Сегодня ты намереваешься добиться своего и наконец-то вытащить Мудилу на свидание. Ты уже забронировал столик в лучшем ресторане города и, в отличие от своей гипотетической пары, совершенно не беспокоишься о том, что на вас будут пялиться. Надеваешь свой лучший костюм, выглядишь с иголочки. Он не сможет отказать, в этом ты уверен на все сто процентов. На пассажирском сиденье рядом с тобой букет красных роз. Возможно, банально, но в некоторых вещах ты остаешься консервативным.

Паркуешься прямо перед его подъездом. Выходишь с цветами под прицелом взглядов местных старушек, коротающих время за сплетнями. Слышишь, как они, даже не дождавшись твоего ухода, гадают, к кому из соседок ты намылился такой красивый. Поднимаешься на третий этаж, уже заносишь руку для того, чтобы постучать, когда замечаешь, что дверь не заперта. Тонкая щель между дверной гладью и косяком почему-то вызывает необоснованную тревогу. Ты осторожно толкаешь дверь и она со скрипом распахивается, открывая твоим глазам жуткую картину. В квартире следы свежей драки: поломанная мебель, разбитое стекло, полуразмытые кровавые следы на полу и обоях. На мгновение из твоего тела исчезают все силы, и букет, что до того ты держал в руках, падает на пол. Несколько лепестков отлетают в коридор и приземляются в лужу запекшейся крови. Выйдя из ступора, срываешься с места. Выбегаешь во двор, чувствуя, что тебе не хватать кислорода. Бабушек нет. Ноябрьские тучи вздуваются над головой, готовые вот-вот разродиться холодным дождем. И тут ты слышишь крик. Отчаянный, пробирающий до костей, полный боли вопль, который однозначно принадлежит Мудиле. На ватных ногах шагаешь на звук. Ноги увязают в грязи. Начищенные до блеска ботинки теряют прежний лоск под слоем скользкой глины и земли. На улице стремительно темнеет. Набухшие тучи выжимают из себя ледяные капли ноября. Ты забегаешь за какие-то обшарпанные гаражи и застываешь. В полумраке сумерек, под тусклым светом единственного фонаря ты различаешь до боли знакомую фигуру. Мудила лежит в грязи. Все его лицо — сплошное кровавое месиво. Одежда отсутствует, лишь вокруг разбросаны рваные лоскуты. На обнаженном теле наливаются синяки и ссадины. Его «друзья» обступают парня со всех сторон. В руках у них куски арматуры и битые бутылки.

— Давайте одну засунем прямо в него? — предлагает один.

— Говорят, таким как он, нравится, когда в задницу, — соглашается второй.

Один из парней пинком заставляет Мудилу перевернуться на живот, другой подходит ближе и приказывает:

— На колени.

Мудила не двигается, лишь издает еле различимый хрип.

— На колени, сука, или я воткну тебе в глаз нож.

Фигура еле заметно вздрагивает и начинает с усилием подниматься, чтобы принять требуемую позу.

— Нет! — вопишь ты, но тебя почему-то не слышат. — Не-е-ет!

Просыпаешься и резко вскакиваешь на кровати, пытаясь отдышаться. Тебя трясет. Лоб усыпан бусинами холодного пота.

Это всего лишь сон. Всего лишь сон.

Но после предыдущей встречи прошло несколько дней. Работа поглотила тебя, и ты к Мудиле больше не приезжал. А ведь за это время случиться могло что угодно! Могло... Или случилось. А у тебя так и нет его телефона. Если он в больнице, ты об этом не узнаешь. Никто тебе не сообщит. А если его у... Даже думать об этом не смей!

Поднимаешься с кровати. Облачаешься в первые попавшиеся под руку джинсы, футболку и старую ветровку. Дрожащими руками надеваешь слуховой аппарат.

Если бы ему понадобилась помощь, он бы не смог её у тебя попросить.

Всё это сон. Всего-навсего ебучий сон.

Хватаешь ключи от машины. По привычке перед выходом кидаешь взгляд на электронные часы. Без пятнадцати три ночи. Отличное время для похода в гости.

Только сон.

Но ты должен убедиться, что с Мудилой все в порядке.

