамонтаной у входа в башню еще немного, и вскоре она отправилась домой, а Поненте — к сестрам.

Стоило ему подняться на третий этаж, как Саина приподняла голову и едва заметно улыбнулась.

— Ты принес яблоки? — спросила она с надеждой, а Поненте лишь виновато покачал головой.

— Прости, хорошие сразу расхватали. Потом остались одни гнилые, — легко соврал он.

Саина вздохнула и села. Даяна заворочалась, но не проснулась. А Поненте невольно отметил, насколько девочки похожи: казалось, Саина была маленькой копией своей старшей сестры. Только по характеру Даяна в последнее время стала гораздо настойчивее и спокойнее, однако Поненте был уверен, что на ней так сказалась потеря родителей и необходимость быстрее вырасти.

— Ну и ладно. В следующем году еще поем, — беззаботно заметила Саина

Поненте молча опустился на свой матрас, но не заснул. Ему было неудобно в любом положении, какое бы он ни принял. Было душно и жарко, хотелось встать и пройтись куда-то, но он так и не решился. Мысли о произошедшем снова и снова вертелись в голове, которая и так уже распухла от воспоминаний о казни. Теперь же момент убийства присоединился к ним, заставляя Поненте почувствовать на руках кровь. Все повторялось снова и снова, поэтому он до самого полудня так и не сомкнул глаз. А потом усталость все же взяла верх, и юноша погрузился в пучину беспокойных и отрывистых кошмаров.

Поненте проснулся, когда солнце уже заходило. Он безнадежно проспал назначенное время, в которое они с Трамонтаной всегда встречались, но теперь его это не волновало. Сестер поблизости не было, и он предположил, что те отправились к ручью или в поля. Прислушавшись к тишине на нижних этажах, Поненте немного расслабился. Сейчас ему не хотелось встречаться с девочками, поэтому он наспех накинул куртку и выскочил из башни.

Трамонтана ждала Поненте на условленном месте. Он не знал, сколько она так просидела, но и не спрашивал ее. Ему хотелось лишь исчезнуть.

— Как ты? — безжизненным голосом спросила девушка.

— Голова болит. Ночью надо вернуть лопату.

Самочувствие в самом деле было плохим — голова казалась набитой ватой, она гудела, а резкий звук отдавался болью где-то в глубине. Во всем остальном теле Поненте ощущал лишь слабость, однако стоило остановиться, как тут же волной поднималось желание сделать еще хотя бы шаг.

— Я так и не уснула, — призналась Трамонтана. — Это ужасно.

— Не будем об этом. У нас не было выбора, — Поненте покачал головой, пытаясь убедить в своей правоте вовсе не Трамонтану.

— Мы становимся похожими на всех них, — девушка кивнула в сторону оживленной улицы.

— Зато мы выжили.

— Стоят ли наши жизни того?

Поненте прикусил губу. Он уже думал об этом — не сегодня, но раньше. Примерно тогда, когда при первой встрече у них с Трамонтаной завязался разговор о матери и сотне чужих детей. Тогда Поненте предположил, что количество значительно упростило выбор. А если сократить его? Если выбор сделать в принципе равноценным, и на одну чашу весов поставить одну жизнь, а на другую — совесть? Собственная мать или чужой ребенок? Трамонтана или незнакомец? Хотя тот был прав, Поненте, не раздумывая, предпочел Трамонтану.

— Это сделал я, — понизив голос до едва различимого шепота, сказал Поненте. — И тебе не надо себя винить. Ты здесь вообще не причем.

— Я виновата так же, как ты.

— Глупости.

— Тебе кажется.

— Ты только расхлебывала то, что наворотил я.

Трамонтана закатила глаза. Было ясно, что возразить ей нечем, однако это оказалось не так.

— Тот ублюдок был готов убить меня. Но так получилось, что мы оказались сильнее. Если предположить, что в моральном аспекте вы оба одинаковые, но ты просто выиграл, ты перестанешь себя грызть?

Поненте пожал плечами. Аргумент слабоват, но хотя бы немного смог смирить разгневанную совесть.

— Сегодня без воровства, — вздохнул он наконец. — Погуляем просто.