Ночные дороги манят своей пустотой. Немногочисленные машины кажутся одинокими бликами на стакане. Вывеска злосчастного магазина продуктов подсвечена даже в это время суток. Парковочных мест нет от слова совсем, потому ты оставляешь машину почти в квартале от дома парня. Надеешься, что не найдется особенно вредный местный житель, который вызовет эвакуатор.

Впрочем, хер с ним, пусть вызывает.

Поднимаешься на третий этаж. Некоторое время пялишься на предполагаемую дверь, которой следует вести в квартиру Мудилы. Ты был здесь всего раз и тогда находился не в самом трезвом состоянии, потому теперь память тебя подводит, и ты сомневаешься, туда ли пришел. Все же жмешь на кнопку звонка. Сводящая зубы трель раздается по ту сторону двери. В ответ тишина. Звонишь еще раз. И еще. А затем нажимаешь на звонок и удерживаешь палец, не позволяя пронзительной трели замолчать.

— БЛЯДЬ! — доносится из недр квартиры. Ты вздыхаешь с облегчением. Жив. И судя по мощи вопля, здоров. Но волнение не уйдет, пока ты воочию не увидишь Мудилу целым и невредимым.

За дверью доносится шквал матюков, перемежающийся с периодическим грохотом, вызванным падением чего-то тяжелого. Щелкает замок. Дверь распахивается с такой силой, что на мгновение тебе кажется, что петли такого напора не выдержат. Мудила взбешён настолько, насколько это возможно. Волосы всклокочены. Глаза налиты кровью. А из одежды одни лишь, господи боже, трусы. Даже не выспавшийся и переволновавшийся, ты ненароком оцениваешь вполне себе неплохую фигуру парня и в очередной раз убеждаешься, насколько же он в твоем вкусе. Даже слишком в твоем. Не столкнись вы вживую, ты бы никогда не поверил, что по Земле может ходить такое чудо в перьях.

— Ты ебанулся? — шипит Мудила, пытаясь орать шепотом, чтобы не перебудить любопытных соседей. — Три, блядь, часа, сука, ночи! ТРИ МАТЬ ТВОЮ ЧАСА! ЕБУЧЕЙ НОЧИ!

Его искреннее возмущение вызывает у тебя лишь легкую, усталую улыбку. Не слушая продолжения его гневной тирады, просто подходишь к парню вплотную и крепко его обнимаешь, уткнувшись носом ему в шею.

— Я рад, что с тобой все в порядке, — шепчешь ты.

— А что, по-твоему, со мной должно было произойти? — рычит он слегка сконфуженно.

— Сам сказал, что я подставил тебя перед друзьями.

— Пф... Эти олухи ничего мне не сделают, — уже спокойнее отвечает он.

— Но могли бы.

— И не могли. Я божественно вру, — заверяет Мудила, сменяя гнев на милость. — Отойди уже от меня. Если бабулька из соседней квартиры разглядит нас в глазок, вот тогда у меня точно будут проблемы. От нее, в отличие от друзей-гопников, так просто не отбрехаться, — отталкивает он тебя. Ты не обижаешься. Слишком рад тому, что с ним всё в порядке. Продолжаешь смотреть на полуобнаженного Мудилу, а он, и не думая смутиться твоего изучающего взгляда, скептически оглядывая тебя в ответ.

— Ладно, — после заминки бормочешь ты, начиная осознавать, что проехал посреди ночи полгорода из-за хренового сна. С такими замашками и до дурки недалеко. — Я пойду. Спокойной ночи. Извини, что разбудил, — кидаешь ты и торопишься к лестнице, надеясь, что Мудила не заметит, как у тебя от стыда начинает гореть лицо. Ну не дебил?

«Дебил, Серёга. Дебил с большой буквы Д», — с готовностью соглашается внутренний голос.

— Эй, — окликает тебя парень, не позволяя убежать от позора слишком далеко. — Ты что, реально пришел только затем, чтобы убедиться, что я жив-здоров? — в голосе Мудилы четко прослеживается недоверие.

— Ну да.

— Посреди ночи?

— Я... Мне... — ты запинаешься, не уверенный, что стоит говорить правду. На смех поднимет, как пить дать. — Мне-приснился-кошмар, — нечленораздельно выдаешь ты сквозь зубы.

— Чего? — переспрашивает парень, явно не разобрав.

— Кошмар мне приснился, ясно? С твоим участием, — раздраженно разжёвываешь ты. Лицо Мудилы вытягивается, а затем он разрождается громким хохотом. Видимо, соседка его больше не смущает.

— Сон? — стонет он, разве что ни сгибаясь от смеха пополам. — Серьезно? Ты приперся из-за сна?

— Кошмара, — поправляешь ты терпеливо.

— И что там со мной делали? Убивали? — продолжает он глумиться.

— Хуже, — бросаешь ты.

— О-о-о, — протягивает парень, ухмыляясь. — А это уже по Фрейду, знаешь ли.

— Спокойной ночи, — бросаешь ты, надеясь провалиться сквозь землю где-нибудь между третьим и вторым этажом.

— Подавляемые желания — страшная штука!

Да что ж он все никак не успокоится?!

— Мои желания тебя волновать не должны, — начинаешь ты огрызаться. Злишься ты, правда, не на Мудилу. Исключительно на себя. Что, мать вашу, за малодушие, Серега?!

— Должны, если они связаны со мной, — он упирается плечом в косяк и походит на фотомодель, которую решили запечатлеть в российских реалиях. Названием фотосессии стало бы нечто вроде: «Маргинальная красота».

— Спокойной ночи, — цедишь ты сквозь зубы уже в третий раз, начиная напоминать себе попугая, выучившего новую фразу.

— Выглядишь хреново, — прилетает тебе в спину. Заткнется он уже, наконец, или нет? Неудержимое желание сорвать с себя слуховой аппарат и окунуться в тишину. Мало того, что ты и без его комментариев ощущаешь себя не в своей тарелке, так он ещё и масло в огонь подливает.

— Если хочешь, можешь остаться, — продолжает Мудила.

Ты замираешь, как вкопанный. Тебе ведь не показалось? Медленно поворачиваешься к парню, и этот вопрос явно читается в твоем взгляде, так как он тут же, спохватившись, продолжает:

— Губу не раскатывай. Я предлагаю переночевать. Выглядишь как человек, способный заснуть за рулем и въебаться в первый же столб.

— Волнуешься за меня? — не скрываешь ты удивление.

— Скорее за пиво, которое ты еще можешь мне купить в будущем, — язвит парень.

— О, так ты видишь меня в своем будущем? Звучит многообещающе, — не остаешься ты в долгу, поднимаясь обратно к Мудиле. Такую возможность ты ни за что не упустишь. Благо завтра, а точнее уже сегодня выходной (один из немногих, в которые ты действительно свободен), о работе можно не беспокоиться, а значит... Значит можно остаться и не только на ночь.

Заходишь в темный коридор. Как только хозяин квартиры закрывает за тобой дверь, непроницаемая темнота окутывает тебя со всех сторон. И именно в этот момент ты ударяешься рукой то ли о стеллаж, то ли о тумбочку.

— Блядь, — тихо шипишь ты.

— А прикинь, как мне было весело идти до двери, в которую ты ломился.

А свет включить не судьба?!

— Я же извинился!

— И все заработанные мною синяки тут же рассосались? — слышишь ты в ответ недовольное ворчание.

Глаза постепенно привыкают к темноте. Ты проходишь в комнату и видишь очертания разобранного дивана со скомканным одеялом сверху. Мудила со словами «чур я у стены» падает на лежбище и отворачивается к этой самой стене. Слышится предсмертный стон предмета мебели. Ты мнешься. В голове слишком много вопросов относительно такого простого действия, как размещение на диване.

Можно раздеваться или лучше остаться в одежде?

А подушку мне дадут?

Одеяло только одно?!

Джинсы стягиваешь. Ветровку тоже. Футболку решаешь оставить на случай, если одеялом не поделятся. Все же в квартире, мягко говоря, прохладно. Ложишься на отведенное тебе место. Правую руку используешь в качестве подушки. Накидываешь на себя часть одеяла. Не отнимает. И на том спасибо. Запоздало вспоминаешь о слуховом аппарате, снимаешь его и кладешь на тумбочку у дивана, погружаясь в звенящую тишину. Мысли при этом напротив становятся невыносимо оглушительными.