Дело было даже не в том, что Поненте не хотелось возвращаться домой. Скорее всего, о гибели жителя уже стало известно, и отсутствие на рынке Поненте с Трамонтаной навлечет на них ненужные подозрения. А он был уверен, что Лейро не станет молчать и за пару серебряных монет расскажет и о своих подозрениях, и о том, что Поненте живет с сестрами без родителей.

Поэтому показывать слабость было нельзя. Они с Трамонтаной сейчас должны отправиться на улицы и показаться кому-то из шайки Лейро, а желательно и самому их лидеру.

— Я уже так устала от Нижнего Города, — призналась Трамонтана по пути на рынок. — Суета и грязь — отвратительное сочетание.

— Выбраться отсюда сложно.

— Но возможно.

— Почему ты не пойдешь работать в Верхний Город? Я-то понятно, сестры и все такое, — Поненте вздохнул. — А ты? Что тебя держит?

— Я не очень хочу там жить, — ответила Трамонтана после недолгого молчания. — Понимаешь, будет почти одно и то же. Но у меня есть один вариант, который хочу реализовать. Для этого нужно удачное время.

— Какой вариант? Почему не сейчас?

— Нельзя допустить ошибку. Потому что как только начну реализовывать план, о нем сразу станет всем известно.

— И что ты хочешь?

— Сбежать из Сангаута. Куда-нибудь далеко-далеко, где не будет гвардейцев и наместников, — Трамонтана мечтательно улыбнулась.

— Как ты это сделаешь? Денег ведь у тебя нет.

— Деньги и не нужны. Мне нужна информация об одном предмете. Как только найду, смогу сбежать в любую точку мира.

Поненте с сомнением покачал головой. То, о чем говорит Трамонтана, было подвластно разве что аристократам с божественными силами. Но откуда такие у безродной девочки из Нижнего Города?

«Я знаю, где оно лежит, вплоть до кирпича в стене, за которым находится тайник, — прошептал Уно на ухо. — Оно останется у вора, а я вернусь домой».

Артефакт, который наделял своего обладателя невероятными способностями, остался в Нижнем Городе. Не у Трамонтаны ли? Но тогда возникал логичный вопрос — почему именно у нее? И почему вообще Уно решил оставить артефакт вору? Трамонтана почти напрямую указала, как собирается сбежать — она хочет пересечь пространство. А это можно сделать, если опираться на десятки древних мифов, с помощью...

— Зеркало, — прошептал Поненте. Он почти чувствовал, как в голове крутятся шестеренки.

— Что ты сказал? — переспросила Трамонтана, хотя она явно прекрасно слышала вопрос.

— Почему Уно оставил его тебе?

Трамонтана не ответила. Но Поненте не собирался задавать новый вопрос или говорить на другую тему. Напряжение росло, с каждой минутой заставляя их отдаляться. В конце концов Трамонтана ответила коротко и отстраненно.

— Я не могу тебе сказать, прости. Да и наверняка я сама не знаю, только догадываюсь. Ты тоже не сказал, откуда знаешь Уно.

— А ты и не спрашивала, — фыркнул Поненте.

— Сейчас спрашиваю.

— Я не могу тебе сказать, прости, — он бросил на девушку уничижительный взгляд и отвернулся. — Пересеклись разок.

В ответ Трамонтана буркнула что-то нечленораздельное. Они добрались до центральных улиц, и теперь размолвки остались позади: нужно было следить за тем, чтобы не попасться на глаза гвардейцам.

На первый взгляд, в Нижнем Городе ничего не изменилось. Стражники прочесывали улицы так же часто и такими же отрядами. Жители слонялись так же, как и всегда. Однако Поненте ловил на себе их подозрительные взгляды, полные затаенной злобы.

— Мне кажется, они всё знают, — шепнул он Трамонтане.

Та недоверчиво покачала головой.

— Вряд ли. Не думаю, что кто-то вообще знает о его смерти. Даже родственники, наверное, думают, что загулял.

Девушка пыталась его успокоить, однако Поненте расстроился только сильнее. О родственниках он совсем забыл. Стоит только подумать о том, что того мужчину дома могли ждать жена и дети, которые — Поненте надеялся — никогда не узнают о судьбе близкого человека, сердце обливалось кровью. Юноша с силой отогнал от себя эти мысли — Трамонтана была права. Незнакомец отправил бы ее на смерть не моргнув и глазом. Он вступил в игру на чью-то жизнь и проиграл, пусть даже не совсем честно. Должно быть, этот мир так жесток, что в нем выживает лишь сильнейший.