«Здорово, Серёга. Респект и уважуха, — издевается внутренний голос. — Лежишь рядом с мужиком, в которого влюблен до одури. И мнишь себя монахом. Круто придумал. По-джентльменски. Как я понимаю, в этой жизни на секс мы можем больше не рассчитывать?»

Сам на себя злишься за такие мысли.

Сам на себя злишься за то, что в какой-то мере они справедливы.

«Не ссы, Серёга. Хуже-то уже не будет».

Действительно. Предпринимаешь попытку повернуться к Мудиле, но тебя неожиданно останавливает его рука. Она упирается тебе в спину, не позволяя перекатиться на другой бок. Ого, он тебя опередил.

«Я всего лишь хотел поменять положение. Рука онемела, — врешь ты. — И да, я снял слуховой аппарат, так что твоих едких комментариев не услышу».

Рука продолжает упираться тебе в спину.

«Окей, я понял», — бормочешь ты, закрывая глаза. Видимо вселенная считает, что ты помучился недостаточно, поэтому предоставляет тебе возможность повариться в котле из собственных сожалений еще одну ночь. Или еще одну жизнь.

Рука неожиданно приходит в движение и медленно ползет вниз.

Распахиваешь глаза в недоумении. Какого черта?

Резко оборачиваешься, но очередной толчок в спину намекает на то, что идея плохая. Ладно, допустим. Мудила хочет, чтобы ты играл по его правилам. Пусть будет так.

Рука добирается до поясницы, ловко забирается под футболку и начинает вырисовывать что-то на обнаженной спине, слегка царапая кожу обгрызенным ногтем.

Н Е Д В И

«Не двигайся?» — догадываешься ты, ощущая еле уловимые касания холодных пальцев.

Сообщение так и остается недописанным. Ощущаешь, как Мудила прощупывает твой позвоночник, медленно добирается до шеи, а затем двигается вниз, к ребрам.

«Может, объяснишь, зачем?» — выдыхаешь ты, даже не зная, как себя вести и что при этом чувствовать.

Л Ю Б

Любовь?! Ты начинаешь испытывать смесь паники и воодушевление.

О П Ы

Любопытство... Вот же гаденыш.

«Я тебе что, живой музей?» — даже не пытаешься скрыть разочарования. Рукой Мудила тем временем скользит к животу. Оттуда вверх. Парень неожиданно прижимается к тебе сзади, и ты ощущаешь биение его сердца оголившейся поясницей. Пульс ускоряется. Жар его тела обжигает настолько, что тебя бросает в пот. Вздрагиваешь, когда Мудила проводит влажным языком по шее ниже затылка. Так и сбрендить можно. Тихо нервно выдыхаешь. Точнее, надеешься, что сделал это тихо и не выдал себя с потрохами. Мудила кусает кожу на твоей шее, а затем, перегнувшись через твое плечо, склоняет голову и добирается до левой ключицы. Он несильно смыкает на ней зубы и всасывает в себя кожу, явно надеясь оставить тебе на память подпись с росчерком. Ты задерживаешь дыхание, не в силах справиться со шквалом эмоций. Его волосы щекочут твою скулу. Поцелуй саднит. А ты пребываешь в идиотско-счастливом недопонимании ситуации.

«Какого хера? КАКОГО ХЕРА?!» — кричишь ты мысленно, надеясь, что Мудила не пойдет на попятную.

В очередной раз порываешься повернуться к парню лицом. В который раз получаешь толчок в спину, говорящий о том, что Мудилу устраивает твое нынешнее положение (то, при котором сделать ты не можешь ровным счетом ни хрена). Вот сученыш. Он над тобой издевается. Совершенно точно издевается! Но на сей раз пытка приятнее предыдущих. Вот только чем приятнее она сейчас, тем хреновее ты будешь чувствовать себя после.

Касания холодных пальцев заставляют твое тело покрываться мурашками. От бессилия кусаешь губы, стараясь не поддаваться на провокации. Рука ползет от живота к груди и выше, пока пальцы Мудилы не смыкаются на твоей шее, окончательно сковывая твои движения. Ты судорожно сглатываешь, чувствуя необъяснимое волнение от несильного давления на кадык. Мудила тем временем проскальзывает одной ногой между твоими, сгибает её в колене и подтягивает аккурат к твоему паху. Теперь напряжение ты ощущаешь не только на шее. Жмуришься, пытаясь утихомирить бешеное сердцебиение, но у тебя ничего не выходит. Мудила продолжает свою извращенную пытку, оставляя на твоем левом плече росчерк за росчерком. Наличие футболки его совсем не смущает. Он просто оттягивает горловину подбородком, вознамерившись расписать все твое тело. Неторопливо. Обжигающе. Распаляя тебя, как тлеющие угли, в которые влили добротную порцию бензина.

У тебя встает.

Конечно же, у тебя, блядь, встает.

После лошадиной дозы стресса, который и привел тебя сюда, подобный поворот событий здорово бьет по психике. Организм слишком легко отвечает на желанные прикосновения. Ты стараешься сдерживаться, дабы не потерять «лицо», но как же хочется расслабиться и просто окунуться с головой в неконтролируемый омут из эмоций и ощущений. И будь что будет.

Мудила ослабляет хватку на шее в момент, когда подцепляет зубами горловину твоей футболки в явном намерении разорвать её. Этой заминкой ты и пользуешься. Одним легким движением ты перекатываешься на живот, подминая под себя парня и беззастенчиво упираясь стояком ему в пах. Вцепившись обеими руками в его скулы, впиваешься в столь желанные губы раньше, чем он успевает осознать, что происходит. Теперь твоя очередь поддаваться эмоциям. Одной рукой упираешься в матрас, часть веса перекинув на нее, чтобы не раздавить парня под собой. Пальцы второй руки пропускаешь через мягкие светлые пряди. Сжимаешь волосы Мудилы в кулак, не давая ему возможности остановить тебя или отстраниться. Языком проникаешь в горячий рот. Вкус сигарет не отталкивает, а лишь возбуждает сильнее. Несмотря на твои волнения, Мудила не торопится давать отпор. Наоборот, с явным желанием отвечает на поцелуй. Чувствуешь его руки на лопатках. Обгрызенные ногти, впивающиеся в кожу и оставляющие на ней рваные царапины. Поцелуй длится целую вечность. Но ты не хочешь его прекращать, даже когда перестает хватать воздуха, а мышцы рта начинают ныть от усталости. Ты продолжаешь упрямо вылизывать его рот, ловить зубами мягкий язык, слегка покусывать податливые губы. Дразнить Мудилу. Рывок, и он вновь оказывается сверху. Даже в темноте ты замечаешь блеск его глаз. Он наклоняется ближе, касается губами твоего уха и что-то шепчет, но ты не слышишь его, лишь ощущаешь теплое дыхание. Затем: легкий поцелуй в мочку. За ним: россыпь влажных следов от линии челюсти к шее. Мудила начинает спускаться ниже. Задирает твою футболку и оставляет засос на солнечном сплетении. На ребрах. На животе. Все ниже и ниже. Лежишь абсолютно расслабленный, боясь лишний раз вздохнуть, чтобы не спугнуть наваждение. Ведь все это реально, верно? Не очередной дурацкий сон?

Нет, это не сон.

Закрываешь глаза, впитывая кожей этот момент, вдыхая его, запечатляя в своей памяти навсегда и...

...Распахиваешь глаза и не сразу соображаешь, где находишься. В светлое время суток узнать квартиру Мудилы выходит не с первого раза.

«Что я здесь... Погодите-ка», — осознание произошедшего заставляет тебя подскочить с кровати и схватиться за голову.

Ты заснул.

«Серёга, ты дебил! Ты заснул! ТЫ ЗАСНУЛ, ИДИОТ!»

Бегаешь по квартире, но Мудилу не находишь. Его нет, зато есть послание, написанное на листке формата А4, который прикреплен к входной двери. На нем всего два слова: «Уёбывай, пенсионер».

Сука.