— Ладно. Соглашусь с тобой, — протянул Поненте и окинул улицу быстрым взглядом. Знакомых на ней не было.

— Пойдем купим хлеба и поедим, — Трамонтана натянуто улыбнулась и вышла из-за угла, когда очередной патруль прошествовал мимо.

Они быстро расплатились с торговцем и нырнули в узкий переулок. Поненте знал, что там стоял дом с низкой крышей и довольно удобным карнизом, выходящим на улицу лишь одной своей частью: по остальным сторонам он граничил с соседями. Там юноша частенько сидел с Лейро.

Сейчас карниз оказался свободен, и Поненте с удовольствием забрался на него. Трамонтана легко села рядом и вдохнула запах свежего хлеба.

— Ладно, не злись, — примирительно сказала она. — Я правда не могу сказать. Это может навредить тебе, если меня поймают.

Поненте пожал плечами: он уже и думать забыл про то злополучное зеркало.

Его внимание привлекло другое. Негромкий разговор доносился с улицы сбоку, и в одном из говоривших Поненте безошибочно узнал Лейро.

— Ты совсем безмозглый, скажи мне? — говорил он кому-то. — Это надо было догадаться так по-идиотски попасться. Пойдешь на рудники, придурок гребаный.

— Один раз накосячил, а ты уже злишься, — ответил ему второй голос.

Он добавил что-то ещё, но Поненте не смог разобрать слов. Трамонтана нахмурилась и тоже прислушалась.

— Кто это? — прошептала она.

Лейро тоже что-то ответил.

— Ты всегда меня ненавидел, — воскликнул его собеседник, и Поненте наконец смог понять, кто это.

— Шривах, брат Лейро, — так же тихо ответил он Трамонтане.

— Братская любовь, — фыркнула девушка и откусила хлеб.

— И правильно делал, — процедил Лейро. Его голос неумолимо приближался. — Ты настолько бездарен, что даже такое элементарное задание сделать не можешь. Завтра же проваливай из дома.

— Мне некуда идти, — Шривах старался говорить спокойно, однако Поненте слышал нервные нотки в его голосе.

На людях Лейро старался вести себя прилично. Он не унижал членов своей банды, а иногда проявлял к ним удивительную терпимость. Однако Поненте знал, что это только маска. Наедине Лейро становился заносчивым, высокомерным и до отвращения непреклонным. Он мог вспылить от одного неверно брошенного слова и не успокаивался неделями, а то и месяцами. Мстительный. Злобный. Никакой не добродетель — во всяком случае, от добродетелей не воняет гнилью.

Шривах был на несколько лет старше Поненте, однако в детстве они часто играли вместе. Несмотря на то, что мальчик смотрел в рот брату и старался во всем на него походить, Лейро относился к нему довольно холодно. Хотя он и забрал Шриваха из приюта после смерти родителей, их отношения все равно не улучшились.

Поненте никогда не понимал, как можно ненавидеть младшего брата. И, пожалуй, только за это Лейро уже стремительно падал в его глазах.

Братья, продолжая ссориться, быстро приближались. Через пару минут они показались в поле зрения Поненте, и Лейро, увидев его на своем излюбленном месте, недобро сощурил глаза. Он перестал отвечать Шриваху и остановился почти под карнизом.

— Слезайте, — процедил он.

Судя по голосу, Лейро был явно не в духе. Поненте понятия не имел, что могло так его разозлить, однако не собирался так просто молчать. И хотя разум подсказывал не портить отношения с Лейро, который без особого труда мог уничтожить хрупкое равновесие, в которое пребывал Поненте, он не мог так легко прикусить язык.

— Сейчас мы здесь сидим, — довольно дружелюбно сказал Поненте, хотя внутри все кипело от злости. — Найди другое место.

— Я неясно выразился? — Лейро едва не скрипнул зубами от плохо скрытой ярости.

А Шривах тем временем испуганно покосился на брата. Уж он-то знал, что Лейро лучше не злить. И Поненте тоже знал, но никогда не был осторожен. Должно быть, однажды он об этом пожалеет.

— Лейро, не будь букой, — весело заметила Трамонтана и слегка подалась вперед. — Хочешь, залезай к нам! Тут места хватит на всех.

— Поненте, с тобой я потом разберусь. Надеюсь, ты помнишь про желание?

Тот ничего не ответил, но юноша в этом и не нуждался. Честно говоря, Поненте не совсем понимал, зачем Лейро брал оплату таким странным способом — чтобы остаться на территории Нижнего Города и спокойно воровать, каждый был готов просто так выполнить любую его волю. А желания — это старомодно и к тому же нет никаких гарантий, что его выполнят.

— Забей, — махнула рукой Трамонтана и в три укуса доела хлеб.

Они дождались заката. Поненте собирался ночью вернуть лопату старику, поэтому с наступлением темноты молодые люди, оглядываясь и следя за каждым шорохом, направились к чернеющей за городом лесополосе.

Лопата была припрятана неподалеку. Поненте не стал останавливаться возле сваленных в кучу веток и тонких стволов деревьев, забрал инструмент и почти бегом двинулся к фермам. Трамонтана бежала следом.

Когда вдалеке показался дом старика, в котором снова не было света, Поненте вздохнул с облегчением. Он скользнул в сарай и поставил лопату на старое месте. Потом прикрыл дверь и поспешил убраться с чужой земли.

— Одной проблемой меньше, — выдохнула Трамонтана.

Она надела капюшон, чтобы ее почти белые волосы не светились в темноте. Поненте подумал, что ему тоже надо бы носить куртку с капюшоном: его волосы темнее, чем у Трамонтаны, однако все равно были слишком заметны в темноте. Когда они вышли на небольшую дорогу, проходящую между фермами, откуда-то из глубины донесся негромкий разговор.

Первой реакцией было бежать как можно быстрее, однако Поненте понимал, что этим лишь привлечет к себе внимание. Трамонтана потянула его в сторону обочины, где высились редкие и наполовину облетевшие кусты. Голоса приближались.

— Как ты думаешь, они поймут, что мы тут не живем? — прошептала девушка.

Ясное дело, фермеры знают своих соседей в лицо.

— Пойдем полями, — так же тихо ответил Поненте.

— Многие частные. И собаки...

Пока голоса все еще раздавались далеко, Поненте бросился бежать. Попутно он стянул куртку и накрыл ею голову, а когда разговаривающие фермеры вышли из-за дальнего дома на улицу, юркнул в куст. Трамонтана затаилась рядом, было видно, что она боится лишний раз вдохнуть.

До леса оставалось всего-ничего, но Поненте не рискнул идти туда. Существовала крошечная вероятность, что фермеры пойдут следом за ними, и тогда они без особого труда найдут заваленную ветками могилу. А сложить два и два, чтобы потом и найти их обоих, не составит особого труда.

— Пойдем, они не заметят, — прошипела Трамонтана. — Только пригнись.

Фермы остались за спиной. Поненте все время казалось, что их вот-вот поймают. Но он даже не предполагал, что фермерам может быть неинтересно думать, кто там крадётся — человек или собака. Впрочем, они были так увлечены разговором и прогулкой, что не заметили бегущие вдалеке тени.

В лесу Поненте смог вздохнуть с облегчением. Трамонтана тяжело дышала, однако тоже была заметно рада.

— Я уж думала, поймают, — заметила она.

— Мы знаем, что надо делать в таких случаях, — кисло отозвался Поненте и сам ужаснулся своей шутке.

Трамонтана хихикнула.

— Недалеко полночь, а спать не хочется.

— И мне. — Поненте совсем не тянуло домой.

Они ушли подальше от безымянной могилы и уселись на плотную подстилку из листьев и опавшей хвои. Трамонтана прислонилась спиной к дереву и подняла лицо к звездам.

Холод постепенно пробирался в тело, но Поненте это было не важно. Мыслями он снова и снова возвращался к ледяному трупу и могильному холоду выкопанной им же ямы. В ночи эти чувства обострялись, но он не пытался ничего изменить. По ощущениям, до рассвета оставалась пара тысяч лет.